Рецензия на роман Пена дней Бориса Виана

Сюжет романа несложен: богатый молодой человек по имени Колен знакомится с девушкой Хлоей, женится на ней. Через некоторое время после свадьбы Хлоя заболевает и умирает. Если об этом рассказать простыми словами, то получится заурядный романчик. Французский писатель Борис Виан, безусловно, гениален, потому что смог сделать банальную житейскую историю уникальным шедевром мирового авангарда.
Имена своим персонажам Виан подбирал, руководствуясь своим отношением к их художественным образам. Хлоя – навеяно одноимённым произведением в аранжировке любимого виановского музыканта Дюка Эллингтона. Николя, Колен – обычные французские имена. Зато над другими героями писатель всласть иронизирует. Два брата-близнеца нетрадиционной ориентации работают «свадебными педералами». Религиозные служители - Пьяномарь и Священок, Архиписк и Надстоятель. Бенвенуто Челлини перефразирован как Бенвенуто Тошнини. Не обошлось без врача - профессора д’Эрьмо.
            Но особенно досталось французскому писателю-экзистенциалисту Жан-Полю Сартру. (Он в романе фигурирует как Жан-Соль Партр.) Реальный Сартр когда-то написал роман «Тошнота». Виан же ввёл в «Пену дней» сцену встречи Жан-Соля Партра с многочисленными поклонниками: «Партр вышел из-за стола и продемонстрировал слушателям муляжи различных типов блевотины. Самая прекрасная из них – непереваренное яблоко в красном вине – имела огромный успех». Популярность Сартра вызывает у Виана добродушную усмешку: «Часть застеклённого потолка приоткрылась, и по периметру образовавшегося проёма появились чьи-то головы. Оказывается, отважные поклонники Партра забрались на крышу и успешно провели задуманную операцию. Но на этих смельчаком наседали сзади такие же смельчаки, и, чтобы удержаться, первым смельчакам пришлось изо всех сил вцепиться в края рамы». При прочтении эпизодов, связанных с личностью Сартра, моим первым ощущением было, что Виан очень не любил литературного собрата и не мог отказать себе в удовольствии убить его хотя бы на страницах своей книги:
 - …Больше всего на свете я хочу вас убить, - сказала Ализа… и вынула сердцедёр. – Расстегните, пожалуйста, ворот вашей рубашки.
 - Послушайте, - воскликнул Жан-Соль, снимая очки. – Я нахожу, что всё это какая-то дурацкая история.
Он расстегнул рубашку. Ализа собралась с силами и решительным движением вонзила сердцедёр в грудь Партра. Он вскинул на неё глаза, он умирал быстро, и в его затухающем взгляде промелькнуло удивление, когда он увидел, что извлечённое сердце имеет форму тетроида. Ализа побледнела, как полотно. Жан-Соль был мёртв, и чай его остывал. … Ализа расплатилась с официантом, затем раздвинула концы сердцедёра, и сердце Партра упало на столик».
 (Впоследствии выяснилось, что насмешку у Виана вызывала мода на экзистенциализм, а отношения с Сартром были хорошими.)
            Через призму абсурдизма Виан передаёт хорошо знакомую всем реальность. Хлоя больна: у неё в лёгких выросла нимфея – водяная лилия – «большой цветок, двадцати сантиметров в диаметре». Для излечения нужно окружить больную другими цветами – тогда нимфея испугается и не расцветёт. Колен тратит всё своё состояние на цветы, но этого мало: их требуется ещё больше. Тогда Колен идёт работать на военный завод: выращивать оружие.
            «Чтобы стволы винтовок росли правильно, без искривления, им необходимо тепло человеческого тела, - поясняет работодатель. – Вы выкопаете в земле двенадцать лунок. Затем воткнёте в каждую по стальному цилиндру, разденетесь догола и ляжете на них ничком, так, чтобы они пришлись вам между сердцем и печенью… Вы пролежите так двадцать четыре часа, и за это время стволы вырастут».
Стволы отнимают у человека с теплом и жизнь: 29-летнего парня за год работы превращают в морщинистого старика. Сперва Колен выращивает нормальные винтовки, но постепенно металл начинает реагировать на его душевную боль: оружие получается деформированным, кривым. А однажды… «Он поднял простыню. На тележке лежали двенадцать синеватых холодных стальных стволов, и из каждого росла прекрасная белая роза, - её бархатистые лепестки, чуть кремовые в глубине, должно быть, только что раскрылись…
 - Я могу их взять? – спросил Колен. – Для Хлои…
 - Они завянут, как только вы их оторвёте от стали, - сказал приёмщик. – Они, видите ли, тоже стальные…»
Ирония и выдумка сочетаются в книге Виана с истинной трагичностью, неподдельностью чувств.
 «Колену платили теперь много денег, но это уже ничего не меняло. Он должен был обходить по выданному ему списку многие квартиры и за сутки предупреждать указанных в нём людей о несчастьях, которые их ожидают.
Ежедневно он отправлялся в бедные кварталы, и в богатые, поднимался по бесконечным лестницам. Всюду его встречали очень плохо. Ему швыряли в лицо тяжелые, ранящие его предметы и жёсткие колючие слова, а потом выставляли за дверь… Он не бросал своей работы. Ведь это было единственное, что он умел делать – терпеть, когда его выставляют за дверь».
            Проблему «богатых и бедных» как писатель своего времени Виан обойти не мог. Однако к неблагополучию материальному добавляется горечь душевная:
            «Он посмотрел в списке, кто там стоял следующим, и увидел своё имя. Тогда он кинул наземь свою фуражку и пошёл по улице, и сердце его стало свинцовым, потому что он узнал, что завтра Хлоя умрёт».
            Многие авторы авангарда делают акцент на построение сюжета в рамках жанра в ущерб средствам художественной выразительности. Виан, будучи талантливым художником слова, обрамляет доминирующую ноту той или иной сцены в мастерские стилистические конструкции:
            «Колен бежал, бежал, а острый угол горизонта в просвете между домами летел ему навстречу. Под ногами у него была темень, бесформенная куча чёрной ваты, и небо, лишённое цвета, косо давило сверху, ещё один острый угол, потолок, а не небо, он бежал к вершине пирамиды, к ней притягивало его сердце менее тёмные участки ночи, но ему оставалось пробежать ещё три улицы».
             Это Колен торопится к больной Хлое. Оттого и небо лишено цвета, и темнота кажется «бесформенной кучей чёрной ваты», а всё пространство ночной улицы, обычно имеющее мягкие очертания, безжалостно колет острыми углами.
            Погребальный обряд в описании Виана представляет собой столь же яркую сцену в  жанре абсурда, как и весь роман. Здесь могильщики поют у гроба: «Эй, ухнем!», - Надстоятель подпрыгивает «сперва на одной ноге, потом на другой» и дудит в трубу. А Священок и Пьяномарь, схватившись за руки, хороводом кружат вокруг могилы.
            Жанр абсурда тем и отличается, что все мысли, чувства, тонкие оттенки настроения в нелепых ситуациях грубо преувеличены и поэтому воспринимаются более остро. О состоянии Колена после гибели Хлои мы узнаём из диалога… его домашней мыши и кошки.
 - Он стоит на берегу и ждёт, а когда решает, что пора, идёт по доске и останавливается на её середине. Он там что-то высматривает в воде… А когда этот час приходит, он возвращается на берег и всё глядит на её фотографию, - рассказывает мышка кошке.
 - Он никогда не ест?
 - Нет… И слабеет час от часу… В один из ближайших дней он наверняка оступится на доске.
 - А тебе-то что? – спросила кошка. – Выходит, он несчастен?
 - Он не несчастен, он страдает. Вот именно этого я и не могу вынести, - отвечает мышка и просит кошку помочь её умереть.
  Сытой ленивой кошке не хочется есть мышку. Тогда животные находят оригинальный выход.
 - Сунь мне голову в пасть и жди.
 - Сколько ждать?
 - Пока кто-нибудь не наступит мне на хвост, - сказала кошка, - чтобы сработал рефлекс.
            Мышка «зажмурила свои маленькие глазки и сунула голову в пасть. Кошка осторожно опустила острые резцы на мягкую серую шейку. Её усы перепутались с усами мышки. Потом она распустила свой мохнатый хвост и вытянула его поперёк тротуара.
             А по улице, распевая псалом, шли одиннадцать слепых девочек из приюта Юлиана Заступника».
             Эта сцена в романе финальная. Она не эпилог, а пролог - к смерти мышки. Ясно же: девочки наступят кошке на хвост, челюсти сомкнутся на «мягкой серой шейке». Похожая сцена в мировой литературе есть. Помните, как змейка по просьбе Маленького Принца кусает его насмерть. Но в сказке Сент-Экзюпери впереди – надежда на то, что Маленький Принц вернется на свою планету. А у Виана мышка уже никуда не денется от доли, которую сама себе выбрала. И Колен скоро «непременно упадёт в воду». Погибнет вслед за любимой, как и происходит обычно в классических романах.
  «Пена дней» - глубокое, трагическое, стилистически яркое произведение. Впрочем, наверное, не для поклонников экзистенциализма и Жан-Поля Сартра.
P.S. Некоторое время спустя прочитала роман «У всех мертвых одинаковая кожа» - жесткий до жестокости, натуралистичный до грязи, циничный, но захватывающий не менее, чем «Пена дней». Автор – Борис Виан. Воистину, настоящий талант, как алмаз, - многогранен.