Гл. 1. Аресты родителей, голод и спасение сирот

Гл. 1. Аресты родителей, голод и спасение сирот.

В этой небольшой подборке материалов речь будет идти о моих родных по линии матери. Отец с нами не жил и с его родственниками я не имел общения. Поэтому, о них я ничего толком не знаю.
Мать моя, Бойко Мария Ефимовна, кубанская казачка, 1929 года рождения. Родилась она в станице Крупская, в трёх десятках километров от знаменитого Тихорецка. До революции станица называлась – хутор Свяченый. Подробнее о его названии рассказывается в главке «Она непременно вернётся! И уже скоро!».
Матери не исполнилось и полгода, когда зимой 1930 года арестовали в Новороссийске её отца – Ефима Бойко. Он был отличным садоводом и пасечником и вместе с группой станичников повёз в приморский порт продавать мёд и удивительно сочные, вкусные яблоки, которые сам выращивал путём многолетних трудов. Говорят, с самим Мичуриным вёл переписку и обменивался опытом, как вырастить такие яблоки.
Больше ни жена, ни дети его не видели.
Было в ту пору Ефиму Бойко 42 года. А его горячо любимой жене Варваре – на год меньше.
Лошадей, телегу и всё добро, с которым он приехал в Новороссийск, разумеется, забрали, как неправедно нажитое. Хотя, работников у него никогда не было.
Пасеку конфисковали в колхоз. Лишившись хозяйской руки, она потихоньку захирела и бесследно пропала в голодные тридцатые годы.
Домашний сад постепенно выродился, но в голод выручал, - детвора объедала яблоки ещё не созревшими. Иначе, их забирали проверяющие.
Не жалея и уничтожая несчётно людей, антинародная власть уж тем более не заботилась о сохранности и развитии осиротевших домашних хозяйств.
А через год или чуть более того арестовали и жену Ефима (отчество деда, к глубокому сожалению, не знаю или забыл, и спросить уже не у кого) Варвару Фёдоровну Бойко. Дали ей, как жене кулака, целых четыре года мордовских лагерей. Никаких смягчающих обстоятельств не нашли, да их, вероятно, никто и не собирался искать.
Остались без родителей четверо младших детей: 19-летняя Елизавета, 15-летний Жора, 10-летний Андрей и малышка Мария, моя будущая матушка. Ей в ту пору не было ещё и двух лет.
Двое старших сыновей: 23-летний Александр и 21-летний Михаил были к тому времени женатыми мужами, имели своих детей и жили отдельно – в знаменитом казацком городе Тихорецке.
Во время сильного голода на Кубани 1932-1933 годов четверо младших детей семейства Бойко, осиротевших по вине жестокой «народной» власти, остались жить сами в родительском доме. 
А выжили дети в то страшное время благодаря молитвам их матушки (а может и отца, о котором ничего не было известно), находящейся в мордовских лагерях, а также благодаря секретному кладу, о котором успела Варвара Фёдоровна шепнуть старшей дочери Елизавете за несколько мгновений до своего ареста.
В том секретном кладе находились золотые царские монеты, достоинством в пять и десять рублей. Деньги эти в течение многих лет предусмотрительно откладывал на черный день глава семейства Ефим Бойко, талантливый пчеловод и садовод.
Умелый хозяин и наблюдательный человек, Ефим Бойко видел грубое и неуважительное отношение большевистской власти к трудовому народу. Видел он и недоверчивое, подозрительное, а то и откровенно враждебное отношение наглой, нахрапистой компартийной власти к казачеству. Особенно, к талантливым и умелым хозяевам-казакам.
Чуяла чуткая душа Ефима Бойко, что доведёт до беды казаков эта равнодушная к жизни народа, паразитическая и глубоко бездарная власть. Власть-разрушительница, бездарная в созидательном плане, зато прекрасно умеющая отнимать и делить добро, нажитое трудом и талантом простых работяг.
Поэтому с каждого урожая, с каждой продажи на рынке мёда и фруктов часть вырученных денег тратил Ефим Бойко на покупку золотых царских монет и откладывал их в укромном месте. Не от жадности и скопидомства он это делал, а от слишком ненадёжной окружающей его действительности.
И его многолетние сбережения не просто пригодились, а спасли жизнь четырём его осиротевшим детям.
Ведь с огорода местные власти не давали прожить, большую часть урожая забирали разного рода проверяющие. Проявлять милосердие к детям «врагов народа» было опасно и поэтому проверяющие переворачивали всё вверх дном в поисках овощей и прочих продуктов. Всё, что находили, выгребали подчистую. Но кое-что детям всё равно удавалось надёжно припрятать и сохранить. Однако, припрятанного не хватало до нового урожая, несмотря на всю экономию.   
Елизавета периодически доставала из тайника одну-две монетки и они с Жорой добирались на рынок в Тихорецк, расположенный за три десятка километров от станицы. Там они меняли золотые деньги на продукты и возвращались домой. Вполне возможно, что помогали им в этом два старших семейных брата, живущих в Тихорецке.
Материнская молитва надёжно хранила четверых детей, осиротевших при живых родителях (которые не бросили своих детей, как это нередко бывает в наше время, а стали вдруг в одночасье «опаснейшими врагами» собственного народа, как и миллионы других их соотечественников).
Ведь наивных детей запросто могли убить скупщики золота, видя, что дети регулярно приносят золотые монеты в обмен на картошку и соль. А иногда на муку и подсолнечное масло.
Представить страшно, что за ними могли следить. А потом пытать дома, чтоб забрать разом оставшиеся золотые монетки, отложенные на чёрный день умелым и заботливым хозяином Ефимом. Разумеется, не золото жалко, а сирот, которых запросто могли мученически лишить при этом жизни.
Кроме того, иные «добрые люди» из числа земляков могли ведь запросто и властям сдать малых «золотовалютчиков», как детей врагов народа, живущих на припрятанные от «народной власти» царские монетки. Раз уж сдавали родных отцов, то, тем более, могли сдать «недобитое кулацкое отродье».
С приклеиванием подобного рода смертельных ярлыков тогда ведь отнюдь не церемонились. Иные из наиболее ярых активистов даже соревновались между собой, кто больше сдаст жестоким и кровожадным властям «опасных врагов народа» и «агентов мирового империализма». Как пионеры сдавали азартно макулатуру и металлолом, так эти сдавали оптом и в розницу людей. Прекрасно осознавая при этом, что сдают свои жертвы на откровенную и верную погибель…
Но Небесные наши Родители крепко хранили бедных и невинных детей от злого и завистливого ока недобрых людей, а также от железной лапы беспощадных и жестоких властей…

Продолжение следует