Пояс Богородицы

Зима в том году была ранней. Термометр в начале ноября опускался  до показания минус пятнадцать, что для южных широт всегда было февральской отметкой.  Казалось, вся природа замерла под внезапно выпавшим снежным одеялом.  Зима торопилась в эти тёплые края. Но солнце поздней осени ещё старательно прогревало землю, и чёрные проталины ярким рисунком украшали уже белый покров земли. Днём холодное сочиво образовывало кашицу снега, а ночью она подмерзала.
    Храм стоял на Крепостной горе, самом высоком месте города. Когда- то он был стёрт с лица земли. И это святое место переименовали в  Комсомольскую гору. Сейчас, когда храм вновь восстановили на его первозданном месте, люди продолжали путаться в названии самого места. Кто-то по привычке просил водителя автобуса остановиться на Комсомольской горе, кто-то заострял внимание на том, что это Крепостная гора.
     Храм был виден с любой точки города. Его золотые купола сияли под лучами солнца, которое светило почти  триста дней в году. Небо было синим и таким высоким, что казалось, купола устремились ввысь, чтобы постичь бескрайние просторы Вселенной.
     В эти холодные ноябрьские дни убранство храма было особенным. Все ждали принесения Пояса Пресвятой Богородицы. Долгий путь этой святыни из монастыря Ватопед  на Афоне по земле русской пролегал и через эту степную крепость. Готовились не только служители церкви, но и все миряне. Каждый лелеял надежду прикоснуться к этой святыне и получить благословение Матери Божьей.
    Желающих было столько, что люди занимали очередь задолго до того, как смогут поспасть в храм. Живая река тянулась далеко вниз по дороге от Крепостной горы. Люди стояли часами, общались, поверяя друг другу свои проблемы и сочувствуя себе и тем, кто не терял надежду получить облегчение от Богородицы.
     Ольга, так звали нашу грешницу, тоже мечтала прикоснуться к  этой святыне и поведать своё горе, которое вот уже тридцать лет изводило её душу. Но небольшой посёлок, в котором она проживала, стоял в десяти километрах от того города, куда привезли пояс Богородицы. Сообщения с ним прерывалось уже в десять часов вечера, и добраться до утра можно было только на такси, что было очень даже небезопасно, либо собственным транспортом, но она его не имела. Её дочка работала в городе и смогла договориться со знакомыми, у которых был личный автомобиль. Очередь была занята и Ольга ждала звонка от дочери, когда выезжать на встречу, но так и не дождалась.  Дочка вернулась расстроенная, сказав, что люди, с которыми она договорилась, срочно выехали в другой район края. Это означало, что ни она, ни её мать не попадут к святыне. Весь вечер прошёл в переживаниях. На следующий день в два часа дня пояс должны были уже увезти из храма.
     Спать легли далеко за полночь, сетуя на то, что такие они грешницы, что даже Бог отвернулся от них. В это утро Ольга не слышала, когда дочка встала и ушла на работу. Сон буквально сморил пожилую женщину. Телефонный звонок поднял её на ноги. Она испугалась, на часах была уже пол-одиннадцатого, а она ещё в постели. Куры не кормлены, комнатные собачки с мольбой о выгуле смотрели в её глаза. Голос в телефоне торжественно сообщал, что пояс   
 Богородицы в его руках. Это звонила дочка. Она все-таки попала в храм и взяла два пояса: и для себя, и для матери. Подробности обещала рассказать вечером.
     Ольга быстро оделась, накормила кур, выгуляла собак и в половину двенадцатого сама села за стол. Что это было завтрак или обед, она сама уже и не знала. Радость за дочку почему-то не была такой, какую обычно должна испытывать мать. Что-то внутри неё болело и заставляло думать о том, как ей не везёт в этой жизни. Ведь ей так хотелось самой прикоснуться к этой святыне и спросить Богородицу о том сокровенном, что знает только Господь. С этими мыслями она пила свой утренний кофе и что-то ела, не замечая их вкуса. Неожиданно для неё голос внутри обратился к ней с вопросом: собирается ли она идти к святыне, или будет дальше упиваться своим несчастьем. Ольга была ошеломлена его реальностью. И ответила громко, глядя в никуда:
- Куда идти? Через три часа святыню уже увезут. Да и дочка об этом сообщила по телефону, сказала, что я всё равно уже не успею. Мне до города маршруткой час езды, там до храма полчаса, да и очередь.
   Голос внутри не унимался:
- Тебе сказано - собирайся. Успеешь, ещё как успеешь. Или ты не веришь мне?
       Ольга испуганно сидела за столом. В её голове мелькнула мысль, что она сходит с ума. Ведь её мать после перенесённого инсульта не сознавала в своё время, что делала с дочерью и внуками. Женщина отдала их на растерзание ваххабитам, и только благодаря божьей милости они спаслись. Ольга всегда оправдывала  её поступок помутнением рассудка. А здесь такое, она сама сходит с ума. Сидя за столом,  она гнала от себя эту страшную мысль. Когда-то, тридцать с лишним лет назад, её мать и свекровь прокляли её и её будущих детей. Причиной было не желание принять в семью этого зятя, и эту сноху. Жизнь Ольги была очень трудной, и она всегда это связывала с этими проклятиями. Жизнь не складывалась не только у неё, но и, у детей тоже. В чём они её постоянно обвиняли. Когда-то, очень давно, она побывала на могиле Матроны, что на Даниловском кладбище в Москве. С тех самых пор этот голос звучал внутри её, но чтобы так явно. Ольга сидела, молча, и смотрела на часы. Они тикали и упорно двигали стрелку вперёд. Внутренний голос вновь привёл её в замешательство:
- Ну, чего ты сидишь? Одевайся и поезжай.
- Не успею я. Да и мороз на улице, маршрутки плохо ходят. Не успею.
-  Успеешь. Собирайся. Я тебя доведу.
- Хорошо. Я поеду. Даже если не успею прикоснуться к святыне, постою в храме, где она только что была. А главное: если я успею, значит, Господь на моей стороне, и не считает моим грехом  то, что я вышла замуж против воли матери. Ведь эта мысль не даёт мне спокойно жить. Вина перед детьми камнем лежит на моей душе.
- Вот и договорились. Собирайся.
      Женщина быстро оделась и вышла из дома. До остановки надо было идти по сугробам минут десять. Добравшись, она была неожиданно удивлена: маршрутка подъехала почти сразу. Вера села в неё с одной мыслью: я схожу с ума.
      Когда маршрутка подъезжала к городу, Ольга мысленно стала прокладывать дальнейший маршрут, как быстрее добраться до храма. Она решила пересесть на троллейбус, который поднимет её на Крепостную гору, а там улицей вниз и она уже у цели. Но голос внутри опять проявил себя. Женщина сидела и озиралась по сторонам. Ей казалось, что все слышат то, что ей говорят. Становилось неловко и стыдно. Но никто не обращал на неё внимания, и это успокоило её. Голос же объявил ей, что ни на какой троллейбус садиться не надо. Идти надо пешком вверх по узкой улице. Ольга, теперь уже мысленно, пыталась возражать. Ведь это очень высоко и далеко. Тогда она точно не успеет никуда. Ведь её старые больные ноги не смогут идти быстро по мерзлой, с острыми наростами льда земле. Но голос был неумолим. Выйдя на конечной остановке, женщина пошла той дорогой, которую ей указал голос. Шла долго. Путь в гору давался ей нелегко.  Одна нога, после перелома пяточной кости ещё в молодости, давно уже не давала ей покоя. А вторая, как назло, отекала от двойной нагрузки при ходьбе. Поднявшись к подножью горы, когда до храма оставалось метром четыреста, Ольга оторопела. Временный оградительный забор стоял на её пути. Его воздвигли в целях безопасности. Маленькую калитку охраняли три стража порядка, в том числе женщина. За забором стояли два батюшки в чёрных рясах. Больше в округе никого не было. Женщина остановилась, тяжело дыша. Она хотела развернуться и идти обратно, как вдруг услышала теперь уже реальный голос одного из священнослужителей:
- Женщина проходите.
Ольга с опаской глянула на железный забор, но голос повторил:
-Заходите, заходите.
 Пройдя через узкие временные ворота, она оказалась у подножья бетонной лестницы, которая уходила высоко вверх. Тот же священнослужитель подсказал ей, что надо идти до конца этой лестницы и повернуть направо. Там будет вход в храм. Поблагодарив  его, Ольга стала подниматься по обмороженным ступенькам вверх. Она сама себе говорила о бессмысленности её пути. Ведь на ступеньках ей встречались только люди, служители церкви. Они шли вниз и несли на вешалках аккуратно упакованные рясы. Значит, всё уже закончилось. Успокаивала она себя только тем, что постоит в храме. Группа монашек прошла вниз и внимательно посмотрела на одинокую женщину, поднимающуюся вверх. Ольге стало неудобно. Ей казалось, что на её лице написано, что у неё не всё в порядке с головой, раз лезет вверх и сама не знает, кто её туда ведёт. Шла с остановками, тяжело дыша. Ведь высота горы восемьсот метров над уровнем моря, да и мороз своё дело знает, жадный он на кислород. Повернув направо на вершине горы, женщина оказалась у распахнутых ворот двора храма. Сделав пару шагов вовнутрь двора, она резко отступила сторону. Прямо, на встречу, ей шла свита священнослужителей во главе с епископом Ставропольским и Невинномысским  Кириллом. Он, посмотрел на женщину, и та опустила глаза, самая не зная почему. Ей казалось, что все видят в ней какую-то неадекватность. Она и сама не понимала, как  могла очутиться здесь. Почему пошла на поводу какого-то голоса. Быстро пройдя во двор,  Ольга подошла к ступенькам храма. У входа в храм, стоял мужчина, одетый в казачью форму. Он предложил ей зайти внутрь и приложиться левой рукой к святыне. Женщина не верила своим глазам. Быстро сняла с шеи крест, вложила его в левую руку и уверенно шагнула вперёд. Просторный храм буквально ломился от количества прихожан внутри. Ольга оказалась рядом с поясом Богородицы, перекрестилась, приложила левую руку и толпа, подхватив её, понесла к выходу. Когда она двигалась с этим потоком людей, то справа в открытые  западные двери, увидела огромное количество людей, стремящихся попасть внутрь. Ей казалось, что она спит, что то, что с ней происходит, не может быть реальностью. Выйдя наружу, она увидела нескончаемый поток человеческих голов. Люди стояли на морозе в ожидании своей очереди. Хвост этой толпы уходил далеко за пределы её видимости. Но она точно осознала, что если бы поехала на троллейбусе, то сейчас стояла бы где-то там, так далеко и без надежды попасть в храм.
    Ольга перекрестилась, и стала спускаться вниз по ступенькам горы, теперь уже с противоположной стороны. Голоса она больше не слышала. Но оцепенение не покидало бедную женщину. Ведь она после выхода из маршрутки нигде не стояла, ни минуты. Она шла, и шла вперёд, сопровождаемая неведомой  силой. Когда она наконец пришла в себя после случившегося, сразу же набрала номер телефона дочери. Та была крайне удивлена сообщению матери. Как она смогла добраться, а потом ещё отстоять очередь за какие-то два часа. Ольга пыталась объяснить, что сама не понимает этого, а страх уже закрался внутрь. Чистые ли силы вели её в храм. А вдруг это ещё один грех, и он лёг на её и без того истерзанную душу. Она гнала от себя эти мысли. Вернувшись, дома зажгла лампаду и молилась. Вечером с работы пришла дочь и  попыталась успокоить мать. После её рассказа сослуживцам о случившемся, все решили, что вести в храм её мать могла только чистая сила.
   Время лечит. В жизни Ольги произошли большие  перемены. Она стала много писать и находить в этом облегчение своей грешной души. И всё чаще уговаривает себя, что нет её вины в проклятиях матери и свекрови. Господь простил ей грех неповиновения родителям  и послал благодать в возможности прикоснуться  к святыне.  Но где-то далеко внутри засело непонятное ей самой сомнение: что это было, и чистая ли сила вела её в храм в тот день.  И тогда она берёт в руки этот маленький кусочек честного пояса Пресвятой Богородицы, и все её сомнения развеиваются, остаётся только одно желание – жить и быть счастливой.