О конструктивном материнстве

Говоря об уроках плавания и счастливом материнстве, могу сказать, что меня научила плавать моя маманя. И весьма оригинальным способом, который я унаследовал и использовал на своем сыне, когда пришла пора. Способ этот на первый взгляд может показаться несколько варварским и не совсем гуманистическим по меркам современной педогогики и методики около спортивных мероприятий на водах, немного макиавелиевским.
Хотя у меня и был отец, но он отдыхал отдельно от нас в тот раз.
Мы были в Адлере тем августом, ведь вместо велосипеда Орленок я выбрал поездку на юг.
Мать моя плавать не умела стойко, имела малое водоизмещение, потому как весила всего 50кг, но мне хотелось плавать с мужчинами до флажков и, желательно, обратно. Ей пришлось купить мне резиновый круг за 25 рублей, что примерно соответствовало обеду из 3 блюд на 5-х в кафе в дневное время без алкоголя.
Я помню этот круг, одну из немногих игрушек, каких у меня было. И неважно, что яркие краски на нем выгорели через 3 дня – сработан он был по технологии производста усиленной резины для бронетранспортеров - без единого шва, с тройной вулканизацией заплаты для ниппеля  надувания. Единственным слабым местом была спасательная шнуровка.
Я привязался к этому кругу так сильно, что практически не выпускал его из рук и в сухопутное время, а по ночам он был мне вместо подушки.
В дневное время я сидел на нем  в очерядях к местам общественного питания и утилизировал его для вневодных игр «Накинь кольцо», «Рикошетом не в ту, так в эту»  и « У нас тут есть батуд».
На пляже он обычно лежал в тени, закрытый мокрым полотенцем.
Плавать в нем было довольно комфортно, но моей мамане это не слишком нравилось:....а вдруг круг сдуется вдали от берега, а сын ее все еще не умеет плавать...
Однажды перед заплывом она незаметно вытащила затычку из ниппеля и заменила ее простой спичкой. Воздух из круга медленно выходил. Примерно на половине пути к флажкам воздуха в нем осталось так мало, что мне пришлось не только плыть самому, но и буксировать его перед собой. Так я вынужден был поплыть в первый раз.
В последствии этот круг погиб от зубов Семки Горового, и я ему за это  разбил лицо об колено.
Моя мать была некудышней воспитательницей, но большой фантазеркой: выбила мне все молочные зубы, которые качались, петушком на палочке, а оставшиеся – путем снятия отпечатков в сырой картофилине, якобы необходимых для моего перевода во второй класс. Так она понимала свой долг помощи мелкому сыну.