Рассвет над Аттикой

                «…Я сочиняю роман –
                Рома, Рома, Роман
                Мужчина всей моей жизни …»
                (песня «Роман» группы «Винтаж»)


« - Зачем я трачу свою жизнь, показывая туристам совсем не нужные им античные руины? (…) У меня здесь нет друзей, я почти никого не знаю, правда... И секса не было уже вечность…
 - Вечность – это долго»
            Х/ф «Моё большое греческое лето», 2009г.



                Часть первая. Роксолана

Глава 1. История о том, как я попала в Грецию
Я очень похожа на куклу Барби1, но в отличие от неё у меня не резиновая голова и отсюда все мои проблемы. Говорят, что красота – это оружие. А если оружием не уметь пользоваться, то можно сильно поранить себя или вообще убить. Когда Бог даёт женщине кукольную внешность, то, воистину, Он её карает. Если, конечно, женщина претендует на нечто большее, чем быть просто куклой до тех пор, пока не истечёт срок её годности. Я претендовала. И потому регулярно получала от жизни оплеухи по своему кукольному личику. Но обо всём по порядку.
Меня зовут Роксолана Грищук, а родилась и выросла я (как вы уже наверное догадались судя по моему имени) во Львове – самом красивом и самом европейском городе западной Украины. Возможно, если б я была такой же патриоткой, как основная масса львовян, и сидела б в своём родном городе, всё у меня сложилось бы по–другому. Но я поступила в киевский университет имени Т.Г. Шевченко на географический факультет, как следствие, уехала из Львова, и вот с тех пор у меня начались проблемы.
Поначалу Киев, как столица Украины, показался мне прекрасным: широкие улицы, яркие вывески дорогих магазинов, отреставрированный центр, новая плитка на тротуарах… А потом, когда я втянулась в процесс учёбы в университете и прожила в Киеве несколько месяцев, жизнь в украинской столице показалась мне не такой уж сахарной. Нет, естественно я подружилась со многими девчонками-одногруппницами, мы часто ходили вместе в кафе, в кино, выбирались на дискотеки… Но до своего переезда в Киев я была уверена, что все россказни о женской дружбе – ложь, потому что во Львове у меня остались подруги, на которых я могла положиться. А находясь в Киеве, я очень скоро убедилась, что женщин-таки можно и нужно опасаться. Особенно если ты сама – женщина. И далеко не урод.
Начиналось всё довольно безобидно. Несколько одногруппниц ни с того не с сего упрекнули меня в том, что я не умею одеваться. Я искренне удивилась и поинтересовалась, почему они сделали такие выводы, но вразумительного ответа не получила. А потом очень часто многие мои реплики как-то вдруг стали подниматься на смех, и за справедливые (как мне казалось) попытки возмутиться меня тут же нарекли «псих-таблеткой». За нежелание пить водку в компании одногруппников на очередных студенческих посиделках какая-то девица нарекла меня «ханжой», а когда один из парней вступился за меня, выдала, что своей исключительностью я пытаюсь привлечь к себе внимание. Понятное дело, что в моих мыслях не было ничего подобного (я действительно не употребляла ничего крепче вина, а «глушить» более крепкие напитки в угоду стадным интересам, естественно, не собиралась). А когда однажды я пришла в университет с новой, купленной накануне яркой, гламурной сумкой, та же девушка, которая обвинила меня в неупотреблении водки, громко заявила на всю аудиторию: «Интересно мне знать, откуда деньги на такую вещь у бедной студентки? Не иначе, как собой приторговываешь, Роксоланка, в свободное от занятий время…» Я была, что называется, в шоке. На парах я сдерживала себя, но в тот же вечер разрыдалась дома. Пожилая хозяйка киевской квартиры, у которой я, на время учёбы в университете, снимала комнату, выяснив причину моих слёз, только вздохнула:
 - Завидуют твои подружки тебе, Роксолана. В этом причина их постоянных поддевок.
 - Завидуют? – я подняла на неё заплаканные глаза с размазавшейся тушью. – Да чему завидовать? Я не киевлянка, денег, что мне родители дают, на рестораны и шмотки из дорогих бутиков не хватает… А в общагу папа с мамой меня ни за что не поселили бы – они боятся за мой моральный облик, потому что кто-то их настращал, что общаги мало чем отличаются от борделей. Сумку эту злосчастную я на Троещине2 вчера почти за бесценок купила, потому что она ещё с весны у продавца залежалась…Кавалера не то, что завидного – вообще никакого у меня нет… Не нравится мне никто в университете 1 – Никаких аналогий с «куклой» Барби Анжеликой из мого романа «На посту в Райських Кущах».
2 – Троещина – рынок в Києве, считающийся местом продажи дешёвых и некачественных вещей (хотя на самом деле там широкий выбор вещей совершенно разных ценовых категорий) .
настолько, чтоб я встречаться с кем-то стала. Да и не пытается никто из одногруппников или ребят с потока сблизиться: только смотрят все. А встречусь с ними взглядом – глаза отводят…
- Эх, Роксолана, - вздохнула хозяйка квартиры, погладив меня по голове. – Ты такая наивная. Посмотри на себя в зеркало: ты же красавица, просто куколка! Естественно, девчонки тебе завидуют.
Я бросила взгляд в зеркало на кухонной двери. Вид стройной заплаканной блондинки с выразительными голубыми глазами не удивил меня и не заставил посмотреть на ситуацию по-новому.
 - Тётя Света, - вновь посмотрела я на хозяйку. – Я, конечно, не слепая, и понимаю, что природа меня внешностью не обидела. Но я ж не на Востоке живу, где блондинка – редкость. В Киеве очень много красивых девушек. Как и во Львове. Чему завидовать? Девчонки, что мне колкости говорят, тоже далеко не уродины. К тому же многие из них уже при бой-френдах. А я до сих пор одна. Олигархи на крутых тачках за мной в университет не приезжают. Я не понимаю, из-за чего тогда…
 - Всё же, думаю, ты гораздо красивее всех твоих подружек, потому они чувствуют в тебе конкурентку. Сознайся: когда вы с девушками идёте гулять, разве не на тебя парни внимание обращают?
Я закусила губу, опустив влажные от слёз ресницы. Хозяйка была права: парни действительно оглядывались мне в след на улице. Но… знакомиться не подходили. Вернее подходили, но не на улицах. На дискотеках, приглашая меня на танец, незнакомые мальчики, спросив лишь моё имя, через три минуты пытались меня поцеловать. Я их отталкивала. Во-первых, потому, что считала для себя неприемлемым раздавать поцелуи направо и налево, а во-вторых потому, что, откровенно говоря, мне никто из них не нравился.  А нравился мне парень с третьего курса, Славик, но в своих симпатиях я была не оригинальна: по высокому брюнету Славику сходили с ума почти все девчонки. И он, зная это, был приветлив и мил со всеми девушками, никого не выделяя. И меня, естественно, тоже. Не смотря на мои длинные белокурые волосы, голубые глаза, стройные ноги и бюст третьего размера. Это позже я пойму, что для соблазнения мужчины вышеперечисленных качеств недостаточно. Но тогда мне было семнадцать. И втайне от всех я надеялась, что Славик поведётся на мою кукольную внешность, а потом поймёт, что я не только красивая, но и умная (дурой я начну себя считать несколько позже). Естественно, Славик не разгадал моих порывов, потому что встречаться со мной не стал. Я даже имя его узнала от третьих лиц – мне он так и не отрекомендовался.
Потом, на протяжении всего периода обучения со мной делали попытки познакомиться в общественном транспорте (целых три раза за пять лет, но парни мне не понравились, потому номера телефона я не оставляла), на дискотеке (почти каждый раз, как я туда приходила, но почти сразу звали в такси и «на хату», почему я, естественно, давала таким ухажёрам от ворот поворот); а два раза меня даже подвезли на машине: один раз мужчина лет сорока пяти предложил скоротать с ним вечер в баре (естественно, я отказалась), а второй раз водитель авто мне очень понравился, взял у меня телефон и… не позвонил). В соседнем парадном киевского дома, где я обитала, жил симпатичный мальчик Вовочка. Мы общались – в магазине (когда стояли в очереди за хлебом), во дворе (когда случайно встречались), в маршрутке (когда оба ехали утром в свои вузы). Вовочка мне определённо нравился, и я даже кокетничала с ним: улыбалась, хлопала длинными ресницами… Он краснел, смущался, было видно, что парнишка ко мне неравнодушен. Я ждала, что вот-вот он попросит у меня номер телефона… Пока однажды не встретила его во дворе с девушкой. Вовочка держал её за ручку и о чём-то с ней мило щебетал. А через полгода субботним утром меня разбудил сигнал машин свадебного кортежа. Выглянув в окно, я увидела Вовочку в костюме жениха и его девушку – в белоснежном платье невесты… Я рыдала два дня подряд!
Когда на Рождество я поехала домой во Львов, то втайне надеялась, что хоть там, дома, ситуация изменится. И оказалась права – в гостях у моей школьной подруги Марьяны было два интересных молодых человека. Одного из них, Ивана, я заинтересовала. Мы прекрасно провели время, даже целовались во время танца (и поскольку он мне понравился, я абсолютно не протестовала!), потом ещё раз мы страстно поцеловались на пороге моего дома, когда Ваня пошёл меня провожать. Договорились на завтра пойти гулять по вечернему Львову. Я целый день прождала его звонка, а ближе к ночи решилась отправить ему смс с напоминанием о наших обоюдных планах, но не получила ответа. И опять бессильно рыдала. Мой младший брат Игорь (разница в возрасте у нас была пять лет, на тот момент мне было 20, ему - 15) - Игорь утешал меня, как мог, даже вызывался поговорить с легкомысленным Ваней, но я-то знала, что всё было тщётно. Вот только непонятно, почему. Я осознавала, что хороша собой, я перебирала в уме все сказанные фразы, и вроде, не сморозила за вечер ничего идиотского… Почему же тогда? До меня смутно начало доходить, что логику в мужских поступках искать бессмысленно. На следующий день я вернулась в Киев, так как у меня начинались занятия в университете.
И снова всё пошло по накатанной: «подколы» университетских подружек (только теперь к ним добавились ещё расспросы о личной жизни, которой у меня не было), игра в «гляделки» с понравившимися парнями в метро, и их выходы на следующей остановке без попыток взять у меня контакты, знакомство поздним вечером в метро с неким Василием, с которым я от отчаяния согласилась пойти на свидание; Василий работал охранником на каком-то складе, ставил неправильные ударения в словах, как оказалось, уже успел развестись с женой, имевшей от него ребёнка, и сгорал от нетерпения меня поцеловать. Сымитировав звонок на мобильном телефоне, я, сломя голову, сбежала от такого кавалера прочь. В отчаянии рассказав всё хозяйке киевской квартиры, я через пять минут пожалела об откровенности, ибо её вердикт был суров: «Смотри, Роксоланка, в старых девах останешься. Я гляжу, ты парнями перебираешь очень. Пока молодая – оно ничего. А постареешь – кому ты будешь нужна?» Я не ожидала такой реплики от тёти Светы. «Да можно подумать: большое счастье – замужество! – воскликнула я. – Какой от него прок? Официально отводишь себе роль кухарки, домработницы и секс-машины. А выгода какая? Только чтоб соседи пальцем не показывали, что, дескать, не взял меня никто? Так я не товар, чтоб меня брали! Я человек. Хоть, может, и с внешностью куклы Барби, но человек! У меня есть мозги, есть потребности, эмоции и чувства. И амбиции, в конце концов. И замужество в перечень этих амбиций не входит!».
Конечно, я немного блефовала: любая нормальная девушка мечтает выйти замуж за любимого человека. Ну, или просто замуж. Это потом, после 25-ти, если девушке не повезло (или наоборот повезло?), она ловит себя на мысли, что замужество не принесёт ей комфорта. Но мне на тот момент исполнился только 21 год, естественно, что я хотела замуж! Хотя бы встречаться с парнем хотела, потому как мои университетские горе-подружки уже начали понемногу разбегаться по ЗАГСам, а я в моей личной жизни с первого до пятого курса университета ничего не изменилось.
Глотком свежего воздуха для меня стала Оранжевая Революция 2004 года. Я и не помню, чтобы до тех ноябрьских дней я была так счастлива. Ничего личного – просто протест против сфальсифицированных результатов Президентских выборов, бесконечные митинги, блокада Верховной Рады, ночёвки на заснеженной Площади Независимости, совместное распевание песни «Разом нас багато!» - и бесконечное ощущение счастья, сплочённости со своим народом, всплеск патриотизма и желания жить, учиться, работать и любить в Украине. Но эйфория от Революции прошла у меня довольно быстро: вновь разочаровали завязавшиеся и внезапно оборвавшиеся знакомства. По телевизору и в прессе то и дело мелькали сообщения об очередной парочке, что обрела любовь на морозном протестующем Крещатике, но я к этим парочкам отношения не имела.
И вот однажды на дискотеке в модном столичном клубе «Арена» (до сих пор для меня остаётся загадкой, как мы с девчонками прошли туда дресс-код!) мой равнодушно-блуждающий взгляд выхватил из толпы танцующей молодёжи парня. Не заметить его было трудно: высокий стройный брюнет с классически правильными чертами лица, в идеально сидящем на нём костюме. Он выгодно отличался от всех юношей в «Арене», а ребята сюда приходили далеко не «последние»… Первой моей мыслью было не заострять на нём внимание. К чему, если к нему тут же стали незаметно подкрадываться «гламурные тёлочки», незаметно пытаясь взять в плотное кольцо. Я знала, что парень выберет себе среди них одну – очередную куклу – с которой поедет кувыркаться в свои хоромы где-нибудь на Печерске. И этой куклой буду явно не я, потому что чего-то во мне не хватало, чтобы обратить на себя внимание такого вот мачо, только вот чего? Но потом мысли мои неожиданно приняли совершенно другой ход. А собственно говоря, почему бы в ночь с этим красавцем не поехать мне? Естественно, одной ночью всё и ограничится, ну и что? Мне до смерти надоели университетские «саши», «сережи» и иже с ними, либо в упор не желающие видеть во мне красивую девушку, либо краснеющие, как маков цвет, стоило мне встретиться с ними взглядом. И ещё, мне до смерти надоело быть девственницей в 21 год! Потому я, растянув свои чувственные от природы губки (хрен вам, пластические хирурги!), направилась в кольцо гламурных девиц. Хоть это были не мои методы, и мои длинные ноги начинали дрожать в коленках, я в упор стала смотреть на красивого юношу, призывно ему улыбаясь (впрочем, как и парочка других особо наглых девиц). Откровенно говоря, я и не думала, что этот мачо в блестящем костюме клюнет на меня. Но он клюнул. Обжигая меня недвусмысленным взглядом своих бархатистых светло-карих глаз, он сделал шаг мне навстречу, и через мгновение, мы уже танцевали с ним откровенные танцы, ещё через десять минут он угощал меня «Пина Колладой» у бара, где представился мне, сказав, что его зовут Алексей (можно просто Алекс). Ещё через полчаса мы с ним снова отправились на данс-пол, где уже вовсю целовались взасос. Я гнала от себя прочь все мысли: о морали, о подружках, с каменными лицами застывших в трёх метрах от меня, об опасности, которой, возможно, я себя подвергала… Потому в эту ночь я с лёгкостью позволила Алексу увезти меня из клуба на своём «Bentley». В его роскошной квартире-студио он угощал меня «Martini», перемежая тосты рассказами о себе и своём роде занятий (он был учредителем сети супермаркетов, хотя ему было только 27!), после чего мы занялись с ним любовью. Как честная девушка, я предупредила, что он будет у меня первым. Алексей немного напрягся, сразу спросив сколько мне лет. Вместо ответа я показала ему паспорт. Воочию убедившись, что мне уже четыре года, как есть восемнадцать, он улыбнулся, и, сказав: «В наше смутное время редко встретишь девственницу, которой за 20», плавно увлёк меня на широкую кровать с шёлковым покрывалом. Так я стала женщиной. Не худший вариант, не правда ли?
Наутро я проснулась первой, приняла душ и поскакала к холодильнику и плите, чтобы приготовить завтрак моему свежеиспечённому любовнику. Ему понравилась моя предупредительность, Алекс снова занялся со мной любовью (на этот раз на кухонном столе среди грязной посуды с остатками нашего завтрака). После чего, сославшись на занятость, он взял номер моего телефона и вызвал мне такси. Больше я его никогда не видела. Печально? Да нет. Естественно, после первого в своей жизни секса с красивым и состоятельным принцем я чувствовала себя слегка влюблённой и в глубине души всё же чуть-чуть надеялась на продолжение отношений. Но мне было не 15, и начав строить Алексу глазки в «Арене», я хорошо отдавала себе отчёт, на что иду. Я получила не больше и не меньше того, что могло произойти. И теперь не знала, когда же в моей жизни появится следующий мужчина.
Летом 2006 года я закончила университет. Нужно было срочно искать работу, если я хотела остаться в Киеве. Но особого желания у меня не было. Получив диплом по специальности «Страноведение и туризм» я, конечно, попыталась устроиться на работу в туристические фирмы: честно отправляла резюме, сходила даже на парочку собеседований, но… Не имея в Киеве знакомых в данной сфере и, что ещё более важно, не имея опыта работы, глупо было надеяться устроиться в туристическое агентство. Потому я вернулась домой, во Львов.
Оказавшись в родном городе, я вовсе не чувствовала себя неудачницей, что не смогла «зацепиться» в столице. Напротив, мне отчаянно захотелось реализоваться во Львове, отряхнуться от пятилетнего гнета «мажорного» Киева.
Распивая как-то вечером на кухне пиво в компании моего младшего брата Игоря (на тот момент ему исполнилось семнадцать), мы с ним обсуждали мою личную жизнь.
- Удивительно, - говорил мне Игорь, в очередной раз подымая бокал с пивом. – В Киеве мужики что, совсем с ума посходили? Смотрю на тебя: ты же красавица, живая кукла Барби прямо…
 - Не знаю, - пожала я плечами. – Может, парни комплексуют просто… Вот ты, Игорёк, скажи: ты всегда с понравившейся девушкой знакомишься?
Игорёк смущённо улыбнулся. Посмотрев на него, я поняла, что знаю ответ: если моему братцу понравится какая-то тинейджерша, то она ему не откажет. У моего Игорька была внешность принца: густые светлые волосы, задумчивые серые глаза с длинными, как у девушки, ресницами, точёный профиль и высокий рост.
 - Нет, не всегда знакомлюсь, - признался мой «принц», краснея. – Пытаюсь в компаниях общаться: так легче, там все друг друга знают…
 - А если тебе не нравится ни одна девушка из компании? – вопросительно посмотрела на него я. – Круг-то замкнутый! Тогда что? Дискотеки?
 - И дискотеки, наверно, тоже, - как-то неуверенно сказал Игорь. – Я пока ни с кем не встречаюсь. Так, по пьяни только с девчонками целуюсь, когда в бутылочку играем.
 - Но так же будет не всегда, - улыбнулась я. - Думаю, что скоро тебе понравится какая-нибудь девушка, ты начнёшь с ней встречаться… Тебе будет в этом плане проще, чем мне.
 - Почему? – удивлённо спросил Игорь, глядя на меня своими печальными серыми глазами.
 - Потому что женщин в Украине больше, чем мужиков, - тяжело вздохнула я.
  И хоть в родном Львове ситуация с личной жизнью у меня не изменилась, мои поиски работы дали результат: дядя по отцовской линии нашёл мне место в рядах служащих украинского туроператора по автобусным турам в Европу - компании «Нота-Тур». Вначале я работала там кем-то вроде курьера, но скоро стала менеджером по направлению Франция, Италия и Испания. А спустя год, после того, как один из гидов - сопровождающих тургрупп спешно перешёл к конкурентам, я с бешено колотящимся сердцем предложила свою кандидатуру. Ждала отказа, ведь имела за плечами только годовой опыт и вовсе не гидом!.. Но то ли я так хорошо зарекомендовала себя во время работы, то ли просто группа туристов была уже набрана и времени подыскать квалифицированного сопровождающего у моего начальства не было, но мне срочно сделали шенгенскую визу и отправили в качестве гида в восьмидневный автобусный тур. Он включал в себя посещение таких городов, как Прага, Париж, Берлин. Когда я воочию увидела Европу, то испытала чувство, очень схожее по своему эмоциональному всплеску с любовью. Не смотря на задержки на таможнях, ноющих по этому и по куче других поводов туристов, впечатления от пребывания в европейских столицах сделали меня абсолютно счастливой. Я осознала, что такая работа была работой мечты. Моей так точно. И после первой поездки я готова была сделать всё, чтобы сохранить за собой место гида. И тут мне снова повезло: руководство туроператора «Нота-Тур» не возражало (возможно потому, что туристы все как один поставили в своих анкетах наивысший балл своему гиду ;). Клянусь, я никого не подкупала! Просто добросовестно выполняла свою работу, и они это оценили.
И закружилось-завертелось: тысячи километров дорог, таможенные посты, транзитные гостиницы на пути следования, европейские деревушки и провинциальные аккуратные городки и, наконец, большие города и столицы: итальянские – Милан, Венеция, Рим, Неаполь, французские – Париж, Марсель, Ницца, Канн, испанские – Барселона, Мадрид, Севилья, Коста-Брава; мне пришлось прятать усталость под улыбкой вежливости, терпеть далеко не всегда справедливые упрёки туристов моих групп, как цыплят, пересчитывать их каждое утро и каждый вечер в автобусе, проверять, не оставил ли кто-нибудь из них в отеле свой загранпаспорт; предлагать факультативные экскурсии, закупать билеты в музеи… Физически это всё было очень утомительно, но я понимала, что такой бешеный калейдоскоп лиц, автобанов, отелей и городов был моим спасением от одиночества. Вообще работа гидом – сопровождающим тургруппы подразумевает полный отказ от личной жизни. Но мне-то как раз нечего было терять в данном плане! Потому я рвалась так на это место, что знала: бешеный ритм и море впечатлений прогонят тоску из одинокого сердца, которое никто упорно не хотел разглядеть за моей кукольной внешностью.
Естественно, плотный рабочий график привёл к тому, что дома, во Львове, я бывала всего лишь 6-10 дней в месяц (выходные между моими турами составляли 2-3 суток). Родители либо брат Игорь неизменно встречали меня у львовского железнодорожного вокзала, куда автобус возвращал путешественников из заграничной поездки. Оказавшись дома, я раздавала домашним подарки, купленные мною в странах, по которым проходил туристический маршрут, а потом часов на 10-15 я заваливалась спать. Проснувшись, встречалась с подругами в одной из львовских кафешек, одаривала их сувенирами, а по возвращении домой усаживалась за компьютер, чтобы готовиться к следующему туру: собирала, систематизировала, обновляла и штудировала информацию о странах, которые мне предстояло посетить. То есть мыслями уже была в своём новом путешествии.
Самыми приятными (хоть и не такими частыми, как хотелось бы ;) были часы, когда я выгружала своих туристов из автобуса (или из отеля, где они провели ночь) и «сплавляла» их местному гиду, который проводил для них экскурсии. Сама же в это время (если билеты на туристические объекты для группы были закуплены) усаживалась с чашкой капуччино в каком-нибудь кафе, доставала нетбук и писала электронные письма родным. Если мои туристы в Берлине паслись на бульваре Курфюрстендамм, стремясь по максимуму использовать свободное время для шоппинга, я в это время за обе щеки уплетала донаты в одной из местных кондитерских (за фигурой я никогда особо не следила, так как, во-первых, стройность была дана мне от природы, а во-вторых, при моём графике работы я просто не могла поправиться!); когда в Риме экскурсовод Марио (не забыв предварительно отпустить мне с полсотни комплиментов ;) водил мою группу по холму Палатин, на котором волчица вскармливала основателей Рима - Ромула и Рема, я переводила дух на площади Пьяцца-Навона, наслаждаясь мороженным тартюф; когда же мои туристки, прогуливаясь с парижским гидом Мариной по Версалю, воображали себя прекрасными Анжеликами, а туристы – королями Людовиками XIV, я смаковала разноцветные макаруны в кондитерской на Елисейских полях; а если мои подопечные с испанским гидом Паоло жарким летом фотографировались на фоне Собора Святого Семейства в Барселоне, то я садилась на следующую вдоль побережья электричку и ехала на пляж – хоть на полчаса, но окунуться в Средиземное море. Я дарила себе эти мгновения удовольствия, и благодарила Бога за то, что он сделал путешествия по миру моей работой. В то время, как моим сверстницам, не достигшим ещё 25-летнего возраста, Италия, Испания или Греция могли запросто отказать в визе, заклеймив при этом загранпаспорт, - я имела мильтивизу, и объездила за год столько стран, сколько иные люди так и не смогут за всю жизнь. Ну и потом, хоть я по-прежнему была одиночкой, покидая Украину, я стразу начинала чувствовать себя женщиной. Помимо того, что у наших туристов-мужчин в отношении меня раскрывались глаза и развязывались языки, - когда я оказывалась в Италии, Испании или Франции, то сразу начинала ощущать себя кинозвездой – местные мужчины просто не давали мне прохода. И насколько привычными стали эпизоды, когда во всемирно известных музеях и дворцах – Лувре, Версале в Париже, музее Прадо в Мадриде, Дворце Дожей в Венеции, Дрезденской галерее - иностранные туристы вместо интерьеров, картин и скульптур открыто любовались мною. Я не хвастаюсь, а просто говорю всё, как есть. Это было очень приятное ощущение - что я нравлюсь абсолютному большинству мужчин, и оно довольно быстро вскружило мне голову. Потому что я не только нравилась: со мной очень часто теперь знакомились. И, находясь в некоторых городах более чем одни сутки, я позволила себе даже парочку скоротечных романов с местными мачо. Вначале я летала в облаках после бурных секс-марафонов с неким Фабрицио из Рима и Ришаром из Парижа. Но очень быстро пришло осознание, что меня просто использовали, как бесплатную проститутку. Естественно, использовала европейских мачо и я, вот только долго вести подобный образ жизни мне совсем не хотелось. Он был чужд для меня – львовской девушки, воспитанной в довольно традиционных правилах. Растрачивая себя направо и налево, я стала бы себе противна. Потому мой «секс-фейерверк» завершился так же быстро, как и начался. Не спрашивайте меня о планах на будущее – их просто не было. Я не знала, как сложится моя жизнь, и не хотела ничего планировать – да с моей работой на это просто не хватало времени. Когда-то давно, до всех своих заграничных вояжей я очень хотела любви. А когда втянулась в работу гидом… У меня осталась одна мечта – выспаться, как следует ;.
… так было до тех пор, пока меня не отправили летом в тур по материковой Греции. Тогда, в 2009-м году, мне только-только исполнилось 25. И я не отмечала свой день рождения: я провела его, штудируя сводки об этой стране, потому что на следующий день я должна была сопровождать туристов в новоиспечённый двухнедельный тур «Любовь моя – Эллада!» (потом я пойму, что для меня это название стало пророческим). Я никогда не бывала в Греции раньше. Знала только, где она находится, ну и основные её достопримечательности тоже знала – чисто теоретически. Знала, что греческую визу украинским незамужним женщинам с чистым загранпаспортом получить нереально, знала, что даже замужних женщин с детьми, которые поехали отдыхать на греческие пляжи без мужей, но с подругами, греческое консульство часто впускает в страну только под гарантии последующей явки в это же консульство по возвращении из турпоездки. Как говорится, всё это было бы смешно, если бы не было так грустно. До чего же европейцы боялись, что красавицы-славянки, оказавшись в шенгенской зоне, тут же переженят на себе всех местных холостых мужчин!
Естественно, что ко мне столь строгие предостерегающие меры не имели отношения, поскольку я была гидом, а не туристкой, и в моём загранпаспорте стоял штамп долгосрочного действующего шенгена. Но мне всегда было искренне жаль туристов, целый год копивших на долгожданный отпуск, и вместо этого получавших клеймо в загранпаспорт, оповещавшее хозяина, что посольство сочло его неблагонадёжным для въезда в еврозону. Фу! Это было ужасно. Может, Украина и была противоречивой страной, которая не в состоянии справиться с экономическими проблемами и не в силах определиться в внешней политикой, но… Разве это был повод не пускать в Евросоюз её рядовых граждан?
Как бы там ни было, я знала, что в своей первой поездке в Грецию расслабиться мне не удастся: придётся сопровождать своих туристов на всех экскурсиях, чтобы самой изучить страну. Автобусный маршрут до Греции проходил через Румынию и Болгарию (в этих странах я бывала, катаясь с группами в турецкий мегаполис Стамбул), потом мы должны были провести ночь в греческих Салониках (сами греки называли их Фессалоники), после чего должны были держать курс к скальным монастырям Метеорам; затем, после ночёвки в близлежащем городке Каламбака, нам предстояло двигаться на юг, в столицу Греции – город Афины; в Афинах нас ожидала экскурсия по Акрополю, после чего мы должны были провести неделю на побережье Аттики (области вокруг Афин) в городке Глифада; по завершению пляжного отдыха нам предстояло посетить Дельфы в Центральной Греции, после чего уже держать путь назад через Сербию и Венгрию с проведением коротких обзорных экскурсий и транзитных ночлегов в этих странах.
Едва оказавшись в автобусе, я почти физически ощутила, что поездка будет тяжёлой. И дело здесь вовсе не в продолжительности тура (16 дней!), хотя и это тоже. Меня несколько смутил контингент моих туристов. Помимо сорокалетних незамужних путешественниц (я сознательно не называла их про себя старыми девами, потому что сама боялась, что буду принадлежать к их числу, ведь уже сейчас в Украине большинство интересных дам обречены на одиночество), - так вот, помимо одиноких путешественниц, была компания с тремя детьми – 14-летними подростками, которые обещали держать «на ушах» весь автобус, а также присутствовала весьма колоритная пара: он - лысый низкорослый толстяк лет 45-ти, она – худосочная обесцвеченная 20-летняя блондинка с явно искусственной грудью и с претензией на сексапильность; эта девица прожигала меня хищным взглядом конкурентки. Мне так и хотелось ей сказать: «Попустись, детка, мне твой лысый пингвин не нужен, сколько бы денег у него на кредитке не было!» В первый же вечер эта «блонда» (звали её Кристина) затеяла ссору с девушкой-туристкой: Кристине показалось, что та «не так» посмотрела на её спутника. Я, как могла, тактично призвала к спокойствию и перемирию, улыбнувшись, как кот Леопольд: «Ребята, давайте жить дружно!», но это не очень помогло. Мы ещё даже не доехали до Греции, как начали колотить друг друга подростки; поскольку родители и не пытались их разнять в дело пришлось вмешаться мне. Я повысила голос, и была тут же послана на «х*й» одним из дерущихся тинейджеров. Поскольку такое в моей гидовской практике уже случалось, я не особо растерялась и просто попросила водителя остановить автобус, сообщив парнишке, что мы не сдвинемся с места, пока не прекратится рукоприкладство. Здесь уже возмутились остальные туристы, и задире пришлось угомониться.
Мы высадились из автобуса в столице северной Греции – городе Салоники - в половине второго дня, и полуденное июньское солнце нещадно жгло наши головы. Неподалёку от Белой башни (символа города) нас ждала экскурсовод Лия с тем, чтобы провести нам обзорную экскурсию по городу. Лия была замечательным гидом (что, кстати, бывает с гидами далеко не всегда ;), она очень интересно повествовала об истории Салоник, о том, что город был основан в 315м году до н.э. и назван в честь супруги царя Кассандра и сводной сестры Александра Македонского; рассказывала об античном, византийском и османском периодах Салоник, о памятниках, сохранившихся от этих епох: Базилике Святого Димитрия – покровителя города, сооружённой в 300-х годах н.э., Триумфальной арке императора Галерия, Ротонде святого Георгия….
Обзорная экскурсия была автобусно-пешеходной, поэтому мы делали остановки для фотографирования, любовались панорамой города со смотровой площадки Эптапиргио, зашли в храм Святого Димитрия, чтобы поставить свечи…А ближе к вечеру я разместила туристов в отеле неподалёку от центра города и предоставила им свободное время, напомнив время завтрашнего сбора для выезда из Салоник. Наконец-то я смогла отдохнуть! Сообщив туристам номер комнаты, в которой меня поселили, и ещё раз напомнив (на случай экстренных ситуаций) номер своего мобильного телефона, я завалилась спать. Желания прогуляться по Салоникам у меня не возникло. Я не ханжа, но первое знакомство с Грецией не произвело на меня должного впечатления. Как гид с почти двухгодичным опытом работы, я видела страны и покрасивее. Салоники, с их белыми многоэтажными домами в форме кубиков, с разрисованными граффити стенами узких вьющихся улочек, с просторными центральными площадями, окружёнными высотными зданиями строгих архитектурных форм, - Салоники были типичным прибрежным городом, хотя и большим (около 1 миллиона жителей). Но, возможно (и даже вполне вероятно) я изменила бы своё мнение, если бы была туристкой, и у меня было бы больше времени на осмотр северной столицы Греции. Но я была гидом, сопровождающим группу, а потому, положив мобильный телефон на прикроватную тумбочку и заведя будильник на 6 часов утра, я плюхнулась на кровать и уснула.
Весь следующий день, пока мы ехали из Македонии в Фессалию до Метеор, я снова и снова штудировала свои распечатанные конспекты о Греции, втайне мечтая добраться до Афин и «сбыть» свою тургруппу местному гиду - Хри'стосу Димитриадису. А самой занырнуть в тёплые воды Саронического залива Эгейского моря. Но до мечты оставались ещё целые сутки. И я старалась внимательно слушать экскурсовода Лию, которая поехала с нами из Салоник, и рассказывала о православных монастырях Метеор, разместившиеся на вершинах скал с Х века и получивших своё название от греческого слова ;;;;;;; — «парящие в воздухе». Проведя ночь в отеле городка Каламбака, на следующее утро мы поехали в греческую столицу – Афины.
Этот город располагался на территории Аттики – самого развитого в промышленном плане региона Греции, что, впрочем, абсолютно не влияло на его живописность. В современных Афинах проживало около 3-х миллионов человек, а вообще город был заселён 6000 лет назад; своё название столица Греции получила от имени богини мудрости Афины, которая стала покровительницей города вследствие того, что подарила Аттике оливковое дерево, благодаря чему выиграла у бога Посейдона право быть владычицей благодатной земли. «Золотым веком» Афин был V век, когда город стал важнейшим культурным центром, в котором процветала торговля и развивалась военная мощь. Во времена Римской империи город понемногу утратил былое могущество, и после провозглашения византийцами христианства основной религией постепенно превратился в провинцию. В XIII веке крестоносцы основали на его территории Афинское герцогство, а XIV веке город захватили турки, расширив таким образом границы Османской империи. Многократные войны между последней и Венецианской республикой не могли не вызвать упадка Афин. Только в XIX веке после провозглашения Греческого Королевства город стал понемногу выходить из коллапса. Вступление в Европейский союз привлекло инвестиции в столицу Греции. Об этом я и вещала своим уставшим туристам в микрофон по дороге до Афин.
Когда мы въехали в столицу, я связалась по мобильному телефону с экскурсоводом Христосом. Через 20 минут господин Димитриадис должен был встретиться с нами на центральной площади Синтагма, и все вместе мы должны были отправиться к Акрополю. Когда я выскочила из автобуса на площади перед зданием греческого парламента, то лицом к лицу столкнулась с Христосом. Лишь только взглянув на него я поняла, что таю, как мороженое, и вовсе не от палящего афинского солнца. Христос Дмитриадис был высоким стройным брюнетом с вьющимися волосами, пронзительными ореховыми глазами и классическими чертами лица истинного благородного грека. Под белоснежной сорочкой отчётливо прорисовывались мускулы, а белозубая улыбка чувственных губ едва не выбила почву из моих ног. Моё дохлое сердце, многие месяцы не подававшее признаков жизни, вдруг вскочило и запрыгало, как на батуте. В голове бешенной вереницей пронеслись мысли: «какой красавец… всю неделю будет с группой… интересно, он женат?.. или есть постоянная подружка?..»   
 - Роксолана? – спросил Христос на отличном русском, окинув меня с ног до головы оценивающим взглядом, но впервые за долгое время такая реакция мужчины на моё появление пришлась мне по душе. – Глядя на Вас, я понимаю: то, что украинки – самые красивые женщины в мире – чистейшей воды правда!
 - ;;;;;;;;; ;;;;, ;;;';;о;!1 – пропела я по-гречески фразу, которую, естественно, выучила одной из первых ещё до поездки.
 - Рад приветствовать Вас в Афинах, Роксолана, - соблазнительно улыбнулся он мне. – Вы ведь впервые в Греции?
 - Да, - улыбнулась я, прямо смотря в его ореховые глаза. – Потому наравне с туристами буду Вас очень внимательно слушать.
 - Я думаю, нам с Вами не будет скучно,- многозначительно (или это мне показалось?) посмотрел на меня Христос,
 - Я в этом уверена, - расплылась в широкой улыбке я, даже не думая опускать ресницы под натиском его взгляда.
Через пару минут Христос Димитриадис оказался в автобусе, и я с удовольствием передала ему свой микрофон.
Наше транспортное средство двинулось к подножию Акрополя. Пока греческий экскурсовод рассказывал об истории города, я смотрела на него, кусая губы, чтобы они не разъехались в восхищённой улыбке и тем самым не выдали меня. Впрочем, напрасная тревога: всё внимание моих туристов (особенно женщин) было приковано к Христосу. В процессе его повествования об Афинах, становилось ясно, что господин Димитриадис был не только чертовски красивым и обаятельным, но ещё и остроумным, отлично владел словом, и хорошо разбирался в исторических тонкостях. Словом, это был экскурсовод от Бога.
Несмотря на палящий зной, на усталость, на то, что древние руины греческой столицы были далеко не первыми, которые мне довелось видеть в своей карьере гида, - сооружения Акрополя действительно впечатлили меня. И Парфенон, - главный храм и своеобразный символ Акрополя, возведённый в честь покровительницы города
 1 – Спасибо большое, Христос! (гр.).


Девственницы ( «;;;;;;;» (парфена) по-гречески), и храм Эрехтейон со статуями жриц-кариатид, построенный, если верить мифу, на месте спора Афины и Посейдона за право покровительства над городом, и храм Ники Аптерос (то есть «бескрылой Ники»), возникший на Акрополе в честь победы греков над персами (бескрылой Ника-победа оказалась потому, что таким образом афиняне пытались удержать её – чтоб она не улетела и не покинула город на произвол судьбы)…
Впрочем, я отдавала себе отчёт, что моё восхищение Акропольскими развалинами вызвано в немалой степени присутствием Христоса. Окидывая взором холм Пникс (место, где, если верить Димитриадису, зародилась демократия), я уже не думала о том, как бы побыстрее отвезти туристов в Глифаду и самой смыться на пляж… Мне хотелось оказаться в автобусе, сесть рядом с Христосом и во время обзорной экскурсии по Афинам время от времени ловить на себе его заинтересованный взгляд. Моя интуиция, спавшая беспробудным сном долгие годы, вдруг пробудилась и совершенно отчётливо подсказывала мне, что моя первая поездка в Грецию станет познавательной не только в исторически-культурном и профессиональном плане. Да что там интуиция! Устав любоваться парадным входом на Акрополь – Пропилеями, - я в который раз перевела взор на Христоса. Димитриадис тоже смотрел на меня. Поймав на себе мой взгляд, он подмигнул мне и улыбнулся многообещающей, сексуальной улыбкой. «Ну, вот теперь здравствуй, Греция, - пропела я мысленно, возвращая улыбку Христосу. – Вот теперь по-настоящему здравствуй! ;;;;;;;;, ;;;;;;!1»
Глава 2. Как я полюбила Афины
В тот же вечер, когда мы прибыли в Глифаду, Христос предложил мне поужинать в ресторане на холме Ликабетос - обзорной площадке Афин. В душе я визжала от радости! И молила Бога, что бы кто-нибудь из моих туристов не упал мне «на уши» со своими проблемами. К счастью, мои уставшие подопечные до захода солнца лежали на пляже, потому я, приняв душ, облачилась в белое коктейльное платье и, оказавшись в салоне «audi», принадлежавшего Христосу, позволила ему увести себя в Афины.
С Ликабетоса открывался потрясающий вид на Акрополь и на весь город. Впрочем, я не была бы так очарована столицей Греции, если бы не мужчина, находящийся рядом со мной. Я смотрела на красивого, как бог, Христоса, и таяла, как лёд на солнце.
Мой кавалер сказал, что знакомство с культурой Эллады для меня будет не полным, если я не попробую греческую кухню. Потому Димитриадис заказал традиционно национальные блюда: дзадзики (соус из йогурта с тёртым огурцом), калокифакья (тонко нарезанные, как чипсы, кабачки, обжаренные в оливковом масле), салат «хорьятики» (он же «деревенский», он же – известный в Украине как «греческий») кокинисто (тушёная говядина)… Наполняя мой бокал белым вином «асиртико», Христос с интересом расспрашивал меня о том, как мне работается гидом, о моей семье, о родном для меня городе Львове в частности и об Украине вообще. Достаточно откровенно рассказывая о перипетиях профессии сопровождающего тургруппы, я, естественно, не стала уточнять, что мотаться «галопом по европам» меня погнало полное отсутствие личной жизни. А в остальном я была достаточно откровенна с Димитриадисом, описывая свою семью, политическую ситуацию в Украине, глупую «гламурность» Киева и обаяние Львова. В свою очередь Христос рассказал мне о себе, о том, что родился и вырос он в Афинах, окончил Афинский Институт Экскурсоводов и с 2005 года является профессиональным лицензированным гидом. Мы поговорили и о греческой культуре, и о греческом и украинском менталитетах, и о проблемах наших стран (к слову сказать, я уже плохо помнила, что творилось в политической жизни Украины, поскольку очень редко там бывала, а на новостные статьи в интернете у меня попросту не было времени).
Завершили мы с Христосом трапезу высокими бокалами с фраппе – национальным греческим напитком (холодным кофе со сливками), после чего Христос отвёз меня в Глифаду. Его галантность и поцелуй в щёчку (!) на прощанье на пороге моей гостиницы привели меня в восторг. Будучи девушкой с яркой внешностью, я ожидала, что господин
1 - Добрый день, Греция! (гр.).
Димитриадис очень даже запросто потащит меня после обильного ужина в свои афинские апартаменты. Но если б он сделал мне недвусмысленное предложение интимного характера, то я бы ему отказала. Потому что: а) я была на работе, Христос был моим коллегой, с которым мне предстояло встречаться в экскурсионных поездках ещё на протяжении недели, и в дальнейших турах по Греции, куда меня будет командировать туроператор, потому репутация «лёгкой на передок» украинской девушки навредила бы как мне, так и имиджу компании «Нота-тур», где я работала; б) секс на одну ночь был мне не нужен, даже с таким греческим богом, как Христос; я всё-таки надеялась на длительные и серьёзные отношения – надеялась, хоть и не верила в них. Такие отношения по непонятным причинам не складывались у меня в Украине до моего трудоустройства в «Нота-тур» и не складывались теперь, в моих заграничных поездках, потому что я вела кочевой образ жизни. Но не смотря на нежелание траха без обязательств с Димитриадисом, никто не мешал мне принимать его знаки внимания. «Дальше будет видно, что он за птица, и что мне с ним делать», - сказала я себе в ту первую ночь в Глифаде, зарываясь лицом в подушку после сытного ужина на Ликабетосе.
На следующий день никаких экскурсий программой тура не предусматривалось: туристам была предоставлена возможность отдохнуть от длительных автобусных переездов, будучи предоставленными самим себе. Естественно, что весь день они провели на пляже. Я тоже для вида окунулась в море на их глазах (после того как проснулась около двух часов дня!) потом ушла к себе в номер и, переодевшись, водрузила на голову широкополую соломенную шляпу и отправилась на поиски хорошей таверны, чтобы пообедать (потому как завтрак в отеле я проспала ;). А вечером Христос вновь заехал за мной на своём чёрном «audi», и мы снова отправились в Афины. На этот раз мой кавалер-экскурсовод повёл меня на бузуки в один из афинских клубов. Бузуки являли собой вечер, плавно переходящий в ночь: с выпивкой, выступлением популярных греческих певцов, танцами и битьём специально предназначенных для этой цели тарелок ближе к рассвету. Усадив меня за столик в первом ряду возле сцены (уже потом я узнала, что заполучить его не так-то просто), Христос заказал бутылку семизвёздочной «Метаксы» и лёгких закусок к этому коньяку. В тот вечер гостей развлекал своим пением греческий певец Костас Мартакис. Это был очень красивый голубоглазый юноша, и не смотря на слегка затуманенное тремя рюмками «Метаксы» сознание, я вспомнила, что он получил приз зрительских симпатий на конкурсе молодых исполнителей в латвийской Юрмале пару лет назад. При одном взгляде на Мартакиса я поняла, что если бы сидела за столиком не с красавцем Христосом, а с какой-нибудь подружкой, то влюбилась бы в Костаса окончательно и бесповоротно и, наверно, похоронила бы к концу выступлениями этого красавца в горстях бутонов (а по греческой традиции исполнителям не дарили букеты цветов, а швыряли в них из зрительного зала горсти одних лишь лепестков и бутонов). Но присутствие рядом Христоса, обжигающего меня проникновенным взглядом своих тёмных глаз и нежным поглаживанием моей руки, довольно быстро вытеснили Костаса Мартакиса из моих мыслей. Напившись, как положено, к трём часам ночи я, отбросив комплексы, отплясывала на столе и от души била оплаченные Димитриадисом тарелки.
… и естественно, не помнила, как оказалась у себя в номере в Глифаде. Помнила только страстные поцелуи Христоса на крыльце отеля, от которых распухли мои и без того не тонкие губы, помнила его ласковое: «;;;; ;;;;;!»1 и то, что он уехал потом. Повалившись на кровать, я отдавала себе отчёт, что после бузуки я была в таком состоянии, когда со мной можно было делать всё что угодно, и не могла понять, почему же Христос не сделал?
На следующий день, вернее, вечер у моей тургруппы была запланирована экскурсия на мыс Сунион. Это была самая южная точка не только Аттики, но и материковой Европы с находящимися на ней руинами храма бога Посейдона. Готовясь к своему первому вояжу в Грецию, я прочла, что на мысе Сунион были самые красивые закаты в Греции, после острова Санторини. И во время таких закатов надо было загадывать желание.
1 – Спокойной ночи! (гр.).
Естественно, Христос Димитриадис, как закреплённый экскурсовод, сопровождал мою группу (а вместе с ней и меня) к вышеупомянутому мысу. И именно здесь, на вершине скалы с руинами храма, вместо того, чтобы слушать рассказ Димитриадиса о лорде Байроне, автограф которого сохранился на одной из колонн, я ощутила лёгкие уколы ревности. Силиконовая блондинка Кристина, которая непонятно почему, поехала на Сунион без своего спутника, вовсю строила глазки Христосу. Озадаченно закусив губу, я наблюдала за её жестами дешёвого кокетства: многократным отбрасыванием с лица обесцвеченных волос (при почти полном отсутствии ветра), противным хихиканьем и абсолютно тупыми вопросами, которые она задавала Христосу. Кристина впилась в экскурсовода взглядом питона, и этот взгляд и призывная улыбка открыто предлагали свою обладательницу господину Димитриадису. «Вот б*дь!» - подумала я про себя, наблюдая за самоуверенной малолеткой. – Про то, что в номере гостиницы Глифады её дожидается любовник-спонсор, она, похоже, забыла… Надо будет ей об этом деликатно напомнить».
Когда круглое солнце, похожее на большой апельсин, стало скатываться к линии горизонта, Христос попросил всех присутствующих загадать желание. Я, хоть и не верила в подобную чепуху, всё же подумала о том, чтобы у меня с Христосом завязался роман. Я и сама не представляла, что конкретно мне было нужно, и на какие отношения я могла рассчитывать, если через несколько дней я покину Грецию, как покидала до этого другие страны. Но мне просто отчаянно хотелось быть с Димитриадисом – и точка.
- Ты загадала желание, Роксолана? – услышала я над ухом его приятный голос и вздрогнула.
 - Как раз в процессе, - повернула я голову и встретилась с ним взглядом.
 - Какое?
 - Ну, если я тебе скажу, то оно не сбудется, - улыбнулась я.
 - А я думаю, сбудется, - Христос нежно провёл ладонью по моей обнажённой руке. – Потому что, мне кажется, мы с тобой загадали одно желание на двоих.
Я густо покраснела, опустила глаза и расплылась в улыбке.
 - Наверное, ты прав, - тихо, одними губами прошептала я. Потом, окидывая взглядом туристов, чтобы убедиться, что они любуются закатом, а не нами с Христосом, я вдруг столкнулась взглядом с Кристиной. Обиженно выпятив и без того надутые губы, девчонка испепеляла меня своим взором. Я еле-еле сдержалась, чтобы не показать ей язык. Но во мне уже проснулся чёрт.
Потому, когда на обратном пути Кристина самоуверенно решила примоститься в передней части микроавтобуса рядом с Димитриадисом, я бесцеремонно отправила её в салон авто, сославшись на то, что место рядом с водителем является наиболее опасным для пассажира в случае аварии. Увидев, как вспыхнула Кристина до корней своих обесцвеченных волос, я сделала «контрольный выстрел», выразив сожаление, что её спутник остался в Глифаде и не смог воочию увидеть красоту заката на Сунионе, а так же посоветовала впредь брать его с собой на все экскурсии, чтобы у него остались самые приятные впечатления о Греции. После такого я, конечно, понимала, что теперь эта девица, возомнившая себя звездой, устроит мне тёмную. Но мне было наплевать: я ведь ничем прямо не оскорбила её по уставу.
После экскурсии Христос попрощался с туристами и уехал, а позже прислал мне смс на мобильный телефон, где говорил о том, что не сможет провести со мной время сегодня, так как идёт на день рождения к своему другу. Так я провела первый вечер в Аттике без него. У меня возникла мысль примкнуть к кому-нибудь из своих туристов и убить время в не совсем трезвых беседах, но я отказалась от этой идеи. Включила нетбук и стала общаться по скайпу со своими родными.
На следующее утро у нас была запланирована экскурсия длинною в целый день - на полуостров Пелопоннес к Коринфскому каналу, в Микены, Нафплион и лечебный центр античности Эпидавр. Вот уж где мне досталось от Кристины! Поскольку присутствие любовника связало ей руки, и она не могла открыто кокетничать с Христосом, то обернула всё своё раздражение против меня. Всю дорогу я ловила на себе её презрительный взгляд и выслушивала недовольство по поводу количества санитарных остановок. Кристина открыто возмущалась недостаточной (по её мнению) скоростью автобуса и громко вопила, что из-за этого мы вернёмся в Глифаду лишь к утру. Как обычно происходит в таких ситуациях, многие из утомлённых туристов начинали поддерживать Кристину, вторя её претензиям; когда я попыталась утихомирить разбушевавшихся пассажиров, Кристина выдала, что знает о том, что это моя первая поездка в Грецию, и поэтому вся тургруппа вынуждена со мной мучиться, потому что информацией о стране я не владею, фильмы для просмотра в салоне автобуса во время пути выбираю никудышние и не нахожусь всё время в номере отеля в Глифаде, где мне положено быть на случай, если у кого-то из туристов возникнут проблемы. «Вы вообще, по-моему, забыли, Роксолана, что не отдыхать в Грецию приехали, а на работу,» - завершила свою обвинительную речь Кристина. Я открыла было рот, чтобы оправдаться, но Христос в два счёта и не теряя достоинства поставил «блонду» на место. Он сказал, что Кристина (и все остальные туристы) должны делать скидку на то, что тур является групповым, экскурсионным и автобусным, что предполагает длительные переезды, и все, избравшие данную поездку, об этом знали; люди, предпочитающие комфорт познавательности, должны выбирать пляжные авиа-туры; по поводу неудачно подобранных мной фильмом для просмотра, Христос сказал, что смотреть кино – это вообще преступление, когда за окном простираются такие красивые пейзажи; ну и на последок Димитриадис напомнил туристам, что из графика мы не выбивались, во все отели заселялись вовремя, никого по дороге не потеряли, а это говорило о том, что Роксолана Грищук – прекрасный гид-сопровождающий. Что самое интересное, бо'льшая половина автобуса согласилась с мнением Христоса и стала мне аплодировать. Мои губы расплылись в смущённой улыбке и сказали: «Спасибо!». Бросив взгляд на Кристину, я вздрогнула, будучи уверенной: она прикончит меня при первом же удобном случае.
На следующее утро Димитриадис пригласил меня на пляж в пригороде Афин – Вулу. И вот там мы уже вели себя как влюблённая пара: вовсю целовались и обнимались на топчанах и в тёплых волнах Саронического залива Эгейского моря… И той же ночью я отдалась Христосу в его квартире недалеко от площади Синтагма. Он мне очень нравился, я его хотела, я ни с кем не была связана обязательствами – так почему, собственно, я должна была отказываться от секса с Димитриадисом? Тем более, что была вознаграждена за сговорчивость: Христос оказался замечательным любовником. И в ту ночь, когда он овладевал мной в своей квартире с видом на руины Акрополя, мне было всё равно, будет ли иметь продолжение наш роман, или же красавец-экскурсовод просто меня использует. Мне хотелось раствориться в объятиях Христоса, чувствовать его в себе, заставлять его стонать от страсти, распластывать меня на постели, хотелось ни о чём не думать, а просто знать, что я – женщина, способная сводить мужчину с ума и превращать его в дикого, но прекрасного зверя…
После ночи вулканической страсти я сделала попытку приучить себя к мысли, что Христос изменит своё отношение ко мне из романтично-страстного на сугубо деловое. Но этого не произошло. Весь день, лёжа на отельном пляже в Глифаде вместе с туристами я получала от него смс-сообщения о том, как ему было со мной хорошо этой ночью и о том, что он, кажется, в меня влюбился. Ползущая по моим губам улыбка, выводила из себя Кристину, загорающую в 3-х метрах от меня. Она явно догадывалась о причинах, отразивших состояние эйфории на моём лице. «Что ж, детка, - мысленно говорила я ей. – Кому-то старые богатые пердуны, а кому-то – молодые красивые любовники. Здесь каждый выбирает сам ;» .
…этим же вечером Христос повёл меня в кинотеатр под открытым небом Cine Paris (надо же, я и не думала, что такие есть в Афинах!), и мы чувствовали себя студентами, попивая вино под названием «рецина», и целуясь на одном из задних рядов кинотеатра. И хоть «рецина» не приводила меня в особый восторг (вкус её отдавал хвоей, а так и должно было быть по рецепту), поцелуи Христоса всё компенсировали с лихвой!
…потом снова была страстная ночь в квартире греческого экскурсовода и моё затворничество в номере Глифады на весь следующий день: я не хотела своей улыбчивой физиономией довести Кристину до инфаркта.
Грядущий вечер был последним в Афинах, и по программе была запланирована греческая ночь для моих туристов: ужин с вином в таверне с фольклорной шоу-программой. Естественно, этому «бузуки» было далеко до того, на которое водил меня Христос, но как гид-сопровождающий, я была обязана на нём присутствовать. Вместе с Христосом. Это был наш с ним последний вечер вместе. Завтра моя группа должна была покинуть Афины и двигаться в Дельфы. Димитриадису полагалось сопровождать нас до Дельф, провести там экскурсию, после чего попрощаться с моей группой и… со мной. При одной мысли об этом у меня обрывалось сердце. Я влюбилась в Христоса, и мне не хотелось ставить точку в наших с ним взаимоотношениях. Но вот захочет ли он того же? Или наше обоюдное сбывшееся желание, загаданное на мысе Сунион, сводилось только к сексу? Я не хотела сейчас думать об этом, рискуя получить приступ истерики. Потому налегала на вино «мосхофилеро» и лихо отплясывала в хороводе сиртаки.
… а ночью снова отдавалась Христосу, понимая, что это, наверное, в последний раз. Потому на рассвете, завернувшись в банный халат и выйдя на балкон, чтобы в последний раз взглянуть на колонны Парфенона, видневшиеся под начинающим розоветь небом Афин, я расплакалась. И хоть, естественно, не рыдала навзрыд, чтобы не разбудить мирно спящего Христоса, а тихонько всхлипывала, мой герой-любовник, очевидно, имел чуткий сон. Когда я почувствовала нежные прикосновения его тёплых ладоней к моим подрагивающим плечам, то подпрыгнула от неожиданности.
- Рокси, почему ты плачешь, - развернул он меня лицом к себе и заглянул в глаза. – Что-то случилось?
Я не знала, что сказать и только покачала головой.
 - Тогда почему ты вся в слезах? – Христос сжал моё лицо в ладонях.
 - Просто… уезжать не хочется, - сдалась я.
 - Ну, ты же навсегда уезжаешь, - он вытер кончиками пальцев слезинки с моих щёк. – Думаю, что скоро ты опять сюда вернёшься… И… я тоже не хочу тебя терять. Нам нужно обменяться контактами и при первой же возможности встретиться снова. Неважно, по работе ты приедешь в Афины или в отпуск.
Я всхлипнула, но мне сразу полегчало от его слов. Я привстала на цыпочки, обняла Христоса и прижалась виском к его плечу…
…миновав древнегреческий город Дельфы, мы двинулись по автобану в направлении греческо-македонской границы. На моих губах всё ещё горел прощальный поцелуй Христоса, которым он наградил меня, улучив момент возле русла Кастальского источника, пока наши туристы были увлечены фотографированием. Я чувствовала смертельную усталость во всём теле. Я бесчисленное количество раз возвращалась из длительных автобусных поездок, и каждый раз очень уставала, и были случаи, когда оставляла знойных любовников в европейских столицах. Но отчего-то только сейчас, пристальным и ничего не видящим взором втупившись в окно, предоставив туристам возможность смотреть на салонном DVD документальный фильм о Греции, я осознала, что мне до смерти надоела эта жизнь на колёсах с постоянными недосыпаниями, бесконечными утренними проверками наличия паспортов у туристов, с их неоднократными пересчётами, с закупкой билетов в музеи, с необходимостью цеплять на себя фальшивую улыбку, молча сносить возмущения путешественников, а нередко – даже их оскорбления, с бесконечной выплатой штрафов администрации гостиниц, если кто-то из моих подопечных выносил еду во время завтраков за пределы ресторана… Мне надоело всё это, я захотела оседлой жизни. Но, пока я была одинокой, находиться на одном месте мне было нельзя, иначе я просто сошла бы с ума от депрессии. Катаясь с туристами по европейским городам и деревушкам, я на самом деле удирала от собственного помешательства. Останься я дома хоть на две недели – помешательство настигло бы меня, и я просто превратилась бы в неврастеничку, реагируя на «участливые» вопросы родственников и друзей: «А ты что же, до сих пор одна?» или практичные советы случайных знакомых: «Делай же что-то! Снижай планку в требованиях к мужчинам, рожай ребёнка – тебе ж надо обрести смысл в жизни!» Вот поэтому я предпочитала играть в прятки со своей депрессией, мотаясь по Европе. Но понимала, что всю жизнь скрываться от неё не смогу – однажды она настигнет меня и сотворит со мной что-то страшное. Вот сейчас, после знакомства с Христосом, я была загнана в тупик. Я жутко его хотела, он сводил меня с ума, и я боялась, что наш обмен электронными адресами, номерами скайпа и телефонами был чисто символическим, что наша связь оборвётся так же внезапно, как и началась. Ещё один служебный роман, эдакая эмоциональная встряска… Но мне-то нужно было большее! 
   Между тем по возвращении во Львов я обнаружила в своём почтовом ящике письмо от Димитриадиса, в котором он сообщал, что очень по мне скучает. После этого мы связались с ним по скайпу. И понеслось! Почти ежедневная переписка в сети, мои фото, которые я стала отправлять ему из разных уголков Европы, его признания в любви и мольбы приехать к нему в Афины… И вот я, уговорив начальство, снова еду в тур «Любовь моя – Эллада!», название которого звучало теперь для меня абсолютно по-новому. Я была на седьмом небе от счастья! Неделя в Афинах, разбавленная ужинами и страстными ночами с Христосом привела к тому, что я почти физически ощутила: за моей спиной выросли крылья! 
Дальнейшие рабочие маршруты стали до ужаса напрягать меня. Я скучала в Париже, изнывала в Риме, спешила укрыться от туристов в кафе Барселоны единственно с тем, чтобы через нетбук отправить Христосу пламенный привет. Я теперь стремилась попасть только в Афины, они стали для меня городом, в котором моё спящее летаргическим сном сердце начинало просыпаться, биться и жить.
После моей 3-й (!) поездки в тур «Любовь моя – Эллада!» в сентябре у меня был двухнедельный отпуск, и как вы думаете, где я его провела? Правильно, в греческой столице, в квартире у Димитриадиса. За эти две недели я увидела разные Афины. Афины туристические – район Колонаки с бутиками и дорогими ресторанами, район Плаки, так называемый «старый город», площадь торгового района Монастираки, королевский парк Заппио; и такие Афины, в которые туристу лучше не заглядывать: район площади Омония с большим количеством афроамериканцев и эмигрантов из Центральной Азии, наркоманов, совершающих «иглоукалывание» прямо на тротуарах средь бела дня… Но увиденные картины не испугали меня. Потому что разнообразные улицы с так сильно отличающимися друг от друга нравами – всё это были составляющие одного города – Афин, родного города Христоса Димитриадиса, человека, который впервые заставил меня почувствовать себя счастливой. Что бы я ни делала: готовила ли ему завтрак под аккомпанемент голоса греческого певца Антониса Ремоса, прогуливалась ли за руку с Христосом по Афинской набережной, или в его отсутствие (пока он в качестве гида возил туристов на Акрополь) совершала покупки в местных магазинах, я ощущала лёгкость на душе и какую-то уверенность в том, что такое моё времяпровождение не оборвётся молниеносно, а если и оборвётся, то вскоре вновь повторится опять.
Потому в последнюю нашу совместную ночь в Афинах, перед тем как утром отвезти меня в аэропорт Элефтериос Венизелос, Христос в который раз повторил, что любит меня и сказал, что нам с ним надо подумать о том, чтобы больше не расставаться.
- Я хочу, чтобы ты жила со мной здесь, в Греции, - говорил он, сжимая тёплыми ладонями мои плечи и глядя мне в глаза. – Это не дело, что ты мотаешься ко мне во время своих рабочих поездок. Твоя работа гидом-сопровождающим – это сущий ад! Ты ведь живёшь в режиме скаковой лошади, так нельзя! Я хочу, чтобы ты была рядом, а не колесила по всей Европе. Я не могу быть спокоен за тебя, зная, то за тысячи километров от меня та едешь в большом автобусе по какому-то автобану. Я люблю тебя, и не хочу, чтобы ты так жила! Ты молодая красивая женщина, Роксолана, ты не должна тратить свою жизнь на эти изнуряющие поездки! Ты уже достаточно насмотрелась всемирно известных достопримечательностей, Париж и Берлин переживут, если не увидят тебя в 101-й раз! А вот Афины будут за тобой скучать, Роксолана. Ты должна жить со мной в моём родном городе.
 - Да я бы с удовольствием, Христос, - тяжело вздохнула я и провела ладонью по его щеке с лёгкой французской небритостью. – Только… Как это сделать? Как мне поселиться с тобой в Афинах?
 - Выходи за меня замуж, - он взял мою руку и поднёс к губам.
 - Т-ты это серьёзно? – я не верила собственным ушам. – Ты правда хочешь, чтобы я стала твоей женой?
 - Для шуток, по-моему неудачное время. Ты поразительно красивая, образованная, добрая девушка. Я люблю тебя, ты меня любишь тоже, нам с тобой не по 18 лет, чтобы откладывать свадьбу… К тому же, я знаю, ты не хочешь возвращаться в Украину, тебе там плохо и одиноко. А у меня нет в Афинах женщины, к которой я бы так трепетно относился, как к тебе. Так почему бы нам не пожениться?
Естественно, что я согласилась с доводами Христоса и тут же сказала ему «да». Воспаряя ранним утром в авиалайнере над Аттикой, я лихорадочно соображала, что по прибытии во Львов мне срочно нужно заняться подготовкой документов к предстоящему замужеству и эмиграции в Грецию.
Глава 3. Как я разлюбила Афины (но осталась там жить)
После моего возвращения из Афинского отпуска я снова приступила к своим обязанностям гида-сопровождающего. Только теперь я знала, что у моих мытарств по автобанам и транзитным отелям есть свой срок: не расставаясь с мобильным телефоном и нетбуком, я ожидала, когда Христос вышлет мне официальное приглашение и список документов, необходимых мне для получения «визы невесты» в греческом консульстве. До тех пор я не обмолвилась ни словом никому из «Нота-тур» о своих планах на замужество. Поскольку Греция была достаточно забюрократизированной страной, заветного приглашения, перечня документов и справку Димитриадиса из греческой налоговой мне пришлось ждать 2 месяца. Как только я получила заветные «бумажки», то на протяжении своих немногочисленных выходных стала готовить документы для заключения брака в Греции. Смотавшись в парочку туров, написала заявление об уходе. Девчонки-коллеги ахнули, узнав, что я выхожу замуж. Но не смотря на их многочисленные просьбы, я не спешила показывать им фото Христоса: в этот период своей жизни я была дико суеверна. Потому завершив сбор справок, я стала ждать собеседования в Греческом посольстве в Киеве. Когда мне назначили дату, Димитриадис прилетел в столицу Украины из Афин, и мы с ним вместе пошли на встречу с послом. Я очень нервничала, но всё прошло отлично. Погостив с Димитриадисом во Львове, познакомив его с моей семьёй, я очень быстро собрала вещи (бывшая работа обязывала ;), и через две недели мы с Димитриадисом улетели в Афины.
В Греции обход госучреждений продолжился: я побывала и в украинском посольстве, и в МИДе Греции, и в столичной мэрии, и в православной греческой епархии (потому что хоть в Греции и гражданский, и церковный брак имеют одинаковую юридическую силу, всё же общество более уважительно относится к парам, венчанным в церкви) … Но беготня не прошла даром: Новый, 2010-й год я встречала в качестве законной супруги Христоса, но звалась по-прежнему Роксоланой Грищук: в греческом законодательстве не предусмотрена смена фамилии жены на фамилию мужа.
Жили мы с Христосом в его квартире в центре Афин в районе площади Синтагма. Первые дни пребывания в Афинах в качестве невесты ознаменовывались ужасным волнением с моей стороны. Конечно, я старалась не показывать мужу, что переживаю насчёт процедуры регистрации нашего брака. А переживала сильно. Во-первых от того, стоило ли мне вообще через несколько месяцев после знакомства выходить замуж в чужую страну. О да, я была убеждена, что люблю Христоса, его ответные чувства и готовность к браку со мной подымали меня на вершину блаженства, я как будто была уверена, что Бог послал мне Димитриадиса в награду за все мои боевые ранения на любовном фронте ;. Тем более, во второй год мирового финансового кризиса жить в Украине при ежедневно обесценивающейся касательно доллара гривне и в постоянном страхе потери работы, - жить в Украине в таких условиях было страшно (тогда я ещё не знала, что самой «пострадавшей» от кризиса окажется именно Греция). Мелкий, но надоедливый червь сомнения неуклонно подгладывал мою душу, я не признавалась себе в этом, но частенько задавала вопрос: стоило ли мне сломя голову бросаться в жёны Христосу, или нужно было повременить со свадьбой? Но… разве могла я «временить»? Я была так одинока на протяжении всей своей девичьей жизни, и впереди маячила такая безрадостная перспектива, что, встретив красавца Христоса, я посчитала его подарком судьбы, вернее, её платой мне за прошлые обиды.
Я почти сразу пошла на работу - не хотела сидеть у Христоса на шее. Мой муж, используя всё своё обаяние, помог мне устроиться в туристическое агентство «Топио». Поскольку у меня не было специальной лицензии гида (её можно было получить только отучившись 3 года в Институте гидов Национальной Организации Туризма.), работу в подобной компании можно было считать большой удачей. Вначале я потрудилась там секретарём, параллельно бегая по вечерам на курсы греческого языка, а потом стала гидом, оказывающим услуги экскурсовода для русскоязычных туристов.
Но очень скоро я вынуждена была признать, что поспешила со свадьбой. Семейная жизнь с Христосом (да и жизнь в Афинах вообще) с каждым днём вгоняли меня во всё большую тоску, а затем – и в панику. 
Мой супруг оказался очень требовательным в быту. Я старалась быть хорошей хозяйкой, но его очень часто не устраивала еда, которую я готовила, и он в довольно резкой форме стал говорить мне об этом. Я не могла сдержать слёз от обиды, потому что очень старалась угодить любимому супругу, но скоро поняла, что это было в принципе невозможно: Христос был придирчив до мелочей. Когда я научилась готовить его любимые блюда, моего муженька перестала устраивать состояние чистоты в нашей квартире. Я прибиралась раз в неделю (чаще не могла, потому что работала ежедневно без перерыва на сиесту, и почти каждый день ходила на курсы греческого языка). Сначала у меня развились жуткие комплексы по поводу того, что я - профан в ведении домашнего хозяйства, но через несколько месяцев я поняла, что на самом деле мой греческий муж – домашний тиран. Я была благодарна Христосу за то, что он избавил меня от одиночества, увёз из Украины, женился на мне и устроил на работу. И я ежедневно и еженощно отплачивала ему за это любовью и нежностью, но ему этого было мало. Он стал ревновать меня едва ли не ко всем особям мужского пола, хотя я не давала ни малейшего повода. Из-за того, что я была хороша собой, мужчины обращали на меня внимание на улице, когда мы с Христосом шли либо за покупками, либо в гости к его друзьям. Друзья-греки открыто восхищались моей внешностью, и это приводило Христоса в бешенство. Дома он устраивал мне скандал из-за того, что я на кого-то «не так» посмотрела, называл легкомысленной и восклицал, что права была его мать, которая считает всех славянок – проститутками. Выслушивая от него такие слова, я плакала навзрыд, но Христос и не думал извиняться.
И вот тогда я поняла, что влипла со своим замужеством. К обвинениям Димитриадиса, добавился ещё контроль его матери, у которой, оказывается (!), был ключ от нашей квартиры, и которую я часто заставала дома, вернувшись вечером с работы. Являвшаяся без спросу госпожа Элени почти всегда принималась учить меня жизни. Я кусала губы, слушая её настоятельные советы относительно обустройства быта – «послать» её подальше мне не позволяло воспитание и… то, что мне за это мог сделать Христос. Да, после нескольких жарких ссор я стала побаиваться своего мужа. Нет, он не подымал на меня руку, но запросто мог бить посуду и швырять стулья. Причиной гнева часто оказывался недостаточно тёплый ужин, не поглаженная рубашка, слишком глубокий вырез моей блузы, в который я якобы позволяла без стыда пялиться посторонним мужчинам… Я до боли сжимала кулаки и призывала Димитриадиса к справедливости, всё больше понимая, впрочем, что поспешила замуж. В сложившейся ситуации у меня было два выхода: либо бросить мужа, развестись и вернуться в Украину, либо смириться с его характером и жить дальше, во что бы то ни стало пытаясь сохранить семью. Ребёнка мы пока не планировали, да и после почти ежедневных воспитательных процессов со стороны Христоса, я осознавала, что наличие ребёнка только всё усложнит. Дитя мигом свяжет мне руки и не оставит выбора в будущем. А в то, что родив сына или дочь, я изменю отношение к себе Христоса, я не верила. Я очень надеялась, что всё происходящее в нашей семье было вызвано просто периодом притирки. Мне искренне хотелось верить, что этот период скоро закончится, Христос смягчится, поймёт, как ему со мной повезло, и вот тогда я постараюсь сразу забеременеть – когда буду уверена, что моё место – в Афинах, рядом с Христом, которого я всё-таки, не смотря ни на что, любила. Только тогда я буду рожать - не раньше.
А между тем, в 2010м году Грецию стало лихорадить от кризиса. 350 миллиардов евро внешнего долга заставили представителей Европейского Центробанка схватиться за голову и поставить на повестку дня вопрос о выходе Греции из Еврозоны. Греческое правительство в срочном порядке объявило о мерах жёсткой экономии бюджетных средств, то есть перекрыло все соцпрограммы и урезало зарплату госслужащим. Новый курс по выведению экономики из кризиса привёл к тому, что тысячи недовольных афинян хлынули на улицы столицы, протестуя против политики «затягивания поясов». Одна за другой проводились забастовки госслужащих, которые парализовывали жизнь столицы на 24 часа: не работали больницы, школы, прекращал работу общественный транспорт, прерывалось морское, железнодорожное и авиасообщение. И на фоне этого отдельные представители немецкого парламента настоятельно советовали Греции продавать острова для спасения экономики от дефолта... Под окнами нашей с Христосом квартиры постоянно проходили многотысячные митинги, в стены дома летели камни и бутылки с зажигательной смесью – так народ протестовал против увольнений, сокращений зарплат и пенсий; спецназовцы щедро угощали демонстрантов слезоточивым газом, было страшно выйти на улицу. Вначале это всё напомнило мне события украинского Майдана 2004 года, но вскоре я поняла, что ситуация в Афинах была намного серьёзней, и народным протестам, похоже, не будет конца, так как хоть Евросоюз и сделал вид, что поверил в чистоту намерений Греции бороться с бюджетным кризисом и готов был поочерёдно предоставлять спасительные денежные вливания (чтобы тонущая Греция не потянула с собой на дно всю Европу), рядовые жители Эллады были не согласны с ценой вопроса. В мае 2010 года Греция подписала соглашение с Международным валютным фондом и Евросоюзом о предоставлении помощи в размере около 110 миллиардов евро, но греков это не особо радовало. Забастовки продолжались. Десятитысячные демонстрации переросли в стотысячные, толпа громила автомобили, банки и магазины. Естественно, что учитывая ситуацию, резко снизился поток туристов в Афины. И если к Христосу ещё ездили группы каких-нибудь европейцев-экстремалов, которым он показывал руины Акрополя на фоне кишащих протестантами центральных афинских улиц, то я, чтобы не потерять работу, несколько раз в неделю моталась паромом на Крит, чтобы заработать хоть что-нибудь, показывая русским туристам Кносский дворец, когда местным гидам делать это было в облом.
Жить в подобных условиях было невыносимо. И всё же я сцепила зубы и терпела, моля Бога о том, чтобы и кризис в Греции, и агрессия Христоса наконец исчерпали себя, и я смогла бы вздохнуть спокойно. Потому что бросить всё и вернуться в Украину было бы глупо. На президентских выборах в моей стране победил Виктор Янукович – человек с криминальным прошлым, против которого бо;льшая половина украинцев вышла на площади страны в 2004м году. А приход такого человека к власти разворачивал Украину на 180 градусов от движения по направлению к Европейской интеграции и маячил страшным призраком возвращения к советскому прошлому под эгидой дрессирующей Украину Российской Федерации. Что я буду делать в возрождённом Советском Союзе? Мой майдановский патриотизм 2004 года сошёл на нет, я была гораздо более озабочена своим личным счастьем и будущим. Хотя моё счастье трещало по всем швам, и агрессивные митингующие каждый день подвергали мою жизнь риску. Иногда, лёжа тёмными ночами под боком у сопящего Христоса, я размышляла о том, что, возможно, прогневила Бога тем, что роптала на свою судьбу и оставила родину в погоне за личным счастьем. Но разве было моё желание любить, быть любимой и создать семью -преступлением? Я задавала вопросы, ответов на которые попросту не существовало.
Между тем мои семейные отношения с Димитриадисом трещали по всем швам. Я уже не могла выносить его ежедневные обвинения в том, что я паршиво готовлю, что у нас дома не блестит сантехника, что я - потаскуха, которая мотается на Крит, чтобы трахаться с русскими туристами… Однажды я сорвалась на крик, потребовав мужа уважать меня и не унижать беспочвенными обвинениями, за что получила пощёчину. В этот момент я вдруг ясно осознала, что все попытки спасти наш брак – тщётны. Нельзя жить с мужчиной, который осмелился поднять на меня руку, тем более что я этого не заслужила. Я приняла решение улететь в Украину. Потому что быть живой (пусть и одинокой!) женщиной в своей стране и жить в кругу своей семьи всё же лучше, чем быть однажды убитой собственным неуравновешенным мужем-иностранцем во время очередной вспышки его гнева.
Устав от бесконечного хранения в себе своих проблем без права излить душу кому бы то ни было, я не выдержала и рассказала обо всём своей приятельнице Алле, работающей вместе со мной в турфирме «Топио». Кареглазая шатенка Алла, россиянка из Ростова-на-Дону, уже лет пять жила в Греции. В отличие от меня, она была лицензированным гидом, встречалась с греческим ресторатором Василисом, и они, насколько мне было известно, собирались пожениться. Мы с Аллой не были очень близкими подругами, но в глубине души я чувствовала, что она – надёжный человек, и будь у меня побольше времени, я обязательно бы подружилась с этой девушкой. Так вот, когда я выложила ей рассказ о моих взаимоотношениях с Димитрисом, Алла сделала круглые глаза и сказала: «Вот это да, Роксолана! В жизни б не подумала, что Христос – такой монстр! Тебе надо уходить от него. Давно надо было, мне странно, что ты пришла к такому выводу только теперь» - «Он поднял на меня руку, - вздохнула я, отводя взгляд в сторону. – А это уже, как ты понимаешь, последняя капля. Теперь я понимаю, что верить в чудесное перерождение Димитриса глупо. Своим старанием во что бы то ни стало сохранить семью я ничего не добьюсь – дальше будет только хуже. Поэтому… мне ничего другого не остаётся, как вернуться домой, в Украину» - «А ты этого хочешь?» - прожгла меня взглядом своих шоколадных глаз Алла. - Из того что ты мне рассказывала ранее, я так понимаю, тебе было не очень комфортно на родине. Как и мне - на своей, впрочем. Потому мы с тобой и оказались в Греции. Конечно, сейчас в Афинах - полная задница, но… Понимаешь, вернуться во Львов ты всегда успеешь. Я думаю, что ты должна дать себе шанс начать новую жизнь здесь, в Греции.» - «Ты что шутишь?, - воскликнула я, с упрёком смотря на приятельницу. – Я здесь – никто. Всего лишь супруга Христоса Димитриадиса. Я живу в его квартире, работаю в турагентстве, куда он же меня и устроил. После развода с ним у меня ничего не останется в Греции. Выйдя за него замуж, я получила временный вид на жительство на пять лет – а когда разведусь ранее чем через три года после свадьбы, то права находиться в стране у меня не будет» - «А что у тебя есть в Украине? – спросила Алла. – Родители, брат – это понятно, это, несомненно, плюс. Но ты опять готова пересесть в автобус и гасать по автобанам Европы с толпой туристов?» Я тяжело вздохнула: «Не знаю… посмотрим. Сейчас мне нужно собирать вещи и валить из Афин, пока Христос не убил или не искалечил меня» - «Не надо тебе никуда валить, - сжала мне руку Алла. – Переезжай жить ко мне. Я снимаю небольшую квартиру в районе площади Омония (да, райончик тот ещё, но квартира очень комфортная и стоит недорого; а если будем арендную плату поровну делить, то вообще красота получится). Будем жить вместе. Из «Топио», несмотря на протекцию Христоса в твоём трудоустройстве, тебя никто выгонять не собирается, потому что ты хорошо знаешь своё дело, и туристы тобой довольны – вон сколько позитивных отзывов на нашем сайте! А сейчас благодаря тому, что в Греции – кризис, визовый режим скоро упростят, туры подешевеют, сюда хлынут туристы, а значит, будет и работа! Пока вас официально разведут с Христосом – много воды утечёт (как будто ты не знаешь, как греки долго чешутся в решении таких вопросов!). Пока что разъедетесь с Димитриадисом просто - и всё. До развода у тебя есть действущий вид на жительство супруги грека. А когда разведёшься – подашь заявление на самостоятельный вид на жительство – пока не получишь его, будешь в статусе «ожидающей», что даст тебе право легально находиться в Греции. Тем более, ты же в Институте экскурсоводов учишься, просто так тебя до окончания из страны не попрут! Потому, Роксолана, ты должна дать себе шанс на обустройство личной жизни. Не все греки такие долбо*бы, как Христос, поверь! Ты же куколка, Роксолана, ты обязательно познакомишься с классным богатым греком (кризис он ведь только для среднего и низшего слоёв населения, а афинские богатые дядьки его на себе и не почувствовали!). Так зачем тебе сейчас улетать во Львов? Повторяю: это' ты всегда сможешь сделать. Но ты должна попробовать зацепиться здесь. Пока будешь работать, а потом найдёшь себе богатого грека, пошлёшь к чёрту туристов всех вместе взятых, и будешь жить на каком-нибудь острове в Эгейском море!»
Алла так живописно всё расписывала, что я и впрямь засомневалась в своём решении возвращаться на родину. Естественно, я не верила в возможность подцепить себе афинского олигарха (не из тех я была девочек), но вот перспектива пожить в Афинах самостоятельно, без тирана Христоса, показалась мне заманчивой. Действительно, что я теряю? Ровным счётом ничего. А вот время могу выиграть. Потому я дала согласие на свой переезд в сьёмную квартиру Аллы.
Теперь мне предстояло самое сложное: объявить Христосу о своём желании развестись с ним. Для этого я выбрала тихую немноголюдную таверну – выяснять отношения дома я не решилась опять же из-за страха, что Христос вновь подымет на меня руку. И не ошиблась: услышав о том, что я хочу уйти от него, мой муженёк со всей дури ударил кулаком по столу, так что подпрыгнули тарелки. Я услышала в свой адрес много такого, чего, как теперь понимала, ни один уважающий себя мужчина не позволит сказать женщине, на которой женился по своей воле, и которая всеми силами до последнего времени пыталась спасти брак. У меня сдали нервы, я расплакалась, стала умолять Христоса посмотреть на себя со стороны и задаться вопросом, как я могу жить с ним вот таким: домашним тираном, постоянно ко всему придирающимся? Но логика у моего мужа в момент ссоры напрочь отсутствовала. В ответ я вновь услышала оскорбления, сводящиеся к тому, что я – маленькая неблагодарная дрянь, которую он облагодетельствовал, забрав из депрессивной Украины и поселив в своей квартире. Смотря на Димитриадиса полными слёз глазами, я понимала, что больше разговор можно не продолжать. Потому за весь вечер и всю ночь не проронила ни слова. Кстати ночью мой супруг отсутствовал: сославшись на то, что я испортила ему настроение, Христос ушёл из дома в неизвестном направлении. А вернувшись утром, не раздеваясь, повалился спать. От него пахло дорогим женским парфюмом. Отлично! Значит, ко всему добавилась ещё измена.
Первый моей мыслью было бросить всё к чёртовой матери, собрать вещи и мчаться в аэропорт «Эл. Венизелос» с тем, чтобы лететь в Украину. Вещи я собрала, но… поехала на квартиру к Алле. Потому что опять же таки понимала: Украина от меня никуда не денется, и туда всегда можно вернуться. Я прожила там 25 лет своей жизни и не была счастлива. В Греции же я провела восемь месяцев, и хоть шесть последних из них были кошмаром, всё равно этого было мало, чтобы сделать выводы о жизни в этой стране. Потому я воспользовалась предложением Аллы и переехала к ней на Омонию.
Площадь Омония в Афинах была местом, заслуживающим отдельного повествования. Это была самая старая и одна из центральных площадей греческой столицы (полчаса пешком от Синтагмы) и по совместительству – едва ли не самое злачное место. Несмотря на внешний вполне приличный вид (по периметру – отели, магазины и торговые центры, лавочки и даже фонтаны), здесь всегда «тусовались» нелегалы – выходцы из Средней Азии, сутенёры и проститутки, наркоманы и их дилеры. Средь бела дня можно было запросто наткнуться на кайфующих на остановках общественного транспорта наркоманов и наступить на шприц, если не смотреть под ноги… При всём при этом (или благодаря этому) в данной части Афин были самые дешёвые цены на вполне приличные отельные номера и апартаменты. Наверное, поэтому здесь жила Алла, а теперь предстояло жить и мне. Наркоманы и нелегалы-азиаты не пугали меня так, как Христос. Меня била дрожь при мысли о том, что нужно было улаживать с ним вопрос предстоящего развода. Я не знала, как начинать с ним разговор.
… Димитриадис в бешенстве позвонил мне на мобильный в первую же ночь, когда обнаружил в своей квартире вместо меня лишь записку на кухонном столе следующего содержания: «Христос, я не могу больше с тобой жить. Я устала от твоих бесконечных придирок и беспочвенных вспышек ревности. Я не могу обращаться к тебе лично из-за страха, что ты вновь ударишь меня. Но поговорить нам надо. Поговорить о разводе. Умоляю тебя: постарайся быть адекватным, не скандаль и не в чём меня не обвиняй. Моё решение окончательное и пересмотру не принадлежит».
- Где ты шляешься? – заорал Димитриадис в трубку, когда в Аллыной сьёмной квартире я дрожащими пальцами нажала кнопку соединения на мобильном телефоне. – Что это за фокусы?
 - Это не фокусы, Христос, - сказала я безжизненным голосом. – Я хочу с тобой развестись.
 - Сама до такого додумалась, или кто-то надоумил? – съязвил супруг. – Где ты находишься?
 - Я не скажу тебе, где нахожусь, - бросив взгляд на пьющую чай Аллу, я приложила палец к губам в знак того, чтобы она нечаянным возгласом или репликой не выдала моё местонахождение. – Со мной всё хорошо, Христос, если тебя это, конечно, волнует. И возвращаться в твою квартиру я не собираюсь.
 - Что, любовника уже себе нашла?
Я закатила глаза:
 - Знаешь, я и не ожидала от тебя другого вопроса. О том, что у меня в Греции могут быть собственные друзья, ты не можешь подумать?
 - Друзья, как же… Ты там какому-то мужлану, небось, постель греешь в счёт арендной платы… Где ты сейчас?
 - Это не важно. Важно лишь то, что жить вместе мы больше не будем. Я хочу развода.
 - Захотелось вернуться в свою вонючую страну?
 - Не смей так говорить о моей родине! – гневно воскликнула я. – Основной причиной того, что я эмигрировала оттуда, были чувства к тебе, которых ты не оценил, между прочим. А раз не оценил, раз считаешь меня тупоголовой прошмандовкой – что ж, давай не будем портить жизнь друг другу. Я подаю на развод, Христос.
 - Где ты находишься? - словно пропустив мимо ушей мою последнюю реплику, снова спросил Христос. - Перестань валять дурака и возвращайся домой. Пока я окончательно не рассердился.
 - А то что? – с вызовом спросила я. – Пощёчиной уже не ограничишься? Кулаки пустишь в ход?
 - Не выводи меня из себя, детка!
 - Я тебе не детка – я твоя жена. И я не позволю так со мной обращаться. А будешь мне угрожать – отнесу заявление в полицию, где укажу, что если в будущем мне будут нанесены телесные увечья, то попрошу считать это делом твоих рук, так как ты мне угрожал. Ясно тебе?   
 - Роксолана…
 - Пожалуйста, Христос! Дай мне хоть какое-то время пожить спокойно – без твоих нареканий на необустроенный быт, без подозрений в моих изменах, без битой посуды и разбросанной мебели. Я подам на развод сама. Встретимся в суде. Не вышло из меня такой жены, как ты себе, очевидно, нафантазировал, ну, извини…
С этими словами я нажала «отбой» на телефоне.
-Э-э-э! - воскликнула Алла, глядя в моё помрачневшее лицо. – Ты ещё вздумай хандрить!
 - Я просто не знаю, как мне дальше жить, - упавшим голосом произнесла я. – Димитриадис ведь не оставит меня в покое. Я… его боюсь.
 - Вот чтоб не бояться – завтра же утром отнеси заявлению в полицию, как Христосу и пригрозила, - внушительно сказала мне подруга. - Это пресечёт все его попытки не только рукоприкладства, но и угроз.
На следующий день моё заявление уже лежало в местном отделении полиции. И как оказалось, весьма вовремя, потому что, придя на работу в офис «Топио», я застала там своего супруга. Не стесняясь моих коллег, он стал крыть меня русским и греческим матом, принялся трясти за плечи, и когда я закричала от страха, то охрана офиса вынуждена была вмешаться, и моего муженька под белы рученьки проводили к выходу. Алла тут же заварила мне чая, но у меня так дрожали пальцы, что я уронила на пол чашку, и она разлетелась вдребезги.
 - Господи, он убьёт меня, - всхлипывала я, кусая губы. – Он убьёт меня… Подкараулит вечером при выходе с работы и убьёт…
 - Ничего он тебе не сделает, - решительно сказала Алла. – Будем возвращаться из офиса вместе. А графика твоих экскурсий, чтоб выслеживать тебя, он не знает… И потом, напомним Христосу о том, что ты заявление на него уже определила. Не реви. Всё что тебе нужно сделать в ближайшее время – подать на развод, чтоб освободиться от этого неуравновешенного придурка.
Я закрыла руками лицо и снова заплакала. Господи, как же меня угораздило так вляпаться? Чем я провинилась, что теперь вынуждена буду жить одна в Афинах – городе, который потрясает от забастовок, и бояться даже собственной тени? Может, к чёрту всё – и в Украину?..
Вытерев слёзы, я включила компьютер, открыла свой рабочий электронный почтовый ящик и обнаружила там два письма. Семейная пара из Москвы и компания молодых людей из Днепропетровска обращались ко мне, как к гиду, с просьбой провести для них экскурсии по Аттике. Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Всё-таки не настолько я бесполезна в Греции, есть люди, которым нужна моя помощь в знакомстве со страной даже в столь тяжёлое для неё кризисное время. Потому я пока останусь здесь. Подам заявление на обретение вида на жительство, параллельно буду продолжать обучение в Институте экскурсоводов для получения лицензии, и пока я там не отучусь, мне не придётся улетать из Афин после развода. Улечу только в том случае, если уж совсем не сложится с работой. Пока у меня есть работа – я могу остаться в Афинах. Пусть я приехала сюда ради Христоса, но сбегать со страны из-за него я точно не буду!

                Часть вторая. РоманГлава 1. Как я дошёл до жизни такой
Меня зовут Роман Викторович Клименко. Ну, можно просто Рома ;. И в этот апрельский вечер я (золотой мальчик, которому, впрочем, через пару месяцев должно было исполниться тридцать ;) стоял на пороге не то чтобы жизненно важного, но всё же весьма ответственного решения в своей бестолковой жизни. А именно, принимать ли предложение партнёров совместной греко-украинской компании, в киевском представительстве которой я трудился вот уже пять лет одним из ведущих юристов. Предложение состояло в том, чтобы на полтора года уехать в Афины и заниматься юридической практикой там. Оговорюсь сразу: я не был тем человеком, которому нужно сбегать заграницу, чтоб там себя реализовать. На моей родине, в Украине, мне жилось очень даже неплохо. Я родился и вырос в Киеве, в семье человека, в собственности которого с конца 90-х годов была сеть супермаркетов и один из самых огромных шоппинг-моллов Киева. С начала 2000-х годов папа даже принимал не последнее участие в политической жизни страны, будучи проходным номером в одной из партий-лидеров (какой – я не скажу: оно вам не надо ;). У моей матери было своё ателье по индивидуальному пошиву женской одежды и ювелирный бутик в отцовском шоппинг-молле. Вобщем мне, и моей сестре Лилии, которая была младше меня на восемь лет, была обеспечена «золотая» юность, учёба в Киево-Могилянской академии и гарантированные рабочие места в престижных компаниях. Я должен отдать должное отцу: и меня, и сестру он воспитывал достаточно строго, прививая уважение к людям, стоящим на социальной лестнице на несколько ступеней ниже, чем мы; на карманные расходы, пока мы с Лилей не стали работать, отец выделял деньги, которые позволяли нам с ней обедать в недорогих кафе, раз в месяц покупать себе пару единиц одежды демократичных марок, и которых никак нам не хватило бы на ночь с выпивкой в дорогом клубе, шмотки luxury-брендов и ежедневные разъезды на такси. По воле родителей мы с сестрой посещали обычную гимназию, хоть и с углублённым изучением иностранных языков, из которой после занятий добирались домой на Печерск в метро. В то время как наши сверстники – дети одного с нами социального круга, так сказать, родители которых были деловыми партнёрами отца – эти ребята с 15-летнего возраста прожигали жизнь, что называется, по полной: ночные тусовки, где рекой лился дорогой алкоголь, рассыпался отборный кокаин, предлагали себя вчерашние, теперешние и будущие королевы красоты, в дребезги разбивались подаренные папами «Bentley»…У меня было мало друзей из этого сословия – так, парочка приятелей, - да меня туда и не тянуло. Мои школьные кореша пока что не могли позволить себе купить не то что «Bentley» - даже «Daewoo Lanos», но мне было с ними интересно и весело.
Несмотря на то, что я знал счёт отцовским деньгам и не гонял под кайфом на дорогом авто, не надейтесь, что я был пай-мальчиком. Отнюдь. Во время учёбы на юридическом факультете Киево-Могилянской академии, я любил и выпить, и погулять. Да, я далеко не всегда заливал в себя «Hennessy» или «Black Label», но весенние пикники с шашлыками и «охота» на девочек в барах очень даже имели место в моей жизни. Особенно, «охота». Хотя назвать охотой это можно было с большой натяжкой: девчонки без боя сдавались мне в плен, и причиной тому была моя чертовски привлекательная внешность. Стоило мне призывно посмотреть своими зелёными глазами из-под густых тёмных бровей на любую девицу – и она была готова на всё. В первый раз я переспал с одноклассницей, когда мне было шестнадцать. Её звали, кажется, Кариной (или Кристиной?), и она была смазливой блондиночкой. Тогда мне казалось, что я её люблю, но после парочки совокуплений девочка мне быстро надоела. И дело было не в том, что я оказался сволочью (хотя, может, и не без этого), просто Карина (или Кристина, ну да это уже не важно) была от природы глуповата. Мне не о чём было с ней поговорить, кроме как о сериалах (которые я, понятное дело, не смотрел) да о том, какие дуры её подружки (с чем я никак не мог согласиться, потому как, недолго думая, «замутил» с одной из них). Олеся была полной противоположностью моей тупой блондинке – знойная брюнетка, которая до меня встречалась с парнем на 10 лет старше её, а потому кое-что умела делать в постели. Я опущу подробности того, как Карина-Кристина устраивала истерики, обзывая меня и Олесю такими отборными матерными словами, значения которых я даже не знал ;. А потом оказалось, что Олеся, встречаясь со мной, трахалась параллельно с каким-то второкурсником из Пищевого университета, и теперь уже я' применил к ней эпитеты, которые услышал от своей первой блондинки.
Поступив в Киево-Могилянскую академию, я влюбился. В этот раз я точно запомнил её имя – Юля. Она была очень красивой шатенкой с серыми глазами, приехавшей из Ивано-Франковска, была образованной, умной, воспитанной и серьёзной. Даже слишком, потому как отметала все мои попытки перевести наши отношения из дружеских в амурные. Однажды, когда мы сидели с ней в кафе «Трапезная» на Подоле, неподалёку от Могилянки, и пили пиво, Юля мне сказала: «Ромочка, оставь свои чаяния охмурить меня. Я не поведусь. Ты очень интересный и не глупый парень, но твоя беда в том, что ты чертовски хорош собой. Даже сейчас, когда мы сидим с тобой в этой студенческой кафешке и мило общаемся, я вижу, как женщины всех возрастов сворачивают шеи, глядя на тебя. Ты ж постоянно будешь бегать по бабам, Рома! А мне такой парень не нужен». Тогда я сказал Юле, что она мыслит слишком шаблонно и совершенно не права насчёт меня. Я пытался убедить её, что она мне действительно очень нравится - и как девушка, и как личность. Но… Юля была непоколебима. В свои восемнадцать она была слишком практичной. В общем, в первый раз в жизни я получил отказ от женщины ;. Потом были Оля и Света, с которыми я поочерёдно переспал в их комнатах в общежитии – от скуки, и от того, что они слишком явно мне себя предлагали. Но к серьёзным отношениям я не стремился: всё ещё помнил прекрасную Юлю, которая испугалась моей смазливой рожи ;. И вот беда: не одна девчонка не способна была вызвать во мне чувства, схожие с теми, которые я испытывал к ней, чувства, которые заставили бы меня иметь серьёзные отношения с девушкой; отношения, что в будущем, возможно, привели бы к созданию ячейки общества.
Долгое время я ни с кем не встречался – только несколько раз бронировал номера в гостиницах и заказывал себе туда дорогих проституток, либо же снимал на дискотеках слишком раскрепощённых девчонок, которые точно скажут «да» (потому что пару раз мне вежливо отказали в интиме, а один раз я даже схлопотал пощёчину в ответ на моё конкретное предложение ;).
Вобщем, академию я закончил 22-летним холостяком, после чего отец помог мне устроиться помощником юриста в частную контору, которой руководил друг нашей семьи. Я успешно проработал там, пока жена этого самого друга, зачастившая в офис компании после того, как я туда устроился и бросавшая на меня многозначительные взгляды, - пока эта женщина, которая по возрасту годилась мне в матери, в прямом смысле не набросилась на меня поздним вечером, когда я засиделся в офисе. Подозреваю, что со стороны это выглядело комично: смазливый стройный парень, о котором годом раньше мечтало большинство девчонок в академии (кроме Юли и ей подобных), как ошпаренный перепугано вскочил с офисного кресла и заплетающимся языком просил жену босса прийти в себя. Но я реально испугался тем вечером. Я не принадлежал к парням, которые приторговывают собой в ответ на привилегии и помощь в карьерном росте. Потому на следующее утро я написал заявление об уходе, не признаваясь шефу, что послужило истинной тому причиной.
Поскольку у меня имелся годичный опыт работы, то следующее место службы я без проблем нашёл себе сам, не прибегая к помощи отца. Это было место юриста в довольно большой компании, которая занималась оптовой продажей продуктов питания. На первом же корпоративе я обратил внимание на стройную длинноволосую шатенку Анну из бухгалтерии. На вид ей было не больше 20-ти лет, и она как-то сразу мне понравилась. После того корпоратива, я, расхрабрившись от выпитого, вызвался проводить Аню до дома, и она согласилась! Пока мы ехали до района, где она жила, и беседовали, я сделал вывод, что Аня – милая и домашняя девочка, и мне почему-то это сразу понравилось. Склоняясь в вагоне метро к её раскрасневшемуся от духоты лицу с шоколадными глазами, я словил себя на мысли, что очень хочу её. Но запретил себе даже думать о том, чтобы предложить ей провести со мной ночь в каком-нибудь отеле. Было ясно, что она ни за что не согласится, потому как у неё были совсем другие ценности, чем у моих мимолётных дискотечных подружек. Я даже в щечку её целовать побоялся, чтобы не спугнуть. А вернувшись к себе домой, думал о ней почти до утра ;. С тех пор я подыскивал кучу поводов, чтобы зайти в бухгалтерию: секретарша Надя была избавлена от передачи сообщений и поручений от юридического отдела бухгалтерии. Я теперь звонил Ане напрямую, и все необходимые документы приносил ей и брал у неё сам. По истечению недели я решился пригласить её в кино. Господи, как я волновался – как будто в первый раз назначал свидание девчонке! Но боязнь отказа и мои вспотевшие ладони говорили о том, что Аня мне действительно очень понравилась. Когда она, краснея и смущаясь, опустила длинные ресницы и еле слышно сказала: «Хорошо, Рома, я пойду с тобой в кино», мне показалось, что за моей спиной выросли крылья ;. В тот вечер и во все последующие наши с ней свидания я старался вести себя, как джентльмен: вначале целовал только в щёчку, потом в губы, но пока не предлагал Ане переспать со мной. Я не задавал ей прямых вопросов, но догадался, что она была ещё девственницей, и везти её в очередной траходром в виде гостиницы у меня не было абсолютно никакого желания. Повторюсь: Аня мне до безумия нравилась, я не хотел её испугать, и решил для себя сделать нашу с ней первую ночь особенной.
Совершенно неожиданно в этом мне помогла сама Аня. Она пригласила меня к себе в гости на Новый год, сообщив, что родители уезжают к родственникам в другой город. Я был на седьмом небе от счастья, потому что понимал, что в эту ночь моя девочка мне отдастся, раз пригласила меня праздновать Новый год к себе домой, и мысль о том, что Аня этого захотела сама, приводила меня в неописуемый восторг. Накануне нового года я носился по магазинам, как сумасшедший, покупая Ане подарки. Думаю, ни до ни после ни на один из праздников ей одновременно не дарили столько парфюмерии, косметики, сладостей и мягких игрушек, как в ту ночь празднования 2004 года она получила от меня. После того, как мы выпили вдвоём шампанского, я поймал себя на мысли, что дико волнуюсь. Вот что значит, когда тебе реально нравится женщина! Я с ужасом осознал, что сам, как неопытная барышня, пытаюсь оттянуть «момент истины». Мне вдруг отчаянно захотелось делать всё что угодно, только не заниматься сексом: переключать телевизионные каналы в поисках «Иронии судьбы», танцевать, пытаться напоить водкой Аниного персидского кота, с подозрением взиравшего на меня из-под тумбочки… Но, слава Богу, я взял себя в руки, потому как при виде притихшей, раскрасневшейся и взволнованной Ани понял, что первой она ко мне не полезет. Потому я переместился к ней на диван и стал целовать. Она не стала меня отталкивать, а отвечала на мои ласки, только когда я стал расстёгивать на ней платье, Аня серьёзно посмотрела мне в глаза и сказала: «Ты знаешь… Это будет для меня в первый раз…» - «Знаю, - успокаивающе улыбнулся я. – Не волнуйся. Всё у нас с тобой будет хорошо. Я люблю тебя». В первый раз в жизни я произнёс эти слова, и отдавал себе отчёт, что я не лгу – ни ей, ни себе.
Так в Новогоднюю ночь Аня отдала мне свою девственность, и я почувствовал себя самым счастливым человеком на Земле ;. И это ощущение не покидало меня ещё очень долгое время. Через неделю после новогоднего праздника я привёл Аню в свою квартиру, но не для того, чтобы заняться с ней сексом, а чтобы познакомить с родителями и сестрой. И хоть Аня была девушкой из обычной киевской семьи, я знал, что она понравится моим родственникам, и не ошибся. Вскоре отец предложил мне помочь с кредитом на квартиру, так как по его словам, я был уже взрослым парнем, и у меня должна быть своя территория. Естественно, папиных денег хватило бы, чтобы купить мне не самую худшую квартиру в новостройке, но его философией было помогать детям, а не решать за них все проблемы. Я это понимал, и был согласен с ним. Потому отец внёс первый взнос за мою «берлогу», а остальное я должен был выплачивать из своей зарплаты сам. И хоть зарплата у меня была не маленькая, одной её мне явно бы не хватило. Потому я стал давать платные юридические консультации, и вести юридическое сопровождение ещё двух небольших фирм. Свободного времени у меня теперь явно поубавилось, но Аня, переехавшая ко мне жить, не роптала и спокойно относилась к тому, что по субботам я не выгуливал её в торговых центрах или в кинотеатрах, а то ли отсыпался, то ли работал. Моя девочка любила меня и понимала, что я работаю ради нашего с ней совместного будущего. Поэтому она старалась обеспечить в нашей квартире уют, для того, чтобы я чувствовал себя комфортно. Естественно, о пьянках-гулянках мне пришлось забыть, потому что фактически я стал теперь семейным человеком. Я дал себе обещание, что как только выплачу кредит за квартиру, сразу же позову Аню замуж. И свадьбу сделаю такую, как она захочет: с белым платьем, рестораном, публичными поцелуями – и со всей остальной шелухой, от которой так млеют девчонки ;. А потом повезу её на море и буду заниматься с ней любовью на золотом песке под пальмами… Я очень хотел сделать её счастливой.
Мои старания заценили и в семье: мать надавила на отца, и в качестве подарка к 2005 году он погасил остаток моей задолженности по кредиту за квартиру. Я мог слегка перевести дух. И перестарался.
Начальник юридического отдела компании, где я работал, ушёл на более высокооплачиваемую должность в какую-то международную компанию, и я занял его место. Потому нужно было подыскать сотрудника на освободившееся моё. Руководство фирмы поручило это мне, тем самым показывая, что оно мне полностью доверяет. Я «прособеседовал» около 5-ти человек и остановил свой выбор на 25-тилетней Инне Захарченко, выпускнице юрфака Национального университета им.Т.Г. Шевченко, которая уже три года проработала юристом в большой компании. У рыжеволосой Инны было прекрасное резюме… да и сама она - что скрывать? - была очень недурна собой. Как же я пожалел в последствии, что взял её на работу!..
Вначале всё было отлично. Инна быстро вошла в курс дела, была инициативной, ответственной, умеющей отстаивать мнение юридического отдела на совещаниях. Мы с ней отлично сработались. Рыжеволосая и зеленоглазая юрист, как рыба в воде, чувствовала себя на планёрках, в переговорах с клиентами, и что немаловажно, в судах, когда нужно было отстаивать интересы нашей компании. Я гордился сам собой, что я взял на работу такую красивую и неглупую девочку. Ведь естественно: как начальнику, мне было приятно, что мой подчинённый компетентен в служебных вопросах, а как мужчине мне было приятно на неё смотреть. Только смотреть: ни о чём большем я не помышлял, потому что у меня была моя гражданская жена Аня, которую я очень любил и не допускал даже мысли о том, что могу ей изменить. Более того, к Аниному дню рождения я собирался преподнести ей обручальное кольцо и отвести в ЗАГС подавать заявление. Но выигранный судебный спор на фирме и корпоратив по случаю дня рождения директора компании расстроили мои планы.
Когда суд вынес решение в пользу нашего предприятия, обязав незадачливого клиента-должника выплатить нам неустойку, мы с Инной радовались в кабинете, как дети, уже в обед распив шампанское, потому что выигранный процесс принёс нам отличные дивиденды в денежной форме. Расслабившись, я перебрал водки по случаю «днюхи» шефа и, не теряя связности речи и координации движений, всё же совершенно слетел с катушек. Моя же Аня пригубила шампанское только символически и ушла с работы пораньше: я знал, что у неё простудилась мама, и она хотела заехать к ней и привезти какие-то антигриппозные таблетки. Мне бы, распи*дяю, поехать с ней, но моя беспечность сыграла со мной злую шутку: я остался на работе. Постепенно все разошлись, и в офисе остались только мы с Инной. Я уже плохо помню, как всё происходило. Словно в тумане, мы добрались до нашего кабинета, до моего рабочего стола, где эта рыжая бестия прильнула ко мне своим телом, облачённым в платье тигровой расцветки, и у меня просто снесло крышу. Я дико захотел овладеть ею прямо здесь и сейчас. Мои насквозь пропитанные алкоголем мозги отключились. Схватив Инну в охапку, я усадил её на стол и, дёрнув наверх её и без того короткое платье, стал возиться с ремнём на своих брюках… И какое-то мгновение спустя, когда я с животной страстью трахал её на своём рабочем столе, а она вскрикивала и стонала, извиваясь в моих объятиях, дверь нашего кабинета распахнулась, и вошла Аня. Она забыла мобильный телефон на столе в своём отделе, и ей пришлось вернуться на работу. Естественно, что в опустевшем офисе она услышала красноречивые звуки, доносившиеся из моего кабинета. Этот момент острым лезвием врезался в мою память, мгновенно меня протрезвив: распростёртая подо мной на столе Инна, а в дверях - побелевшее от ужаса, обиды и отвращения лицо моей любимой. Я был готов пристрелить себя собственными руками. Такого потрясения я не испытывал до этого момента никогда в жизни! Соскользнув со стола (вернее, с лежавшей на нём ниц моей подчинённой), тяжело дыша, я принялся натаскивать брюки и тупо таращиться на пустой порог (Аня, разрыдавшись, убежала прочь). Я не знал, что мне делать. Нестись вслед за ней с криками: «Это не то, что ты подумала!» было бы верхом идиотизма. Что Аня могла подумать, кроме того, что увидела? Только то, что её жених – пустоголовый кобель, не сумевший удержаться от соблазна совокупиться с развратной сучкой – своей подчинённой. Я проклинал себя на чём свет стоит, прерывисто дышал. У меня дрожали руки и казалось вот-вот остановится сердце. Тем не менее надо было что-то делать. Даже не посмотрев на сжавшуюся на моём столе в комок Инну, я всё же вышел из кабинета в коридор и позвал Аню. Мне никто не ответил. Естественно, что она покинула офис. Выскочив на улицу, я увидел на аллее её удаляющийся силуэт.
- Аня!, - я догнал её и развернул к себе. – Прости меня, идиота! Я знаю, я скотина… Я выпил лишнего и совершенно перестал соображать…
- Забери от меня руки! – она вырвалась и со всей силы залепила мне пощёчину. – Оставь меня в покое. Я сейчас же еду к маме, а завтра заберу свои вещи из нашей ква… Из твоей квартиры.
 - Аня, не глупи!..
 - Сглупила я, когда в тебя влюбилась…
 - Ну если ты меня любишь, то разве перечеркнёшь всё вот так – одним махом?
Слёзы брызнули из её шоколадных глаз:
 - Моя любовь не давала тебе права мне изменять…
 - Я не изменял тебе… Это первый раз, когда…
 - Ты сам сказал: первый…
 - Нет, Аня, я не то имел в виду…
 - Оставь меня. Я тебя ненавижу. Правду мне мать говорила: красивый мужчина – чужой мужчина. Я не хочу жить с человеком, который у меня за спиной трахает прошмандовок.
 - Аня!..
 - Иди на хрен! И не вздумай догонять меня – не то я сдам тебя ментам: скажу, что ты преследуешь меня. Иди, возвращайся к своей рыжей шалаве. Ты ж, кажется, ещё не кончил: я вам всю малину испортила…
Она оттолкнула меня и пошла по аллее прочь. И я понял, что мои извинения и уговоры ничего не дадут. Ни сейчас, ни… потом.
Когда я вернулся в офис, то не ожидал увидеть там Инну.
 - Ты ещё не ушла? – ледяным тоном спросил я.
 - Нет, - пожала плечами она. – Я тебя' жду.
 - Зачем? – я уставился на неё полным ярости взглядом.
 - Думаю, может, ты проводишь меня домой, и мы закончим то, что начали…
 - Что? – в порыве безумия я подскочил к Инне и стал трясти её за плечи. – Ты соображаешь, что несёшь? Ты знаешь, что Аня – моя жена?!
 - Гражданская. И может, она не захочет с тобой жить после того, что только что увидела.
 - Закрой рот, дура! – заорал я так, что чуть не оглох от собственного голоса. - У тебя хватает ума такое говорить мне? После того, что ты сделала?
 - Я' сделала? – Инна вскинула аккуратно подрисованную бровь. – Извини, Ром, но я тебя не насиловала – Это ты повалил меня на стол.
Я с остервенением отвернулся от неё. Что я мог возразить на это? Ну не обвинять же мне девчонку в том, что она слишком плотно ко мне прислонилась, обняла меня и недвусмысленно на меня посмотрела? Естественно, виноват был я сам! Хотя, если б она сказала тогда: «Нет!», уж конечно же, я как-то бы совладал со своим инстинктом размножения, и не стал бы её насиловать!
 - Ну не дрейфь, Рома, - услышал я за спиной голос Инны и почувствовал на своём плече её ладонь. – Ничего страшного не случилось. Купишь своей Ане колечко с брюликом, трахнешь так, чтоб она кончила, - и всё: мир, дружба, жвачка.
 - Что? – я повернулся к своей подчинённой, метая глазами молнии. – Что ты несёшь? Закрой рот и не смей говорить в таком тоне об Ане!
 -Ой-ой-ой, как страшно, - прыснула со смеху Инна. – Что ты в неё так вцепился? Подумаешь, бухгалтерша какая-то! Безынициативная клуша – сидит пятой клубничкой в третьем ряду в бухгалтерии и ни за что не отвечает. Её вообще не видно и не слышно. На хрен тебе такая тёлка?
В этот момент мне захотелось ударить Инну, но я никогда не подымал руку на женщину. Я только закрыл лицо руками и процедил сквозь зубы:
 - Я тебя увольняю.
Инна засмеялась:
 - Вот напугал! Решения такие принимать сможешь, когда у тебя будет свой бизнес, своя компания. А пока ты такой же наёмный работник, как и я. Если попытаешь выгнать меня на улицу, я скажу шефу, что ты меня изнасиловал, и тогда, думаю, уволен будешь ты. Потому что последнее дело в суде выиграла я, и шеф не станет увольнять курочку, что несёт золотые яйца.   
 - Да чтоб ты подавилась своими яйцами! – воскликнул я. – Ишь как запела! Пригрел на груди змею!
 - Боже, какой пафос! Какой текст! – Инна захлопала в ладоши, открыто издеваясь надо мной.
Я потерял терпение. Схватив её одной ладонью за горло, и таким образом заставив замолчать, я приблизил к ней своё лицо и зашипел:
 - Ты забываешься, детка! Я пока ещё твой непосредственный начальник. И если ты думаешь, что я не найду способа тебя уволить, то глубоко ошибаешься. Более того, внесу в чёрный список сотрудников, так что работу по специальности ты в Киеве вряд ли сможешь найти. Потому пиши завтра заявление на увольнение по собственному желанию. И не вздумай мне угрожать. Я не мальчик. Так могу тебя задвинуть, что мало не покажется.
С этими словами я грубо оттолкнул её и вышел из злосчастного кабинета.
Стоит ли говорить, что весь оставшийся вечер и ночь я потратил на звонки Ане и на бесконечные смс, но и те, и другие остались без ответа. На следующий день я, конечно, взял себя в руки и на работе никак не выдал своих душевных терзаний, общаясь, впрочем, с Инной подчёркнуто сдержано. А вечером, возвратившись в свою квартиру, я обнаружил, что Аня вывезла свои вещи; на кухонном столе лежали ключи и её записка, в которой она сообщала о том, что не вернётся ко мне. Я взревел как бык, и, кажется… заплакал. Потому что понимал, что мой мир, в котором мне целый год было так уютно, полетел в тартарары. Не в силах придумать ничего лучшего, я напился. А через несколько дней «повесил» в Интернете своё резюме. Я решил сменить работу. Может, это звучит не по-мужски, но мне невыносимо было находиться в одном кабинете с Инной, которая с каждым днём всё больше фамильярничала и грубила мне, и невыносимо было стыкаться носом к носу с Аней, которой я продолжал ежедневно строчить километровые смс-ки с мольбами о прощении и признаниями в любви. Очень скоро я осознал, что её обида превзошла чувства ко мне, и я бьюсь о глухую стену.
Среди нескольких заманчивых предложений о трудоустройстве, я выцепил должность юриста с совместной греко-украинской юридической компании «Номос». Может, кому-то покажется глупым перевестись из начальника юридического отдела в простого юриста, но я не парился на этот счёт, потому как компания «Номос» была очень известной на рынке юридических услуг, да к тому же раза в три по количеству сотрудников превосходила торговую фирму, где я работал до сих пор. Поэтому через две недели после удачного собеседования с партнёрами «Номоса», я приступил к обязанностям юриста. Я старался настроить свой мозг исключительно на работу, и не думать об Ане, которая не захотела меня прощать, и об Инне, которая вдруг совершенно неожиданно призналась мне в любви и умоляла не уходить со своей должности начальника юридического отдела. Вобщем, мне пришлось начать новую жизнь. И должен признаться, работа излечила меня от тоски по Ане. С родителями, правда, случился разлад, потому что я не скрыл от них произошедшее, и они оба приняли сторону моей бывшей гражданской жены. Но это всё было зря: Аня ведь в любом случае ко мне не вернулась. А новые сотрудницы вовсю строили мне глазки, но я не спешил заводить романов – пытался насладиться свободой, так сказать. Возобновил свои вылазки по дискотекам и барам и если хотел – то никогда не возвращался домой один: всегда находилась спутница, готовая к тому, чтобы я её «отымел». Я правильно выразился: «находилась». Я никогда сам не искал девушек – в абсолютном большинстве случаев они делали первые шаги сами. Вообще что-то странное произошло в Киеве с девицами за последнее время, а именно: подавляющее большинство девчонок открыто приставали к парням. Вначале это казалось мне очень забавным и прикольным (ещё бы, ведь абсолютно не нужно было напрягаться! – девицы сами гроздьями вешались мне на шею! ;), а потом мне пришла в голову мысль, что это было как-то… противоестественно. Меня, как мужчину, должен был обрадовать тот факт, что в моей стране мужчин гораздо меньше, чем женщин, что толкает последних превращаться в завоевательниц, которые ни перед чем не останавливались. Но отчего-то меня этот факт не радовал. Может, потому, что растиражированный средствами массовой информации образ женщины-стервы, идущей по трупам к своей цели, стервы, которая, якобы должна сводить с ума мужчин, был далек от моего идеала. Уже без прежней боли, но с тоской, я вспоминал Аню, которая таяла в моих объятиях, была мягкой и тёплой, как котёнок; мне хотелось любить её и баловать, оберегать, потому что она казалась такой хрупкой и ранимой. Да почему казалась? Такой она и была, раз моя измена разбила ей сердце и Аня не смогла простить меня. А большинство девчонок, попадавшихся на моём пути в дискотеках, были какими-то агрессивными куклами, до тошноты пропитанными гламуром. Потом, после какого-то корпоратива, моя коллега – юристка Аллочка (когда мы зашли с ней к бар выпить по чашке кофе) – объяснила мне, что девчонки в Киеве стали стервами не от хорошей жизни: просто впечатлились статьями из розовой прессы и пассивностью окружающих мужчин, теряющихся от обилия «хорошеньких тёлочек». «Это Киев, - говорила мне Аллочка, когда я прикуривал ей сигарету. – Здесь много девчонок – и местных, и приезжих, - надеющихся выйти замуж за принца. Принято считать, что столица открывает перед тобой большие возможности. И это так. Но вспомним принцип двойной записи в бухгалтерии: если где-то прибывает, то в другом месте должно пойти на убыль. Так и происходит: в столице масса возможностей найти хорошую работу, но возможность найти хорошего спутника жизни практически равна нулю». – «Думаю, ты сгущаешь краски», - покачал головой я, но Аллочка перебила меня: «Ты - мужчина, Рома. К тому же красивый. Потому ты не понимаешь.» - «Но ты ведь тоже красавица, - улыбнулся я, потрепав коллегу по щеке. «А красавиц, Ромочка, в Украине много, - грустно посмотрела на меня Аллочка – стройная кареглазая шатенка с внешностью фотомодели. – Красивые женщины – это украинский национальный бренд. Их много. И потому они не редкость. А раз так – приходиться ангелам сбрасывать крылья и пересаживаться на метлу, чтоб добиться своего. А кто не может или не хочет – будет хлопать облезлыми крылышками на обочине жизни». И Аллочка в двух словах рассказала мне историю о том, как подруга, с которой они дружили чуть ли не с детского сада, увела у неё мужа. В свою очередь меня потянуло разоткровенничаться об Ане. Выслушав меня, Аллочка только покачала головой: «Дура твоя Аня, раз не простила тебя. Сколько ей было, 20? Оно и понятно, она ещё совсем юная. Было бы ей лет 27-30, она бы ни за что не ушла от такого мужчины, как ты, Рома». - «От какого – такого? – вопросительно вскинул брови я. – Аня застукала меня трахающимся в рабочем кабинете с подчинённой!» - «Это печально, - кивнула коллега. – Но если б она тебя по-настоящему любила – простила бы. Кто не ошибается? Естественно, я тебя ни в коем случае не оправдываю (твоя беспечность и мужская самоуверенность сыграли тогда против тебя), но… Ты же осознал свою ошибку, просил прощения… Думаю, в будущем Аня пожалеет, что ушла от тебя…».
Обрадовала ли меня уверенность моей сотрудницы в грядущем раскаянии Анны? Нет. Потому что я знал, что Аня не вернётся. Мы жили в реальности, а не в фильме про любовь с хеппи-эндом. И приходилось с этим мириться.
…а потом, два года спустя, я встретил Дашу. Она работала экономистом в компании, для которой я проводил мониторинг изменений в законодательстве. Внешне Даша напомнила мне Анну – она была такой же тёмной шатенкой с карими глазами и показалась мне серьёзной девочкой. Не помню уже как, но я пригласил Дашу в кафе, потом в ресторан… Она мне очень понравилась, и я ей – тоже, что следовало из того, что Даша запросто сама звонила мне, отправляла смс-ки и сообщения в icq с не всегда приличными анекдотами и поговорками. После очередного киносеанса мы поехали в ресторан, где выпили вина, а потом Даша оказалась в моей постели. Причём что касается последнего, то инициатива исходила от неё. Я был приятно удивлён тем, что Даша сократила путь прелюдий и перешла сразу к действиям. Ей было 22 года, но она была абсолютно не зажатой в постели. Так мы стали встречаться и очень скоро я предложил ей жить вместе. В мои 27 мне уже надоело бегать по клубам, цепляя девчонок для ничего не значащего траха. Тем более (хоть я и был нормальным парнем с естественными физиологическими потребностями) я никогда не гонялся за количеством девиц, и мне всегда было проще снять профессиональную проститутку, чем переспать со случайной девушкой, давая ей ложную надежду на продолжение отношений, в то время как она для меня ничего не значила. Потому я обрадовался, когда в моей жизни появилась Даша. Она мне очень нравилась, но полюбить её по-настоящему я не смог, потому что Даша кардинально отличалась от образа чуткой и нежной девушки, который я нарисовал себе в мозгу. Дарья Мельниченко оказалась капризным ребёнком, не готовым к совместной жизни. Она была младше меня на 5 лет, и её тянуло на всевозможные тусовки. Поначалу я выбирался с ней в ночные клубы, но поскольку сильно уставал на работе, желания пить дорогие коктейли и скакать на данс-поле у меня не было абсолютно никакого, и потому Даша скоро стала называть меня занудой. Я не обращал на это никакого внимания, надеясь, что со временем она сама устанет от бесконечных дискотек и ей захочется проводить больше времени со мной. На выходных мы часто выбирались в торговые центры, где я покупал ей обновки (Дашиной зарплаты хватало только на коммунальные услуги и на питание). А потом я вдруг понял, что у моей девочки были непомерные аппетиты: она хотела пользоваться только самой дорогой косметикой, носить джинсы только люксовых брендов и ужинать только в ресторанах. Очень часто я слышал от неё, как она называла подруг лохушками, за то, что они покупают вещи на базарах, постоянно говорила, что очень себя уважает и никогда не будет носить дешёвую обувь, и что вообще она бриллиант, который требует солидной оправы. Меня стали пугать её реплики. Я, как старший товарищ ;, попытался повлиять на неё, объяснить, что она слишком зациклилась на внешней мишуре, но мы только ссорились. Получив от меня на свой день рождения абонемент в фитнесс-центр, Даша не долго была мне благодарна. Она настоятельно просила меня взять кредит на покупку нового автомобиля. Мой чёрный «hundai», на котором я ездил уже 6 лет и не собирался пока менять, перестал её устраивать. Я в довольно жёсткой форме сказал ей, что не собираюсь менять машину, и что ей следует умерить свои аппетиты, потому как она не зарабатывает столько, сколько тратит. Что тут началось! Я услышал от Даши, что я жмот, что ей стыдно перед сотрудницами, что у неё нет настоящей шубы, а лишь дублёнка, купленная два года назад родителями; что я скучный тип, который только и хочет, что по вечерам лежать на диване, и что если я надеюсь, что она будет тратить на меня свою молодость, то я сильно ошибаюсь: такая звезда, как она, одна не останется и уж конечно, найдёт себе мужчину, который сможет обеспечить ей красивую жизнь. Наверное, дурочка Даша слишком себя переоценила, потому что я не стал терпеть обвинения в свой адрес, точно зная, что они не справедливы. Я выворотил из шкафов её вещи (купленные, кстати, по большей части, на мои деньги) и приказал ей убираться вон из моей квартиры. Она побледнела, не на шутку испугавшись. Но уязвлённое и сильно зашкаливающее самолюбие не позволило ей просить у меня прощения, и она уехала к своим родителям.
На следующий день мне стала звонить её мать с обвинениями в том, что я попользовался её дочерью и выкинул на улицу, как собаку. Я без обиняков попросил Дашину маму пересчитать золотые кольца, подаренные мной, на пальцах её дочери и перевести это в денежный эквивалент. А затем бросил трубку, не став слушать гнев, который уж никак нельзя было назвать праведным. Так я снова стал холостяком ;. Но я не чувствовал теперь ничего подобного тому, что ощущал, когда от меня ушла Аня. Я злился на Дашу и на себя за то, что позволил этой юной вертихвостке так долго морочить мне голову. Когда мы випивали с коллегой по работе и моим приятелем Вовкой, я пожаловался ему на Дашу, на что тот ответил мне, что у него точно такая же меркантильная жена. Из этого мы с Вовкой сделали вывод, что все женщины нынче – суки, которых интересуют только наши деньги, и потому в тот же вечер вызвали проституток и поехали с ними в гостиницу.
Капризная Даша потом неединожды пыталась ко мне вернуться: звонила, писала слезоточивые смс-ки, в которых обзывала себя дурой, говорила, что любит меня, что хочет родить от меня ребёнка… Я не вёлся на этот поток фальши. Однажды в пятницу она подкараулила меня под дверью моей квартиры с бутылкой коньяка и стала в который раз (только уже лично) умолять о прощении. У меня тогда был трудный день на работе, я смертельно устал и мне до смерти не хотелось с ней ругаться. С опустошённым выражением лица я впустил её в квартиру, наскоро приготовил какую-то закуску и мы с ней выпили пару рюмок коньяка. После этого Даша запрыгнула мне на колени и стала, что называется, склонять меня к интиму. Я не прогнал её. Мы занимались любовью до рассвета, а субботним утром я даже приготовил своей вконец обессиленной любовнице завтрак. Наивная Даша решила, что отдавшись мне этой ночью, она меня вернула. Как бы не так! Пресекая её попытки поцеловать меня, я холодно приказал ей убраться из моей квартиры. Даша подняла крик, называя меня то скотиной, то сволочью, которая её использовала, но я был глух к её истерике. И совсем не думал, что Бог накажет меня за то, как я с ней поступил, несмотря на то, что она мне это обещала, захлёбываясь слезами…
И вот теперь, спустя три месяца после исчезновения Даши из моей жизни, я стоял на кухне и выдыхал дым от сигареты в распахнутое окно. Надо сказать, что курил я редко – только в моменты, когда нужно было принять какое-либо ответственное решение. И сегодняшний момент был именно таким: мне предстояло отказаться или согласиться на предложение уехать на полтора года в Афины, чтобы поработать юристом в греческом отделении компании «Номос». На дворе был апрель 2011 года – года, когда всем стало ясно, что Греция очень долго жила «в долг», растрачивая бюджетные средства на социальные программы для своих граждан. Современная Эллада подмочила репутацию достойного члена Евросоюза ещё в 2010м, подделав финансовую отчётность и прося деньги у Германии и Франции для приведения своей экономики в чувство. Греция сильно рисковала, так как настолько пошатнула евровалюту, что на международных переговорах разного уровня вовсю обсуждался вопрос о том, чтобы исключить страну из еврозоны. Государства – участники Евросоюза требовали от греческого правительства принять меры для спасения экономики путём внедрения правительством мер жёсткой экономии денег из госбюджета. А это, в свою очередь, привело к массовым беспорядкам на улицах Афин и других крупных городов Греции. На протяжении года по стране прокатывались организованные профсоюзами акции протеста, которые с разной периодичностью парализовывали работу аэро- и морских портов, общественного транспорта, медицинских учреждений; участники забастовок поджигали банки, громили витрины магазинов, автобусные остановки, станции метро… Конечно, это всё было ужасно, и, как считали мои родители, должно было заставить меня сказать однозначное «нет» в ответ на предложение работать в Греции. Но… Возможно, вы посчитаете меня идиотом, но заварушки в Афинах меня абсолютно не пугали. Не после Оранжевой революции 2004 года в Украине, в которой я принимал довольно-таки активное участие. Естественно, бережёного Бог бережёт, но я понимал, что я ленивая Греция – это не исламистские Сирия и Ливия, куда здравомыслящему европейцу уж точно соваться не стоит. Потому и не думал, что моя молодая жизнь оборвётся где-нибудь в центре Афин от запущенного в меня греческим студентом стаканчика из-под йогурта ;. Затягиваясь сигаретой, я взял в руки карандаш и следуя совету глупых женских журналов, которые иногда читала Даша, расчертил лист бумаги напополам и принялся записывать «плюсы» и «минусы» моей полуторагодичной «ссылки» в Грецию. В «минусы» попали только уличные беспорядки. В «плюсах» же оказались: а) возможность пожить заграницей – в красивой стране с богатым историческим и культурным наследием; б) усовершенствовать свой английский язык и довести до сносного уровня греческий; в) ощутимо «украсить» своё будущее резюме строчкой о длительным опыте работы заграницей; г) оказаться в Афинах с моим приятелем – сотрудником Вовкой, который расстался с женой, и который уже ответил согласием на предложение ехать на работу в Грецию; Вовка был моим другом, а это означало, что мне будет с кем позависать в афинских тавернах и ночных клубах ;; д) наконец, завести роман с греческой девушкой, ведь иностранок у меня ещё не было ;!
Таким образом картина вырисовывалась однозначная: Афины должны были стать моим домом на следующие полтора года. Потому я набрал номер старшего партнёра компании «Номос» и сообщил ему о своём решении трудиться на благо Эллады. Потом я позвонил Вовке и обрадовал его тем, что у него теперь будет компания в попойках на уик-энды в греческой столице ;.
Вылетать в Афины я должен был приблизительно через месяц. За это время мне надо было найти арендаторов для моей киевской квартиры, чтобы она не простаивала в моё отсутствие без всякой пользы, а приносила стабильный доход. Других дел, которые мне надо было привести в порядок до своего отъезда в Грецию, у меня не имелось.
Глава 2. Афины – город контрастов. Сводки с передовой
Мы с Вовкой Остапенко приземлились в афинском аэропорту «Элефтериос Венизелос» в воскресенье, 15 мая 2011 года в 15:05 - время, когда в Афинах полным ходом шла Всеобщая антиправительственная забастовка. Ещё не пройдя паспортный контроль, мы узнали, что на центральной площади столицы Греции полным полно народу: демонстранты бросают в полицейский заслон камни, а те, в свою очередь, взрывают газовые гранаты… Мы с Вовкой переглядывались, впервые подумав, что, может, и зря не остались в Киеве. Но менять что-либо всё равно было уже поздно. К тому же в каждом из нас просыпался маленький сорванец, не наигравшийся в войнушки, и довольно потирал ручонки в предвкушении заварушки.
На выходе из аэропорта нас встретил солидного вида пожилой грек – Янис Иоаннидис, один из старших партнёров греческого представительства компании «Номос». Поздоровавшись с нами по-гречески («;;;; ;;;!»), Янис далее обращался ко мне и к Вовке по-английски. Мы не стали дожидаться от Яниса поздравлений с прибытием в Грецию и тут же засыпали его вопросами о происходящей забастовке. По всему было видно, что Иоаннидису неловко за происходящее в столице. Он пытался успокаивающе улыбаться и заверял нас, что самое главное для нас с Вовкой сегодня – это не высовывать носа из снятых «Номосом» апартаментов, в которых мне и Вовану предстояло обитать ближайшие полтора года.
Пока Янис доставлял нас к месту назначения на своём чёрном «audi», он вкратце рассказал нам о Греции вообще, и об Афинах в частности. Впрочем, ничего отличного от того, что прочёл в путеводителях, я от Яниса не услышал (да он и сам настоятельно советовал нам с Вованом в ближайший выходной (как только прекратятся митинги!) взять гида для осмотра местных достопримечательностей). Иоаннидис и не ставил перед собой цели рассказать нам что-нибудь занимательное об Афинах: мы с Вовкой приехали в столицу Греции, чтобы работать (и на работу мы обязаны были явиться завтра к 7:00) – а досуг нам с моим корешем придётся организовывать себе самостоятельно.
Глядя в окно на полицейские пикеты и бушующую толпу с разноцветными транспарантами, Вовка подмигнул мне:
- Ни фига ж себе у них тут сиеста1! По времени - греки только просыпаться должны. А здесь – тусня полным ходом. На пути встанешь – башку тебе снесут…
1 Сиеста - послеобеденный сон во многих южных станах с жарким климатом. Длиться обычно с 13:00 до 16:00. Для сиесты существует официальных перерыв в рабочее время.
Я только криво усмехнулся:
 - Скучать нам с тобой точно не придётся. Жаль, палатки с Майдана-2004 у меня не осталось… Ты не брал с собой?
 - В супермаркете попозже купим. А лучше две двуспальных – чтоб можно было с девочками кувыркаться под грохот канонады, - хохотнул Вовка.
 - Если нас не убьют прежде, чем ты кончишь …
Надо сказать, что компания «Номос» сняла для нас с Вовкой две однокомнатные квартиры по соседству в районе площади Синтагма (в переводе с греческого – Конституция) – то есть, в гуще революционных событий ;. Именно на Синтагме находилось здание Парламента, взятое сейчас в плотное кольцо полицейскими, которые расточали в толпу слезоточивый газ и бросали шумовые гранаты.
 - Разом нас багато – нас не подолати1, – тихонько пропел себе под нос Вовка.
 -Что, душа жаждет романтики, а ж*па – приключений? – поддел я приятеля.
Он решительно покачал головой.
Аккуратно подрулив к нашему дому, по команде Яниса мы выбрались из «audi» и быстро скрылись в парадном. Иоаннидис вручил нам с Вовкой ключи от квартир, сообщил, что в наших холодильниках мы найдём всё необходимое для перекуса, и попросил ни в коем случае не выходить вечером на улицу. Попросив ещё раз извинения за то, что в столице была в самом разгаре забастовка, Янис, тем не менее, упомянул, что район Синтагма был самым удобным в Афинах относительно расположения достопримечательностей. Ну, и от дома, где нам предстояло жить, до места нашей службы было 10 минут ходьбы.
Сказав Иоаннидису в унисон с Вованом дружное: «;;;; ;;;!», я наконец перешагнул порог своей квартиры и закрыл за собой дверь. Апартаменты приятно удивили просторностью, аккуратностью и хорошим ремонтом, хотя шикарными их назвать тоже было нельзя.
Приняв душ и наскоро перекусив тем, что презентовал греческий работодатель (маслины, брынза, запеканка с картофелем, мясом и баклажанами (позже я узнаю, что она называется муссака), я рискнул выйти на балкон. Иоаннидис не соврал насчёт близости апартаментов к архитектурным памятникам: вдали, за стеной густого дыма просматривалась скала Акрополя. Это была та достопримечательность, ради которой собственно туристы и приезжали в Афины. Я не был туристом, но понимал, что как только более-менее утихнут беспорядки на улицах, и мы с Вовкой втянемся в работу –обязательно поднимемся на Акрополь. Вообще, возьмём гида на целый день или даже больше – пусть покажет нам все интересные места в Афинах и в окрестностях. И даже такие, куда туристов не водят – мы ж с Вованом не туристы, а гастарбайтеры ; : приехали выводить Грецию из кризиса…
Невольно улыбнувшись своим мыслям, я вернулся в комнату с намерением улечься спать: трёхчасовой перелёт и получасовое созерцание революционно настроенной толпы греков немного утомили меня, а ведь завтра нас с Вованом ожидал полноценный рабочий день, потому отдохнуть как следует – было моей священной обязанностью.
*   *   *
В афинском офисе юридической компании «Номос» мне предстояло работать консультантом по вопросам недвижимости, а Вовке – консультантом по защите интеллектуальной собственности.  Потому мы, засучив рукава и напрягши мозги, тут же приступили к работе. Понятное дело, как всяким новичкам, нам поначалу было стрёмновато (хотя мы и не признавались в этом друг другу ;), потому что хоть каждый из нас и усиленно готовился ещё в Киеве к работе в Афинах, всё же на практике пришлось слегка поднапрячься. Но интерес к новым обязанностям, доброжелательность сотрудников, неплохой разговорный и деловой английский, а также огромное желание зарекомендовать себя с лучшей стороны сделали своё дело: совсем скоро мы с Вовкой
1 Разом нас багато – нас не подолати (укр.) – Вместе мы едины – мы непобедимы (рус.) - один из главных лозунгов и припев гимна Оранжевой революции в Украине в 2004 году, вспыхнувшей после сфальсифицированных результатов Президентских выборов.
стали в афинском «Номосе» почти своими. Почти – потому что наш уровень греческого языка пока что оставлял желать лучшего, но мы работали над этим – руководство отправило нас на соответствующие курсы.
Вобщем, продохнуть нам, конечно, было некогда. Даже не смотря на сиесту, которая длилась с 13:00 до 16:00, и к которой ни я, ни Вовка никак не могли привыкнуть. Во время сиесты в первые дни мы продолжали работать в офисе. Потом переместились со своими нетбуками в кафе неподалёку, где продолжали рабочий процесс; после в тех же кафе выполняли домашнее задание по курсам греческого языка. Вобщем, без дела мы с Вовкой не сидели, и нам казалось тогда, что вряд ли мы сможем, как греки, спать во время сиесты, несмотря на изнуряющую жару. Тем более, не знаю, как Вовану, но мне работа была в кайф. За неполный месяц я успел проконсультировать нескольких потенциальных покупателей жилой недвижимости на материковой Греции и на островах (а в разгар кризиса цены на жильё в Элладе очень сильно «просели»), причём консультации проводил на русском, потому как клиенты были из России; так же я готовился сопровождать заключение сделки по аренде нежилого помещения для ресторана в Глифаде – престижном курортном городке в 15-ти километрах от Афин.
Таким образом, ближе к выходным в середине июня во время сиесты (когда подавляющее большинство афинян отдыхали) мы с Вовкой потягивали национальный греческий напиток фраппе (холодный кофе с молоком) в одной из кафешек на Синтагме и впервые за всё время пребывания в Греции обсуждали планы на уик-энд. Надо сказать, что, не смотря на перманентные демонстрации и акции протеста, вписавшиеся в портрет афинских центральных улиц, они почти не отражались на объёме работы в нашей юридической фирме. Чтобы там не говорили в новостях и не писали в интернете о том, что деловая жизнь в Афинах замерла почти наполовину – «Номоса» это не касалось. Мы с Вовкой ежедневно ходили на службу (хотя, может, если бы пришлось добираться общественным транспортом, случались бы трудности, потому как общественный транспорт часто прекращал работу без предупреждения). Если же народ на улицах был в особом «ударе», а у меня не предвиделось встреч с клиентами, я оставался работать дома за своим нетбуком. Вообще привык как-то ко всем этим забастовкам на улицах. Может потому, что помнил ещё своё присутствие в толпе марширующих во время Майдана 2004 года, но тогда я знал, за что боролся, ведь то были протесты на моей родине, а к бастующим грекам я, естественно, примыкать не собирался. Но и не дёргался при встрече на улице с толпой марширующих студентов, что несли разноцветные лозунги. Правда, маму свою во время звонков домой, в Киев, приходилось каждый раз успокаивать: она очень сильно переживала, как если бы я работал не юристом в Афинах, а журналистом в Багдаде.
 - Итак, Вовчик, есть ли у тебя планы на эти выходные? – отпивая фраппе, спросил я у своего приятеля.
 - Хочешь пригласить меня на ужин? – кокетливо пожеманничал Вован. - А что последует после ужина? Ты потащишь меня «в номера»?!
 - Да ну тебя в пень! - отмахнулся я. – Смотрю, Греция открыла неведомые грани твоей личности, от которых мне стоит держаться подальше…
 - Не боись – я убеждённый гетеросексуал, - Вован хихикнул. – И ничто не заставит меня свернуть с пути охоты на самочек ;.
 - Я вообще-то разговор начал к тому, что не пора ли нам достопримечательности обойти? А то ведь я каждый день смотрю с балкона на Акрополь и понимаю, что уже месяц в Афинах, а так туда и не дошёл. Это неправильно.
 - Тю, Акрополь… - хмыкнул Вовка. – Я думал, мы с тобой в пятницу на дискотечку завалимся и ужрёмся, как хрюндели! Я уже всё узнал. Греки, отоспавшись днём, начинают шевелиться и активно тусить с полуночи. У них нормальные клубы открываются после 23:00. Улицы Леофоро Сиггру и Леофоро Посидонос просто начинены всякими барами и дискарями. Предлагаю ночью прогуляться и в каком-нибудь заведеньице зависнуть…
 - Вован, ну ты даёшь! – притворно осуждающе покачал головой я. – О чём ты вообще думаешь? Я собирался предложить тебе полазить по древним руинам, сходить в исторический музей… А у тебя попойки в голове!
 - Ой, а тебе' не хочется расслабиться! – хитро прищурил глаза Вован.
 - Хочется, - кивнул я. – Но в отличие от тебя меня интересуют не только ночные Афины, но и Афины исторические. Мы ж не в заж*пье каком-то греческом живём, а в столице, как-никак. Где ещё столько достопримечательностей в Греции, как не здесь? Люди на греческие острова ездят на курорты, там, конечно, есть свои местные развалины, но… Ты ж понимаешь, что Афины – это…
 - Да ладно-ладно, не парься! – похлопал меня по плечу Вовка. – Я с тобой согласен и уже всё продумал. Осталось только получить твою одобрительную визу, так сказать.
 - Визу? – моя бровь поползла вверх. – Касательно чего?
 - Думаю, я уже нашёл нам гида для прогулок по акропольским развалинам на субботу.
 - Когда ты успел? – не смог я скрыть удивления.
 - Ну, было несколько свободных минут во время сиесты, когда начальство поехало дрыхнуть домой… Я открыл интернет и прошерстил варианты. Гидов в Афинах куча (сам понимаешь), и все предлагают почти одно и то же…
 - И? – вопросительно смотрел я на Вовчика.
 - Наша задача с тобой – выбрать лучший вариант, не так ли?
 - Ну да…
 - Вот я и выбрал.
Вовка забарабанил пальцами по клавишам своего нетбука и через 10 секунд развернул его монитором ко мне. Моему взору открылся сайт афинского туристического агентства «Топио» (в переводе с греческого «пейзаж»). Сайт предлагал перечень экскурсий по Афинам, Аттике, поездки к достопримечательностям материковой Греции, а так же круизы по близлежащим островам.
 - Хорошо, - кивнул я и посмотрел на приятеля. – Но почему именно это турагентство?
 - У них самые сексуальные гиды.
Не дожидаясь, пока я спрошу, что натолкнуло его на такую мысль, Вован навёл курсор на иконку «Наши гиды», и моему взору представился перечень имён и фамилий экскурсоводов, а ещё через миг после очередного Вовкиного клика, на мониторе возник портрет девушки.
 - Вау, вот это лялька! – не смог сдержать восхищённого возгласа я и, поверьте, он был оправдан. С монитора на меня, улыбаясь, смотрела молодая белокурая девушка поразительной красоты. У неё были правильные черты лица, точёный носик, чувственные губы, но самым сногсшибательным в её лице были глаза. Я давно не встречал у женщин таких глаз: большие, выразительные, небесного цвета в обрамлении густых ресниц, и при всём при этом они были глубокими, даже с определённым отпечатком грусти; это не были холодные пустые глаза модели из рекламы на развороте журнала. Сама девушка, при всей своей схожести с куклой Барби, была красива именно природной красотой, а не компьютерно-гламурной ретушью.
 - Что слюнки потекли, да? – толкнул меня в плечо приятель. – То-то и оно!..
 - Это экскурсовод? - нехотя оторвал я взгляд от лица красавицы и перевёл его на Вовчика. - Она на гречанку не похожа совсем… скорей, на скандинавку…
 - Она украинка, Рома. Родом со Львова. Её зовут Роксолана Грищук. Вот, смотри, - Вовка подсветил на мониторе информацию о девушке, и я убедился в его словах. На сайте было написано, что Роксолана родилась и выросла во Львове, затем 5 лет прожила в Киеве, обучаясь в университете имени Т.Г. Шевченко на географическом факультете, после чего вернулась во Львов, где два года проработала гидом-сопровождающим тургрупп в автобусных турах по Европе. В столице Греции Роксолана жила уже около двух лет, сотрудничая с туристическим агентством «Топио» в качестве экскурсовода.
 - Ну, как ты отнесёшься к тому, если мы с тобой будем бродить по Акрополю в сопровождении такого вот гида? – подмигнул мне Вовка. - Чем слушать от пузатого грека историю воздвижения Парфенона, лучше мы будем любоваться двойной красотой – античными колоннами и этой куколкой-блондинкой. Смотри…
  Вовка зашёл в фотогалерею гида Роксоланы Грищук и стал демонстрировать мне её фотографии в компании туристов.
 - Просто кукла Барби, - причмокивал Вовка языком. – Смотри, какие ножки, какая грудь! (третий размер - не меньше)! Про личико я вообще молчу…
 - Вова, Вова, остынь, - я заглянул в глаза приятелю. – Она - экскурсовод, а не девочка из бара.
 - А кто сказал, что она после экскурсии не отправится с нами в бар или на дискотеку? –подмигнул мне Вовка.
 - Ты собираешься ей это предложить? – округлил я глаза.
 - Ты думаешь, она откажется?
 - А с чего ты взял, что согласится? Она – гид, Вова, и для неё репутация – не пустой звук. Если она будет ходить со всеми, кто её захочет, по кабакам, а оттуда – в постель, то её выгонят из турагентства!
 - Почему ты так уверен в том, что говоришь? – пристально посмотрел на меня приятель. – Что ты о ней знаешь, Рома? Держу пари, что сопровождать туристов в злачные места, а оттуда – в койку, как раз и есть основная часть её заработка. Экскурсии по местным развалинам – это для нашей Роксоланки только разминка. Не с её внешностью лишь языком чесать! Этим самым язычком она, думаю, может делать куда более приятные вещи своим туристам. Она ж украинка, Ромка, а наши бабы в большинстве своём шалавы. И заграницу уезжают проституцией заниматься – это общеизвестный факт. Все наши девчонки на бабках помешаны – вспомни свою Дашеньку, и мою Маринку. Я и развёлся потому, что не хотел чувствовать себя дойной коровой. И ты мне будешь рассказывать, что эта куколка Роксолана – только гид? Держу пари: если я предложу ей 200 евро, она не откажется покувыркаться со мной. Но сразу я такие бабки ей предлагать, конечно, не буду. Это на крайняк. Может, прокатит обычное предложение повисеть на дискотеке. Пусть берёт с собой какую-нибудь подружку – для тебя. Угостим девочек выпивкой, потанцуем, а потом отвезём к себе в апартаменты для логического завершения вечера. Как тебе идейка?
 - Поразительно, - только и смог бесстрастным тоном произнести я. - Ты уже всё распланировал заранее. Ты хоть звонил в агентство, хоть узнал, может, эту девочку уже заказала группа школьников на выходные?
 - Нет, я отбил её у группы школьников, - сладко улыбнулся Вовчик. – В эту субботу она будет с нами.
Я открыл рот от удивления.
 - Шустрый ты, однако…
 - Не без этого.
 - Подожди, а… Какая у нас программа и вообще сколько стоят услуги такого гида?
 - Тебе не всё равно, какая программа, если рядом будет такая девочка?
 - Нет, не всё равно! – почему-то со злостью выпалил я.
 - Чего ты взметнулся? Тебя бесит, что я, не спросив твоего мнения, нашёл гида и организовал нам с тобой досуг на выходные?
 - Нет…
 - Что? – с вызовом посмотрел на меня Вовка.
 - Ничего! – не слишком любезно выпалил я и стал допивать фраппе.
 - Экскурсия там довольно стандартная, - пробурчал Вовка. -  Обзорка на авто по городу, посещение Акрополя, Панафинейский стадион, Президентский дворец… Заедем в порт Пирей, а вечером Роксолана повезёт нас на мыс Сунион к храму Посейдона загадывать желание на закате. Расценки можешь посмотреть на сайте. Но я уже всё оплатил. Можешь, конечно, отказаться, и я буду гулять с Прекрасной Дамой один, но… Мы же с тобой друзья, Ромка, и для тебя вся эта хрень с достопримечательностями более интересна, чем для меня, потому, я надеюсь, ты составишь мне компанию. О том, что я оплатил за тебя экскурсии, не парься: угостишь меня как-нибудь ужином в таверне и мы будем в расчёте. Так как? Ты простишь мне то, что я всё устроил без твоего участия?
 - Куда ж я денусь? – притворно тяжело вздохнул я. – Ты мой единственный земляк в Афинах, так что придётся мне с тобой считаться…
 - Вот и чудненько. А Вован, ты знаешь, плохого не посоветует! Потому заряжай аккумулятор в фотоаппарате и готовься к субботе: у нас будет насыщенный день и, очень надеюсь, не менее яркая ночь!

                Часть третья. Двое в Аттике

Глава 1.Я – девушка приличная!
Лана стояла у припаркованной на Синтагме машины и смотрела на часы. Было без 5-ти минут 10 утра, и двое туристов пока что не опаздывали. Пока что – пока стрелка не укажет ровно 10. В её гидовско-экскурсоводческой практике случались и опоздания, и отказы от заранее запланированных туров. Хотелось бы, конечно, чтоб сегодняшние гости столицы были пунктуальны – Лана не хотела терять деньги. Тем более, сейчас они ей были очень нужны: в прошлом месяце подруга и коллега Алла вышла замуж и, как следствие, съехала с квартиры на площади Омония, которую снимала вместе с Ланой; теперь девушке приходилось оплачивать апартаменты самой. Плюс очень било по карману обучение в Институте экскурсоводов, но ничего нельзя было с этим поделать: когда их с Христосом Димитриадисом наконец официально разведут (госпожа Грищук подала на развод ровно год назад!), Лане необходимо остаться в Греции на законных основаниях, а для этого ей нужен самостоятельный вид на жительство и официальная работа, то есть работа лицензированного гида. О том, что будет дальше, Лана старалась не загадывать наперёд. Уже давно приучила себя жить сегодняшним днём, потому что будущее, откровенно говоря, оставалось довольно туманным. С того момента, как ушла от Христоса, она жила практически лишь работой и обучением. Длящиеся по целому дню экскурсии, а если их не было - с утра до вечера «пахота» в офисе туристического агентства «Топио» по разработке и усовершенствованию маршрутов, занятия в Институте, курсы вождения (необходимость, потому как многих туристов приходилось возить по объектам на авто, если это были индивидуальные экскурсии)... За родными она, конечно, дико скучала, но чаяла надежды, что брат Игорь этим летом приедет её навестить. В связи с кризисом, греки стали охотно открывать визы большинству туристов из Украины, желающим посетить Элладу, так что Лана не переживала насчёт того, что братишке поставят штамп отказа в паспорте.
Девушка вновь посмотрела на часы: 10:00. Запланированные у неё на сегодня туристы были не совсем и туристами. Владимир и Роман (так их звали) около месяца назад прилетели в Афины из Киева для работы по контракту в греческой юридической конторе. И судя по словам Владимира во время телефонного разговора с Ланой, они с другом вот только сейчас наконец-то созрели для полноценной экскурсии по Афинам, а до этого вкалывали, как проклятые, втягиваясь в работу греческого офиса. 
 - Господи, хоть бы они пришли поскорее, - вслух прошептала уже начавшая переживать Лана. - Не дай Бог демонстранты под парламент сбегутся – что я тогда буду делать?
 - ;;;;;;;;, прекрасная леди! – в ту же секунду услышала она справа от себя мужской голос и обернулась, нацепив дежурную улыбку. По залитой утренним солнцем площади к ней спешили двоё молодых людей. На вид им было никак не больше 30 лет, одеты они были в тенниски светлых тонов и летние брюки, оба были примерно одинакового роста – и на этом их сходство заканчивалось. Потому что первый был хоть и молодым, но уже изрядно полысевшим блондином со светло-голубыми глазами, а второй… Лана невольно перестала дышать при виде молодого человека, но вовремя осадила себя, лишь ещё шире улыбнувшись. Второй «турист» был очень тёмным шатеном (можно даже сказать брюнетом) с правильными чертами лица и дьявольски красивыми (как для мужчины) выразительными зелёными глазами. Вообще вся его внешность была какой-то демонической. «Безусловно, он знает, какое впечатление своим видом производит на женщин и пользуется этим, - пронеслась в голове у экскурсовода абсолютно логичная мысль. - Хотя… Моя внешность, по идее, тоже должна бы обезоруживать мужчин и что? До сих пор оружие складывала только я…Б-р-р-р! Всё, хватит об этом!..»
Когда парочка туристов поравнялась с Ланой, белёсый тут же отрекомендовался:
 - Здравствуйте, Роксолана! Я – Владимир, но для Вас – просто Вова, а это, - он сделал жест в сторону зеленоглазого красавца, - это мой друг Роман.
 - Очень приятно, - ответила Лана, переводя взгляд с одного на другого, и протянула поочерёдно каждому из них кисть для рукопожатия. – Роксолана Грищук, ваш гид по Афинам на сегодня. Но зовите меня Ланой – это будет проще выговорить, да и здесь, в Греции, все зовут меня так. 
 - Мы уже прочитали в Вашей анкете на туристическом сайте, что Вы украинка, - улыбнулся Владимир. – Ланочка, в жизни Вы ещё лучше, чем на фото! Как же так получилось, что такая красивая девушка – и уехала из Украины, чтобы жить в Греции?!
Лана засмеялась хорошо отрепетированным с претензиями на беззаботность смехом и сказала:
 - Пути Господни неисповедимы… Ну что, господа, вы готовы начать знакомство с Афинами? Как я уже знаю, несмотря на то, что живёте в этом городе уже месяц, вам так и не представилось возможности полюбоваться Парфеноном, посетить Музей Акрополя, увидеть Панафинейский стадион, полюбоваться заходящими в порт Пирей лайнерами и закатом у руин храма Посейдона на мысе Сунион. Что ж, значит, будем навёрстывать упущенное. Прежде, чем мы сядем в авто и двинемся к Акрополю, я хотела бы сказать пару слов о площади Синтагма (Конституции), на которой мы сейчас с вами находимся.
 - Да мы живём тут рядом, - хохотнул Владимир. – И знаем, что к этой площади стекаются все демонстрации, здесь регулярно происходят забастовки трудящихся, которых спецназовцы щедро потчуют слезоточивым газом.
 - Да, есть такое дело, - улыбнулась Лана. – И я не стану скрывать, что это действительно проблема – и для города, и для афинян, и для туристов… Но что поделать? Знаете, была такая надпись на кольце у царя Соломона: «И это тоже пройдёт»? Поэтому я расскажу вам сейчас о той площади Синтагма, что знавала лучшие времена, чем лето 2011 года. Потом мы с вами сядем в авто, которое окажется чем-то вроде машины времени, что на пару часов перенесёт вас в эпоху античности, когда мы попадём в Акрополь. 
А дальше из уст Ланы полилось захватывающее повествование, которое она проводила бесчисленное количество раз, но которое, впрочем, никогда не повторялось слово в слово, потому что госпожа Грищук была профессиональным экскурсоводом. Это значило, что она пребывала всегда в курсе последних исследований Афинских (да и общегреческих) достопримечательностей и всегда сообщала туристам вновь открывшиеся факты о том или ином музейном экспонате или свежих раскопках.
Завершив рассказ о здании парламента и о Памятнике неизвестному солдату с почётным караулом мужчин в пышных юбках и помпонах на обуви, Лана предложила своим туристам сделать несколько фотографий.
 - Да нет, это лишнее, - отмахнулся Владимир. – Я уже до фига фоток Синтагмы сделал, в дни, когда здесь бушевали митинги. Сейчас мне голую площадь фотографировать не интересно.
 - А Вам, Роман? – обратилась Лана к «демоническому» брюнету. – Вы тоже уже успели наделать фотографий из самой горячей точки Афин?
Молодой человек пожал плечами:
 - Таких фото много в интернете, причём сделанных профессиональными журналистами. Вряд ли мои снимки будут чем-то интереснее… Это Вован у нас любитель оставлять след в истории, даже если до него там уже наслежено…   
Когда Лана села за руль авто, чтобы везти своих клиентов к Панафинейскому стадиону, Владимир молниеносно занял место рядом с ней в салоне видавшей виды «audi» (машаны из автопарка агентства «Топио»).
 - Не устаю любоваться Вашей красотой, Ланочка, - пропел блондин, плохо скрывая плотоядный блеск в глазах.
 - Спасибо, конечно, за комплимент, однако уверяю вас: в Афинах есть прелести, перед которыми моя красота существенно меркнет!
 - Ой, мне слабо в это верится, - продолжал Владимир. – Удивляюсь, как Ваш муж разрешил Вам заниматься проведением экскурсий. Ведь это ж вы целыми днями на глазах у стольких иностранных туристов-мужчин… Он не боится, что однажды Вас могут похитить?
Лана усмехнулась:
 - Нет, не боится. Потому что он тоже гид-экскурсовод.
 - Так вы замужем, Лана? – воскликнул Владимир, озадаченно глядя на девушку.
 - Мне казалось, Вы уверены в том, что я замужем, - и, бросив взгляд в зеркало дальнего вида на сидевшего сзади Романа, почему-то сказала: – Вообще-то, я нахожусь в бракоразводном процессе.
По-видимому её слова не произвели ни малейшего впечатления на зеленоглазого молодого человека, потому что он сосредоточенно изучал проплывающие за окном пейзажи.
 - А Ваш муж, Лана, он - грек? – спросил Владимир, и девушке показалось, что подробности её личной жизни интересуют блондина куда больше, чем культурное наследие Афин.
 - Да, грек.
 - И сколько вы с ним прожили вместе?
 - А что? – Лана искоса посмотрела на соседа, озорно улыбнувшись.
 - Просто интересно.
 - Достаточное время, чтобы стала очевидной несовместимость характеров. 
 - А Вы, наверно, фиктивный брак заключили, чтоб в Грецию уехать из Украины? – не унимался Владимир.
Лане начало это надоедать.
 - Нет, уважаемый. Я вышла замуж по любви. К нему и к его стране. Греция – это такая честь света, в которую невозможно не влюбиться. Это колыбель цивилизации, родина демократии, плюс это удивительно красивая страна, в которой действительно есть всё.
 - А что же произошло между Вами и мужем, что вы решили развестись?
 - Владимир, Вы знаете, что ответы на не относящиеся к теме экскурсии вопросы оплачиваются дополнительно? – подмигнула соседу Лана.
 - Мне с Вами наличкой рассчитываться или заплатить по безналу на счёт агентства?
 - Вован, перестань в самом деле, - вмешался в диалог Роман, с упрёком посмотрев на друга. – Ведёшь себя, как дитё, честное слово…
 - Да ладно тебе, Ром! - отмахнулся Владимир. - Нельзя уже у понравившейся девушки состоянием личной жизни поинтересоваться… Так куда, Ланочка, мне денежки-то перечислять?
 - Поскольку вопросы будут касаться моей личной жизни, то и платить Вы будете лично мне.
 - И какова же такса?
Лана резко притормозила у обочины.
 - Выгружаемся, мы приехали к Панафинейскому стадиону.
Следующие 15 минут Лана вещала о построенном полностью из белого мрамора стадионе, не оставляя Владимиру никаких шансов продолжать задавать вопросы о её семейной жизни. Что же касалось Романа, то он внимательно выслушивал излагаемые Ланой факты, не вставляя никаких реплик и не требуя уточнений. Трудно было догадаться, нравилась ли ему экскурсия, нравилось ли ему то, как Лана её проводила. Или же Роману было абсолютно всё равно, и мысли в его голове были занятии чем-то совершенно иным, а никак не осознанием того, что на этом месте в 1896 году проводились первые современные Олимпийские игры.
Совершив остановки у Национальной библиотеки и Президентского дворца, Лана повезла молодых людей к Акрополю. Около часа рассказывала она о том, что храмы и скульптуры располагались здесь ещё в архаический период (650—480 гг. до н. э.), а в период микенской культуры (XV—XIII вв. до н. э.) Акрополь являл собою царскую резиденцию; о том что в 480 г. до н.э. персы разрушили акропольские святыни, и что начиная с 447 г. до н. э. под руководством скульптора Фидия началось строительство архитектурного комплекса, руины которого мы имеем честь наблюдать в наши дни; говорила о том, что построенный в честь богини Афины Парфенон в V веке был превращён в церковь, а в XV – в мечеть (к нему даже были пристроены минареты!); о том, что в XVII веке ядро из венецианского корабля уничтожило всю центральную часть Парфенона, и о том, как греческий сапёр Костас Хормовитис помешал планам турков взорвать его, и только с конца XIX века, после того, как Греция обрела независимость, реставрационные работы стали возвращать Акрополю древний облик. 
После фотографирования на фоне Парфенона, Эрехтейона и храма Бескрылой Ники Аптерос, Лана повела своих подопечных на обед в таверну в районе Плаки. Перед поездкой в Пирей необходимо было подкрепиться, потому что голодный турист – турист брюзжащий ;. Порекомендовав традиционные сувлаки и дзадзики, Лана поочерёдно посмотрела на своих гостей и спросила:
 - Ну, и как вы находите Афины? Я сейчас не имею в виду периодически вспыхивающие стычки афинян с полицией, многотысячные демонстрации, заслон спецназа… Вот если это всё отбросить…
 - Отбросить это всё, Ланочка, очень трудно, - развёл руками Владимир. – Ведь из окна квартиры практически каждый день можно наблюдать митинги с транспарантами, дымовые шашки… И на работу приходиться идти сквозь всё это… Я вот смотрю на Вас и поражаюсь: такая красивая хрупкая девушка – а живёт в этом аду. Вы не пробовали куда-то переехать на время забастовок, Лана?
 - Мне некуда переезжать, здесь мой дом, - улыбнулась гид, протягивая руку к бокалу с ледяным фраппе, заботливо принесённому официантом. – Конечно, я иногда выезжаю ночным паромом на Крит, если требуется провести экскурсию там, но это бывает очень редко, так как на Крите хватает местных экскурсоводов.
 - И Вам, Лана, не страшно жить в Афинах? Это ведь чужая для Вас страна!
 - Так же как и для Вас, Володя, - тактично напомнила ему девушка. – И я тоже, как и Вы с Романом, тут работаю.
 - И всё же, что было первичным для Вас в Греции: работа или замужество? – подмигнул ей Владимир, приготовившись уплетать порцию свиного сувлаки. – Я помню, что за такие вопросы должен доплачивать. Какая у Вас тарификация?
Лана широко улыбнулась, пронзая собеседника взглядом. До чего же приставучий тип! Не в пример своему другу Роману – зеленоглазому красавцу, который почти всё время молчит.
 - Знаете, Володя, Вы ничего не будете мне платить, потому что я не буду отвечать на вопросы, касающиеся меня лично. Не потому, что я вредная, а просто потому, что из моей жизни получится совсем простенький рассказ, который не будет стоить потраченных Вами денег.
 - У такой интересной девушки и жизнь должна быть интересная. Вот почему Вам, Лана, не сиделось дома? Неужели во Львове такая тяжёлая ситуация с работой, что Вы приехали в Грецию, которая, давайте уж начистоту, скоро «ласты склеит» от кризиса?
 - Вован, не забывай что Лана может задать нам тот же вопрос, - посмотрел на приятеля исподлобья Роман.
 - Да нет, Ромка, ты не сравнивай!... Мы – юристы, у нас с тобой контракт, неплохая зарплата, хороший соцпакет и апартаменты…
 - … с видом на площадь с митингами, откуда в ваше окно в любой момент может влететь зажигательная смесь, - не осталась в долгу Лана.
Роман прыснул со смеху и Владимир кивнул:
- Вы правы, Лана. Но только мы с Ромкой - мужчины, нас эта игра в войнушки скорее забавляет, чем пугает. А Вы, Лана, женщина. Для вас жить и работать в подобных условиях должно быть стрессом.
 - Вовсе нет, – покачала головой гид. – Есть в мире вещи и пострашнее греческих забастовок.
 - И что же это? - вопросительно посмотрел на неё Владимир. – Вот лично для Вас, что?
 - Самое страшное в жизни человека – когда он не может найти своё призвание.
 - Ой, Ланочка, давайте обойдёмся без обобщений! Это всё только красивые слова. Вот что пугает лично Вас?
 - А зачем Вам это знать, Володя? – с лёгким вызовом спросила девушка. – Вы собираетесь меня от чего-то спасать?
 - Ну, я с удовольствием стал бы Вашим рыцарем, Лана.
 - Вовчик, ты себе льстишь, - Роман посмотрел на друга с ироничной полуулыбкой. – В тебе столько же от рыцаря, сколько во мне от оруженосца!
 - Хорошо, что не от рогоносца! – ввернул Володя.
 - Ну, с рогами у меня, Вовчик, никогда проблем не было в виду перманентного их отсутствия.
 - Мальчики, не ссорьтесь, - расхохоталась девушка. – Увы или к счастью, но времена изменились, и в XXІ веке женщина сама может за себя постоять. Особенно, если она родом из Украины.
 - Ой, только вот не надо изображать из себя Терминатора в юбке! – отмахнулся Володя.
 - Я никого из себя не изображаю, - усмехнулась Лана. – Я всего лишь ваш гид-экскурсовод. Кстати, если Вы уже закончили трапезничать, то нам пора ехать в Пирей.   
Порт Пирей был главным портом всей современной Эллады и самым большим пассажирским портом всей Европы. Во второй половине XІX века отсюда провели первое в Греции метро, а в первой половине XX здесь открылся один из основных вузов страны – Университет Пирея. В Пирее было две бухты – Пасалимани и Микролимани, которые Лана поочерёдно показала молодым людям, после чего все снова сели в авто и поехали к мысу Сунион – самой южной точке Аттики.
 - Сунион – завершающий этап нашей экскурсии, - говорила Лана, не отрывая глаз от серой дорожной ленты. – Самая главная его достопримечательность – руины храма Посейдона, построенного в середине V века до н.э. Туда мы с вами и направляемся.
 - Я где-то читал, что на одной из колонн этого храма есть автограф лорда Байрона, - протянул Роман.
 - Да, есть. Я вам покажу, - Лана бросила на Романа взгляд в зеркало дальнего вида: Господи, какие красивые у этого парня глаза! - А ещё на Сунионе самые захватывающие в Греции закаты. После острова Санторини, конечно. Ну вам, как мужчинам, может, это и не совсем интересно, но посмотреть на сунионский заход солнца стоит в любом случае.
 - Ну что Вы, Ланочка, нам всё интересно! – «закудахтал» Володя. – Мы с Ромкой – романтики, каких свет не видывал!
 - Ага, романтики - с большой дороги! – хохотнул Роман. – Вы, Лана, помните советский мультфильм про бременских музыкантов?
 - Конечно, как его забудешь!
Припарковав авто неподалёку от храма Посейдона, девушка попросила молодых людей выйти из машины и подойти к руинам храма.
Солнце уже стало клониться к потемневшему горизонту, раскрашивая небо в различные оттенки пурпурного цвета. Рассказав немного о храме, Лана привела несколько сведений о поэте лорде Байроне, англичанине, который стал национальным героем Греции, потому что принимал активное участие в освободительной войне Эллады против Османской империи 1821-1832гг. Однако лорду не довелось праздновать победу, так как он умер от лихорадки в 1824г, и последними его словами были: «Бедная Греция!.. Я отдал ей время, состояние, здоровье!.. Теперь отдаю ей и жизнь!»   
 - А теперь я предлагаю Вам загадать желание, - окончив свой рассказ, печально улыбнулась Лана.
 - Вы-то сами верите в это? – с ухмылкой спросил у девушки Володя.
Лана пожала плечами:
 - Как знать? Лично моё желание, впервые загаданное на закате у храма Посейдона, сбылось.
 - А что это было за желание? Если не секрет… - поинтересовался Роман, глядя на девушку.
  Лана улыбнулась, в который раз отмечая про себя яркую внешность Романа и что он чем-то похож на актёра Алена Делона.
 - Ну, все девушки загадывают желания о любви, - тихо проговорила она.
 - И если желание сбылось… - протянул Роман, пристально глядя ей в глаза. – Значит, Вы обрели любовь?
 - В тот период своей жизни – да.
 - Это… был Ваш муж или… - Рома слегка сдвинул брови, словно извиняясь за вопрос. – Или другой мужчина?
 - Да, бывший муж. Только тогда я с ним даже не встречалась. А потом загадала желание (я тогда была впервые на Сунионе) и в результате мы поженились. Развелись потом, но… это уже не важно. Желание-то сбылось. Просто, наверное, если что-то загадываешь и хочешь, чтобы это не только пришло в твою жизнь, но и осталось в ней, нужно мысленно это проговорить. А я этого не сделала. И никто этого не делает в процессе загадывания желаний.
 - Осторожно, Ромка, - вмешался в их разговор Владимир. – Ты же помнишь о таксе за вопросы личного характера? Гляди, сейчас набежит больше, чем мы с тобой за экскурсию заплатили…
 - Не набежит, - улыбнулась ему Лана, а затем, повернувшись к стоящему рядом с ней Роману, тихо сказала: – Считайте это бонусом. А теперь приступаем к желаниям. Потом - 10 минут на фото и я отвезу вас обратно в Афины.
Глядя на котящееся по небу солнце, Лана подумала о том, что, ей, пожалуй, тоже нужно придумать желание, касающееся личной жизни. Сотню раз, наверное, привозила она туристов к мысу Сунион, но ни разу у неё не возникло потребности что-нибудь загадывать. Ни разу после того, как она впервые была на мысе и загадала, чтобы у неё случился роман с Христосом Димитриадисом. А вот теперь, стоя над морем, раскрашенным бликами заходящего солнца, Лана подумала: «Пусть я обрету личное счастье в жизни. Чтоб опять смогла полюбить и чтобы Он оказался достойным мужчиной – не таким тираном, как Христос. Чтобы любил меня так же, как я – его. И чтобы это было навсегда, чтобы мы создали семью и не ошиблись друг в друге, чтоб жили вместе в любви и в согласии до конца дней. Хоть здесь, в Греции, хоть в другой стране, пусть даже и в Украине…» Лана вздрогнула от своей последней мысли и почему-то перевела взгляд на Романа. Он тоже смотрел на неё! Девушка судорожно вздохнула, не будучи готовой встретиться с ним взглядом: она-то думала, что Роман любуется закатом! Выдавив из себя улыбку, Лана опустила ресницы. Потом снова глубоко вздохнула, сбрасывая непонятно откуда взявшееся напряжение, и вновь посмотрела на своих туристов.
 - Ну, теперь, господа, можно фотографироваться.
 - А можно с Вами вдвоём? – пронзая её взглядом своих зелёных глаз, шагнул к ней Роман.
 - Конечно, - пожала плечами Лана, и губы её дрогнули в почему-то смущённой улыбке.
Передав Владимиру фотоаппарат, которым до этого он «щёлкал» преимущественно достопримечательности, Роман шагнул на один из выступов храма Посейдона, увлекая за собой Лану. Она собиралась лишь слегка приобнять молодого человека для позирования, но он развернул её к себе, крепко обнял и, прижавшись щекой к её щеке, заставил посмотреть в фотокамеру.
- Ого, Ромчик! - присвистнул Володя, выглядывая из-за объектива. – Ишь, какой шустрый! Я тоже так хочу!
 - Помолчи и фотографируй, - не отнимая головы от лица Ланы, слегка осадил он приятеля.
Потом они сменили ещё несколько ракурсов, после чего Роман наконец отпустил девушку, не забыв поблагодарить.
 - Без Вас, Лана, эти фото не были бы столь красивыми, - глядя прямо в глаза гиду, тихо проговорил он.
 - Спасибо, - улыбнулась Лана, которую уже увлекал к подножию храма для фотосессии Володя.
…по дороге в Афины Лана рассказывала приятелям о культурной и светской жизни города и, бросая взгляд в зеркало дальнего вида, то и дело сталкивалась с пристальным взглядом изумрудных глаз Романа.
 - Ланочка, мы с Ромчиком хотим сегодня где-нибудь зависнуть, - вкрадчиво начал Володя, после того, как Лана рассказала о близлежащих островах Эгине и Саламине, куда советовала молодым людям съездить на пляжи. – Подскажите, какое-нибудь классное заведеньице, где б можно было потанцевать, выпить и вообще здорово повеселиться.
 - Вы хотите, чтобы в заведении играли греческую музыку или…
 - Нам всё равно, - махнул рукой Володя. – Лишь бы поколбаситься можно было!
 - Ну, в Афинах таких мест великое множество! Можете пойти в «Horostasion» (там 3 этажа и на каждом – своя музыка), можете – в «Island» (он гораздо дороже, но там есть терасса с видом на море), можете - в «Wild Rose». Правда, ребята, везде придётся постоять в очереди за билетиками. Вообще, мест для яркого отдыха в Афинах – море.
 - Ланочка, а не составите ли Вы нам компанию? – с лёгким озорством посмотрел на неё Володя.
 - Я? В смысле? – сведя брови на переносице, девушка бросила недоумённый взгляд на собеседника.
 - В смысле, что не возьмете ли Вы с собой симпатичную подружку и не составите ли нам с Ромчиком компанию в каком-нибудь хорошем ночном клубе? Мы угощаем.
 - Хм, - Лана сжала руками руль и усмехнулась: - Видите ли, Володя, я, конечно, весьма признательна Вам за приглашение, но, боюсь, вынуждена отказаться.
 - Почему?
 - Потому что сопровождение гостей города по ночным клубам не входит в мою компетенцию гида-экскурсовода. 
 - Ой, как ты завернула! – сморщился Владимир. – Я тебя как девушку приглашаю, а не как гида!
 - Спасибо, Володя, но - нет.
 - Но почему «нет»? – не унимался блондин. – Ты ж в разводе! Или у тебя ребёнок дома? Или бой-френд? В чём причина?
 - В том, что эскорт-услуги я не оказываю. Извините, но Вы обратились не по адресу. Поверьте, ребята, в любом ночном клубе вы без труда найдёте себе компанию для приятного времяпровождения. Незачем предлагать мне досуг.
 - Лана, чего ты ломаешься? - воскликнул Володя, понимая, что вечер, похоже, не удастся. - Почему ты не хочешь с нами зависнуть?
 - Так, уймись, Вован! – внезапно осадил приятеля Роман, до сих пор игравший с заднего сиденья авто «в гляделки» с Ланой. – Тебе ж ясно сказали… Лана, извините его. Вован, он такой: простой как угол дома…
 - Ой, сложный выискался! – возмутился Владимир. - Ну и девушки нынче пошли: им предлагают веселое времяпровождение, а они отказываются! Лана, вы разбили мне сердце!
 - Сердце? – вскинул бровь Роман. – Впервые слышу, что оно у тебя есть!
 - Чего ты язвишь, Ромчик? Мы ж с тобой останемся одинокими этим вечером, ты разве не понимаешь? И там придётся напиться от тоски в каком-нибудь клубе, потому что никто не любит и не хочет «гарних українських парубків»!1
Лана снова встретилась в зеркале взглядом с Романом. Отвела глаза на дорогу, но улыбка ещё долго не сходила с её лица.
… приехав на Синтагму, гид с молодыми людьми вышли из машины.
- Спасибо Вам большое, Лана за прекрасный день, - улыбнувшись, сказал Роман. – Я
1 – красивых украинских парней (укр.).
очень рад, что, проведя больше месяца в Афинах, наконец-то поднялся к Акрополю да ещё в компании такой прекрасной и очаровательной рассказчицы, как Вы.
 - Спасибо и Вам, - девушка протянула ему руку. – Мне всегда приятно, когда по достоинству оценивают мою работу.
Роман взял её руку в свою, но вместо того, чтобы пожать, поднёс к губам и поцеловал.
- Господи, какой галантный кавалер! – сыронизировал по этому поводу Володя.
 - Заткнись, - бросил ему Роман, кривовато улыбнувшись.
 - А вот и не подерётесь, а я не подстрекатель, - засмеявшись, пропела Лана.
 - Очень жаль, госпожа Роксолана, что Вы отвергли моё предложение насчёт похода в ночной клуб, - с деланной грустью в голосе сказал Владимир.
 - Ну что поделать, - Лана с улыбкой пожала плечами. – Я уверена, что Вам сегодня будет весело и без меня.
 - Что ж, в таком случае, до свидания, прекрасная экскурсовод, - с грустью протянул Владимир. – Было очень приятно с Вами познакомиться и очень досадно получить от Вас отказ.
 - Ну, не обижайтесь на меня, Володя. Дело же не в Вас, а в том, что я вообще в принципе отвергаю подобные предложения.
 - Почему?
 - Потому что: а) я на работе; б) у меня другие принципы и другой образ жизни.
 - А какой у Вас образ жизни, Лана? – пристально посмотрел на девушку Владимир.
 - Так, Вован, хватит! – начиная терять терпение, вновь осадил приятеля Роман. – Перестань нависать над девушкой, потому как тебе всё равно ничего не обломится ;.
 - Рома, а я могу попросить Вас сбросить мне на электронную почту фотографии? – попросила Лана.
 - Его фотки? – воскликнул Володя. – Какие, в обнажённом виде? А у тебя, Ромчик, такие есть? Я что-то пропустил?
 - Я имею в виду фотографии с Акрополя, Пирея и Суниона, где мы фотографировались вместе. Мне нужно для моей страницы на сайте. Ну и… - Лана смущённо улыбнулась. – Если вам действительно понравилась моя экскурсия, то можете оставить там отзыв. Но если не понравилась – тоже можете оставить, это ваше право. Я приму к сведению все замечания.
 - Мы скинем Вам фотки, если Вы пойдёте с нами сегодня в клуб! – глаза Владимира хищно блеснули.
 - Вот уж мужчины! – всплеснула руками Лана. – Ничего не делают просто так…
 - Я вышлю Вам фотографии просто так, Лана, - проникновенно посмотрел на неё Роман, от чего девушка невольно улыбнулась ещё шире. – Фотоаппарат-то мой ;. Какой Ваш электронный адрес?
 - Он есть на сайте турагентства «Топио» на моей гидовской странице. Моё полное имя – Роксолана Грищук.
 - Да, я запомнил, - Роман по-прежнему пристально смотрел ей в глаза.
Воцарилась неловкая пауза.
 - Ну что ж, - тихо сказала гид, поочерёдно улыбнувшись молодым людям. – Тогда пора прощаться. Я желаю Вам удачи (в том числе и сегодня в ночном клубе), – она многозначительно посмотрела на Владимира. – И если захотите посмотреть окрестности и услышать познавательное повествование о том, что увидите (а это и Аттика, и острова Саронического залива – Саламина, Эгина, Гидра, – и даже Коринфский канал, Микены и Эпидавр), то всегда можете обращаться в «Топио»: я с удовольствием снова буду Вашим гидом.
  Лана протянула молодым людям заранее приготовленные визитки.
 - ;;;;;;;;; ;;;;! – хором поблагодарили они её по-гречески.
 - Я надеюсь, мы с Вами ещё увидимся? - с едва уловимым оттенком надежды в голосе спросил Роман.
 - Конечно, - девушка улыбнулась, чтобы скрыть, что залилась краской – Почему нет? В визитке указаны все мои контакты. И я жду от вас фото, Рома.
 - Сегодня же сброшу, - взял он под козырёк.
 - Ну, Вы же сегодня в клуб идете… Когда будет время, тогда и сбросите. Только не затягивайте сильно.
 - Я сброшу их Вам сегодня, - пообещал Роман.
 - Что ж … тогда до скорого. Рада была с вами познакомиться.
Девушка помахала им рукой и скрылась в салоне авто, которое ей нужно было ещё отвезти на стоянку агентства «Топио».
*   *   *
…поздно ночью, приняв душ и собираясь ложиться спать, Лана включила компьютер, чтобы проверить почту. На завтра у неё была запланирована экскурсия по Акрополю для московских третьеклассников, но Лана на всякий случай решила проверить состояние почтового ящика – вдруг что-то изменилось, и помимо Акрополя ей добавили ещё обзорку по городу? Каково же было её удивление, когда она обнаружила в почте несколько писем от Романа. Выходит, зеленоглазый красавец сдержал слово.
Лана открыла первое письмо и прочла текст: «Ланочка, доброй ночи! Я отправляю Вам сегодняшние фотографии, как и обещал. Выберите, какие вам больше всего нравятся, чтобы разместить на своей рабочей странице». Письмо с последней порцией фотографий называлось «НЕ ДЛЯ ПРЕССЫ». Открыв его, Лана обнаружила там несколько фото, на которых они были запечатлены вдвоём с Романом, на фоне подсвеченного закатными лучами солнца храма Посейдона. Фотографии получились очень красивыми (спасибо Роману за его подбор ракурсов, такое впечатление, что он был профессиональной моделью или даже фотографом!), их-то как раз и можно было разместить в интернете, потому что они походили на фотосессию. Однако для туристического сайта эти фото явно не подходили. На них Лана и Роман смотрелись вовсе не как экскурсовод с туристом, а как самая настоящая пара. Причём очень красивая пара ;.
В сопроводительном тексте к фотографиям, Роман написал: «А вот это мои любимые фото, Лана… Надеюсь, Ваши тоже ;)». Не долго думая, она нажала на иконку «Ответить» и, забарабанив пальцами по клавиатуре своего нетбука, написала: «Да, мои тоже ;) Спасибо большое, Ромочка!». И нажала «Отправить».
 - О Господи, что я делаю? – воскликнула Лана, спохватившись, что поддалась сиюминутной эмоции, однако письмо уже ушло.
Она тут же принялась успокаивать себя. «А, собственно, говоря, что тут такого?» Я нахожу Романа ОЧЕНЬ привлекательным молодым человеком. Зачем мне это скрывать от него… и от себя? Я бы с удовольствием встретилась с ним ещё раз – только без этого его дружбана Вовки, который тупо хотел снять меня на ночь. Возможно, Роман ничем не отличается от него, тем более у Романа такая дьявольски привлекательная внешность, но… Господи, а ведь однажды я уже повелась на рожу, здесь же, в Греции, и чем всё это закончилось?».
Захлопнув крышку нетбука, Лана откинулась на подушки и закрыла глаза. «Я рано пытаюсь анализировать свои вспыхнувшие симпатии и свои поступки, - подумала она. – Рано выносить себе приговоры. Я могу больше никогда не увидеться с Ромой – как с сотнями других туристов, которые почти всегда после проведённых мной экскурсий обещают писать-звонить и бесследно пропадают… Возможно – и скорей всего – так будет и с Ромой, хотя он и живёт в Афинах, в получасе пешей ходьбы от моего дома».
Глава 2. Кому - что
Роман вышел на балкон своей квартиры и закурил сигарету. Было около 5-ти часов утра, и небо над Афинами переливалось рассветными оттенками проснувшегося солнца. Это была первая ночь в Греции, когда они с Вовкой вовсю оттянулись в клубе «Wild Rose», а конкретно: танцевали до упаду, зажимая молодых гречанок, напились до поросячьего визга и привезли в свои апартаменты девочек. Та, что досталась Роме – Тэа, мирно спала сейчас в его постели, утомлённая секс-марафоном, захватившим её накануне.
А Роману не спалось. Вернувшись вчера с экскурсии по Афинам, что проводила для них с Вовкой украинка Роксолана Грищук, он первым делом выгрузил из фотоаппарата фотографии на свой нетбук. Поочерёдно пролистывая их, Роман задержал взгляд на тех, где была запечатлена Лана. Поразительно красивая девушка! И хоть молодой человек, как до сих пор показывала практика, предпочитал кареглазых шатенок, блондинка Грищук не оставила его равнодушным. Он бы с удовольствием встретился с неё ещё раз – и не возле очередных древних руин, коими переполнена земля греческая и где всегда полно туристов, а в какой-нибудь уединённо-романтической обстановке… и уж конечно, без Вована. Его приятель-остолоп вздумал снимать Лану на ночь! Ещё и просил привести с собой в клуб какую-нибудь подружку для него, Ромы! Сам-то, ловелас, вздумал порезвиться с красоткой-гидом! Чёрта с два! Какая она умница, что ему отказала! 
Рома прощёлкивал мышкой фотографии и остановился на тех, где был запечатлён с Ланой на мысе Сунион. Фотографии получились – чудо! И она… Рома улыбнулся про себя: эта гид – просто прелесть! И, похоже, он ей тоже понравился (от взгляда Романа не укрылись её заливавшиеся румянцем щёчки всякий раз, когда она встречалась с ним взором). Нельзя упускать такую девочку! Он достал из кармана визитку госпожи Грищук, заархивировал фотографии и стал отправлять на электронный адрес гида. Последним письмом он отправил их фото с мыса Сунион, подписав письмо «НЕ ДЛЯ ПРЕССЫ», а в тексте письма написал: «А вот это мои любимые фото, Лана… Надеюсь, Ваши тоже ;)»
А потом, выключив нетбук, Роман стал собираться в клуб, где Вован надеялся устроить «отжигалово» до утра. Однако до утра у парней не получилось. Потому что как только они приняли на грудь достаточное количество алкоголя, самые смелые девочки на данс-поле в радиусе метра были готовы ехать с ними куда угодно. Чем наши герои не преминули воспользоваться, выбрав самых, на их взгляд, симпатичных.
… и вот теперь, стоя на балконе в рассветный час, пытаясь сигаретой затушить начинающую разрастаться головную боль от похмелья, Роман вспомнил вчерашнюю культурную программу и проводившую её девушку-гида. Вспомнил – и, затушив сигарету, вернулся в комнату и взял свой нетбук. Снова выйдя на балкон, он включил его и тут же полез проверять почту. Вот оно! Письмо от Ланы, которое гласило: «Да, мои тоже ;) Спасибо большое, Ромочка!» Это она писала о фотографиях с мыса Сунион. Лана ответила Роме несколько часов назад – когда он, пьяный в стельку, отплясывал на данс-поле в обнимку с Тэа. А потом, полутора часами позже, трахал эту самую Тэа на своей кровати.
Молодой человек скорчил слегка виноватую мину. Ну ничего, надо исправлять ситуацию! Он порылся в интернете в поисках симпатичной украиноязычной онлайн-открытки, и найдя изображение розового медведя с букетом ромашек и с подписью «Доброго ранку, красуне!»1, тот час же отправил его на электронный ящик Лане, снабдив собственной припиской: «Пока дарю виртуальные ромашки. А какие ты любишь реальные цветы ;) ?»
Роман захлопнул нетбук, и как оказалось, вовремя: в дверном проёме балкона, обернувшись простынёй, стояла Тэа.
 - ;;;;;;;;!2 - сонным голосом сказала она, соблазнительно улыбаясь. - Why don’t you sleep?3
Роман улыбнулся ей одним уголком своих губ (он знал, что женщины обожали эту его полуулыбку) и тихо сказал:
 - I was admiring the sunrise. Athens’ sunrises are beautiful!4
Тэа, покачивая бёдрами, подошла к Роману, и запечатлела на его губах долгий поцелуй. Затем, взяв за руку, потащила молодого человека в комнату, требовательно прошептав:
 1 – С добрым утром, красавица! (укр.)
 2 – Доброе утро! (гр.)
 3 – Почему ты не спишь? (англ.)
4 - Я любовался восходом солнца. Афинские восходы прекрасны! (англ.)

- Let's go to bed!1
Целуя молодую гречанку (хотя, признаться, вчера ночью, когда он пребывал в пьяном угаре, она явно казалась ему посимпатичнее), Роман повалил её на постель, параллельно шаря рукой по тумбочке в поисках разорванной вчера упаковки с презервативами.
                *   *   *

Если уж говорить начистоту, то Акрополь с Парфеноном ей уже примелькался. Но, конечно, Лана не призналась бы в этом никому из своих туристов. Ведь для них величественные руины открывались впервые, и в её миссию, как гида, входило явить достопримечательности Афин перед глазами туристов в ещё большей красе. Однако далеко не всегда гостям греческой столицы было интересно находиться среди древних руин. И группа московских школьников, которым Лана показывала Акрополь, была явным тому примером. В час проведения экскурсии гиду казалось: то, что не разнесло венецианское пушечное ядро в XVII веке и что не выломал английский варвар - лорд Элгин в XIXм, сейчас, в XXIм, с лёгкостью завершат 10-летние школьники, и она будет тому свидетельницей. Дети ни в какую не желали слушать рассказ гида, они носились по всей территории Акрополя – от Эрехтейона сквозь Пропилеи до театра Геродота Аттического, - и Лана всерьёз опасалась за сохранность исторического наследия древней агоры. Когда просьбы и уговоры не помогли, она пустила в ход угрозы позвать полицию и выставить всех вон из территории заповедника. После чего Лана бесцеремонно подняла со скамейки молодую учительницу, которая преспокойно принимала солнечные ванны под Парфеноном, радуясь, что сбыла сорванцов гиду, и пригрозила уже штрафом. Внушение возымело действие, так как за полчаса дети были собраны возле храма Ники Аптерос, и учительница, подобно тюремному надзирателю, легонько стегала оливковой веточкой первого, кто пытался улизнуть из группы.
После проведения этой экскурсии Лана приползла домой в полной уверенности, что она ненавидит детей. Зная, что отдохнуть сегодня не удастся, потому как вечером ей предстояло везти тех же школьников на Сунион, Лана поела на скорую руку, переоделась и решила проверить почту. Зайдя на свой электронный почтовый ящик, она обнаружила там открытку от Романа с вопросом, какие она любит цветы. Школьники-потрошители вмиг были забыты: Лана, как ребёнок, подпрыгнула от радости и, умостившись обратно в кресло, тут же написала ответ: «Я люблю все цветы ; И когда же, молодой человек, мне ждать Вас с букетом? ;)» И быстро нажала отправить, чтобы не успеть испугаться своей дерзости. Ну ничего ж себе, как ей понравился этот Рома! Такое произошло с Ланой впервые после Христоса Димитриадиса. Хотя нет… Был ведь ещё Влад.
Симпатичный харьковчанин списался с ней через Фейсбук около пяти месяцев назад и даже приехал на выходные в Афины. В рамках экскурсионной программы Лана весь день показывала ему город, после чего провела с Владом ночь. Просто потому, что он ей понравился, и девушке показалось, настроен по отношению к ней серьёзно. И так Лане казалось ещё ровно двое суток после его отъезда в Украину; а на третий день Влад позвонил ей, спросил о том - о сём и как бы между прочим попросил организовать свадебную церемонию в Аттике. На вопрос Ланы, а кто же, собственно, вступает в брак, Влад, как ни в чём ни бывало, хохотнул: «Я». Лана почувствовала себя в тот момент бумажной салфеткой, скомканной и брошенной кому-то под ноги. На душе стало невыносимо противно, но ограничившись холодным упрёком Владислава в том, что он кобель, Лана приняла от него заявку на проведение свадебной церемонии, рассудив, что если уж её отымели как командировочную проститутку, нужно заработать на этом деньги. После того, как «Топио» выплатило ей комиссионные за церемонию бракосочетания, Лана удалила Влада со всех контактов и перестала отвечать на его удивлённые: «А что случилось?»
Не считая истории с чьим-то неверным женихом, весь прошедший год, на протяжении которого длился её бракоразводный процесс с Христосом Димитриадисом, Лана была слишком занята работой, учёбой и курсами по вождению авто, чтобы обращать 1 - Пошли в постель! (англ.)
внимание на мужчин. И хоть вокруг было полным полно симпатичных холостых греков, девушка полностью «забила» на личную жизнь, наглухо захлопнула сердце и даже стала сторониться особей мужского пола. Потому что знала: их восторжённые взгляды и неустанные прославления её кукольной внешности на самом деле не значили ничего. В ней видели лишь игрушку – предложений скоротать ночь (и даже за деньги!) она получала великое множество – бывало, даже несколько раз в день. И всегда отказывала. Вертелась, как белка в экскурсионном колесе, без продыху, без остановки, без права остановиться и подумать: а что же дальше? Не хотела она думать. После случая с Владом – уже окончательно. Если б стала думать – расстроилась бы, возможно, у неё сдали бы нервы, и она, не доучившись в Институте гидов, сбежала бы во Львов. А если б сбежала – возврата в Афины для неё б уже не было. Конечно, Лана знала, что не только во Львове, а и в Киеве сможет найти работу с её хорошим английским и сносным греческим (хотя этот язык на её родине вряд ли пригодится), но вот будет ли ей в Украине лучше? Не факт. Работа у неё была и в Греции, а личной жизни у Ланы не было и в студенческие годы, в 18-22 летнем возрасте, так на что можно было надеяться ей в Украине теперь, если в этом году ей исполнилось 27? Конечно, она всё ещё молода и сногсшибательно красива - даже по украинским меркам, а про греческие и говорить нечего, так как её сверстницы-гречанки в таком возрасте уже сильно «сдают». Но дело было даже не во внешности. Дело было в какой-то усталости от жизни, в неверии в перемены, в том, что её родная страна Украина вполне могла обойтись без её присутствия и навязывать ей своё общество Лана не стремилась. А вчера она посмотрела в зелёные, чертовски красивые глаза Романа, и поняла, что она, оказывается, ещё не труп, и её сердце способно замирать от мужского пронизывающего взгляда.
*   *   *
Выпроводив Тэа из своих апартаментов, Роман завалился спать, приняв антипохмельную таблетку – голова трещала по швам от количества выпитого накануне. Но едва он начал проваливаться в сладкую дрёму, сотрудник Вовка разбудил его телефонным звонком с предложением проехаться на ближайший пляж, после чего поужинать в какой-нибудь таверне.
 - Ты приглашаешь меня на ужин? – сонным голосом, однако с нотами иронии в голосе, спросил Рома – С вином?
- А как же! – воскликнул поклонник Диониса2 Вовка.
 - И что, подпоишь и потом потащишь меня «в номера?»» – с издевочкой спросил Роман, подавляя зевок.
- Да ну тебя на хрен, педик конченный! – возмутился Вовка. – Я лучше сниму смазливую гречаночку! Как там, кстати, твоя Деа?.. Геа?.. Тьфу, блин, имя у неё идиотское какое-то…
 - Тэа. Ничего, ушла… - Рома посмотрел на часы, - … 40 минут назад.
 - И как она? – хохотнул Вовка. – Богиня ли греческая в постели?
 - Слушай, я ж тебя не спрашиваю про твою… эту… как её…
 - А я и сам не помню, как её! – заржал как лошадь в чистом поле Вовка. – Эх, вот вчера нас с тобой по Афинам выгуливала настоящая богиня! Только вот, сука, цену себе набивает – ишь, не сьёмная она типа, тёлка!
Рома сдвинул брови, и голос его лишился оттенков сонливости:
 - Вовчик, ты б как-то поуважительнее о нашем экскурсоводе отзывался. Вот именно, что не на дискотеке мы её с тобой сняли!..
 - Ой, да ладно тебе, Ромка! Все бабы - давалки, вопрос лишь в цене. Может, нашей Барби надо было деньжат предложить, я чёго-то протупил…
 - И ты действительно думаешь, что она б согласилась потрахаться с тобой за деньги?
- А чего нет?
- Ой, Вова, - вздохнул Рома, кривовато улыбнувшись. – Ты - романтик, только не с той стороны.
 - А как будто ты б ей не вдул, если б была возможность?
 - Знаешь что, Вован… Я очень хочу спать. И твои бредовые гипотезы мне слушать

2 - Дионис – Бог виноделия в древнегреческой мифологии.
совершенно не хочется. Салют, Вова! Вечером созвонимся.
Роман нажал «отбой» на мобильнике, показал средний палец дисплею так, будто там было Вовкино лицо, после чего натянул на голову одеяло и закрыл глаза.
*   *   *
Показывая Парфенон семейной паре с ребёнком из Киева, Лана не ожидала, что столкнётся на древней агоре с Христосом Димитриадисом. По крайней мере, раньше такого никогда не было. С тех пор, как он приходил к ней на работу после её решения развестись, и откуда его выволокла охрана, Лана встречалась с Христосом всего дважды: первый раз в суде около полугода назад, во время начального заседания по слушанию дела об их разводе, второй раз - в таверне, куда она пришла с Аллой на чашку кофе, где её муж (всё ещё не ставший бывшим) угощал вином какую-то русоволосую девушку. Судя по тому, что разговаривал он с ней по-русски, Лана заключила, что спутница Христоса была туристкой. Жаль, что не гречанкой! Лана желала Димитриадису новых серьёзных отношений – в этом случае их развели бы быстрее. Но Христос не хотел давать своей украинской жене развод, потому никакого общего заявления в суд о желании развестись не было: девушка подавала заявление от себя с указанием в причинах желания развестись непристойные ругательства, угрозы и применение по отношению к ней физической силы со стороны мужа. Она очень надеялась, что второе заседание, которое должно было вот-вот состояться, поставит точку в её отношениях с Христосом. Но, не понаслышке знакомая с греческой бюрократией, Лана не была в этом уверена окончательно.
Повстречав Христоса у подножия храма Ники Аптерос, Лана слегка опешила и  стала молить Бога, чтобы Димитриадис её не заметил. Но хотя туристов на Акрополе, как всегда, было немало, тут ей не повезло. Христос мгновенно выхватил её взглядом из толпы (а он не отличался близорукостью), потому, когда Лана дала своим клиентам команду «вольно!» для фотографирования, «всё ещё муж» подошёл к ней и, широко улыбнувшись, сказал:
- Ну, здравствуй, Роксолана.
 - Привет, - выдохнула она, не найдя в себе силы даже для полуулыбки.
 - Всё туристов водишь?
 - Так же как и ты…
 - Оно тебе надо?
 - Это моя работа. Я всегда этим занималась, - посмотрела Лана в глаза Христосу.
 - Это всё глупости.
 - В смысле?
 - То, что ты делаешь. Я имею в виду наш развод.
 - Христос, ты же понимаешь, что… - Лана отвела глаза, начиная уже откровенно нервничать. – Этот разговор не имеет смысла. Я тебе уже всё сказала год назад… И в суде… Глупо заводить со мной задушевные разговоры, когда мы оба на работе.
 - Нашла себе кого-нибудь? - пропустил мимо ушей её реплику Христос.
 - Я очень надеюсь, что ты; себе нашёл, - внушительно сказала Лана. – И что скоро ты захочешь жениться, а значит, перестанешь вставлять палки в колёса нашего бракоразводного процесса.
 - Корыстная ты, Роксолана, - сожмурился от яркого солнца Христос. – Я любил тебя, а ты… Просто меня использовала, чтоб удрать в Грецию из своей отстойной страны.
 - Ты же сам знаешь, что лжёшь…
 - Лгу? Да нет, детка. Если б я так опротивел тебе, ты б уже год как была во Львове. Но что мы видим? Ты осталась в Афинах. Это говорит о том, что ты просто использовала меня, чтобы получить вид на жительство в Греции.
  Услышав его последнюю фразу, Лана уже не смогла сдержать улыбки:
 - Ты не похож на жертву, Христос. И уж конечно прекрасно знал, как я тебя любила. Да, я была счастлива, что любимый мужчина, как прекрасный принц, спас меня от одиночества и забрал в свою сказочную морскую страну… Вот только прекрасный принц оказался эгоистом, чересчур увлёкшись своей миссией благодетеля. Он думал, что бедная Золушка будет до конца жизни терпеть его унижения, крики, крушение мебели в доме, а вместе с мебелью – и своих надежд на счастливую семью. Извини, но Золушка не захотела остаться задёрганной истеричкой. Потому она решила уйти от принца.
 - Что ж домой в свою Украину не уехала? – с вызовом спросил Димитриадис.
 - Ну, Греция ж не виновата, что кое-кто из её сынов оказался тираном… И вообще. Христос, к чему этот трёп? Всё кончено между нами уже давно и виноват в этом ты.
 - Одной тебе в Афинах не выжить, - уверенно заключил Димириадис. – Можешь сколько угодно брыкаться, но прокормить себя сама ты не сможешь…
 - Так или иначе, это будут уже мои проблемы…
 - Ланочка, мы уже нафотографировались! - услышала девушка голос своей туристки-киевлянки Ольги. – Куда мы пойдём потом?
Лана мгновенно приклеила улыбку к пересохшим губам:
 - Ольга, я обещала показать вам Аттику с её пляжами, а потом свозить вас на Сунион.
И бросив Димитриадису: «Удачи, Христос. И до встречи… в суде», Лана шагнула навстречу своим туристам.
Глава 3. Кто прошлое помянет или если друг оказался вдруг…
Роман Клименко совершенно вымотался за эту рабочую неделю. Словно в наказание за яркий минувший уик-энд, начиная с понедельника, в офисе «Номоса» его ожидали 3 образца договоров, требующие немедленного изучения, 2 запроса на устные и 4 – на письменные консультации клиентов. Сиеста была позабыта ;. В понедельник и во вторник Роман добирался домой к полуночи, ужинал на скорую руку полуфабрикатами из супермаркета и заваливался спать.
Увидев в почте письмо от Ланы, в котором она кокетливо спрашивала, когда ей ожидать его с цветами, Рома спросил, не занята ли она в пятничный вечер. Естественно, он встретился бы с девушкой хоть завтра, но знал, что из-за рабочей нагрузки просто не сможет это сделать, а назначить свидание и перенести – это было не по-Клименковски. Тем более, Лана могла обидеться, решить, что он в ней не заинтересован – или Бог знает, что ещё из тех причин, которыми барышни обычно характеризуют мужские поступки. Часто эти характеристики не имеют ничего общего с истинным положением вещей, но так или иначе, молодой человек не хотел, чтобы запланированную романтику прерывали звонки его начальства на мобильный телефон, или даже просто мысли о том, что он не уверен в таком-то пункте такого-то закона, по которому ему завтра в 10 утра предстоит консультировать клиента. Однако случай свёл его с Ланой раньше, чем он дождался от неё ответа на своё электронное письмо.
В среду Вовка решил всё же вытащить друга из офиса для полноценного обеда во время сиесты, но сам застрял у шефа в кабинете, решая какие-то текущие вопросы. Потому Роман отправился в кафе один, надеясь, всё же, что приятель долго не задержится.
Неделей раньше в Афинах отгремела очередная массовая демонстрация (коей Роман, впрочем, не был свидетелем в силу своей занятости), но в этот день, к счастью, всё было мирно, не считая студентов с транспарантами, перманентно восседающих на ступенях Афинской академии, и расписанного революционными лозунгами асфальта.
Каково же было удивление молодого человека, когда подойдя к витрине уличного кафетерия, где он собирался обедать с Вовкой, узнал в красивой блондинке, сосредоточенно уткнувшейся в ежедневник, Лану! Девушка была настолько погружена в свои записи, что продвигалась автоматически в очереди из желающих пообедать, и даже не смотрела на развешенные на стене меню с ценовыми предложениями. Пользуясь тем, что за ней никто не успел ещё занять очередь, Роман быстро пересёк разделяющее их пространство, и, поравнявшись с девушкой, выпалил:
- Здравствуйте, Ланочка!
От неожиданности она вздрогнула, подняв на него глаза.
 - О, Господи! Рома… Вы? Здравствуйте… - наконец улыбнулась она.
 - Решили перекусить? - спросил он, пронзая её взглядом. – Вы не против, если я составлю Вам компанию?
 - Конечно, нет, - её улыбка стала ещё шире. – Только… нужно столик занять: сейчас сиеста и здесь скоро будет многолюдно.
Она говорила правду: за время их приветствия очередь к раздаточной кассе пополнилась вслед за Ромой ещё тремя людьми.
 - В таком случае, Лана, займите, пожалуйста, столик, только скажите, что Вам взять на обед, - вопросительно посмотрел он на неё.
 - Сувлаки с картофелем и какой-нибудь салат…
 - Чай, кофе, капучино?.. – подмигнул ей Рома.
 - Да… Капучино. Спасибо.
Лана признательно улыбнулась и отошла выбирать столик на двоих. Посмотрев ей вслед, Роман мысленно стал молить Бога, чтобы шеф не отпустил сегодня Вовку на обед ;…
 - Сколько с меня? – спросила Лана, когда Рома поставил перед ней поднос с заказанным ею обедом.
 - Вы меня обижаете, - строго посмотрел он на неё, присаживаясь напротив. – Я вас угощаю. Тем более что и так виноват, ведь я без цветов сейчас…
 - Ну, Вы же не знали, что встретите меня здесь…
 - Лана, я хочу пригласить Вас поужинать в эту пятницу, - серьёзно и немного вкрадчиво посмотрел он на неё. – Я, собственно, и письмо Вам на электронную почту отправил…       
 - Да, я видела, - кивнула Лана, немного смущаясь под его внимательным взглядом. – И ответила Вам, что согласна.
 - А я не видел ещё ответа. Потому что эта рабочая неделя у меня очень напряжённая и я сутки не заглядывал в личную почту. Но в любом случае, это здорово, что я Вас сегодня встретил и услышал Ваше согласие лично.
Лана снова улыбнулась и пожелала Роману приятного аппетита.
 - А Вы так увлечённо в ежедневник смотрели, - продолжал он, уплетая греческий салат. – У Вас, наверное, день расписан по минутам: очередных туристов на Акрополь поведёте?
 - Нет, на Акрополе я уже сегодня была. После обеда везу двух белорусов на Марафон.
 - На Марафон? – вскинул брови Роман.
 - Ну да, это на Аттике, там, где в 490 г. до н.э. состоялась Марафонская битва.
 - Это во время греко-персидской войны, когда греки послали гонца с вестью о победе над персами?..
 - Да. Имя ему было Евкл, о его «забеге» писал Плутарх - хоть и спустя 500 лет после знаменательных событий - улыбнулась Лана. - Рома, Вы неплохо знаете историю!
 - Да это так вспомнилось просто… До Вас мне, в любом случае, далеко.
 - Ну, знать такие вещи - это моя профессия, - застенчиво опустила длинные ресницы девушка. – Я же должна туристам правду рассказывать… Хотя тот же гонец Евкл, умерший после 40-километрового забега с вестью о победе греков - не более, чем красивая легенда.
 - Наверное, здорово иметь такую работу, - протянул Роман, снова пронизывая Лану взглядом зелёных глаз.
 - Знаете, Рома, не буду жеманничать: я действительно очень дорожу своей профессией, она действительно интересна для меня и мне не скучно рассказывать каждый день практически одно и то же. Люди-то всё время разные. Очень приятно осознавать, что я, как гид, являюсь, по сути, единственным их поводырём в мир древней Греции. Да, они могут почитать путеводитель, «нарыть» что-то в интернете… Но, знаете… Информация хорошо усваивается в тот момент, когда человек находится в определённом месте, и здесь очень важно рассказать об этом месте так, чтобы турист запомнил не только красивый пейзаж, или обломок стены, или дорическую колонну – а то, какие здесь происходили события. Пусть человек не запомнит дат (это и не нужно, мы не на уроке истории!), но у него в памяти прочно засядут ассоциации, чтоб в определённый момент он мог вспомнить, что вот в этой части света не только сносный пляж, но и когда-то давно один чувак сделал что-то, о чём все помнят до сих пор. Ну, примерно так ;, - и отправив в рот ложку салата, она спросила: - А Вы, Рома, насколько я помню, юристом работаете?
 - Да, по вопросам недвижимости. В юридической конторе «Номос». Консультирую преимущественно граждан СНГ, желающих приобрести «домики у моря».
 - Ну да, сейчас ведь кризис, - кивнула Лана, отпивая капучино. - Цены на такие домики существенно снизились. На островах, наверно, покупают, не так ли? Там ведь безопаснее, чем в столице… Вблизи Афин то, наверно, не рискуют из-за нестабильной экономической ситуации.
 - Да почти нет… - согласился Рома. - Я смотрю на Вас, Лана, и соглашаюсь с Вовкиным вопросом: Вы не боитесь жить сейчас в Афинах, когда здесь такое происходит?
 - Ну, это Вы', Рома, живёте на Синтагме, в центре забастовок! – подмигнула собеседнику Лана. – Я-то живу немного дальше отсюда… А если серьёзно… Ну, конечно, это страшно. Когда была Оранжевая Революция в Киеве в 2004 году, это было совершенно по-другому… 
 - А вы тогда были в Киеве?
 - Да, я училась в университете в то время…
 - … и ходили на митинги на Майдан?
 - Не ходила – бегала! И ночевала там несколько раз.
 - Я тоже, - посмотрев вдаль, протянул Роман.
Он уже хотел было сказать фразу о том, что жаль, не встретился с Ланой тогда, в те революционные ноябрьские и декабрьские дни 2004 года, а потом вдруг вспомнил, что тогда в его жизни была Аня, которую он очень любил и которая годом позже ушла от него, не сумев простить измену.
Роман тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение, и посмотрел в голубые глаза Ланы:
- Не смотря на то, что ты очень хорошо ориентируешься в Афинах - гораздо лучше меня, - ресторан для нашего пятничного ужина я выберу сам, ладно?
 - Хорошо, - пожала плечами Лана, отметив про себя, что молодой человек перешёл на «ты» .
 - Просто скажи мне, какую кухню ты любишь и какой стиль оформления интерьера.
Лана вздохнула, потупив взор. Её сердце бешено колотилось в груди. Роман ей до безумия нравился, и то, что он так явно пытается за ней ухаживать, было ей не просто приятно – это практически давало ей ощущение счастья. Поэтому, слегка краснея, она улыбнулась и встретилась с ним взглядом.
 - Выбери заведение, которое тебе; нравится – и по кухне и по интерьеру, - тихо сказала она. - Мне в любом случае будет приятно оказаться там...
Зелёные глаза Романа смотрели на неё с восторгом и восхищением, и Лана почувствовала, что в этот момент между ними словно прошёл энергетический разряд, проще говоря, произошло то, что называется «проскочила искра». Никто не мог сказать наверняка, как долго длилось бы это притяжение взглядов и чем бы оно завершилось через мгновение, если бы у Романа не зазвонил мобильный.
 - Вот чёрт! – воскликнул он, уже догадываясь, кто это может быть. – Извини, Лан, это… Вовка. Он тоже идёт сюда на обед. Хотя… может, я сейчас сплавлю его куда-нибудь…
- Да ладно, зачем же… - слабо запротестовала Лана, хотя, конечно, только из вежливости, потому что присутствие Владимира за их с Романом столом было бы уж точно лишним. 
      Роман нажал кнопку вызова, приготовившись отпровадить друга от кафе, где обедал с девушкой, но было уже поздно: Вовка находился совсем рядом, более того, его заметил. Каково же было удивление Владимира, когда рядом с другом он узрел за столиком красавицу-гида Роксолану Грищук.
 - Вау, вот это встреча! – Вовка бесцеремонно расцеловал девушку в обе щеки (на греческий манер), чем вызвал на её лице растерянную улыбку, а на лице Романа – выражение, не предвещавшее ничего хорошего в случае повторения подобного тактильного контакта. – Ромка, это как понимать? – с шутливым вызовом посмотрел он на приятеля. – Я, значит, нахожу нам в интернете красивую девушку-экскурсовода, болезненно переживаю её отказ сопровождать меня в ночной клуб после экскурсии (которую я и приобрёл единственно с целью познакомиться с этим неземным созданием, потому как древние развалины меня не интересуют, это ты, Ромчик, у нас - интеллигенция, по этой части)… И что я вижу? Ты сидишь с ней вдвоём и мило беседуешь?
 - Вовка, перестань паясничать! - скорчил гримасу Роман. – Я встретил Лану здесь, в кафе… Ты есть что-то будешь? Если будешь – то иди заказывай.
 - А чего ж ты; мне не заказал?
 - Откуда я знал, когда ты явишься? Может, тебя шеф изволил бы терроризировать всю сиесту, и обед твой в таком случае быстро бы остыл…
 - Ромчик, когда наш Йоргос пропускал сиесту ради того, чтобы отчитать сотрудника? Ты что?!.
Скорчив кислую мину, Владимир положил свой нетбук на край стола и отправился к раздаточной стойке.
Лана посмотрела ему вслед и вдруг почувствовала, как ладонь Романа мягко сжала её кисть.
 - Извини, - прошептал он. – Ну такой вот Вовка у нас непосредственный…
 - Да ничего, - одними уголками губ улыбнулась Лана. – Просто я думаю, радоваться мне или нет…
 - По поводу?
- По поводу того, что вы заказали экскурсию по Афинам в агентстве «Топио» только потому, что захотели, чтобы гид Роксолана Грищук скрасила вам вечером досуг…
 - Ну, знаешь… Возможно, ты и была нереализованной Вовкиной эротической фантазией, если уж начистоту, но… - Роман отвёл глаза, пытаясь подобрать слова, при этом не отпуская руки девушки. – Но это его проблемы…Конечно, когда я увидел твоё фото на сайте, понятное дело, что ты мне понравилась, ведь ты – красивая девушка. И я хотел бы, чтобы об Афинах мне рассказывал такой гид ;. Но, поверь, у меня и в мыслях не было тащить тебя на дискотеку, потому что в отличие от моего приятеля я понимаю, что ты не по этим делам: эскортом, скажем так, не промышляешь.
 - Вот интересно, а как ты сделал такие выводы? Нет, они, естественно, правильные, но мне любопытно: у меня что, на лбу написано: «Интим не предлагать? ;»?
Роман блеснул глазами, и с уже знакомой Лане полуулыбкой вкрадчиво сказал:
 - Я не могу тебе объяснить, но это… чувствуется.
 - ?
 - Ты сама знаешь…
Им не удалось продолжить тему признаков женской доступности, потому как рядом с ними с грохотом опустился поднос с едой, водружённый на стол Владимиром. Роман резко отдёрнул руку, но поздно: приятель заметил этот жест, хотя вслух и не отреагировал на него.
 - Ну, рассказывайте, Ланочка, как у Вас дела? – вопросительно посмотрел он на девушку. – Много ли туристов бороздят под Вашим шефством просторы Аттики?
 - Слава Богу, достаточно, не смотря на кризис. Ну, это потому что сейчас лето. Многие приплывают в порт Пирея из островов, где у них пляжный отдых, чтобы посмотреть Афины. Осенью и зимой гостей, конечно, будет меньше.
 - Но зато у Вас будет больше свободного времени, - подмигнул Лане Вовка. – Кстати, интересно, как вы его проводите?
 - Свободное время? – она слегка удивлённо вскинула бровь.
 - Ну да, - пожал плечами приятель Романа. – По ночным клубам, я так понял, Вы не ходок… Ланочка, Вы просто разбили моё сердце в субботу после того, как отказались ехать с нами на дискотеку.
 - Не начинай, - предупреждающе сказал Рома.
 - Что значит – «не начинай?» - деланно возмутился Владимир. – Если ты, Ромчик, запросто смог забыться в объятиях (как звали ту горячую гречаночку из «Wild Rose», Тэа?)… Так вот, если ты смог забыться в её объятиях… То я, хоть тоже не холостяк овал  в ту ночь, но всё же отдаю себе отчет, что обе наши дискотечные девочки с госпожой Грищук не сравнятся. Вы настоящая красавица, Ланочка!
При его последней фразе девушка задумчиво улыбнулась, а потом резко подняла взгляд на Романа. Клименко успел встретиться взором с ней лишь на секунду (Лана уловила в его зелёных глазах что-то похожее на испуг), после чего взгляд молодого человека ожесточился, словно прожигая насквозь приятеля Вовку.
- Что ты несешь? – тихо спросил Роман, тем не менее лишённым эмоциональной окраски голосом.
 - А что? – сделал круглые глаза Владимир. – Хочешь сказать, твоя субботняя переходящая в воскресную Тэа лучше нашей Ланы?
 - Что ты делаешь? – процедил сквозь зубы Рома, со злостью глядя на приятеля.
 - Не понял?
 - Я тебя спрашиваю, - как змея, прошипел Роман, метая зелёными глазами молнии. – Что ты на хрен делаешь?!
Теперь уже настал черёд Ланы испугаться. Искажённое злобой лицо Романа обескуражило её, но чтобы спасти ситуацию, девушка решила вмешаться.
 - Рома, что случилось? – спросила она, заглянув ему в глаза, а потом отчётливо произнесла: - Всё нормально.
 - Чего ты взвёлся, Ромыч? – воскликнул Владимир, откидываясь на спинку стула. – Что, белены объелся? В этой греческой столовке в жрачку добавляют наркоту? А интересно, как она на женщин действует? – он с шальной улыбкой повернулся к девушке. – Не начинают ли они исполнять стриптиз под её воздействием?
 - Знаете, Вова, - Лана, прищурившись, посмотрела в его глаза. – Я Вас очень прошу: расстаньтесь с мыслью увидеть меня голой. Этой Вашей надежде не суждено сбыться.
 - Да больно надо! - отмахнулся Вовка, скорчив презрительную мину.
 - Ну, видимо, Вам надо, потому что ведёте Вы себя…недостойно. Вот этот Ваш выпад о том, что вы с Ромой девочек на дискотеке сняли… Это ваше личное дело, меня в это посвящать вовсе не обязательно. Но Вы почему-то решили тех девочек со мной сравнить. Вслух. Вы подумали, будто у меня с Вашим приятелем Ромой шуры-муры намечаются и уведомили о его похождениях. Очевидно, с целью меня против него настроить. Так вот, дорогой Вова, это не по-мужски. Это женщина может позволить себе такие козни строить в адрес заклятой подруги. Для мужчины это низко.
  Владимир секунду молча смотрел на Лану, а потом ткнул ей в лицо указательным пальцем:
 - Ты слишком много о себе возомнила, детка. Я знаю теперь, почему тебя муж бросил: ты много болтала.
Роман посмотрел на приятеля испепеляющим взглядом:
 - Во-первых, не «тыкай» ей, а во-вторых – извинись.
 - Ты, бля, Ромыч, совсем с катушек слетел! – воскликнул Вовка. – Из-за кого - из-за тёлки!
 - Так, мальчики, всего хорошего! И не надо бить друг другу морды!
Лана резко встала со стола и направилась к выходу. Роман, секунду назад замысливший как раз сделать то, чего девушка призвала не допускать, со злостью посмотрел на приятеля:
 - Вот за это я б тебе заехал по роже. Но перенесу это на потом: поберегу силы местной полиции для разгона демонстраций. И не дай бог Лана не захочет сейчас со мной разговаривать!.. – он предупреждающе поднял указательный палец вверх перед лицом Владимира, а потом бросился вдогонку за девушкой.
 - Лана!.. Лана, постой! – он настиг её возле первого поворота и, аккуратно взяв за локоть, развернул лицом к себе. – Прости, что так получилось…
 - Да ладно, – она немного растерянно пожала плечами. - Хоть некоторые считают разборки из-за женщины романтичными, вынуждена тебя разочаровать: я не вхожу в их число.
 - Знаю, - кивнул Роман, крепче сжав её локоть. – Я просто… хочу извиниться за Вовку, за то, как он вёл себя, за то, что наговорил…
 - Он не маленький уже – сам может извиниться, но, - она махнула свободной рукой. – Я обойдусь без его извинений, Бог с ним…
 - Лан, я… - Рома слегка закусил губу, пытаясь подобрать слова. – После того, что он сказал… Я всё-таки хочу надеяться, что ты поужинаешь со мной в эту пятницу.
Он прожигал её взглядом. Лана уже не помнила, когда на неё так смотрели. Да к тому же - красивый мужчина с такими пронзительными глазами.
Не выдержав его взгляда, она глубоко вздохнула и опустила ресницы.
 - А… что тебе дало повод думать, что я откажусь? – тихо спросила Лана.
 - Ну как же?.. – Роман недоумённо (почти, как барышня ;!) захлопал ресницами.
Лана подняла на него глаза и в них застыл немой вопрос.
 - Ну… Мы с Вовкой поехали на дискотеку и… сняли девок, проще говоря…
 - И что из этого? – спросила Лана.
 - То есть как? – Роман озадаченно свёл на переносице тёмные брови. – Тебе всё равно?
 - Послушай, Рома, - Лана слегка улыбнулась, вновь потупив взор. – Как девушке, которая собирается пойти на свидание с понравившимся парнем, слышать такое мне было, естественно, неприятно.
 - Лана, я…
 - Ш-ш-ш, подожди, не перебивай… Если бы мы с тобой давно друг друга знали и у нас уже были к этому моменту какие-то отношения, понятно, что твоя, так сказать, «случайная связь» не делала б тебе чести. А так… Ты – свободный человек, Рома, мы с тобой познакомились несколько дней назад, у нас и свиданий-то не было… Какое я имею право обижаться на то, что ты делаешь? Кто я тебе такая?
 - Ты девушка, которая мне понравилась, и я очень хочу встретиться с тобой снова. Но не так, как сегодня, - Роман скорчил мину, будто увидел противное насекомое. – Я хочу, чтоб мы были… вдвоём.
 - Хорошо, - Лана пожала плечами. – Значит, я жду твоего звонка.
 - Тогда до встречи, - тихо сказал Роман и, протянув руку, легонько сжал ладонь девушки. – И ещё раз извини.
Лана устало улыбнулась и, помахав рукой, развернулась и скрылась в толпе.
Глава 4. Ранение – от манифестанта, контрольный выстрел – от Амура
Остаток дня и весь следующий день Лана порхала по Акрополю, как на крыльях, в ожидании пятничного свидания. Не смотря на былые разочарования, она чувствовала себя влюблённой школьницей, мир снова стал казаться ей прекрасным, палящее солнце – тёплым, а Эгейское море – волшебным. Творящиеся на улицах беспорядки, конечно, всё ещё пугали госпожу Грищук, но и они как-то словно отошли на второй план. Бросая утром на себя взгляд в зеркало и обнаруживая на собственном лице романтическую улыбку, Лана шептала себе: «Дура! 27-летняя дура, возомнившая невесть что! Да он может и не позвонить больше, этот Роман… Много у меня было в жизни счастливых историй? Одна – с Христосом, и то, до сих пор выгребаю… Так нельзя, Господи, нельзя терять голову… Самой же потом будет больно…» Но сердце не слушало доводы разума и бешено колотилось в груди от предвкушения романтической встречи. 
Ещё с утра пятницы Лана радовалась, что отменилась её обзорка по центру Афин из-за большого скопления демонстрантов, и потому девушка надеялась выспаться, как следует, перед вечерним свиданием. В офисе «Топио» сегодня делать было нечего, потому Лана не стала выходить из квартиры на Омонии в ревущий протестами город. Неудачный день выбрали они с Ромой для свидания, подумалось бы большинству. Однако что поделать, если неудачной была вся жизнь в Греции на протяжении последних двух лет из- за коснувшегося страны кризиса... Так что ж теперь, собирать вещи – и домой? Зачем, если на окраине Афин, в сторону Глифады, есть прекрасные виллы, тихие рестораны и безмятежная полоса пляжей, которую не оскверняют своими плакатами и лозунгами демонстранты? В один из таких уголков, очевидно, они и пойдут любоваться закатом с Ромой…
Вибрирующий мобильный каждый раз заставлял замирать её сердце, но каждый раз это оказывались либо туристы, либо Алла, либо хозяйка «Топио», сообщавшая об отмене ещё двух экскурсий. Диктор по радио похоронным голосом вещал об очередных жёстких требованиях к Греции участников вчерашнего саммита Евросоюза… А Роман всё не звонил и не звонил; Лану стала одолевать тоска. А к семи часам вечера ей стало ясно, что он уже не позвонит.
Вскипятив чайник, Лана налила себе чаю и, усевшись на крохотной кухоньке своей съёмной квартиры, озадаченно подпёрла подбородок руками и стала размышлять. Вернее, искать закономерности в своих неудачах на личном фронте. Занятие было неблагодарным и абсолютно безрезультативным – как и все мысли Ланы по этому поводу, которые она много лет уже пыталась систематизировать и всё – тщетно. Потому результатом самоанализа стали только непрошенные, но уже достаточно скупые (в силу привычки) слёзы. Лане стало ясно, что из-за расстроившегося свидания ей придётся посвятить вечер работе. Хозяйка «Топио», Деметра, уже две недели просила её разработать план новой экскурсии по близлежащим островам Саронического залива. Естественно, Лана возила туда некоторых туристов, но экскурсии носили несистематический характер, потому Деметра решила подать острова с новой, неожиданной и привлекательной стороны. А раз так – Лане поручено было проявить изобретательность и разработать туристическую презентацию либо всех четырёх основных островов (Эгины, Саламины, Гидры и Спецеса) либо же остановиться на одном из них и сделать полноценную экскурсию. И отбросив страшные мысли о собственном одиночестве, Лана принялась «креативить»…
*   *   *
В среду, 28 июня, профсоюзы объявили двухдневную общенациональную забастовку в 65 городах Греции. Причина уже никого не удивляла – недовольство парламентом, который наобещал Евросоюзу изрядно покромсать свои бюджетные расходы. Ожидалось, что в эти дни приостановит работу общественный транспорт, банки, закроются больницы и аэропорты, даже аптеки не будут работать. К центру Афин было стянуто около 5 тысяч полисменов для пресечения ожидаемых беспорядков.
Однако Лану всё вышеперечисленное не остановило. Она уже знала, что с Пирея катера как ходили, так и будут ходить к близлежащим островам. А ей сегодня нужно было попасть на Гидру. Хоть Гидра и являлась самым знаменитым среди островов Саронического залива, а значит, была активно посещаема туристами, Лана решила презентовать для проведения экскурсии именно этот остров. Кроме сьёмок фильма «Мальчик на дельфине» с Софи Лорен в главной роли, визитной карточкой Гидры были особняки капитанов, выстроенные ярусами от побережья до горных вершин. В некоторых из них разместились музеи. Лана «нарыла» очень красивую любовную историю в одном из таких капитанских домов, и за выходные уже успела получить «добро» от Деметры на концепцию экскурсионной программы, что делала упор на посещение дома-музея некой «капитанской дочки». А конкретно сегодня у Ланы была назначена встреча с хозяином одного из местных отелей-ресторанов для обсуждения обеда, который планировалось включить в экскурсию. Потому, стянув длинные белокурые волосы в хвост, облачившись в топ и джинсовые шорты, Лана, перекрестившись, вышла на улицу.
Омония, как и Афины в целом, «стояла на ушах». Со всех близлежащих улиц нескончаемым потоком стекались люди, и вся пёстрая и орущая толпа, что несла флаги и транспаранты с протестными лозунгами, стремилась в сторону сердца движения несогласных – площади Синтагма. Задачей Ланы было юркнуть в метро и доехать до станции «Пирей» с тем, чтоб там быстренько сесть на «летающего дельфна» и через полтора часа оказаться на острове Гидра, подальше от творящегося в Афинах бедлама. Однако девушка не учла, что метро прекратило работу по случаю двухдневной общенациональной забастовки. Ругнувшись себе под нос, Лана стала думать о том, как же ей добраться до порта Пирей. Помимо метро туда я можно было добраться автобусом №40, но и идиоту было бы понятно, что автобус сегодня так же ходить не будет. Лана решила взять такси либо же договориться с каким-нибудь афинянином, чтоб он довёз её до порта (не бесплатно, естественно).
Однако чем больше Лана смотрела на толпу, тем больше сомневалась, что кто-то сегодня захочет везти её в Пирей. А ехать ей нужно было, потому что у неё была назначена встреча. Потому что через две недели она повезёт первых туристов на Гидру по собственно разработанной программе. «Господи, кого я обманываю? - мысленно шептала себе Лана, по улице Стадиу продвигаясь к центру Афин. – Какой идиот, посмотрев новостной сюжет про сегодняшнюю забастовку, захочет сюда ехать? Беспорядки с каждым днём становятся всё страшнее и страшнее, а конца этому не видно… Надо будет написать Игорьку, чтоб не вздумал приезжать. Я скучаю по нему безумно, но находиться в Афинах опасно»
Она решила обойти Синтагму по одной из улиц и поймать такси. В воздухе повис дикий гул, сквозь который прорывались обрывки революционных лозунгов и песен, а так же ругательства в адрес полицейских, применяющих слезоточивый газ. Со стороны Синтагмы доносились аплодисменты – люди приветствовали очередных певцов – «глас» народного гнева. Бок о бок с Ланой шли люди с частично или полностью закрытыми шарфами либо противогазами лицами (для защиты от газа, дыма, а так же, чтобы можно было бить и крошить витрины магазинов и кафе без риска быть узнанными). Много было таких, кто снимал происходящее на видео своих мобильных телефонов. И немного странно было наблюдать за как ни в чём ни бывало пьющими пиво или фраппе горожанами за столиками уличных кафе и безмятежными продавцами прессы и сувенирных магнитов, которые разве что только нацепили противогазы… Взгляд Ланы то и дело натыкался на горящие мусорные баки и даже… автомобили. Она ускоряла шаг, стремясь как можно быстрее добраться до относительно спокойных переулков, правда, с каждой секундой теряла надежду, что такие ещё остались в городе…
 - Лана! – услышала она над ухом мужской голос и почувствовала, как кто-то крепко сжал её предплечье. – Господи, это ты!
Она едва не вскрикнула от неожиданности и страха, но крик застрял в горле, потому что обращались к ней не по-гречески, а по-русски, и через миг её глаза встретились с испуганными зелёными глазами… Романа!
 - Что ты делаешь сейчас в этом аду? – кричал он, приблизив к ней своё встревоженное лицо.
 - То же самое я могу спросить у тебя! – силясь перекричать гул толпы, воскликнула Лана.
 - Я, как порядочный, вышел сегодня на работу, но демонстранты разбили окно в приёмной и шеф распустил всех подчинённых на эти два дня по домам, чтобы не рисковать нашим здоровьем и жизнями. Вряд ли во время этого светопреставления кому-то понадобится юридическая консультация… Ну а ты?.. Хочешь сказать, какому-то туристу захотелось экстремальной экскурсии?
Лана покачала головой:
 - Не сегодня. Но мне нужно добраться до Пирея, чтобы сесть на «летающего дельфина» и поплыть до острова Гидра.
 - Зачем? – зелёные глаза Романа застыли в безумном недоумении.
 - У меня там новая программа через две недели. Я ещё не все переговоры провела.
 - Лана, т-ты… в своём уме?! – закричал Роман, так близко склонившись к ней, что обжёг своим дыханием её кожу, и без того разгорячённую афинским солнцем. – Какая, на хрен, программа?! Ты посмотри, что делается вокруг!
 - На Гидре забастовки нет. Мне главное добраться до Пирея…
 - У тебя всё в порядке с головой?!
В этот момент кто-то резко толкнул Лану, и в тот же миг раздался звон разбитого стекла. Ещё мгновение - и Лана вскрикнула от острой боли в лодыжке. Сквозь дымовую завесу она видела, как Роман грубо оттолкнул кого-то, выругавшись по-гречески, и затем крепко взял её за плечи.
 - Суки, бутылки бьют! – прошипел он сквозь зубы. – Тебя не поранило осколками?
 - Кажется… - простонала Лана, переводя взгляд на свою обнажённую лодыжку, и поняла, что не ошиблась: у её ног гнездились куски битого бутылочного стекла, а по израненной ноге струйками начинала стекать кровь.
 - Б*дь! – ругнулся Роман, увидев рану, а Лана заплакала от боли и подкатившего к горлу приступа паники. 
В следующий момент Роман подхватил девушку на руки - так, что она вскрикнула теперь уже от неожиданности, - и зашагал со своей ношей к тротуару, выкрикивая по-гречески: «;;;;; ;; ;;;;;! ;;;;;;; ;;;;; ;;;;!»1
Вид окровавленной Ланиной лодыжки не позволял демонстрантам упрашивать себя дважды и они освобождали дорогу.
 - Куда ты меня несёшь? – всхлипывала девушка, судорожно вцепившись Роману в плечи, едва ли не впервые по-настоящему испугавшись за сегодняшнее утро.
 - В ближайшую аптеку, если она, конечно, открыта, в чём я сомневаюсь, - процедил он сквозь зубы. – Надо промыть тебе рану и вытащить осколки стекла.
Через миг Роман едва не закашлялся от удушливого газа, а Лана зажмурилась, уткнувшись носом ему в плечо.
Она не знала, сколько времени прошло, но по резко окутавшей обнажённую кожу прохладе, осознала, что оказалась в помещении с кондиционером. Открыв глаза, Лана увидела, что Роман принёс её в аптеку.
 - ;;;; ;;;! ; ;;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ;; ;;;;;;;; ;;;;;. ;;;;;;;; ;; ;;;;;;;; ;;; ;;;;;;;;;!2, - услышала она над ухом охрипший голос Романа.
Фармацевт всплеснула руками и вначале как будто растерялась, но потом взяла себя в руки, прихватила из полочки прозрачный пузырёк, вату и бинт, и знаками приказала Роману, державшему Лану на руках, следовать за ней в туалетную комнату.
Следующие 10 минут Лана вскрикивала и кусала губы от боли, пока провизорша удаляла ей осколки стекла из ран, а Роман сжимал кисть руки Ланы и шептал ей на ухо: «Ш-ш-ш, ну потерпи… Ну, всё, всё… Ещё чуть-чуть…»
Когда, лодыжка девушки, наконец, была перебинтована, Роман, заплатив аптекарше за спирт и перевязочный материал, повернулся к Лане. Заглянув в глаза и просунув кисть под её локоть, он спросил:
- Ну как, идти сможешь?
Лана сделала шаг и тут же сморщилась от боли. Роман вздохнул и вмиг снова подхватил её на руки.
 - Где ты живёшь? – спросил он, требовательно глядя ей в глаза.
Смутившись, Лана потупила взор и еле слышно прошептала:
 - На Омонии…
 - Что? – вскинул бровь молодой человек. – Я не ослышался? На Омонии?
 - Да.
 - В районе наркоманов и проституток?
 - Там аренда квартиры дешевле, - процедила сквозь зубы Лана. – А вообще, я не прошу тебя нести меня до…
 - Так, тихо! – осадил её Роман. – Ещё скажи, что ты сама туда доберёшься. На четвереньках - если тебя прежде не добьют. Значит, так: сейчас пойдём ко мне, моя квартира в трёх минутах ходьбы отсюда; посидишь у меня до вечера, а как стемнеет, я надеюсь, это безобразие уляжется и я провожу тебя домой. Вопросы есть? Но возражения, если что, не принимаются.
Лана слегка улыбнулась бледными губами и позволила Роману вынести себя из аптеки.
Он не соврал: до его квартиры они добрались довольно быстро, не смотря на гарь и копоть, царящие на улице. Пока Роман открывал ключом дверь, Лана тайком любовалась его профилем, уже чуть тронутым летним афинским загаром.
В холл девушка намеревалась «прохромать» самостоятельно, но Роман не дал ей возможности это сделать, снова подхватив на руки.
 - Как невесту, переношу тебя через порог, - подмигнул он ей, на что Лана усмехнулась:
- Надо же, не боишься шутить такими вещами?
- Я уже не в том возрасте, чтобы упоминания о свадьбе вводили меня в ступор, - сказал он,
1 - Расступитесь! Девушка ранена! (гр.)
2 - Здравствуйте! У девушки ранение битым стеклом. Пожалуйста, обработайте рану! (гр.)

опуская свою ношу на диван в холле.
 - Сколько ж тебе лет, если не секрет? – внимательно посмотрела на него Лана.
 - 30 в пятницу исполнилось. Я хотел отпраздновать юбилей с тобой, ты ведь помнишь? Но, как назло случился аврал; из-за забастовок чуть не сорвались сделки по покупке недвижимости в окрестностях Афин, вернее, из пяти сделок одна таки сорвалась ;... Так вот, этот аврал мы разгребали всю пятницу и субботу, а в воскресенье я отсыпался. Я очень хотел тебе позвонить, но, правда, не смог. Потому приношу искренние извинения. Если бы я не встретил тебя сегодня на улице, то, клянусь, позвонил бы и всё бы тебе рассказал. Но судьба распорядилась по-иному…
 - … продырявив мне ногу, - грустно улыбнулась Лана, потупив взор. – Я, конечно, заметила, что ты не сдержал обещание насчёт пятничного звонка. Но я подумала, что, как многие мужчины, ты просто…
 - Что? – вскинул брови Роман.
 - Ну, как бы мне так поинтеллигентнее выразиться…
 - Ты решила, что я – балабол? Или ещё того хуже, что я пошёл в пятницу в клуб и снял там очередную девицу?
Лана пожала плечами, глядя ему в глаза.
 - Если ты так думала, то ошиблась, - серьёзно сказал Роман. – Мне действительно помешала работа. И я ещё раз прошу прощения за то, что не позвонил тебе ни в пятницу, ни на выходных, ни вчера… Я просто хотел провести с тобой прекрасный вечер, Лана. А не такой, с которого меня бы сдёрнули телефонным звонком и заставили бы бежать из ресторана в офис, чтобы уломать очередного российского олигарха не отказываться от покупки домика на побережье.
 - Хорошо, я тебе верю, - грустно улыбнулась Лана. – А насчёт Дня рожденья твоего… Я тебя искренне поздравляю… Но подарок остаётся за мной.
 - Прошу: даже не заморачивайся! – отмахнулся Роман. – Тем более, ты всё равно пока не знаешь, какой подарок мне нужен, чему бы я обрадовался.
 - И чему же?
 - Ну, например, звучит кощунственно, но я рад, что ты сейчас здесь, в моей квартире…
 - … не могу никуда убежать, потому что у меня изранена нога, - усмехнулась девушка.
Лицо Романа снова стало серьёзным:
 - А если бы у тебя с ногой было всё в порядке, ты бы… убежала?
 - Меня бы просто здесь не оказалось. Я бы в этот момент отвечала на твой телефонный звонок, если бы он, конечно, раздался…
 - Раздался бы, - с уверенностью закивал Роман. – И раз уж у нас в пятницу «накрылся» романтический ужин, то предлагаю сейчас что-нибудь перекусить. Я - холостяк запасливый, у меня в холодильнике всегда есть чем поживиться ;. А ты пока можешь позвонить своему шефу и сообщить, почему у тебя сорвалась поездка на Гидру.
 - Ну да, надеюсь, что после забастовки смогу поехать… - грустно кивнула Лана.
…Через полчаса Роман уже откупоривал бутылку белого вина «асиртико».
- Итак, первый тост, - улыбнулся он, пододвигая Лане бокал на тонкой ножке.
 - Первый тост будем пить за тебя и за день твоего рождения, - улыбнулась девушка. – Понятное дело, что я желаю тебе счастья, здоровья, материального благополучия – и всего, что в таком случае принято желать. Но ещё я хочу надеяться, что те ужасы, которые творятся на Синтагме, не отразятся на твоём мироощущении и отношении к Греции в целом. Возможно, я говорю сейчас как гид ;, но мне бы хотелось, чтоб от Эллады у тебя оставалось только приятные впечатления, чтоб, раз уж ты сюда приехал, Греция дала тебе возможность реализоваться так, как ты хочешь: и профессионально, и материально, и творчески, и… лично.
 - Вот за последний пункт надо выпить, - согласно закивал Роман, и, сказав в унисон:
«;;;;;!»1, они осушили бокалы.
 - А тебе' твоя жизнь в Афинах даёт всё, чего ты мне пожелала? – пристально посмотрел Лане в глаза Роман, пододвигая к ней тарелочку с сыром фета и большими оливками.
1 – возглас по-гречески при тосте, чин-чин.
 - Ну, как тебе сказать, - улыбнувшись, Лана отвела взор. – Большей частью да, чем нет.
 - А можно получить более развёрнутый ответ? – вкрадчиво поинтересовался молодой человек.
 - Давай ты лучше сам спросишь, что тебя интересует, - ответила Лана, встречаясь с ним взглядом. – Только чур не наглеть и от разговоров на интимные темы давай пока тоже воздержимся.
 - Ну об интиме вообще лучше не разговаривать – лучше сразу к делу, - подмигнул зелёным глазом молодой человек.
 - Рома! – шутливо погрозила ему пальцем девушка. – У меня нога поранена, ты не забыл?
 - Извини, - он мягко сжал ладонью её кисть.
 - Конечно, - усмехнулась она. – Мне не 15 лет уже и я понимаю, что перевязочный бинт на моей левой лодыжке ничуть не умаляет моих прелестей… И всё же, давай сменим тему. Что ты хочешь знать обо мне?
 - Всё, - пожал плечами Роман.
 - Так уж и всё? – озорно подмигнула Лана. – А не боишься, что тебе станет скучно? Говорят, женщина всегда должна оставаться для мужчины неразгаданной загадкой, нераскрытой книгой… Чтоб хоть последняя её страница – но оставалась недочитанной мужчиной.
 - Ну, знаешь, если на этой последней странице записан тайный любовник, то я предпочитаю чтоб в книге с названием «Женщина» не было таких страниц.
 - Хм, подобные странички имеются как раз в книгах под названием «Мужчина» …
  Роман равнодушно пожал плечами:
 - Может быть. Вернее, да, сей факт очень часто присутствует. Но что касается лично меня… Во-первых, я не был официально женат, а когда у меня были серьёзные отношения, то я ни разу девушке… Хотя нет, было, - на его лице промелькнуло болезненное выражение. – Но, как говориться, один раз и то – по пьяни. Вообще, всё как в сериале получилось: моя возлюбленная застала меня, что называется, на горячем… Не смогла простить… и ушла от меня. Бесспорно, я был виноват, я раскаялся, просил прощения, но… всё было тщетно. А по прошествии времени я подумал, что, возможно, если б она любила меня по-настоящему, то смогла бы простить. Ну да что теперь говорить об этом… Вообще не правильно с моей стороны ворошить прошлое, которое безвозвратно ушло. Моё настоящее – это жизнь и работа юристом в Греции, - он развёл руками и снова пристально посмотрел на собеседницу: - Нас уже заждался второй тост, после чего ты расскажешь мне, чем занималась в Украине до переезда в Афины.
 - Я работала гидом-сопровождающим туристических групп, - ответила Лана после второго бокала «асиртико». – Потому сказать, что я жила в Украине, не совсем правильно. Жила до окончания университета. Училась я, кстати, в Киеве, в университете имени Тараса Шевченко, на географическом факультете. Но в столице работу менеджером по туризму найти не смогла, поэтому вернулась во Львов. Там стала работать на оператора автобусных туров и, как следствие, перебралась жить в автобус ;.
 - Много стран объездила?
 - Да почти всю Европу: Польша, Чехия, Германия, Франция, Италия, Испания.
 - Где понравилось больше всего?
 - Ой, да много где! Париж очень красивый, Рим тоже… Венеция – вообще просто сказка.
 - Но ведь это тяжело, - сдвинул брови Роман, глядя на Лану.
 - Что?
 - Быть гидом-сопровождающим.
 - А где легко работать, Рома?
- Ну, я в том смысле, что жизнь у гида всё время на колёсах. Нельзя нормально ни поспать, ни поесть, да и туристы, наверное, постоянно чем-то недовольны…
- Это – да. Но тут уж приходилось расставлять приоритеты.
 - А не хотелось бросить всё и начать жить нормальной человеческой оседлой жизнью? – вскинул он густые брови, подливая ей вина в бокал.
Лана покачала головой:
 - Я бежала от такой оседлой жизни, Рома.
 - ?
 - Долго объяснять. Нет, не думай, что я убегала в прямом смысле – никакого преступления я не совершала и заграницей от украинской милиции не скрывалась ;. Просто… Скажем так: на родине не заладились определённые вещи и я решила наполнить жизнь новым смыслом.
 - Возить туристов заграницу?
 - Да.
 - И не уставала?
 - Уставала, конечно, но что поделать? Я сама себе выбрала такую работу.
 - А с будущим мужем ты познакомилась в одной из поездок в Грецию?
 - Да, причём это была моя первая поездка в Элладу.
 - И такая удачная!
 - Ну, тогда мне тоже так казалось…
  Зависла пауза. Роман потупил взор, очевидно не решаясь задать следующий вопрос.
 - Почему ты замолчал? – улыбнувшись, тихо спросила Лана. - Спрашивай дальше. Тебя, наверное, интересует, почему я развелась с Христосом. Или вообще зачем выходила за него замуж?
 - Можешь отвечать, только если сама хочешь…
 - Я тебе скажу только одно. Твой приятель Вовка не прав, если думает, что я заключила фиктивный брак, лишь бы сбежать из Украины. Я действительно любила Христоса и он меня тоже, раз вытерпел всю бумажно-визовую волокиту и сделал меня своей женой.
 - Тогда… как же вышло так, что вы развелись?
 - Понимаешь… Вот с этого момента, если я начну рассказывать о причинах, что подтолкнули меня к шагу подать на развод (да, развестись было моей инициативой), то получится, что я буду «катить бочку» на Христоса. А я не хочу так делать, потому что это неэтично. Скажу просто, что не сошлись характерами. Но я до последнего пыталась сохранить семью, несмотря на ссоры и скандалы. Просто такой момент наступил, когда понимаешь, что…
 - А дети у вас есть? – мягко спросил Роман, сжимая кисть руки девушки.
Она покачала головой:
 - Нет. И слава Богу. Не в том плане, что я не люблю детей, нет! Просто думаю, ребёнка у меня по закону отобрал бы папаша, а даже если и нет… Ребёнок должен расти в полноценной семье, мне одной воспитывать его здесь было бы трудно…
Она глубоко вздохнула и подняла глаза на Романа:
 - Ну, молодой человек, а что Вы о себе можете рассказать интересного?
 - Да у меня жизнь поскучнее твоей будет, - махнул рукой Клименко. – Заграничные города я, в отличие от тебя, не посещал. Греция – это моя первая поездка «за бугор»!
… и сразу – с полуторагодичным рабочим контрактом! – хлопнула в ладоши девушка.
 - ага, в горячей точке.
 - Вот-вот. Ты ведь знал, что происходит с Грецией вообще и с Афинами в частности… Почему всё же решился ехать?
 - Меня ничего не держало в Киеве. Жены нет, детей (насколько мне известно ;) тоже. А в «Номосе» мне предложили хорошие условия работы и достойный соцпакет. И потом, я отдаю себе отчёт, что по возвращении в Киев длительный опыт работы заграницей на порядок повысит мою стоимость для начала в украинском представительстве «Номоса», а в будущем – вообще на рынке труда, если я вдруг вздумаю сменить работу.
 - То есть Вы, молодой человек, тоже весь в работе…
 - Не без этого. Но личная жизнь у меня имелась. Два раза были попытки создать серьёзные отношения. В первом случае любимая не простила мне мимолётную измену и ушла от меня; во втором – инициатором разрыва отношений был я. Но так же как и ты о своём бывшем муже, я не хочу говорить о той девушке плохо. Она просто хотела вести образ жизни, которого я не понимал и не воспринимал.
Роман снова наполнил бокал Ланы и виновато взглянул на неё исподлобья:
 - Надеюсь, я не сказал ничего такого, что бы насторожило тебя по отношению ко мне?
 - Хм, мы оба с тобой поведали друг другу лишь «вступительное слово» к нашему жизненному опыту, - улыбнулась Лана. – И думаю, вряд ли друг друга этим испугали…
 - Пришло время третьего тоста, - напомнил молодой человек. – Не знаю, как здесь, в Греции, но в Украине третий тост – всегда за любовь. Поэтому давай не будем нарушать традицию.
 - Не будем, - эхом отозвалась Лана и глубоко вздохнула, потому что на ум ей пришла грустная поговорка «Сколько тостов было поднято за любовь, что мы пропили её, так и не дождавшись»1. Хотя вслух её девушка естественно не произнесла, а только до дна осушила бокал с вином, чувствуя, что начинает таять под пристальным взглядом собеседника. Этот бокал «асиртико» должен стать последним на сегодня, сказала себе Лана. Иначе она опьянеет и… отдастся Роману. Он ей безумно нравился, но не следовало подпускать его к себе близко сейчас, на этом странном свидании, которое и свиданием-то не было… Не нужен ей был сейчас секс, после которого Ромочка возможно и не позвонит. Потому девушка решительно отставила пустой бокал и сказала:
 - Всё. Шарикову больше не наливать 2.
 - Почему? – удивился Роман. – Мы же выпили всего ничего. Или ты так быстро пьянеешь? – с озорством подмигнул он ей.
Вместо ответа Лана шутливо показала ему язык, а потом сказала:
 - Поставь лучше чаю.
 - Чай – это перед уходом гостей. Ты что, уже собралась уходить?
 - Нет. Но у меня травма на ноге, не забывай об этом. И если мне с ясной головой идти трудно, но что будет, если я захмелею?
 - Да ради Бога! Можешь оставаться здесь на ночь. Ляжешь на моей постели, а я устроюсь в кресле. Обещаю, приставать не буду!
Лана прыснула со смеху, закрыв лицо руками. А может, ну его на фиг, и переспать с ним прямо сейчас? Господи, как же трудно быть одинокой девушкой под 30, на которую жизненные неудачи наложили кучу комплексов! Лана была на 100% уверена: как бы она не поступила, завтра утром будет обзывать себя дурой. Но, переведя дух, настояла на том, чтобы Роман поставил чайник.
 - Ты один в семье? – спросила девушка, когда молодой человек снова уселся за кухонным столом рядом с ней.
 - Нет, у меня есть младшая сестра Лиля. У нас с ней восемь лет разницы. В этом году она оканчивает университет.
 - Как и мой брат Игорь, - протянула Лана. – Он очень хочет навестить меня в Афинах. Надеется, что в связи с кризисом посольство не откажет ему в визе. Но я запрещаю ему даже думать о поездке в Грецию, ведь сейчас здесь такое творится…
… они поговорили о многом: о семье, о школе, об университетах, вспоминая смешное и утаивая моменты, которые в своё время заставляли их грустить. А когда на Афины опустился вечер, Лана засобиралась домой.
- Говорю тебе: оставайся на ночь у меня, - уговаривал её Рома. – В городе сейчас опасно: могут и покалечить, и убить. Переночуешь в моей квартире, а завтра я провожу тебя домой. Обещаю вести себя, как джентльмен!
- Я не собираюсь испытывать тебя на стойкость к своим чарам, - хохотнула Лана, а затем уже серьёзно добавила: - Поздно уже, Рома, начинает темнеть: мне правда надо идти. И
так сегодня был очень насыщенный день, - она покосилась на перебинтованную ногу.
 - Ну что ж, как хочешь, - он глубоко вздохнул. - Хотя могла бы остаться…
 - Рома, сегодня я пойду, - глядя в его зелёные глаза, сказала Лана.
 - Сегодня, - повторил он, улыбаясь одним уголком губ, и глаза его многозначительно блеснули. – Хорошо. Я провожу тебя… А ты вообще идти сможешь?
1 – Эту пословицу озвучила мне моя подруга Наталья Петренко.
2 – фраза из х\ф «Собачье сердце».
Вместо ответа на поставленный вопрос Лана приподнялась с табурета и осторожно прошла по кухне. Рома вскинул бровь и покачав головой, снова тяжело вздохнул. Но девушка во что бы то ни стало вознамерилась ночевать у себя, потому ему ничего не оставалось делать, как сопровождать Лану до порога её дома на Омонии.
  Когда они вышли на улицу (Роман потребовал, чтобы Лана взяла его под руку), там всё ещё творилось светопреставление – крики, дым, вой сирен – только уже в сумерках.
 - Ты не передумала? – пристально посмотрел на девушку молодой человек. – Потому что добираться до Омонии пешком - штука опасная, а такси мы сейчас не возьмём.
Лана осмотрелась. Наверно, примерно так выглядел ад: грохот, клубы дыма, из которого бесконечно выныривали и в котором тонули всё новые и новые люди, взволнованные голоса… И вдруг где-то совсем рядом разбилась витрина. Лана испуганно вcкрикнула.
 - Ну всё, поиграли в демократию – и хватит, - решительно сказал Роман, крепко сжав девушку за руку. – Ты никуда сегодня не пойдёшь. И я буду последней сволочью, если отпущу тебя. Возражения не принимаются. Пошли обратно!
С этими словами он потянул её назад в парадное. Лана не сопротивлялась.
…едва открыв глаза утром 29 июня в квартире Романа, первое, что она увидела, был букет длинных красных роз, стоящих в кувшине на тумбочке возле кровати. Рядом лежала записка с выведенными аккуратным мужским почерком словами: «С добрым утром! Во время переписки в сети я обещал подарить тебе цветы при встрече, но мы встречались после этого два раза, и оба из них я был без букета. Я не люблю давать пустых обещаний. Вот потому эти розы – для тебя! Роман». Лана улыбнулась, сев на постели, и приблизив лицо к кувшину, вдохнула сладкий аромат цветов. Она вспомнила вчерашний вечер, то, как осталась ночевать в квартире Романа, как он уложил её спать на своей постели, а сам, как и обещал, устроился в большом кресле. Может, кому-то эта ситуация могла показаться детской, ведь почему бы не предаться радостям секса двум взрослым людям, испытывающим симпатию друг к другу? Но Лана не хотела торопить события, и то, что Роман принял её правила игры, очень ей понравилось.
Потуже затянув пояс на его халате, в который облачилась перед сном, девушка, спрыгнула с постели и окликнула:
- Рома!
Он распахнул двери кухни и предстал перед ней: в джинсах и майке, со слегка взлохмаченными тёмными волосами.
 - Уже проснулась? Доброе утро, красавица!
- Доброе, - протянула она, расплываясь в улыбке. – Спасибо за розы…
 - Не за что. Что бы я был за кавалер, если б ограничился ромашками в онлайн-открытке? А ещё – если б утром не накормил девушку завтраком? Поэтому, прошу к столу!
 - Ну ты даёшь, - смущённо протянула Лана, приглаживая взлохмаченные после сна волосы и присаживаясь за стол. – Так приятно… А что с демонстрациями? – встревоженно спросила она, словно вдруг вспомнив причину, по которой находилась в его квартире
 - Ничего нового – забастовка длится второй день, как и было обещано, - вздохнул Роман, накладывая в тарелку девушки дымящиеся тосты с ветчиной. – Парламент сегодня должен проголосовать за предложенную Папандреу1 программу бюджетных сокращений. Демонстрантов вчера насчитали 20 тысяч… 22 человека задержаны, 20 ранены (хотя это
без тебя). Школы, банки и больницы закрыты, паромы не ходят (это для тех, кто не расстался с идеей «чухнуть» сегодня на остров Гидра), - Роман многозначительно подмигнул Лане. - Возле парламента уже с утра стычки. Поэтому ты и дальше остаёшься со мной.
 - Рома, - Лана покачала головой. – Я в твоей квартире, в твоём халате, без макияжа, на голове - дурдом… Это как-то ненормально… Мне всё-таки нужно попасть домой…
 - Попадёшь – позже, - многозначительно посмотрел он на неё. – А как ты думала жить во 1 – имеется в виду Георгиос (Йоргос) Папандреу - премьер-министр Греции в период с 6.10.2009 по 9.11.2011гг.
время революции? В условиях пятизвёздочного комфорта? Я на работу не иду – руководство «Номоса» не изверги, в шахтёрских касках подчинённых в офис добираться не заставляют… Да и кому нужны юристы в такое время? Эти обстоятельства зовутся «форс-мажором», из-за того, что они происходят, работа делаться не может. Все афиняне, не принимающие участие в забастовке, застыли в ожидании… Так что и тебе придётся подождать. Кстати, как твоя ножка? Не болит? Повязка не сползла во время сна?
 - Нет, аптекарша завязала «на совесть»
 - Сейчас позавтракаем – я перевяжу тебе свежим бинтом.
Лана хотела что-то сказать, но вместо ответа только смущённо улыбнулась, потупив взор.
…во второй половине дня она таки добралась домой. Светопреставление на улицах не закончилось. Парламент проголосовал за меры жёсткой экономии, а именно сокращение на 5% зарплат, повышение пенсионного возраста, увеличение налога на дизельное топливо, продажу активов (государственные банки, морские порты, газотранспортная инфраструктура), что уж никак не могло успокоить народ. О том, что это могло означать для туризма в Греции в целом и для неё в частности, Лана пока не думала. Прощаясь на пороге своего дома с проводившим её Романом, она была удивлена и даже слегка разочарована тем, что он не поцеловал её на прощанье, а лишь крепко сжал кисть руки и в ответ на её взволнованную просьбу перезвонить, как только доберётся домой, пообещал сделать это.
Захлопнув входную дверь своей квартиры, закрыв её на все замки, Лана первым делом поставила в вазу с водой подаренные Романом розы, после чего обессиленно опустилась на диван, закрыв лицо руками. То, что происходило сейчас в Греции, было ужасно, но то, что случилось с ней лично… Не смотря не раненую ногу и агрессивные окрики демонстрантов и провокаторов за окном, Лана чувствовала себя почти счастливой.
Глава 5. О проверке на крепость мужской дружбы и родственных чувств
В офисе «Номоса» в первый рабочий после забастовок день было шумно. Не смотря на кризис, работу никто не отменял, потому уже с утра стойка рецепции напоминала улей, и секретарша хваталась за голову, пытаясь упорядочить очередь сыпавшихся на неё поручений от представителей разных отделов. И бедная девушка хорошо понимала, что к сиесте этот поток вряд ли иссякнет.
Роман Клименко, сдвинув брови, сосредоточенно пялился в монитор, забыв о кружке с остывшим кофе. А вот телефонная трубка его служебного телефона, в отличие от кофе, была горячей, так как ему всё время звонили встревоженные беспорядками клиенты – арендодатели и арендаторы афинских квартир – и заклинали оценить риски: первые - сдачи или продажи жилья в столь смутное время, вторые – задавали вопросы типа: «Если я расторгну договор аренды и съеду с квартиры, что мне за это будет?». После чего высылали сканированные копии договоров, которые Рома просматривал, и оценив ситуацию, перезванивал клиентам.
К обеду он выскочил на улицу, намереваясь купить в ближайшем фаст-фуде (если его пока не разнесли вдребезги демонстранты ;) какой-нибудь сендвич. На вертушке входа в офис он столкнулся с Вовкой.
Надо сказать, что с тех пор, как Вовка намекнул Лане про их совместные с Романом after-party-похождения, Клименко с приятелем-коллегой практически не общался. Он был зол на него не так за болтливость, как за то, что болтливость эта была не случайной, а умышленной. Ещё бы, Вовку однозначно раздосадовало, что он, Роман, делал попытки приударить за Ланой – девушкой, которая Вовке отказала. Однако любой уважающий себя мужчина в жизни должен уметь проигрывать, а не вести себя так, как повёл себя в тот день Вовка. Слава Богу, Лана оказалась адекватной и простила Роману его случайную подружку. А вот Роман приятеля не простил. Хотя, естественно, и не вынашивал план мести (возможно, просто в силу своей занятости).
Но теперь, когда они столкнулись на пороге офиса, разговора было не избежать, тем более, что Вовка, похоже, тоже собирался на обед.
 - Ты похавать что-то выбрался? – как ни в чём ни бывало, задал Роману вопрос Вовка. – Я с тобой, ты ж не против?
Роман пожал плечами, слегка приподняв бровь: выслушивать Вовкину болтовню он был не особо настроен. Но деваться всё равно было некуда.
 - Охренеть, что в городе творится, - тараторил Вовка, пока они пересекали улицу, направляясь к «МакДональдсу». – Вообще очумели греки! Ты видел, что 28 и 29 июня на Синтагме творилось? Ты где был в это время?
 - Дома сидел, - не удосуживая приятеля взглядом, процедил сквозь зубы Роман.
 -Двое суток?
 - Да. Как Янис дал команду расходиться по домам – так я домой и пошёл, и залёг там на два дня. А можно подумать, ты по улицам шлялся…
 - Не-е-е, я тоже в апартаментах отсиживался. Кое-что по работе подогнал, потом в инете завис… Жизнь била ключом, короче.
 - Ну, на улицах она таки била, причём даже по морде, - сгримасничал Роман, подходя к раздаточной кассе в «МакДональдсе» и готовясь сделать заказ (хорошо, хоть очереди практически не было!).
Через пять минут два сотрудника юридической фирмы «Номос» примостились за пластиковым столиком и приготовились уплетать чизбургеры. Клименко набил щёки, как хомяк, потому что ему совсем не хотелось разговаривать с Вовкой. Но тот, раз уж напросился в сотрапезники, не унимался:
 - Как думаешь, может, мы лоханулись с тобой, что сюда приехали?
Роман пожал плечами.
- Нет, ну а реально: что нам здесь светит? Скоро эти гопники офис наш снесут, ей-богу! Властям впору уже военное положение объявлять, комендантський час и всё прочее. Такая хрень вокруг, голову из дому высунуть страшно: а вдруг прикончат?
 - Нужен ты им, - прожевав кусок чизбургера, не удержался Роман. – Ты ж не Премьер-министр, меры жесткой экономии не издавал и не подписывал…
 - Да по фиг! Здесь наравне с демонстрантами куча всякой швали околачивается… - промолчав пару секунд, Вовка как бы между прочим вспомнил: - Кстати, что там наша принцесса Роксолана? Ты с ней общаешься?
Роман внутренне напрягся, услышав вопрос приятеля, помолчал пару секунд а потом пристально посмотрел Вовке в глаза:
- Общаюсь я с ней или нет – тебя это волновать не должно.
 - Что, уже и спросить нельзя? – вспетушился Вовка.
 - Ты повёл себя как идиот в прошлый раз. И думаешь, что после этого я могу нормально с тобой разговаривать?
 - Да попустись, Ромчик! – приятель хлопнул его по плечу. – Она всего лишь тёлка! Мы что, из-за неё…
 - Это ты попустись, если она всего лишь тёлка! – воскликнул Роман. – Следуй своим же советам и не вставляй палки в колёса, когда я пытаюсь за ней поухаживать, ясно тебе?
 - Ой, «поухаживать»… Интеллигентный-то какой, твою мать! Так теперь называется желание затащить девку в койку?
 - Вован, смирись уже с тем, что у тебя это' не получится.
 - А что, я не так к ней подкатил, а? Ты, небось, конфетно-букетный период ей организуешь?
 - Это тебя не касается, - Роман скомкал обёртку от чизбургера и швырнул её на стол.
 - А ты забыл, кто тебя с ней познакомил? Забыл, что это я нашёл её в интернете?
 - И что теперь? Уступить тебе право первой ночи? – Роман метнул глазами молнии в сторону Вовки. – Валяй! Я даже дам тебе её номер телефона. Предложи ей сходу трахнуться – посмотрим, что она тебе ответит!
 - Дура твоя Роксолана! - выпалил Вовка. - На рожу твою смазливую просто клюнула! Бабы все дуры!
 - Знаешь, если бы я со своей «смазливой рожей», как ты выразился, предложил бы ей в первый день знакомства ехать на дискотеку, то она бы мне тоже отказала. Мне кажется, у неё от подобных предложений отбоя нет. Но ей, видимо, это не нужно.
 - Если б она крокодилом была, тогда понятно, хотела б замуж выскочить побыстрее и за кого угодно, - стал строить гипотезы Вовка. – Но Роксолана же красотка! Неужели тебе невдомёк, что она охмурила своего бедолагу-грека, чтоб из Украины сбежать (так многие наши бабы делают), вышла за него замуж, а потом работу здесь нашла, мужа – пинком под зад и, наверно, ищет себе более выгодную партию. А ты, Ромка, если на солнце перегрелся и хочешь с ней серьёзное что-то замутить, то зря. Она за тобой в Украину не поедет, после того, как у тебя рабочий контракт здесь закончится; она и замуж вышла, чтоб в Афины сбежать.
 - И всё-то ты у нас знаешь! – причмокнул языком Роман. – Да вот только предоставь мне самому разбираться с женщиной, которая мне интересна. Приятного аппетита, смотри не подавись!
С этими словами Роман встал из-за стола, выбросил содержимое своего подноса в мусорный контейнер и вышел из «МакДональдса».
  Вовка выругался себе под нос и стал доедать свой обед.
*   *   *
Лана стояла на пристани в порту Пирея и вглядывалась в пёструю толпу парома, пришедшего из Крита. С него должны были сойти на берег её младший брат Игорь и его девушка Алиса. Брат писал Лане, что познакомился с ней около полугода назад, они стали встречаться, и он безумно в неё влюбился. Лана видела в социальных сетях их совместные фото, и Алиса ей понравилась. Внешне она была худенькой брюнеткой модельной внешности, с пухлыми губками (благодаря чему походила на Анджелину Джоли), а её страница в Фейсбук пестрела фотографиями из заграничных поездок, модных тусовок, презентаций, дискотек и показов мод. Она была львовянкой, как и Игорь, но судя по фотографиям в сети, часто ездила в гости к друзьям в Киев.
Если верить брату, то в Греции Алиса ещё не была. Потому они купили 10-дневную путёвку на Крит, но собирались один день пробыть в Афинах с Ланой. Роксолана специально взяла на работе выходной, чтобы провести его со своим братом и его девушкой. Она планировала показать им Пирей и Акрополь, и прогуляться по Плаке. Сегодня в центре Афин, слава Богу, не было демонстраций – только несколько человек со знамёнами неизменно восседали на ступенях Академии.
  Увидев Игоря, Лана не смогла сдержать эмоций и бросилась ему на шею. Она не видела брата полтора года! Поздоровавшись и расцеловавшись с Алисой, Лана спросила:
 - Ну, как вам Крит?
 - Замечательно! – воскликнул Игорь. – Во первых, море: как только я его увидел, я понял, что пляжные фото Крита на рекламных буклетах совсем не отфотошопленные; во-вторых, Кносский дворец с его настенными фресками; в третьих - …
 - А мне дискотеки в Херсониссосе нравятся, - перебила своего парня Алиса. – Такая тусня прикольная! Жаль, что мы всего лишь на день в Афины приехали, я бы с удовольствием сходила в какой-нибудь ночной клуб!
Похоже было, что Алиса совсем не интересовалась природой и культурным наследием Греции. Лана убедилась в этом, когда показывала своим гостям Акрополь: девушка брата бесцеремонно зевала под Парфеноном и безучастно взирала на величественные руины. Лане, конечно, это было не очень приятно, но она понимала, что глупо требовать от человека «любви к прекрасному» и если Алисе плевать на античность, то вешать на неё ярлык «недалёкой» девушки всё-равно не стоит. Ну, за что-то же полюбил её Ланин брат Игорь! Не только ж за красивую мордашку и пышную грудь!
Впрочем показать своим гостям Плаку Лане не удалось, потому что Алиса попросила девушку повести их по магазинам.
 - Какая тут у вас в Афинах центровая торговая улица? – спросила она, щурясь от слепящего солнца.
 - Вообще-то, это улица Эрму, - протянула Лана. – Но там очень много туристов… И магазины почти всех европейских брендов, и много сугубо греческих…
 - А зачем мне греческое? – пожала плечами Алиса. – Меня вообще распродажи интересуют…
 - Ну, тотальный период распродаж в Афинах приходится на август, однако, скидки во всех магазинах есть, не в последнюю очередь – из-за кризиса. Вот только сейчас сиеста, и некоторые из них могут быть закрыты. Поэтому предлагаю сейчас перекусить в какой-нибудь таверне, а после прогуляться по Эрму.
Когда они сели за столик уличного кафе с видом на Парфенон, Лана наконец-то засыпала брата вопросами о семье.
 - Да всё у нас отлично, сестричка, только родители очень по тебе скучают. Очень боятся за тебя в связи с беспорядками. Мама… Так она вообще просит тебя бросить всё и вернуться. Потому как с Христосом ты всё равно разводишься, то есть тебя, вроде как, ничего в Греции не держит.
 - Игорь, я не вернусь во Львов, - серьёзно посмотрела на него Лана. – По крайней мере, не сейчас. Пока у меня есть здесь работа… Понимаешь, я слишком много нервов, времени и денег вложила в то, чтобы жить здесь. Я не могу сейчас всё бросить. Что я буду делать во Львове? Ну, ты же знаешь всё и так… К чему повторяться…
 - Лана, - вопросительно посмотрела на неё Алиса. - С мужем ты разводишься, но у тебя же есть здесь какой-то мужчина?
 - Нет, - улыбнулась в ответ девушка. – Я очень много работаю, у меня нет времени на личную жизнь.
  Алиса выпятила и без того пухлые губки:
 - Тю, ну ты странная… Девки за границу уезжают, чтобы богатых мужиков найти и не работать, а ты - одна и пашешь здесь, как вол… В чём смысл? Мне кажется, Игорёк прав: тебе нужно вернуться в Украину. Тем более, в Афинах такие ужасы сейчас происходят в связи с кризисом…
Лана глубоко вздохнула и, покачав головой, хладнокровно солгала:
- Ну, меня не пугают здешние беспорядки.
Ей определённо перестала нравиться Алиса. Похоже, первое впечатление о том, что она – весьма недалёкая девочка, Лану не обмануло.
Прошвырнувшись по торговой улице Эрму, Лана убедилась в этом окончательно: Алису не интересовало ничего, кроме тряпок. Они провели в магазинах 3 часа (а Лана ведь ещё хотела свозить брата с его девушкой на мыс Сунион! ;). Алиса надолго пропадала в примерочных с ворохом одежды, а, определившись с вещью, каждый раз восклицала: «Игорёчек, давай купим!» И Игорёчек без возражений шёл к кассе. После первых 3-х магазинов Лана ещё молчала, но в 4-м, когда пышногрудая Алиса, в очередной раз исчезла в примерочной, сестра встревоженно посмотрела на брата:
 - Игорь, это, конечно, не моё дело, но твоя Алиса тебя разорит. Она тебе не жена, чтобы ты её одевал. За час ты уже 150 евро потратил на её платья и кофточки… Ты что, олигарх? Ты же сам только подрабатываешь, поскольку учишься в институте…
В ответ на упрёк, младший брат опустил глаза и тихо сказал:
 - Роксолана, вот именно: это не твоё дело. Она – женщина, которую я люблю. И не хочу, чтобы она думала, будто я какой-нибудь жлоб. За таких девчонок, как Алиса, пацаны сражаются, а она меня' выбрала. И я не хочу её потерять.
 - Ты как привороженный, честное слово! – воскликнула Лана. – Не позволяй ей садиться тебе на шею! Ты думал о том, что будет, если у тебя не хватит денег оплачивать её прихоти?
 - Не лезь не в своё дело, Роксолана! – огрызнулся Игорь, гневно глядя на сестру. – Сама личную жизнь устроить не можешь, а мне советы раздаёшь!
Лана, судорожно вздохнула и отвернулась. Первым порывом было махнуть рукой и вообще уйти из магазина, тем самым предоставить Игорю с Алисой возможность самим добираться в Пирей на обратный паром до Крита. Однако девушка пересилила себя и только нервно закусила губу. Действительно, пусть Игорь сам разбирается. Он взрослый, ему уже 22 года, если эта фифа Алиса в скором времени разденет его до трусов и бросит ради парня побогаче, то Игорь будет виноват сам.
Пока они ехали в метро до станции «Пирей» Лана убедилась, что Алиса была способна не только с лёгкостью потратить за пару часов 350 евро своего бой-френда, но и вовсю «строит глазки» окружающим грекам. Правда, немногие обращали на неё внимание – пальма первенства была отдана голубоглазой блондинке Роксолане. И Лана, обычно не реагировавшая на подмигивания посторонних греков, в этот раз решила позлить подружку своего брата и улыбалась почти всем представителям сильной половины. В результате – десятки комплиментов, пять номеров телефонов восхищённых эллинов и плохо скрываемое раздражение Алисы.
Посадив гостей на паром, Лана вздохнула с облегчением. Плохо, что она поссорилась с братом из-за его подружки. Не так Лана представляла их встречу в Афинах, ну что ж… «Бачили очі, що купували»1, как говорится. Пусть Игорёк живёт, как хочет со своей Алисой. Может, она не такая уж плохая. Сейчас в Украине много таких девушек – пустых, гламурных, с силиконовыми губками, любительниц жизни за чужой счёт... Вот Лана такой быть не хотела и не умела, потому из Украины и сбежала.
Глава 6. Гидра
Она таки выбралась на Гидру. Улучила момент между забастовками, доехала до порта Пирея и села там на «летающего дельфина», который за полтора часа довез её до острова. Не только её, но и Романа.
Накануне, в пятницу вечером, он позвонил ей с предложением увидеться. Лана виновато ответила, что собралась ехать на Гидру. Но горя желанием увидеть молодого человека, а так же опасаясь, что он неправильно истолкует отмену свидания, она предложила Роману составить ей компанию, предупредив, правда, что поездка займёт целый день, и в графике у неё запланированы две встречи - с хозяевами капитанского дома и ресторана. «У меня выходной, - сказал Роман в трубку, пока Лана застыла в ожидании. – Так почему бы мне не провести его с тобой?
Пока «летающий дельфин» быстро мчал их на остров, Роман не выпускал из своей руки кисть Ланы. Ветер играл её длинными, от природы белокурыми волосами, высветленными лучами южного солнца почти до белого цвета, так, что многие не верили, что такой цвет может быть натуральным.
 - Как твоя раненая ножка? – участливо спрашивал Роман, заглядывая Лане в глаза. – Заживает?
 - Понемногу… Хотя, может быть, небольшие шрамы и останутся…
 - Ничего, - он потрепал её по щеке. – Главное, что всё обошлось, ведь могло быть гораздо хуже.
  Она опустила длинные ресницы и грустно улыбнулась.
Гидра встретила их картинной панорамой гавани с амфитеатром бело-серых домов, спускающихся с горных вершин к набережной. На пристани Лану уже ждал толстый грек лет 50-ти, державший под уздцы… трёх осликов! На острове не было автомобилей, и ослы были обычным средством передвижения.
Лана предупредила Никоса (так звали хозяина «капитанского» дома, а это был именно он), что приедет не одна, потому грек предусмотрительно привёл на причал третьего осла - для Романа.
 - Боже, - вскинул брови Роман. – Я должен буду сесть верхом на «это»?
 - Или идти пешком, – пожав плечами, озорно улыбнулась Лана.
Жаркий день на Гидре выдался бесконечным. Вначале обзор жилища Никоса с под-
робной обзорной экскурсией, затем - визит к хозяину прибрежной таверны с последующим обсуждением меню для будущих туристов. А потом, когда оставалось 2 часа до отплытия в Афины вечернего «летающего дельфина», и Лана размышляла о том, как бы потратить это время с пользой для дела, Роман взял её за руку и шепнул:
 - Можно украсть тебя ненадолго?
 - Конечно, если ненадолго, то можно.

1 – Видели глаза, что покупали (укр. пословица).

Он улыбнулся, пристально посмотрев ей в глаза, и не отпуская руки, вывел из таверны, крикнув на прощание хозяину: «Ant;o!»1.
Узкой улочкой между домами из серого камня, Роман потащил Лану по крутым ступеням лестницы.
 - Куда ты меня ведёшь? – засмеялась она. – Разве ты был уже на этом острове и хочешь мне показать что-то интересное, такое, чего я не знаю?
 - Я просто хочу дать тебе понять, что на сегодня твоя работа уже закончилась, - не оборачиваясь, бросил он ей через плечо.
 - Я знаю это… Через 2 часа мы уплывём в Афины…
 - А до тех пор я хочу сесть с тобой за столиком открытого ресторана и выпить вина, - он остановился на ступеньке и пронзил её взглядом своих зелёных глаз. – Ты ведь не будешь против?
 - Не буду, - улыбнулась Лана, не опуская ресниц.
 - Хорошо, - удовлетворённо улыбнулся Роман и потянул её дальше вверх по каменной лестнице.
…через 10 минут они сидели за маленьким столиком на террасе немноголюдной таверны и перед ними расстилался морской пейзаж с выступающими из водной глади полуостровками.
Когда официант побежал на кухню, чтобы передать их заказ (бутылку «мосхофилеро» и салаты), Роман придвинулся ближе к Лане и, заглянув ей в глаза, тихо сказал:
 - Ну, вот наконец-то мы одни. Правда, одни - условно, но всё же…
 - Ромочка, я ведь предупреждала тебя, что на Гидру еду с рабочим визитом.
 - …но я, признаться, ждал, когда же он закончится.
 - Понятное дело…Однако, я ведь работаю, можно сказать, для того, чтобы другие люди отдыхали.
 - А сама - отдыхаешь хоть когда-нибудь?
 - Если честно, то практически нет. Я люблю свою работу и…
 - Ланочка, если не позволять себе расслабиться хоть иногда, то любую – даже самую лучшую работу – можно возненавидеть.
 - Я знаю, но мне некогда об этом думать.
 - А ты попробуй подумать о чём-нибудь ещё, кроме работы, - он слегка приблизил к ней своё лицо. – Например, о нас с тобой.
Лана ничего не сказала, а только перевела взгляд с зелёных глаз Романа на его губы. Он понял намек без слов и, коснувшись ладонью её тёплой щеки, тут же поцеловал. Лана ответила на поцелуй – сперва несмело, потом увереннее, уже позволяя своим рукам обвить шею Романа. Его пальцы гладили её немного спутанные ветром белокурые волосы, а его дыхание, ещё несколько секунд назад бывшее спокойным, с каждым движением его губ и языка становилось всё прерывистее. Этот ветерок страсти постепенно передавался и Лане, она подалась к Роману всем телом, позволяя его кисти поглаживать её обнажённое колено…
  Наконец, словно с неохотой оторвавшись от губ девушки, Роман заглянул в её глаза и прошептал:
 - Давай сегодня не будем никуда уезжать с острова. Я сниму номер в отеле и мы не станем никуда спешить. У нас будет время на всё: и на вечерний пляж, и на романтический ужин и … на друг друга
Чмокнув девушку в губы, Роман прислонился лбом к её лбу и выжидающе снова заглянул в глаза:
 - Ну, что скажешь? Только учти: беспочвенных отговорок я не приму.
Погрузившись в омут его взгляда, Лана тихо выдохнула:
 - А я и не собираюсь отказываться.
 - Спасибо, - шепнул он, коснувшись губами её лба.
1 - До свидания! (гр.)
- За что? – удивлённо спросила Лана.
 - За то, что согласилась быть со мной.
 - Но я хочу быть с тобой, - она улыбнулась, и через миг он съел её улыбку новым страстным поцелуем.
…оторвавшись через какое-то время друг от друга, они обнаружили, что в 2-х метрах от них стоит официант с подносом в руке и, смущённо улыбаясь, ждёт, когда же они сделают паузу в нежностях. Поставив на стол заказанное вино и закуски, он поспешил удалиться. А Лана с Романом продолжили целоваться, запивая поцелуи вином.
Продолжили целоваться они и на безлюдном пляже, куда отправились на катере, предварительно сдав обратно в кассу билеты на «летающего дельфина» до Афин. Отдав тела во власть прохладных вод Эгейского моря, стоя по плечи в воде, они сжимали друг друга в объятиях, сливались губами, сплетались языками, шутили и смеялись. Лана вновь почувствовала себя юной влюблённой девочкой и ей безумно нравились собственные ощущения.
А ночью, после ужина и танцев в ресторане с живой музыкой, в номере отеля «Hydroussa», окружённом лимонными деревьями, на широкой кровати молодые люди окончательно предались радостям любви. Лана стонала в горячих объятиях Романа, отдаваясь во власть ощущения его в себе, кусала губы от удовольствия, крепко сжимала тело Романа, не оставаясь в долгу перед его ласками; её губы и язык доводили его до исступления, заставляя забываться, прижимать к себе её податливое, манящее и гибкое тело, пробуждая в нём страсть, которая, как сильная морская волна, бросала их навстречу друг другу… Но они не разбивались – они проникали друг в друга, становились одним целым, они жили, дышали этим вихрем страсти, стонали и вскрикивали, и собственные голоса возвращали их ненадолго к реальности с тем, чтобы через какое-то время вновь унести в мир первобытного чувственного танца…
Под утро, утомлённые, очищенные страстью от всего мирского, они прижались друг к другу, пытаясь выровнять дыхание. Тёмная голова Романа с взъерошенными волосами покоилась на груди Ланы, и всё ещё подрагивающими от недавнего возбуждения пальцами, она ласково поглаживала его плечи и спину. Её левая нога обвила его бедро, ладонь Романа сжимала её правое колено. Они ничего не говорили друг другу, прислушиваясь к собственному сердцебиению. Несколько минут они лежали почти неподвижно, наконец Роман приподнялся на локтях над Ланой, и заглянув, ей в лицо, прошептал:
- Надо же было мне запереться в Грецию, чтоб найти здесь такую восхитительную украинскую девушку!
 - Ну, пути Господни неисповедимы, видишь, - улыбнулась Лана, нежно убирая с его лба тёмную прядь.
 - Ты знаешь, что ты – чудо? – во мраке ночи Роман вглядывался в её лицо. 
 - Чудо в перьях? – хохотнула Лана.
 - Не-ет, - он прыснул со смеху в ответ. - Ты классная - во всех смыслах.
  Она улыбнулась, коснувшись ладонью его щеки:
 - Это ты у меня классный…
*   *   *
Лане не спалось. В отличие от Романа, который мирно посапывал рядом, обняв рукой её тело, ей не удалось забыться: слишком много было позитивных эмоций за день (и за ночь ;). Медленно повернув голову к балкону, Лана увидела проглядывающий сквозь тонкий тюль клочок розового рассветного неба. Движимая необъяснимым чувством, она аккуратно сняла с себя руку спящего Романа и соскользнула с широкой постели. Завернув своё обнажённое тело в белоснежный халат с эмблемой отеля «Hydroussa», Лана на цыпочках вышла на балкон.
Перед ней открылась панорама спящего города и окрашенной солнцем в лавандовый цвет морской глади. Лана облокотилась о перила, вдыхая полной грудью свежий рассветный воздух острова Гидра, и вместе с этим вдохом её наполнило ощущение безграничного счастья. Она не помнила, когда чувствовала себя подобным образом. В её мозгу одна за другой сменялись картины прошедшего вечера и ночи: зелёные глаза Романа, его губы, его объятия, его поцелуи, слова, которые он шептал ей на ухо, зарываясь носом в её длинные волосы… Господи, как же давно в её жизни не было всего этого! Она вертелась весь последний год, как белка в колесе, не позволяя себе остановиться ни на минуту, заполняя всё свободное время и пространство работой, которая была её единственным источником существования и единственным, что не давало ей возможности остановится, оглянуться и… закричать от собственного одиночества. Христос больно ранил её сердце и душу, что скрывались под её кукольной внешностью, от которой все сходили с ума. А она вот уже год, как не сходила с ума ни по кому. И тут в её жизни появился Роман Клименко. И не просто появился – а очень ей понравился, и симпатия эта быстро нашла подтверждение тому, что была взаимной. И вот теперь, после волнующей ночи обоюдной страсти, когда тело Ланы ещё хранило тепло Романовых рук и невидимые следы его поцелуев, девушка вдруг почувствовала, что по её щекам бегут слёзы. Впервые за долгое время – слёзы от пережитых прекрасных эмоций, а не от печали, обиды или злости. Слёзы умиления от того, что она желанна небезразличному ей человеку, слёзы радости от того, что она принадлежала ему. Устремив заплаканный взгляд к розово-фиолетовой линии горизонта, Лана всхлипывала, покусывая и без того распухшие от поцелуев Романа губы, и отчаянно стала стараться не думать о том, что сегодня вечером нужно будет возвращаться в Афины, в пустую квартиру в неблагополучном районе площади Омония. Ей было хорошо в этот момент – и стало страшно одновременно, потому что она очень не хотела вновь потерять то ощущение счастья, заполнившее всего за несколько часов всё её существо. Лана пыталась стряхнуть с себя бушевавшие эмоции, но они обильно струились по щекам слезами, то и дело заставляя её всхлипывать и сглатывать появившийся в горле ком. Она растирала слёзы пальцами, но они, как назло, лились всё сильнее.
 - Роксолана, что случилось?
Тихий голос Романа показался ей оглушительным выстрелом и заставил подпрыгнуть от неожиданности. Прятать заплаканное лицо было уже поздно. Лана в миг залилась краской, судорожно сглотнула и дрожащими губами выдохнула:
 - Н-нич-че-го…
Облачённый в такой же белый отельный халат, как и Лана, Роман бросился к ней, схватил за плечи и развернул к себе. На его красивом лице отразился испуг.
 - Роксолана, что произошло? Почему ты плачешь? Я сделал что-нибудь не так?
 - Нет, - она покачала головой, улыбаясь сквозь слёзы. – Что ты, наоборот… Я сама… сама не знаю, почему разревелась сейчас… вот здесь, на рассвете. Мне не спалось, вышла на балкон, посмотрела на всю эту красоту, вспомнила вчерашний вечер, нашу ночь…мне было так хорошо с тобой… как давно ни с кем не было. И тут нашло…Эмоции… Ты был совершенно прав: я действительно весь год жила как загнанная лошадь – только для туристов и культурного наследия Греции. А тут так получилось, что ты приехал, мы познакомились, это всё… А завтра – понедельник, да здравствуй, реальность!.. И я не знаю, что он нам принесёт… Когда тебе было хорошо, не хочется, чтоб потом очень скоро опять стало плохо. Я испугалась чего-то. Возможно того, что ты больше не позвонишь… Что это всё закончится так же внезапно, как началось… Я же не тинейджер, чтобы верить во… Короче, нервы, наверно, таки сдали. Господи, - она закрыла раскрасневшееся лицо руками. – Рома, ты сейчас подумаешь, что я глупая истеричка и сбежишь от меня.
Она не видела пробежавшей по лицу Романа волны облегчения, разгладившей его напряжённый лоб. Роман глубоко вздохнул и, взяв Лану за кисти рук, с силой отнял их от её лица.
 - Посмотри на меня, - прошептал он, силясь заглянуть ей в глаза в то время, как девушка упорно рассматривала собственные пальцы на ногах. – Посмотри на меня, Роксолана.
Он приподнял её за подбородок и таким образом заставил встретиться с ним взглядом.
 - Ты не глупая, родная моя. Ты – маленькая глупышка, если думаешь, что после сегодняшней ночи у меня моментально случится амнезия и забуду, кто ты такая, и что ты живёшь в Афинах в 20 минутах ходьбы от моего дома. 
Она судорожно всхлипнула, хлопнув длинными, влажными от слёз ресницами.
 -  Я не знаю, с какими кобелями тебе доводилось общаться до сих пор, - продолжал Роман, по-прежнему смотря Лане в глаза. – Не знаю, что у тебя с мужем произошло, не знаю, почему ты вообще за грека замуж вышла, не знаю, почему так держишься за жизнь в Афинах, где сегодня реально страшно жить… Но я понял одно: ты реально бежишь от самой себя, от нормальной размеренной жизни, ты взвалила на себя работу, чтоб быть в постоянном драйве, потому что малейшее расслабление вгонит тебя в депрессию, ведь так? Ты одинока, Роксолана, но не надо этого стесняться – передо мной, в том числе. Я тоже один. У меня в Киеве не осталось любящей жены с ребёнком – иначе, они были бы сейчас со мной. Да нет: иначе, я бы вообще не уехал из Киева. Просто мир такой долбанутый, Роксолана, мир XXI века: все в нём ищут друг друга - и не могут найти, и у всех нас есть негативный опыт, и разочарование... И как следствие – отсутствие веры в то, что однажды всё изменится и мы будем счастливы обычным человеческим счастьем. Да, жизнь – она такая, она кого угодно может свести с ума. И ты – не исключение. Поэтому не надо плакать! Тебе точно не стоит бояться того, что я тебя использовал и уже в следующую пятницу побегу с Вовкой на дискотеку снимать тёлок. Я, если хочешь знать, с Вовкой поссорился. Из-за тебя, между прочим. Нашего мужика Вована настигла банальная бабская зависть – вот именно, бабская, потому как беситься из-за того, что ты предпочла меня ему – это мужчины недостойно.
 - Да, Вован твой меня тупо трахнуть хотел и не скрывал этого, - тихо сказала Лана. – Я такие предложения почти каждый день получаю прямым текстом – онлайн и оффлайн. Поэтому, естественно, не впечатлилась: от амплуа афинской блудницы из Восточной Европы радости мало.   
 - Ты очень красивая, - он сжал в ладонях её влажное от слёз лицо. – И естественно, ты сама это знаешь. И конечно, я, как и все мужчины, лишь только увидев тебя, подумал: «Вау! Вот это девочка!». В Киеве большинство девчонок с подобной внешностью завели бы себе богатых папиков и жили бы, очевидно, припеваючи. Но я буквально с первого дня знакомства с тобой я понял, что ты - не из их числа. Ты не пустышка, Роксолана, ты умный, серьёзный, ответственный человечек, хотя чувствуется, что тебе вот сюда, - он куснулся пальцами её груди. – Тебе сюда плюнули, и, возможно, не один раз. Потому ты закрылась и с головой ушла в работу. Но, знаешь… - он сильнее сжал кисти её рук. – Ты мне очень сильно нравишься. И я даже… даже рад твоему одиночеству, тому, что это я, а не кто-то другой, выхватил тебя из твоих бешенных трудовых будней.
 - Я тоже этому рада, Рома, - прошептала она, улыбнувшись.
 - Ну вот и отлично, - он сжал её плечи. – Замечательно, поэтому – не надо плакать. Всё у нас с тобой будет хорошо. Хрен я тебя теперь отпущу, - Роман многозначительно посмотрел Лане в глаза. – Вот теперь, после секса – хрен! Ты мне нужна, Роксолана. И наше возвращение в Афины ничего не изменит. Я хочу быть с тобой. А ты?
 - А как ты думаешь? – тихо спросила девушка, улыбаясь одними уголками распухших губ. – Только вот… Мне ж ещё надо завершить бракоразводный процесс с мужем. Здесь, в Греции, такая жуткая бюрократия…
 - Ну, с этим я тебе помогу. Я ведь юрист, не забывай. И хоть я и не специалист по бракоразводным процессам, но в компании, где я работаю, таковые имеются. Так что, прорвёмся, дорогая! – он потрепал её по щеке. – А теперь иди ко мне!..
Лана подалась вперёд, и Роман крепко прижал девушку к себе, зарывшись лицом в её длинные волосы.

Глава 7. ;;;;;;;;1
После возвращения с острова Гидра жизнь Ланы приняла совершенно новый оборот. После пары романтических ужинов в приморских тавернах и нескольких
1 –Переворот (гр.).
страстных ночей то в квартире Ланы, то в квартире Романа, молодой человек предложил девушке переселиться в его апартаменты на Синтагме. Она ответила согласием.
Роман предложил ей вообще уйти с работы, однако Лана ответила категоричным отказом, мотивировав это тем, что, во-первых, работу свою она любит, во-вторых, будет сходить с ума от скуки в дни, когда Роман будет в офисе, а в-третьих… В третьих, и об этом Лана прямо сказала Роману, неизвестно, как сложится их совместная жизнь, и если они в будущем по каким-то причинам разбегутся, Лана не хотела остаться в чужой стране без средств к существованию. Роман ничего на это не ответил, только изобразил на лице горькую гримасу: его обожаемая блондинка не позволяла романтике выбить почву из-под своих ног. Но Роман всё же настоял на том, чтобы Лана не хваталась за все экскурсии, которые ей предлагали проводить, и чтоб она прекратила поездки на Крит для подмены местных гидов.
И жить Лане стало намного легче. В связи с тем, что теперь она не платила за съёмное жилье и Роман в большинстве случаев оплачивал закупку продуктов и бытовых товаров, Лана стала иметь возможность тратить больше средств на себя. Она обновила гардероб (опять-таки не без участия финансовых влияний Романа ;), стала пользоваться более дорогой косметикой. В дни, когда у неё не было экскурсий и не нужно было идти в офис «Топио», Лана открывала в себе талант кулинара и приходивший вечером с работы Роман был приятно удивлён очередным изысканным блюдом или десертом.
Впрочем, очень часто пара предпочитала ужинать вне дома. Каждый вечер пятницы они проводили либо в одном из афинских ресторанов, либо в прибрежной таверне в Пирее или в Глифаде. На выходных брали напрокат автомобиль и путешествовали по материковой Греции. До конца сентября они успели побывать на Пелопоннесе и полюбоваться Коринфским каналом, древним театром Эпидавра, посетили руины Дельф и скальные монастыри Метеоры, съездили в Салоники.
Лана долго не могла поверить в то, что происходящее с ней - реальность, а не сон. И долго привыкала к тому, что засыпает и просыпается не одна, к тому, что от нее больше не требуется работать на износ, чтобы себя прокормить, к тому, что рядом есть человек, который о ней заботится. Однажды, засыпая в объятиях Романа, она почувствовала, что снова плачет – но это были слёзы очищения, которые вымывали из её души всю скопившуюся за полтора года горечь.
Однако, Ланино счастье всё же было омрачено некоторыми вещами.
Демонстрации протеста под окнами их с Романом квартиры никто не отменял, и у молодых людей было непроходящее ощущение жизни в военном городе.
Вдобавок ко всему на лестничной клетке Лана несколько раз столкнулась с Вовкой поскольку теперь она жила в одном с ним доме. И Вовка не преминул сыронизировать по поводу того, что Лана перебралась к его другу. Клименко, не стесняясь в выражениях, посоветовал приятелю не лезть в их отношения, а Лане было неприятно, что она стала яблоком раздора между ними. Роман отмахивался, говорил, чтобы она не переживала по этому поводу и что Вовка совсем не был для него «своим в доску» корешем, об утраченной дружбе с которым он будет сожалеть. И случившееся вскоре лишь подтвердило убеждение Романа и окончательно избавило Лану от чувства вины.
А дело было так. Юридическая компания «Номос» отмечала свой юбилей шумным корпоративным застольем в одном из ресторанов Глифады. На этот праздник были приглашены все сотрудники с семьями. Роман, естественно, взял с собой Лану. Облачившись в ярко-розовое коктейльное платье, и завив длинные белокурые волосы в локоны, Лана отправилась на праздник с абсолютно лёгким сердцем, не сомневаясь, что в этот вечер все сотрудники мужского пола будут завидовать её гражданскому мужу. При том, что Лана совершенно не собиралась ни с кем из них кокетничать (она обожала Рома-
на и даже мысли не допускала о том, чтобы заставить его ревновать), девушка хотела быть «звездой» в этот вечер – в том числе и для того, чтобы потешить самолюбие своего мужчины, чтобы он гордился тем, что его подруга – такая красавица. Вообще, с недавних пор в Лане проснулось истинно женское желание ухаживать за собой – далеко не в последнюю очередь благодаря тому, что теперь в её жизни был тот, кому она хотела нравиться и кого стремилась восхищать.
Как и следовало ожидать, Лана затмила всех женщин на банкете, и мужчины, не стесняясь, поздравляли Клименко с тем, что у него такая очаровательная девушка, которая не только красива, но ещё обаятельна и остроумна, да и к тому же работает гидом в Афинах. Бросая украдкой взгляд на Рому, Лана готова была поклясться, что он краснел от удовлетворённости.
Поздним вечером, уже после завершения корпоратива, один из сотрудников, Петрас Милонас, предложил Роману с Ланой продолжить сабантуй на его вилле в Лагонисси – городке в 40 километрах от Афин. Помимо Клименко со спутницей, приглашение получили ещё несколько человек, среди которых был и Вовка.
Вилла у Петраса была шикарной. При ночной иллюминации она смотрелась божественно, и обещала являть собою не менее завораживающее зрелище днём. В ней было 2 гостиных, 6 спален, широкая терраса с видом на море и большой бассейн. Хозяин включил драйвовую музыку и терраса превратилась в нечто наподобие данс-пола для 10 человек.
Пробегая по длинному коридору из дамской комнаты, Лана как раз спешила вернуться к доносящейся с террасы песне «;;;;;;;;» Сакиса Руваса. И вдруг с разбега наткнулась на… Вовку.
 - Ш-ш-ш, куда так несёшься, Ланочка? – засмеялся он, схватив её за плечи. – Не натанцевалась за ночь?
Девушка перевела дух и попыталась освободиться из стальных объятий. Но у неё не получилось. Она вопросительно посмотрела на Вовку.
 - А я не отпущу, - ухмыльнулся он. – Раз мне выпала возможность наконец-то поймать тебя, то я ею воспользуюсь.
 - Что ты имеешь в виду? – испуганно спросила Лана, сделав ещё одну безуспешную попытку вырваться.
 - Что имею – то введу! – передразнил её Вовка и, схватив девушку за локоть, потащил по направлению одной из спален.
 - Отпусти меня! Что ты себе навоображал? – закричала Лана, со всей силы пытаясь высвободить руку.
 - Навоображал - это ты правильно подметила. Настало время воплотить свои эротические фантазии, - на пороге спальни он притянул Лану к себе и впился диким поцелуем ей в губы.
Она тут же оцарапала ему щеку и, когда он вскрикнул от боли, закричала что есть силы:
 - Помогите!
 - Не ори – всё равно никто не услышит: музыка слишком громкая!
Вовка подхватил её за талию и, как большую куклу, бросил на кровать.
 - Ты что, с ума сошёл?! – закричала девушка, смотря на него безумными глазами.
 - Ты давно сводишь меня с ума и тебе это известно,- усмехнулся он, расстёгивая ремень на брюках. – Но ты захотела быть с Ромкой. Потому мы сейчас здесь покувыркаемся, а ему ничего не скажем.
 - Одумайся, Вова! Я не хочу с тобой «кувыркаться»! Не приближайся ко мне!
Лана сделала попытку спрыгнуть с постели, но ей это не удалось: Вовка одним движением уложил её на лопатки на покрывало, а сам взгромоздился сверху, пытаясь коленом развести её ноги.
 - Помогите! Помогите кто-нибудь! ;;;;;;;! – стала кричать Лана, извиваясь под Вовкой и царапая его.
 - Не ори, дура! Музон на полную катушку врублен – тебя всё равно никто не услышит! Лучше не брыкайся и будь хорошей девочкой!
Лара истерично завизжала, почувствовав, как Вовкина рука с силой рванула кружевную ткань её трусиков, и… в этот самый момент девушка увидела на пороге спальни Романа. Его и без того встревоженное лицо при виде сцены, разыгравшейся перед ним, исказилось гневом.
 - Рома!!! – закричала Лана, а Вовка, не заметив вошедшего, процедил сквозь зубы:
 - Не ори, твой хахаль всё равно не слышит!
Роман в считанные секунды оказался рядом с Вовкой и, схватив его за шиворот, оттащил от Ланы, после чего с размаху заехал в челюсть.
 - Ублюдок! - заорал он, продолжая наносить удары поверженному им молодому человеку. – Как ты посмел до неё дотронуться?! - и, схватив за воротник рубашки, заставил посмотреть себе в глаза: - Отвечай, у*бок, как ты, б*дь, посмел дотронуться до неё своими лапами?
Но Вовка не пожелал давать объяснений, а вместо этого норовил как можно быстрее дать сдачи бывшему (теперь уж наверняка) приятелю. Завязалась драка.
Спрыгнув с постели, Лана выскочила на порог спальни и стала звать оставшихся гостей на помощь: срочно нужно было разнять дерущихся, чтобы они не покалечили друг друга. Хотя, естественно, Володька заслужил на то, чтобы быть покалеченным, но… Ведь он сам мог травмировать Рому!
К счастью, Петрас с одним из гостей услышали Ланины крики и быстро растащили мужчин по разным углам.
…а в следующий понедельник юридическая компания «Номос» разорвала с Владимиром Остапенко рабочий контракт. Хотя Роман и не требовал этого от руководства, он сообщил старшему партнёру компании, что' произошло на вилле Петраса Милонаса в Лагонисси; сообщил и попросил действовать на своё усмотрение в мерах наказания Володьки. Старший партнёр Йоргос Адаму рассудил, что Вовкино поведение было недостойным для порядочного человека, оскорбительным для юриста и таковым, что может запятнать репутацию компании в случае огласки. А потому единственно правильным решением было уволить Володьку, что господин Адаму и сделал.
*   *   *
В Афины пришла зима, и Лана немного заскучала, потому что в столице Греции стало меньше людей, нуждающихся в её услугах. Она почти ежедневно просиживала дома, время от времени выбираясь то в магазин за продуктами, то (реже) на шоппинг. Сейчас главным для неё было завершить бракоразводный процесс с Христосом. Лана молила Бога, чтобы в Новый год она вступила уже свободной женщиной, и благодаря адвокату из «Номоса», с которым ей помог Рома, эта перспектива казалась не такой уж призрачной.
Однако бывший муж продолжал по-прежнему потрёпывать Лане нервишки. Ей пришлось познакомить с ним Романа не на суде, а в одном из афинских ресторанов. Когда Лана увидела за соседним столиком Христоса, её так и передёрнуло.
 - Рома, - шепнула она, пристально глядя своему спутнику в глаза. – Давай уйдём отсюда в другое место.
 - Почему? – удивлённо вскинул бровь Роман.
 - Потому что здесь мой бывший муж и мне кусок в горло не полезет.
  Клименко обернулся, ища глазами Димитриадиса. Лана легонько одёрнула его за рукав пиджака:
 - Рома, не надо на него смотреть. Я очень надеюсь, что Христос нас не заметит…
 - А если заметит, то что? Ты с ним живёшь или со мной?
 - С тобой, - вздохнула Лана, погладив пальчиком кисть руки Романа. – И очень счастлива. Но просто если Христос меня здесь увидит, он не ограничится приветственным кивком, а подойдёт и обязательно съязвит.
 - Он один?
 - С двумя мужчинами. Значит, точно подойдёт. Это если бы он был с женщиной, то остался бы сидеть на своём месте.
Словно в подтверждение её слов, Димитриадис через 5 минут после того, как Лана его заметила, подошёл к её с Романом столику.
 
- ;;;;;;;;;! - сладким голосом поприветствал он пару. - ;;;; ;;;;; ;;; ;;;;;;;;;!1
 - Да уж, - опустила длинные ресницы Лана, чтобы не выдать раздражения во взгляде.
 - ;;; ;;;;; ;;;;;;; ;;; ;;;;;;;; ;;;?2 – вкрадчиво подмигнул Христос.
 - ;; ;;;;; ;;; ;;;;; ;;;;; ;;;;;;;;, - Рома встал из-за стола и протянул Димитриадису кисть для рукопожатия. - ;;; ;;;;; ; ;;;;; ;;;;;;; ;;; ;;;;?3
 - Я пока что не бывший, - блеснул белоснежной улыбкой Христос. – Нас ещё не развели.
 - Смею Вас заверить, до Нового года это случится, - уверенно произнёс Роман, глядя Христосу в глаза.
 - Ты её нынешний бой-френд? – поинтересовался Димитриадис. – Русский? Всё, Лана, греки надоели?
 - Послушай меня! – Роман вплотную приблизил своё лицо к обнаглевшему собеседнику. – Разговаривать с ней теперь будешь только в суде. Так что дуй давай к своим друзьям и не порти нам с Ланой вечер.
 - Ух ты, как вспетушился! – хохотнул Христос. – А между тем, как только Лана получит развод, ей придётся уехать из Греции, потому что она не будет иметь права здесь находиться, раз больше не моя жена.
 - Не надо нести ахинею в присутствии опытного юриста, - криво усмехнулся Роман. – У Ланы здесь легальное трудоустройство и обучение в Институте экскурсоводов. Так что статус супруги грека для неё сейчас не имеет значения.
Димитриадису ничего не оставалось, как уйти за свой столик.
А вслед за этим он ушёл и из Ланиной жизни. Адвокату из «Номоса» удалось развести Роксолану с Христосом аккурат в канун Нового года. Так что вдобавок к колечку с бриллиантом и признанию в любви от Ромы Лана получила, наконец, долгожданную свободу.
Глава 8. Санторини
Год совместной жизни Роксолана и Роман решили отпраздновать на Санторини. Эта группа островов входит в состав архипелага Киклады, находящегося в южной части Эгейского моря. Санторини (или Тира) являют собой острова, возникшие на месте извержения подводного вулкана в 1627 году до н.э. Самое интересное то, что вулкан вовсе не спящий – периодические выбросы серы напоминают об этом как местным жителям, так и многочисленным туристам. А туристов на Санторини всегда было много по целому ряду причин. Во-первых, потому что пейзажи на островах завораживают своей красотой: белые домики с голубыми ставнями, церквушки с такими же куполами, маленькие магазинчики и сувенирные лавочки каскадом спускаются к морю; а над всем этим великолепием царят башенки ветряных мельниц, что придаёт местности совершенно «игрушечный» вид; во-вторых, закаты на Санторини по праву считаются самыми красивыми в Греции, и потому сидеть с бокалом местного вина или со стаканом холодного фраппе за столиком на террасе уличного кафе и наблюдать за тем, как солнце ныряет в воды Эгейского моря, – это отдельный аттракцион с соответствующими ценами за право понаблюдать за природным явлением ;.
Рома и Лана решили остановиться в отеле «Art Maisons Aspaki-Oia Castle» в деревушке Ия, самом, можно сказать, центре массового поклонения туристов, в котором делались снимки для большинства рекламных буклетов острова. Вышеупомянутый отель был едва ли не на вершине рейтинга самых романтических отелей Европы, в нём было всего лишь 10 номеров с красноречивыми названиями: вилла для новобрачных «Эрос», люкс «Ромео и Джульетта», и все они – только для пар. В этом сказочном месте молодые люди планировали провести целую неделю. По приезде они, естественно, полюбовались закатом, запивая впечатления сухим белым вином «Santorini Assyrtiko Grande Reserve», 
которое изготавливалось из винограда здешней деревушки Акротири. А всю первую ночь на острове и весь следующий день Санторини не видел Лану с Ромой, поскольку они
1 – Добрый вечер! Вот так встреча! (гр.)
2 – Ты не представишь меня своему спутнику? (гр.)
3 - Меня зовут Роман Клименко. А вы бывший муж Ланы? (гр.)
уединились в своём номере, решив отложить на «потом» знакомство с местными достопримечательностями.  Парочка покинула пределы отеля только к вечеру 3-го дня пребывания в Ие.
 - Ты знаешь о том, что по версии некоторых учёных, на месте Санторини и располагалась печально известная Атлантида? – подмигнув Роману, спросила его Лана, когда они неспешной походкой шли по одной из окутанных сумерками улочек.
 - Нет, я об этом не знал, - покачал головой Роман.
 - Это версию выдвинул Жак-Ив Кусто.
 - Тот, что за осьминогами на морском дне подсматривал?
 - Он самый.
Взявшись за руки, они переходили из одного сувенирного магазинчика в другой, пока, наконец, Роман не проголодался и не изъявил желание поужинать в одной из открытых таверн с прекрасным видом на остров, искрящийся вечерними огнями. Лана поддержала его, но, предоставив своему возлюбленному сделать заказ, заскочила в магазин авторской одежды, заверив Романа, что через 5 минут вернётся и разделит с ним вечернюю трапезу. Клименко ничего не оставалось делать, как устроиться за деревянным столиком таверны и попросить у официанта меню. Рассеянно листая его страницы, он невольно отвлёкся на звук звонкого девичьего смеха, раздавшегося неподалёку.
 - Нет, Анюта, ну ты видела, как тот толстый грек на тебя пялился? Словно так и хотел съесть! – весело защебетал женский голос по-русски.
Подняв глаза, Рома увидел за соседним столиком двух девушек – шатенку и брюнетку. Шатенка, в белой широкополой шляпе, сидела лицом к нему, и едва только взглянув на неё, Роман вздрогнул: это была Аня – девушка, которую он когда-то безумно любил и которая не простила ему мимолётной измены. Сейчас она была загоревшей, повзрослевшей (не мудрено – ведь 7 лет прошло с тех пор, как он видел её в последний раз!), но Аня оставалась такой же хорошенькой. Её мягкие черты лица и лучистая улыбка прочно выгравировались в памяти Романа (надо же, а он думал, что совсем их позабыл!).
Гуляя взглядом по столикам, Анна скользнула и по Роминому и, увидев Клименко, тоже его узнала. Улыбка мгновенно сползла с её загоревшего круглого личика, взгляд быстро спрятался за опущенными веками с пышными ресницами, чтобы через миг снова взлететь вверх и на этот раз уверенно пронзить Романа. Ему ничего не оставалось, как улыбнуться, приветственно помахав ей рукой. Хотя… Вот как вести себя в подобной ситуации? Перед ним сидела женщина, которую он когда-то очень любил, делил с ней постель, на которой хотел жениться… И которой изменил, из-за чего эта самая женщина от него ушла. Теперь Роман Клименко любил другую, которая с минуты на минуту должна была выйти из магазина и присесть за столик рядом с ним. Что ж, он отдал Ане дань вежливости, поприветствовав девушку вместо того, чтобы сделать вид, что видит её впервые. Самое время было уткнуться носом в книгу меню и к Ланиному приходу определиться с заказом.
Однако Аня, очевидно, так не считала. Поколебавшись какое-то мгновение, она встала из-за своего стола и подошла к молодому человеку.
- Здравствуй, Рома… - тихо произнесла она мелодичным голосом, отложившимся в его памяти.
 - Здравствуй, - ответил он, впрочем, без должной любезности, на которую девушка, вероятно, надеялась.
 - Надо же, я… совсем не ожидала встретить тебя через столько лет - и где? В Греции, на Санторини!..
 - Ну я, признаться, тоже не ожидал…
 - Ты здесь один?
Роману показалось или в Анином голосе действительно прозвучала надежда?
 - Нет, - покачал головой он и, кивнув в сторону магазина одежды, добавил с лёгкой улыбкой: - Моя возлюбленная должна выйти из этой лавочки с минуты на минуту.
 - Ну конечно, - загоревшее Анино личико мгновенно помрачнело. – Глупо было даже на миг подумать, что такой мужчина, как ты, окажется в этом романтическом месте в одиночестве!   
 - А ты… с подругой?
 - Да, - вздохнула Аня. – Мы в отпуск на Крит прилетели, в Херсонисосе там отдыхаем. Вот, приехали на двухдневную экскурсию на Санторини. Завтра вернёмся обратно на Крит. А ты?
 - А я в Греции уже год живу и работаю, но в Афинах.
 - О Господи! – Анино лицо исказилось тревогой. – Там же такое происходит: демонстрации протеста постоянно, слезоточивый газ, забастовки, транспорт стоит…
 - Да, это есть, - невесело усмехнулся Роман. – Причём окна моей квартиры выходят прямиком на центральную площадь, где это всё и случается в режиме реального времени.
 - А почему ты оказался в Греции в такой период?
 - Приехал по рабочему контракту.
 - Надолго?
 - На полтора года. Уже год здесь прожил.
 - Потом в Украину вернёшься или будешь продлевать контракт?
 - Не знаю, - покачал головой Роман. – Не думал ещё об этом. А… у тебя как дела?
Аня потупила взор и улыбнулась нервозно-грустной улыбкой:
 - Да видишь, как: в материальном плане неплохо, раз я могу позволить себе отпуск заграницей (я сейчас работаю главным бухгалтером в небольшой торговой фирме), а в личном… ж*па полная, Рома. С тех пор как… я ушла от тебя тогда – полная ж*па.
 - Ну… Прямо уж так, - усмехнулся Клименко, посмотрев на собеседницу, на самом деле будучи озадаченным её фразой. – Ты красивая и хорошая девушка, я не верю, что…
 - Красивых и хороших девушек в Украине много, а классных мужчин – мало.
 - Да ну перестань, ты излишне драматизируешь!
 - Поверь, я знаю, что говорю, - грустно сказала Аня. – Мужики все пассивные, много альфонсов… При знакомстве почти сразу интересуются, есть ли у меня киевская прописка… Ухаживать не умеют, с ходу предлагают секс, отказываешься – обзывают «бычкой». Я много передумала с момента нашего расставания, Рома, и поняла… что была дурой. Маленькой, наивной дурой, обида которой разрушила мою жизнь.
Клименко, прищурив взгляд, смотрел прямо перед собой. В памяти всплыли слова бывшей коллеги Аллочки: «Дура твоя Аня, раз не простила тебя. Сколько ей было, 20? Оно и понятно, она ещё совсем юная. Было бы ей лет 27-30, она бы ни за что не ушла от такого мужчины, как ты, Рома». Выходит, Аллочка оказалась права. Очевидно, Ане действительно всё это время не везло с мужчинами, раз она приехала в Грецию с подружкой и до сих пор помнит его, Романа. А он в этот момент подумал о своей Роксолане, которая тоже не смогла построить отношений в Украине, и сбежала заграницу в поисках счастья. Обе они – и Аня, и Роксолана, - были прекрасными женщинами: красивыми, интеллигентными, верными, отзывчивыми, с лёгким характером, абсолютно не меркантильными… Они действительно его, Романа, любили… И обе страдали у себя на родине. Непонятно, как такие замечательные девушки, мечта любого мужчины, будучи в Украине, оставались одни? Может, действительно, украинские представители сильного пола, так сказать, офигели? Клименко никогда всерьёз не задумывался об этом – до тех пор, пока не познакомился с Ланой. У него-то, как у красивого парня и далеко не идиота, проблем с женщинами никогда не возникало. А у них, у красавиц и тоже не идиоток, отношения вообще не складывались. Почему так? Отчасти, как мужчина, он понимал это: и Роксолана, и Аня были хорошенькими, и моментально вызывали у любого мужика сиюминутное сексуальное желание; длительные же отношения с такими девушками заводить никто не решался опять же из-за их внешности: мужская логика срабатывала таким образом, что: а) красотку может в любой момент увести из под носа кто-то более «крутой»; б) красотка более требовательна к избраннику в финансовом плане. Хотя опять же таки, это были просто догадки Романа. Как и почему так происходило на самом деле, не знал никто. Но Клименко стало жаль свою бывшую. У него и мысли не возникло позлорадствовать в душе, что Аня не смогла устроить свою личную жизнь после того, как ушла от него. Ведь, как ни крути, для Ромочки всё сложилось наилучшим образом: он устроился на работу в «Номос», затем приехал в Грецию, и работодатель платил ему совершенно антикризисную зарплату, которая позволяла ему практически ни в чём себе не отказывать; и самое главное: он встретил в Афинах украинку Роксолану, которую полюбил и с которой сейчас был счастлив. И лично ему было на руку, что в Украине такая проблема с выбором мужчин, иначе его Роксоланы не было бы в Греции.
Аню Роману было реально жаль. Но вести с ней долгие разговоры за жизнь он был не намерен: с минуты на минуту должна была подойти его возлюбленная, которой бы не понравилось, что её вторая половина мило беседует за столиком таверны с хорошенькой незнакомкой. Поэтому Рома перевёл взгляд на Аню и, улыбнувшись, сказал:
 - Не вешай нос, Анюта. Ты - красивая девушка с прекрасным характером (я помню ;), ты обязательно найдёшь своё счастье. А сейчас извини – мне надо изучить меню, потому что сейчас подойдёт моя любимая, а я ещё ничего не заказал. И потом, я не хочу, чтобы она задавала мне вопросы, кто ты такая…
 - Да, конечно, - от Романа не укрылось, что Аня сглотнула ком в горле, перед тем как вымученно улыбнуться. – Извини. Я возвращаюсь за свой столик. Рада была тебя видеть. Удачи тебе… во всём.
 - Спасибо, тебе того же, Анечка.
Развернувшись на 180 градусов, Аня столкнулась лицом к лицу с голубоглазой блондинкой прямо-таки кукольной внешности в шёлковом сарафане нежно-голубого цвета. Блондинка несколько секунд смотрела в шоколадные глаза девушки в белой шляпе, потом перевела вопросительный взгляд на Романа.
 - Ну, наконец-то ты вернулась! – расплылся в улыбке он. – Познакомься: это Анна. Мы с ней когда-то давно работали вместе в Киеве. Анна, это Роксолана, моя возлюбленная.
 - Очень приятно, - улыбнулась Аня Лане, а затем, обернувшись к Роману, сказала: - У тебя хороший вкус, Клименко. Правда, раньше ты предпочитал шатенок…
С этими словами она ушла за свой столик к ошарашенно наблюдавшей за происходящим подружке.
 - Это случайно не твоя бывшая девушка, не простившая тебе измены? – понизив голос, спросила Лана, присаживаясь напротив Романа и внимательно глядя ему в глаза.
 - Да, это она, - не стал скрывать Клименко. – Приехала в отпуск с подружкой в Грецию, узнала меня и подошла.
 - С подружкой, - грустно улыбнулась Лана, опустив ресницы. – Значит, ни бой-френда, ни мужа у неё нет, раз она не с ним отдыхать поехала.
 - Нет.
 - И увидев тебя одного за столиком этой таверны, Аня очень понадеялась, что ты на Санторини один?
 - Возможно,- кивнул Роман. – Но я развеял её надежды, сказав, что я ожидаю здесь тебя. Роксолана, - он мягко сжал прохладную кисть её руки. – У меня есть ты, я тебя люблю, и мне, кроме тебя никто не нужен.
 - Я в курсе, Ромочка, – она ободряюще сжала в ответ его пальцы. – Всё нормально. Земля круглая, мы можем встретиться с кем угодно. Я не ревную. Мне эту девушку жалко по-человечески и… по-женски, ведь судя по твоим рассказам, она вполне адекватная, хороший человек…
Роман наклонился к спутнице и прошептал:
 - Хочешь, мы уйдём в другую таверну?
 - Нет, ну что ты! – покачала головой Лана. – Это было бы глупо. Чего я хочу, так это есть. Ты заказал что-нибудь?
 - Нет ещё. Что б ты хотела на ужин?
 - Мусаку с каким-нибудь салатом. А ты?
 - Что-то мясное. Ты, кстати, купила себе что-нибудь в том магазине?
 - Да, очень красивую тунику с вышивкой ручной работы. Но я тебе её в номере покажу! 
Роман послал ей одними губами воздушный поцелуй, и, улыбаясь, уткнулся носом в меню.   

Глава 9.
Не было бы счастья…
По возвращении из Санторини Лану ожидали неприятные вести из дома: младший брат Игорь сообщал, что девушка Алиса его бросила. После года отношений, когда он
купил ей кольцо и сделал предложение руки и сердца, девица заявила, что не выйдет за него замуж, потому что у неё «уже несколько месяцев любовь с другим парнем» – сыном депутата Верховной Рады Украины. Игорь был в шоке. А Лана, услышав новость от брата, в шоке не была, потому что прошлогоднее знакомство с Алисой открыло ей глаза на эту вертихвостку сразу – намного раньше, чем её несчастному братцу. Игорь извинялся перед Ланой за то, что во время их с Алисой визита в Афины посоветовал сестре не лезть не в своё дело, когда она попыталась обратить его внимание на поведение девушки. «Забудь об этом, - Лана, грустно улыбаясь, отмахнулась в скайпе от раскаяний брата. – Для меня главное сейчас, чтобы ты не страдал. Возможно то, что я сейчас скажу, покажется тебе кощунственным, но это хорошо, что вы расстались через год «встречаний», а не через пять лет после свадьбы, когда у вас бы уже были дети…». Отключаясь от скайпа, Лана до боли закусила губы: ах, если бы она могла сделать так, чтобы Игорёк не страдал из-за той силиконовой дурочки!..
Но брат оставался в Украине, а она продолжала жить в Греции. С Ромой. И до окончания рабочего контракта Романа Клименко оставалось менее чем полгода. А Лана не знала, будет ли руководство «Номоса» продлять с ним контракт, и если да – то неизвестно, согласится ли на это Рома, потому как жить в Афинах по-прежнему было неспокойно. В 2012 году требования Евросоюза к Греции сократить расходы не прекращались, потому забастовки вспыхивали одна за другой, из-за чего город полностью или частично был парализован: не работать у аптек, банков, метрополитена и государственных учреждений уже вошло в привычку... За  2 года, проведённые в Греции, Лана, казалось, смирилась с такой ситуацией, но отдавала себе отчёт, что запрятанный глубоко внутри страх того, что дальше всё будет только хуже, - этот страх грозился однажды вырваться наружу. Один раз ей уже поранили ногу битым стеклом, где гарантия, что однажды бутылку не разобьют о её голову? Роман придерживался того же мнения. Не смотря на то, что в «Номосе» ему платили хорошую зарплату и они с Ланой почти ни в чём себе не отказывали, Роман понимал, что по истечении срока контракта не станет его продлять, если поступит такое предложение. Провести ещё полтора года в столице Греции, охваченной уличными беспорядками, было бы верхом глупости. Однозначно, как только контракт закончится, он, Роман Клименко, вернётся в Украину. Это страна, где он родился, там живёт его семья… Ну, а если отбросить пафос патриотизма и фамильных ценностей, то Роме было отлично известно, что по возвращении в Киев, его зарплата в украинском представительстве «Номоса» автоматически повысится на одну треть; арендаторы съедут с его квартиры, в которой останется лишь сделать современный ремонт - и всё, условия для комфортной жизни у себя на родине Роману будут обеспечены.   
Об этом он и сказал в один из вечеров Лане, когда они неспешно ужинали на кухне.
 - Теперь ты знаешь, что засиживаться в Афинах я не собираюсь, - подытожил Роман. – Но я хочу знать твоё мнение, поскольку нам нужно определиться с нашими отношениями.
 - Определиться? – переспросила Лана, застыв с поднесённой ко рту вилкой. – В… смысле?
 - Ну, что мы с тобой будем делать в дальнейшем? Ты поедешь со мной в Киев или останешься в Афинах?
Холодок пробежал по коже Ланы. Она судорожно вздохнула и опустила длинные ресницы. Для любящей женщины ответ был, конечно, очевиден: нужно однозначно возвращаться в Украину вместе с Ромой. Только вот, в качестве кого? Стать его женой Роман ей не предложил. Возможно, это мелочи, и по приезду в Киев они распишутся… А если нет? Если Лана оставит в Афинах всё, чего ей с таким трудом удалось добиться (работу, вид на жительство, экскурсоводческое образование), а в Украине у них с Ромой что-то не заладится и они расстанутся? Ведь Лана не была подростком, чтобы верить в вечную любовь. Тем более, всю свою сознательную юность и молодость она провела в сплошных любовных разочарованиях, от которых сбежала в Европу работать гидом-сопровождающим, а после – вышла замуж за Христоса Димитриадиса, который её тоже обидел. Только последний год она была счастлива, потому что жила с любимым и любящим мужчиной, но кто даст гарантию, что это продолжится и в Украине? Не дай Бог, они с Ромой расстанутся – что она тогда будет делать на родине, которую, - что скрывать от самой себя? – Лана терпеть не могла? Роман был нужен ей, как воздух, она ведь не из тех женщин, которые способны влюбляться на раз-два и менять любовников, как перчатки… Но будучи сейчас влюблённой в Романа, Лана страшилась положить на другую чашу весов всю свою жизнь в Греции. И вместе с тем, она хорошо понимала, что просто боится призраков прошлого и сильно глупит, размышляя о том, стоит ли ей лететь с Романом в Киев. Роман Клименко – человек, который сделал её счастливой. Значит, однозначно, стоит!
- Ну так? – Роман, вскинув брови, пронзил Лану взглядом своих зелёных глаз. – Что ты мне ответишь?
 - Я однозначно хочу быть с тобой, - вернула ему взгляд Лана. – Но, понимаешь…
 - Что? – его голос прозвучал неожиданно холодно.
 - Я провела здесь два года, я здесь работаю экскурсоводом и оканчиваю образование… если я вернусь в Киев, я… не знаю, как смогу реализовать себя там… Работать гидом-сопровождающим? Сейчас это будет для меня утомительно, да и ты, думаю, будешь против такой моей работы, потому что я неделями буду отсутствовать дома…
 - Роксолана, ты что, с ума сошла? - Роман смотрел на неё, действительно, как на умалишённую. – Что это за отговорки? Мы оба прекрасно знаем, что ты стала жить в Греции не от любви к стране, а от любви к её гражданину, твоему первому мужу, а ещё потому, что дома, в Украине, у тебя совсем не ладилась личная жизнь. Но после того, как мы с тобой встретились, ситуация ведь изменилась!
 - Естественно, изменилась! – согласилась с Ромой Лана. – Я ни в коем случае это не отрицаю и благодарна Богу за то, что ты приехал в Афины по рабочему контракту. Более того, я тебе скажу: я очень счастлива с тобой и потому отчаянно боюсь это потерять.
 - Так в чём дело? - смягчился он. - Я же предлагаю тебе ехать со мной в Киев!
 - Ты не предложил мне, Рома! Ты спросил меня, еду я с тобой или остаюсь, а это две большие разницы.
Роман сдвинул брови на переносице:
 - В самом деле?
 - Ну конечно! Как будто… хочешь переложить на меня ответственность, как будто… тебе всё равно, поеду я с тобой или нет.
 - Ты опять говоришь чушь! Естественно, мне не всё равно! И я не хочу, чтобы ты променяла совместное будущее со мной в Киеве на неопределённое существование в раздираемых протестами Афинах! А ты сейчас цепляешься непонятно за что. Почему?
Лана тяжело вздохнула и залилась краской.
 - Потому что боюсь, что если мы с тобой расстанемся, мне нечего будет делать в Украине, а в Грецию назад пути мне уже не будет.
Роман серьёзно посмотрел на Лану:
 - Скажи, а почему мы с тобой должны расстаться? Ты сомневаешься во мне, Лана? Не доверяешь? Разве я давал тебе когда-нибудь повод сомневаться в моих чувствах к тебе?
 - Никогда.
 - Тогда, будь добра, объясни.
 - Это просто, - она всхлипнула, до боли закусив губу, совершенно забыв про остывающий ужин. – Это просто банальный страх перед призрачными: «а вдруг», «а что, если». Никаких поводов ты мне не даёшь, конечно… Просто где-то внутри у меня прочно засела тревога, что всё это наше счастье может развеяться, как дым… Однажды…И мне придётся начинать всё сначала… И я не знаю, что буду делать…И потом, до сегодняшнего вечера, вот до этого самого момента мы не говорили о будущем: так только, в общих чертах. И ты никогда не говорил мне, что хочешь создать семью со мной, иметь от меня детей… Ну и я на это тебе не намекала, потому как решение должно исходить от тебя, как от мужчины. И вот теперь, когда ты спросил меня, что я намерена делать в связи с окончанием срока твоего контракта…
 - О, Господи! – закатил  зелёные глаза к потолку Роман. – Ох уж мне эта женская логика! Я-то считал, что мои чувства к тебе очевидны: я признался в них тебе, подарил кольцо… Разве каждый день я не доказываю тебе, что ты мне нужна, что ты – неотъемлемая часть моей жизни? Если ты хочешь предложение руки и сердца в ресторане со становлением меня на одно колено – будет тебе это! 
 - Ромочка, дело же не в пафосе, - грустно улыбнулась она. – Тебе просто достаточно было сказать: «Лана, через пару месяцев мы возвращаемся в Киев. Постарайся завершить все свои дела в этот срок». И всё. Тогда я восприняла бы всё по-другому.
 - Уфф, Лана, - Роман громко перевёл дух и притянул её к себе. – Я – демократ, и прежде чем сказать то, чего ты от меня ожидала, я всё-таки должен был поинтересоваться твоим мнением. Хотя бы, чисто декларативно ;. Ну, раз вся проблема только в том, что в тебе живёт суеверный страх краха наших отношений (страх абсолютно детский, я тебе скажу), то, моя дорогая Роксолана, со всей ответственностью взрослого 31-летнего мужика я заявляю, что хочу, чтобы ты стала моей женой, и хочу, чтобы ты родила мне ребёнка. И, поверь, в Киеве у нас для этого будут гораздо лучшие условия, чем здесь, в Афинах. Посему в эту ночь - моя дражайшая неверующая Роксолана, - в эту ночь мы не будем предохраняться! А завтра я загляну в ювелирный магазин за обручальными кольцами.
*   *   *

Однако на следующий день Рома забыл о кольцах, потому что позвонила его мать и сообщила, что его 23-летняя сестра Лилия впала в жуткую депрессию. Всё дело было в том, что около полугода назад она стала встречаться с парнем, в которого влюбилась по уши. Настолько влюбилась, что забеременела от него, а потом случайно узнала, что парень хочет жениться на ней исключительно из-за денег и положения в обществе Лилиного отца - для того, собственно, он и пытался ускорить свадьбу с помощью Лилиной беременности. Узнав правду, девушка впала в истерику и, поскольку сроки позволяли, сделала аборт. После чего занялась самобичеванием, рыдала ночами напролёт и пачками пила успокоительное.
После таких новостей, Роман купил авиабилет рейсом Афины – Киев и улетел домой. «Забери Лилю к нам, в Грецию, - сказала ему на прощанье встревоженная Лана. – Пусть возьмёт на работе отпуск, прилетит с тобой в Афины, пусть побудет здесь пару недель, а я постараюсь её немножко развлечь… Ну что, зря я, что ли, экскурсоводом работаю?». Роман согласился с Ланой и улетел в Киев.
 А через 4 дня вернулся вместе с сестрой. Это была хорошенькая стройная девушка, с такими же зелёными, как у Романа, глазами, и длинными тёмными волосами. Едва взглянув на неё, Лана мысленно прокляла её бывшего парня, который стремился заполучить такое сокровище лишь ради деньжат будущего тестя. Поэтому на следующее же утро, выпроводив Рому на работу, Лана, у которой в этот день не было экскурсий, взяла напрокат автомобиль и, забрав Лилию из отеля «Acropolis Museum Boutique Hotel», номер в котором снял для неё брат, повезла девушку показывать осенние Афины.
Поводив Лилю по Акрополю, Лана прокатила её по центральным улицам (благо, демонстраций в этот день почти не было!), затем показала несколько интересных, на её взгляд, магазинов, после чего они примостились на обед в одной из таверн.
- Спасибо тебе, Роксолана, - грустно улыбнулась Лилия, опустив длинные ресницы и рассеянно листая меню. – Носишься со мной… Мне неудобно, что всё так получилось.
 - Да перестань, - отмахнулась Лана. – Неудобно спать на потолке. А если я 2 с половиной года работаю гидом по Аттике (а ещё и на Крит доводилось ездить), то мне абсолютно не в тягость показать тебе достопримечательности и рассказать о них много интересного.
 - Мне неудобно, что я свалилась на вас с Ромой со своими проблемами, - вздохнула Лиля. – Понятное дело, у меня и в мыслях не было вызывать брата в Киев, чтобы он утирал мне сопли и разбил нос моему горе-парню Юрию…
 - А он разбил ему нос? – голубые глаза Ланы расширились от удивления.
 - Упс, - Лиля зажала рот рукой. – Похоже, я проговорилась, чего мне делать не следовало. – Да… ладно, - перевела дух Лана. – Главное, что твой Юрий сдачи Роме не дал либо защищался совсем слабо, раз Рома вернулся без фингала под глазом и с целыми рёбрами.
 - Роксолана, но ты же, надеюсь, понимаешь, что я не просила Рому об отмщении…
 - Естественно, понимаю, - Лада успокаивающе накрыла ладонь девушки своей. – Но ведь ты – его родная кровь, понятное дело, что он решил проучить твоего…
 - Мразь мой Юра, вот он кто… Самая настоящая мразь. А я верила ему, как идиотка…
 - Не кори себя. Это хорошо, что всё открылось сейчас, пока всё не зашло у вас с ним слишком далеко.
 - Так зашло ведь, - из глаз Лилии заструились слёзы. – Я была беременна от него, Роксолана…
 - Я знаю, - прошептала Лана. – Но… всё закончилось. Пожалуйста, постарайся забыть это как страшный сон. У тебя обязательно будут дети от достойного мужчины, с которым ты создашь семью…
 - Я бы хотела в это верить, но…
 - А не надо верить, не надо ждать… Отвлекись. Вспомни, что ты у себя одна. Тем более, ты сейчас здесь, в Афинах. Я тебе покажу самые красивые и знаменитые места Аттики: мыс Аполло, мыс Сунион, Мессогию; мы можем поехать на место Марафонской битвы, а если тебе это не интересно, то днём поваляемся на пляже где-нибудь в Глифаде или Вуле, а вечером вернёмся в Афины, чтобы сходить на бузуки. Ты знаешь, что такое бузуки, Лиля? Это ночные посиделки с клубе или ресторане с выступлением самых популярных греческих певцов. Даю тебе слово, что как только ты увидишь Костаса Мартакиса, ты забудешь обо всём на свете, потому что красивее мужчины в мире просто не существует. Ну, кроме твоего старшего брата, конечно ;.
 -Чёрт, заинтриговала, - сквозь слёзы улыбнулась Лилия. 
Всю неделю, что младшая Ромина сестра находилась в Афинах, Лана старалась развлечь её всеми возможными способами: экскурсии, шоппинг, бузуки, поездки на близлежащие острова. Лана очень привязалась к Лиле и подумала о том, что хорошо было бы познакомить её с братом Игорем, страдавшем по ветреной бывшей девушке Алисе. Игорь сейчас жил в Киеве, работая менеджером в одной из киевских фирм по продаже продуктов питания. Однако Лана не знала, как сказать об Игоре Роминой сестре, так как, во-первых, сама не любила сводничества, а во-вторых, душевная рана Лилии была ещё очень свежей и, скорее всего, она сейчас отвергнет любые предложения знакомства. Поэтому Лана пошла окольными путями: «зафрендила» Лилию Клименко на Фейсбук и честно в переписке с Игорем спросила его, как он находит Ромину сестру. К большой Ланиной радости, брат признался, что девушка его более чем заинтересовала. Лана заверила брата, что Лиля – не только красивая, но и очень приятная в общении девочка и дала Игорю «зелёный свет». 
По прошествии двух недель с того дня, как сестра Романа вернулась в Киев, Лана с радостью узнала, что Игорёк пригласил её на свидание и что она согласилась. Однако Роман Ланиной радости не разделил.
 - Рано Лиле ещё по свиданкам бегать после того, что с ней произошло, – скорчил он недовольную гримасу, когда Лана, смущённо улыбаясь, рассказала ему об этом. – Пусть она оклемается немного и поживёт какое-то время для себя.
 - Рома, - Лана нежно улыбнулась, вкрадчиво погладив указательным пальцем щеку своего гражданского мужа. – Ты, прав, конечно, но я думаю, поездки в Афины Лиле было достаточно, чтоб она оклемалась. Надо жить дальше. И чем вариться в соку своих страданий, вновь и вновь возвращаясь мыслями к тому подонку, Лиле будет лучше заменить его образ кем-нибудь более достойным.
 - Например, твоим братом? – вскинул бровь Роман.
 - А почему нет? Он - хороший парень, серьёзный, способный на чувства… Ну и к тому же, он очень хорош собой ;).
 - Вообще-то, прежде чем сливать ссылку на страницу моей сестры в Фейсбук, ты могла бы для начала со мной посоветоваться.
 - Ну извини, Рома…
 - Извини… - повторил он, отвёдя взгляд и тяжело вздыхая. – После того, что этот мудак Юра сделал с моей сестрой, я ни одного мужика не хочу видеть с ней рядом… какое-то время.
 - И это ты будешь решать вместо Лили, какое время ей понадобится, чтобы снова жить нормальной жизнью?
 - А хоть бы и я…
 - Рома, ты послушай себя со стороны! Лиля – взрослая девушка, ей 23 года, пусть она сама выбирает…
 - Да уж, «навыбиралась», что потом аборт пришлось делать! А ну как после этого ей тяжело будет забеременеть в будущем?
 - Покажи мне человека, который безошибочно разбирается в людях!
 - Послушай, Лана, я понимаю, что ты пытаешься пристроить своего братца, но не надо делать это за счёт моей сестры! 
 - Я никого не пытаюсь пристроить! – резко воскликнула Лана. – Хочешь запретить ей встречаться с Игорем – запрещай. Только вот мне интересно, как ты мотивируешь свой запрет? «Лиля, я считаю, что раз тебе в жизни однажды попался козёл, то лучше тебе вообще забыть о мужчинах и уйти в монастырь» - так что ли?
 - Ты что, на солнце перегрелась? – сердито сдвинул брови Роман.
 - Перегрелся ты! – огрызнулась девушка, - если считаешь, что мой брат способен обидеть твою сестру!
С этими словами она вскочила с дивана, где ещё минуту назад целовала Рому, и направилась в ванную. Закрывшись там, включив воду и придушив слёзы, Лана подумала, что если она останется этим вечером дома вместе с Ромой, то скандала не избежать. Ей нужно развеяться. Без Ромы. Оставить его наедине со своими мыслями. Пусть посидит и посмотрит телевизор, пусть немного поскучает без неё. А ей нужно позвонить Алле – подруге, с которой она когда-то снимала вместе жилье на площади Омония и которая была замужем за греком Василисом. Они не виделись с Аллой сто лет, но между тем знала, что дела у её мужа-ресторатора, несмотря на кризис, идут хорошо: он выкупил один из хороших ночных клубов в Глифаде, где регулярно проводились зажигательные бузуки. Потому, выйдя из ванной, Лана потянулась за мобильным телефоном. Кусая губы, она бросила взгляд на Рому и тут же укрепилась в своём намерении уйти из квартиры сегодня вечером: с каменным выражением лица Роман переключал TV – каналы и делал вид, что не замечает её.
По счастью, Алла была несказанно рада, услышав голос подруги, и с готовностью откликнулась на её предложение, заверив, что всё, что они выпьют и съедят, Василис запишет на счёт заведения. Лана в ответ сказала, что у неё и в мыслях не было требовать таких привилегий, но Алла ответила, чтоб она не забивала себе голову и что заведение не обеднеет, если угостит в эту ночь двух славянских красавиц.
 - Ты куда? – встревоженно посмотрел на Лану Роман, когда она вышла из ванной в платье цвета аквамарин с открытой спиной и с присобраными на затылке длинными локонами.
 - Пойду с Аллой встречусь.
 - С какой Аллой?
 - Моей подругой, с которой я снимала квартиру после того, как ушла от Христоса, моей коллегой.
 - А-а-а… Но что-то я не помню, чтоб б ты планировала провести этот вечер в её обществе.
 - Не планировала. А 40 минут назад поменяла свои планы.
 - Когда вернёшься? – спросил Роман, отведя взор на экран телевизора.
 - Под утро. Мы с Аллой будем в клубе «Тэа» в Глифаде, который уже около года принадлежит её мужу Василису.
Роман скорчил недовольную мину, но промолчал и, удобнее устроившись на диване, снова стал переключать ТV-каналы. Лана сердито пождала губы: было очевидно, что останавливать её никто не собирался, как не собирался и идти вместе с ней. Ещё 5 минут она собирала в клатч необходимые вещи (мобильный телефон, кредитку и ключи от квартиры), после чего, бросив короткое: «Пока!», обулась, накинула плащ и вышла из дому.
В этот вечер в клубе «Тэа» должен был выступать известный греческий певец Антонис Ремос.
 - Господи, как же я за тобой соскучилась! - улыбнулась Алла, когда они выпили первый бокал красного вина. – Я тебя уже год, наверно, не видела!
 - Полгода, - уточнила Лана. – Помнишь, мы вчетвером как-то в таверне зависали – я, Рома и ты с Василисом? Это в апреле было…
 - Всё равно давно… А мы, славянские девочки, должны держаться вместе на чужбине, повязав свою судтбу с греками… Ой, хотя нет, Ромка твой – он же украинец…
 - Украинец, - вздохнула Лана, потупив взор.
 - Ты расстроена из-за вашей с ним сегодняшней ссоры?
 - Да это и ссорой-то нельзя назвать. Так, спор…Но неприятно.
 - Ну ничего, вот завалишься домой утром с букетом цветов – так он живо исправится и прощения попросит.
 - Нет, - покачала головой Лана. – Рома знает, что я никуда от него не денусь.
 - Вот ещё! – отмахнулась Алла, потянувшись к тарелке с фруктами. – Ты посмотри на себя в зеркало: ты же, как куколка!
 - Знала б ты, как я устала от этого сравнения, – грустно покачала головой Лана. – Для счастья одной красоты не достаточно. Я всю свою жизнь была одна – несмотря на мою кукольную, как ты говоришь, внешность и неконфликтный характер. И до сих пор не знаю, не могу понять, почему так происходило. Ну, нет объяснения – и всё тут! Только с Христосом Димитриадисом у меня случилось взаимное чувство, потому я, недолго думая, и переехала в Грецию, не испугавшись кризиса. А когда я поняла, что Христос – домашний тиран, и ушла от него, то у меня до встречи с Ромой был только харьковских потаскун, который после того, как переспал со мной, попросил организовать ему и его невесте греческую свадьбу, представляешь? Думаешь, мне приятно бывает заходить в магазин и слышать предложение от хозяина сделать ему минет за 150 евро? Вот какие «бонусы» даёт красота, Аллочка. Сейчас мне 28 лет, возраст, когда ты уже начинаешь стареть, но меня абсолютно не пугает данная «перспектива», потому что потерять красоту боятся женщины, которые ею торгуют. А я никогда этого не делала, Алла. Хотя, конечно, мне хочется оставаться красивой и желанной для Ромы…
 - Ты и останешься для него такой. Ты что, не видишь гречанок? Куда им с тобой тягаться, они же все, как трансвеститы – крупные, мужеподобные с длинными носами, и это в их 20…
 - Спасибо за поддержку, Алла, - улыбнулась Лана, пробуя принесённые официантом фисташки. – Но когда мы с Ромой вернёмся в Украину, там у меня конкуренция будет –мама не горюй! Ведь Рома у меня – мужчина очень красивы, а женщины в Киеве хищные и голодные…
 - Ты боишься, что его уведёт какая-то малолетка?
 - Я Роме доверяю. Но... если даже такое случится, то я выживу. Сейчас же меня просто расстроила наша с ним ссора из-за того, что я пытаюсь свести своего брата с его сестрой. У них обоих в жизни случились личные драмы, и я подумала…
 - А Рома что, против?
 - Да.
Им не удалось продолжить разговор, потому что на сцену вышел Антонис Ремос. Этот популярный греческий певец родился в немецком Дюссельдорфе, но в 10-тилетнем возрасте переехал с родителями в Грецию, в город Салоники; получив профессию водопроводчика, он всё же решил стать певцом и это ему удалось: выходившие альбомы все как один становились платиновыми.
Ремос исполнял все свои самые известные хиты, а Лана, слушая их, чувствовала, как на глаза наворачивались слёзы. Она всегда была очень чувствительна к любовной лирике, а сегодняшнее меланхолическое настроение подлило масла в огонь её эмоций. Кто-то заказал для певца целый поднос из роз, и вынесшая их на сцену и осыпавшая исполнителя девушка что-то зашептала ему на ухо.
 - ;;;;;;;; ;;;;;;;;;;! ;;;; ;;;; ;;; ;;;;;;; ;;;!1 – сказал Ремос, обратившись к посетителям. - ;;;;;; ;;; ;;;;;;; ;;; ;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;; ;;;;;;;. ;;;;; ;;;;;; ;;; ;;; ;;;;;;;;. ;;;; ;; ;;;;;;;; ;;;;; ;;; ;;;; ;;; ;; ;;; ;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;;;;2.
Несмотря на несколько выпитых бокалов вина, Лана знала, что не ослышалась. И ошарашенный взгляд подруги Аллы был тому подтверждением. Вымученно улыбнувшись, Лана оглянулась по сторонам и слева от себя, за одним из столиков увидела своего бывшего супруга, приветственно подымающего стакан с виски в её честь. Улыбка тут же сползла с её лица, она отвернулась, не обращая внимания на приветственные аплодисменты в свою честь, и подняла глаза на Антониса Ремоса. А он запел свою красивую песню для неё:



;;; ';;;;; ;;;; ;; ;;; ;;;;;;;
;;;;; ;;;;;;; ;;; ;; ;; ;;;;;;;
;;;; ;;; ;;;; ;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;;;;
;;;;; ;;;;; ;;; ;;;;; ;;;;; ;; ;;;;;

;;; ';;;;; ;;;; ;;; ;;; ;;;;;; ;;;; ;;;;; ;; ;; ;;;;;;;
;;;; ;; ;;;;;;; ;;; ;;; ;;;;; ;;; ;;;;;;;
;; ;;; ;; ;;;;;;; ;; ;;;;; ;;; ;' ;;;;;
;;;;; ;;;; ;;;;; ;; ;;; ;;;;;;;; ;;; ;;;;

;; ;;; ;;;;;;, ;; ;;;; ;;; ;;; ;; ;;;;; ;;; ;;; ;;;;;
;; ;; ;;;;;;;;;;; ;;; ;;;;;;; ;; ;;;;;;;
;;;;;;; ;; ;;;;;;;, ;;;; ;;;; ;' ;;;;;; ;; ;;;;; ;;;;;;;
;; ;;; ;;;;;;, ;;; ;;;; ;;; ;;; ;;;;;;;;; ;;; ;; ;;;;;;;; ;;;
;;;; ;;;;; ;;;; ;;;;;;; ;;;;;;; ;; ;;;;;;;

;;; ;;;; ;;; ;;;; ;;;;; ;' ;;;;;;
;;; ;;; ;; ;;;; ;;;;; ;;;;; ;' ;;;;;


;;; ;; ;; ;;;;; ;;; ;; ;;;;;;; ;;; ;;;;; ;;; ;;;;;; ;;;
;; ;;;; ;;;; ;; ;;;;;;; ;; ;;;;;; ;;;
;;; ;; ;; ;;; ;;;;;; ;;;; ;;; ;;;; ;;' ;; ;;;;; ;;;
;;;;; ;;;; ;;;;; ;;;;;;;;;;; ;; ;;

;; ;;; ;;;;;;, ;; ;;;; ;;; ;;; ;; ;;;;; ;;; ;;; ;;;;;
;; ;; ;;;;;;;;;;; ;;; ;;;;;;; ;; ;;;;;;;
;;;;;;; ;; ;;;;;;;, ;;;; ;;;; ;' ;;;;;; ;; ;;;;; ;;;;;;;
;; ;;; ;;;;;;, ;;; ;;;; ;;; ;;; ;;;;;;;;; ;;; ;; ;;;;;;;; ;;;
;;;; ;;;;; ;;;; ;;;;;;; ;;;;;;; ;; ;;;;;;;
 1 - Дорогие гости! Сейчас я прошу вашего внимания! (гр.)
2 - Среди нас есть красивая девушка Роксолана Грищук. Она родом из Украины. Эта песня является подарком для неё от Христоса Димитриадиса.

;;; ;;;; ;;; ;;;; ;;;;; ;' ;;;;;;
;;; ;;; ;; ;;;; ;;;;; ;;;;; ;' ;;;;;1
*   *   *
Роман Клименко честно пытался заставить себя досмотреть увлекательный боевик, который нашёл на одном из TV-каналов, когда Лана ушла. Но это у него получилось плохо. Ссора с Ланой, возникшая из-за её чересчур активного (так он считал) желания сосватать его сестру своему брату, вновь разбудила в Романе тревогу за Лилю, пережившую разрыв с парнем-подонком. Потому он инстинктивно потянулся к своему смартфону, чтобы зайти оттуда на Фейсбук и, если Лиля ещё не спит, то перекинуться с ней парой слов, чтобы убедиться: с ней всё в порядке.
Младшей сестры не было в онлайне, но лента новостей тут же выдала Роману свежие фотографии, выложенные ею в сеть около двух часов назад. На них была изображена сама Лиля в компании с белокурым молодым человеком с внешностью принца, отмеченного как Igor Gryshchuk. Сомнений быть не могло: это был младший брат Роксоланы. На фото парочка была изображена вначале в суши-баре, а затем - в заметённом опавшими жёлтыми листьями октябрьском парке. Под фотографиями на
1 - Литературный перевод с греческого песни Антониса Ремоса «;;;;;;; ;; ;;;;;;;» (2011)
«Ах, замолчите!»

Мне говорили:
«Ты не иди вперёд, там скалы – расшибёшься,
Пока есть время, может, ты ещё вернёшься?..
Не позволяй сжигать печали дни твои!»

Мне говорили:
«Твоя любовь гроша не стоит, понимаешь?
А ты, как бедный мотылёк, вокруг порхаешь…»
Но не хочу я слушать эти поученья,
Ведь тот не жил, кто не горел в огне любви!

Не говорите,
Мне не твердите, что ошибки повторяю вновь;
Ах, замолчите, вы поймите, что моя любовь,
Она жива, пусть без надежды на ответ – но моей жизни свет!

Не говорите,
И не кричите, я не буду слушать ваших фраз;
Живу, дышу своей любовью каждый день и час.
Ах, замолчите! Свет души моей со мной:
Всё в этой женщине и только в ней одной.

Что б вы сказали,
Когда б узнали, что в ночи о ней мечтаю,
Не потревожив, словно тень я исчезаю;
Что не словлю ответный взгляд – я это знаю,
Ведь научился, угасая, ярче жить!

Не говорите,
Мне не твердите, что ошибки повторяю вновь;
Ах, замолчите, вы поймите, что моя любовь,
Она жива, пусть без надежды на ответ – но моей жизни свет!

Не говорите,
И не кричите, я не буду слушать ваших фраз;
Живу, дышу своей любовью каждый день и час.
Ах, замолчите! Свет души моей со мной:
Всё в этой женщине и только в ней одной.

                © Галина Ромащенко

странице Лилии стоял комментарий Игоря: «Спасибо тебе за прекрасный вечер!», и тут же, чуть ниже, ответный комментарий девушки: «Это тебе спасибо, Игорёк! Ты ОЧЕНЬ классный…», и снова комментарий Игоря: «Ну, пытаюсь тебе соответствовать ;)»
Просмотрев фотографии и прочитав нехитрый диалог под ними, Роман вздохнул. Похоже было на то, что его сестрёнка заинтересовалась братом Роксоланы. Да что там – заинтересовалась, она начала влюбляться в него! Роман сдвинул на переносице брови и ещё раз прощёлкал фотографии. Под многими из них стояли восторженные комментарии друзей Игоря и Лили, все они, как один, называли их красивой парой и желали счастья. «Прям как на свадьбе, - пронеслась в голове у Романа навязчивая мысль.- А не рановато ли?..»
В этот момент он заметил, что в списке его Фейсбук-друзей напротив иконки Lilya Klymenko, загорелся зелёный маячок: сестра снова была онлайн. «Привет, Лилёчек, - тут же написал ей Роман. – Ты почему не спишь в столь поздний час? У тебя всё хорошо?» - «Приветик, Ромочка! – тут же ответила она. – Да, у меня всё просто отлично!» - «Я рад это слышать… И могу я узнать, что (или кто) тому причиной? ;)» - «А по фоткам непонятно? ;)». Прочитав ответ младшей сестры на свой вопрос, Роман глубоко вздохнул и написал: «По фоткам понятно… И что, уже прямо любовь-морковь?» - «Не знаю…Но мне с ним очень хорошо. Ты знаешь, вот если твоя Лана классная, то и брат у неё классный… Это у них семейное, наверно ;» - «Ну, ты всё-равно смотри там аккуратно… Ты знаешь, о чём я», - набирая это сообщение, Роман почувствовал, что… краснеет. – «Не волнуйся, братец. У нас с Игорьком ещё до «этого» не дошло. Я же порядочная девушка, как-никак ;)». В ответ Роман только отправил ей смайл в виде широкой улыбки. Поболтав с Лилей ещё пару минут о разных мелочах, он отправил её спать, пообещал передать привет Лане (умолчав о том, что её в данный момент рядом нет, и почему её нет), после чего отключился. И вмиг почувствовал себя идиотом. Вот зачем он сегодня вспылил по непонятной причине и обидел Роксолану? Весь период, что они жили вместе, она никогда не позволяла себе отлучиться из дома в одиночку, всё время была рядом с ним, ни разу не давала повода для ревности, не капризничала, ни в чём не упрекала, всегда только заботилась о нём, готовила ужины, гладила рубашки, ничего не требовала. И так – целый год, что они жили вместе. И вот после того, что случилось с Лилей, снедаемый тревогой за младшую сестру, он абсолютно неоправданно вспылил, обвинив её в излишнем участии в устройстве Лилиной личной жизни. Вобщем, повёл себя, как придурок.
Роман подошёл к окну, раздвинул шторы и посмотрел на подсвеченный прожекторами Акрополь. Затем оглянулся, окинув взором комнату, и понял, что без Роксоланы она стала казаться ему невероятно большой. Подумать только, а ведь едва заселившись сюда в июне 2011 года, у него промелькнула мысль, что руководство «Номоса» могло бы предоставить ему и более просторные апартаменты… Роман протянул руку за смартфоном и набрал номер Роксоланы. Она не ответила. Он повторил попытку дважды. Затем, догадавшись, что она не слышит звонка из-за громкой музыки, Рома написал ей сообщение: «Перезвони мне, пожалуйста, я за тебя волнуюсь…». Он получил отчёт о доставленном сообщении, но прошло десять минут, а Роксолана всё не перезванивала. «Ладно, пусть себе гуляет с этой Аллой, - мысленно махнул рукой Рома. – Они же подруги, давно не виделись, им наверняка есть о чём поговорить. А мне впредь будет урок не давать волю глупым эмоциям, когда дело касается любимой женщины…».
Роман направился в ванную, чтобы принять душ, после чего выключил свет и лёг в постель. Но попытки заснуть почему-то оказались тщетными.  Он ещё раз проверил смартфон, но не обнаружил пропущенных звонков от Роксоланы. Чертыхнувшись, Роман вскочил с постели и стал одеваться…
 
*   *   *
После исполнения Антонисом Ремосом песни «;;;;;;; ;; ;;;;;;;» зал в клубе «Теа» взорвался бурными аплодисментами. Лана тоже захлопала в ладоши (она обожала эту песню), стараясь не смотреть на Димитриадиса. Зачем её бывший муж это затеял? Чего хотел?
Она покосилась на Христоса и внутри у неё при этом всё сжалось: Димитриадис напрявлялся к ней с явным намерением присесть за их с Аллой столик.
- ;;;;;;;;;, ;;;;;;;;1, - поздоровался он по-гречески, слегка склонив голову в приветственном поклоне. – Можно составить вам компанию?
Алла вопросительно посмотрела на подругу, но Ланино выражение лица по отношению к экс-супругу было не очень-то любезным.
 - Христос, спасибо, конечно, за песню (я польщена, что в этот вечер Антонис Ремос с твоей подачи посвятил её мне), но я реально не понимаю, чего ты хотел добиться этим
жестом.
 - Я не могу заказать песню для женщины, которую некогда любил? – он пристально посмотрел ей в глаза.
 - Оставь этот пылкий пафос для туристок, Христос, - сгримасничала Лана, отпивая из бокала вино. – Отношения наши уже давно в прошлом и слава Богу.
 - В твоем голосе звучит обида, - Христос, не дожидаясь приглашения присесть (вернее, зная, что таковое не поступит), устроился напротив бывшей жены на соседнем стуле. – Тебе больно сейчас, твоя нынешняя жизнь не настолько хороша, раз ты не можешь простить меня в душе за ту боль, которую я тебе причинил.
 - Психолог ты хренов, - усмехнулась Лана. – Даже если б я жила в Райских Кущах: твои унижения, издевательства и то, как ты вёл себя на суде - забыть это просто невозможно.
 - Может быть, тебе просто не с кем это забыть? – насквозь прожёг её взглядом своих бархатных глаз Христос. – Почему ты пришла на бузуки с подругой? Где тот зеленоглазый красавец, с которым ты встречалась? Всё? Роман закончился?
 - Хм, главное, ты отметил, что он красавец, - прыснула со смеху Лана. – Женщины приелись и тебя потянуло на мужчин? Что ж, это истинно по-гречески, Христос. Ты – достойный сын своего народа. Потому как мы оба с тобой – экскурсоводы, то мы оба знаем, что в Древней Греции любовь мужчины к мужчине считалась абсолютно нормальной. Вспомни хотя бы Антиноя2, любовника императора Адриана.
 - А ты не увиливай от темы, - ухмыльнулся Христос.
 - Я не от темы хочу увильнуть, а от разговора с тобой, – презрительно посмотрела ему в глаза Лана. – Мы развелись, нас больше ничего не связывает, я не хочу тебя больше ни видеть, ни слушать… Почему ты всё время появляешься в моей жизни, после того, как я от тебя ушла?
 - Возможно, это судьба, Рокси, – подмигнул он ей.
Тут уже в разговор вмешалась Алла:
 - Вообще-то, Христос, мы с Роксоланой тебя за наш столик не звали…
 - Я не с тобой разговариваю, - не очень-то любезно посмотрел на девушку Димитриадис.
 - Зато я разговариваю с тобой, - лицо Аллы приобрело разгневанное выражение. – Мы с Ланой запланировали провести этот вечер вместе. Без мужей. Выпить и поболтать о своём, о женском. Твоё общество в наши планы никак не входило. Потому встань из-за нашего стола и займи своё место в зрительном зале. Ты ведь тоже наверняка не один сюда пришёл…
Проигнорировав обращение Аллы, Христос повернулся к Лане:
 - Прошу тебя, давай выйдем на улицу и подышим свежим воздухом.
- Вот ещё! С какой это стати? – фыркнула Лана.
- Я хочу с тобой поговорить, а здесь музыка мешает. И твоя подруга. 
1 – Добрый вечер, девушки (гр.)
2 - Антино;й (греч. ;;;;;;;;, лат. Antinous) (27 ноября около 111(0111) — перед 30 октября 130) — греческий юноша, родом из Клавдиополя, малоазийской провинции Вифиния, фаворит и постоянный спутник римского императора Адриана, обожествлённый после смерти. (…) Предположительно, Адриан познакомился с Антиноем в 124 г., когда следовал через Вифинию. С 128 г. юноша неотступно находился при императоре. Антиной погиб в октябре 130 года в водах Канопского Нила при невыясненных обстоятельствах — в качестве возможной причины называли самоубийство, ритуальную жертву, убийство и несчастный случай (Википедия).
 - Христос, я не идиотка, чтоб выходить на улицу для беседы с тобой. Ты - неадекватный. Я боюсь оставаться с тобой наедине.
 - Мы там будем не одни: перед клубом всегда толпа народу.
 - Тогда не вижу смысла подымать свой зад и куда-то идти, - жёстко сказала Лана. – Говори, что хотел сказать – и проваливай.
 - Не надо со мной так разговаривать, - он сверлил её своими ореховыми глазами с густыми, словно завитыми ресницами – глазами, на которые 3 года назад она повелась и
ради которых решила перебраться жить в Грецию. – Я не хочу, чтобы ты на меня сердилась, Рокси. Я знаю, что был виноват перед тобой… ну просто, не сразу понял, какой клад мне достался. А когда понял – было уже поздно.
 - Вот: «поздно» это ключевое слово! Христос, мне не о чём с тобой разговаривать, дойдёт это когда-нибудь до тебя или нет? - закричала Лана, потеряв терпение и метнув глазами молнию. - Я не буду выходить с тобой за пределы клуба: мало ли, что тебе взбредёт в голову? Ты на многое способен, я это знаю по собственному опыту.
 - Рокси, ты напрасно меня боишься, - ласково улыбнулся он, коснувшись кистью её щеки.
Девушка, как ошпаренная, вскочила со стула:
 - Пошёл вон! Не смей меня касаться!
 - Димитриадис, у тебя проблемы?
Лана и Алла не столько услышали этот вопрос Романа (потому что музыка была довольно громкой), сколько увидели, как он, взяв Христоса за плечо, развернул его к себе.
 - У тебя проблемы, я спрашиваю? Что тебе нужно от моей жены?
Димитриадис стряхнул Ромину руку со своего плеча и с вызовом спросил:
 - Если ты так её ревнуешь, почему отпускаешь одну проводить ночь в увеселительном заведении? Я уж было подумал, что ты её бросил...
 - В отличие от тебя, я - не деспот, - лицо Романа исказилось в презрительной ухмылке. – И у моей жены, и у меня должно быть личное пространство. Но тебя в личном пространстве Роксоланы быть не должно. Тебе ясно? - улыбка слетела с его лица, а зелёные глаза налились кровью. - Если я тебя ещё раз увижу рядом с ней, тебе не поздоровится.
 - Не надо мне угрожать...
 - Я тебе не угрожаю, а предупреждаю тебя. И поверь, чтоб отпровадить тебя от Роксоланы, мне даже в драку лезть не придётся: она напишет заявление, что ты её преследуешь, и всё! Не забывай, пожалуйста, что я - юрист и с моими доводами надлежит считаться. А теперь вали отсюда!
   Димитриадис прищурился, глубоко вздохнул, а потом с размаху ударил Романа в челюсть так, что тот завалился на соседний стол. Лана закричала и бросилась было к своему гражданскому супругу, но Роман уже приноровился, чтобы дать сдачи Христосу. Дамы в клубе завизжали, мужчины бросились разнимать дерущихся, подоспела охрана заведения…
  Сцепившиеся "герои" успели лишь слегка разукрасить друг другу физиономии, поскольку быстро были отдалены друг от друга и выпровожены из клуба.
  …Присев на лавочку рядом с Романом и вытирая кровь из его рассечённой губы влажной салфеткой, Лана молчала. Свежий ветер с моря, плескавшегося в десяти метрах от них, развивал её волосы и остужал пылающие щёки.
- Прости меня, - прошептал Роман из-под салфетки, приложенной к его губам. - Я не должен был ставить под сомнение порядочность твоего брата и серьёзность его намерений по отношению к Лиле. В конце концов, они оба - взрослые люди, пусть делают, что хотят. Если ты их познакомила и они понравились друг другу - то слава Богу!
Опустив влажные от слез ресницы, Лана тяжело вздохнула:
 - Ты меня тоже прости. Наверное, было неправильно "надуться" и уйти "зависать" с Аллой. И за то, что моё прошлое в лице бывшего мужа рассекло тебе губу, тоже прости.
 - Тебе надо на этого придурка заявление накатать в полицию, что он тебя преследует, - тихо, но строго сказал Роман.
 - Напишу, - кивнула Лана. - Уже одно было мной написано сразу после того, как он поднял на меня руку. Но видно, ему мало... Господи, я поражаюсь: Димитриадис - красивый мужик с подвешенным языком, с интересной работой, с апартаментами в центре Афин - неужели он себе красотку какую-то найти не может? Почему он не оставит меня в покое?
 - Потому что собственник. Его бесит то, что уйдя от него, ты не уехала из Греции, а осталась здесь жить, работать и учиться... Ну, и что познакомилась со мной...
Лана ничего не ответила, только прислонилась виском к плечу Романа и полной грудью вдохнула свежий морской воздух Саронического залива.
Глава 10. Рассвет над Аттикой
В Афины пришёл декабрь. С льющими вовсю дождями на всё ещё разогретую после жаркого лета и тёплой осени землю. Поток иностранных туристов, и без того поредевший за время непрекращающихся антиправительственных забастовок, иссяк практически полностью, и именно в это время Лана окончила Афинский Институт Экскурсоводов, лицензия которого была ей теперь абсолютно не нужна, поскольку сразу после празднования Нового 2013 года, они с Ромой планировали вернуться в Киев.
Вот так её цель – «зацепиться» в Греции, которую она поставила себе, приехав 3 года назад в Афины, чтобы стать супругой Христоса Димитриадиса, - цель, ради которой она трудилась на ниве туризма с утра до поздней ночи, выучила греческий, получила водительские права, - цель эта оказалась мыльным пузырём, после того, как Роксолана Грищук встретила Романа Клименко. С тех пор стрессы, забеги и заезды по уже набившим оскомину достопримечательностям, а также режим тотальной экономии - всё это осталось позади: Лана была счастливой любящей и любимой женщиной, проводящей экскурсии туристам теперь преимущественно для своего удовольствия, а никак не с целью только заработать. И вот через месяц ей придётся попрощаться с Аттикой и вернуться на родину, в Украину, откуда она в своё время сбежала. Как оказалось, Лана действительно нашла в Греции свою вторую половину, только это оказался вовсе не грек, а её согражданин. Значит, всё в её судьбе сложилось правильно и закономерно, раз обстоятельства вынудили выбрать для себя кочевую профессию гида-сопровождающего в автобусных турах, знакомство с Христосом, который и забрал её в Элладу, и развод с ним для того, чтобы она могла встретить Рому. Причудливая петля судьбы, организовавшая встречу двух людей из одной страны в стране совершенно другой. Зачем так было нужно? Ответа на этот вопрос не существовало. Но теперь Лана совершенно точно понимала, что этому суждено было произойти. Теперь она была навсегда связана с Романом ещё и потому, что носила под сердцем его ребёнка. Сам Роман ещё был не в курсе, да и Лана ещё не успела пойти к гинекологу за подтверждением своей беременности, но недельная задержка и три теста с двумя полосками свидетельствовали о зарождении в ней новой жизни. 
  В дождливый декабрьский день, кутаясь в тёплый мохеровый шарф и сжимая ручку большого пёстрого зонта, Лана пришла на почти пустынный Акрополь – впервые одна, без туристов. Пришла, потому что знала: она здесь в последний раз. Через месяц ей предстояло покинуть Афины навсегда, а до отъезда Роман, узнав про её беременность, ни за что не отпустит её в промозглую декабрьскую погоду проводить экскурсии среди сквозняков, гуляющих между древними колоннами. Значит, тот диплом, что лежал сейчас в её сумочке, можно было запросто выбросить в мусорный бак. Когда Лана думала об этом, ей становилось немного жаль времени и нервов, потраченных на учёбу, но она отдавала себе отчёт, что приобретённое ею – намного важнее.
Смотря сейчас на храм Ники Аптерос – «бескрылой Победы» – Лана улыбнулась: греки умышленно лишили Нику, победу, крыльев, чтобы она не улетела из города после их победы над персами. Когда-то сама Лана ассоциировала себя с этой Никой – богиней, с подрезанными крыльями. Но теперь она знала, что крыльям человека свойственно вновь отрастать ;…
*   *   *

Предрассветное небо над мысом Сунион было чёрным. Роман и Роксолана выбрались из такси, и, прихватив с собой фонарики и взятую из дому корзинку с шампанским и конфетами, неспешной походкой направились к храму Посейдона. Им повезло: идея встречать первый рассвет Нового 2013 года возле этой архитектурной памятки Аттики пришла в голову, похоже, лишь им одним.
 - Держу пари, в такое время суток ты на Сунионе впервые, - усмехнулся Рома, помогая Лане взобраться на каменный выступ у подножия храма.
 - Да, ты прав, - простелив на мраморе шерстяную подстилку, девушка устроилась на ней поудобнее и шаловливо посмотрела в глаза Роману: - Надеюсь, ты не попросишь меня нарушить закон и перелезть через ограждение, чтобы расположиться среди античных колонн прямо посреди храма? Ты – юрист, а я – экскурсовод, и делать этого нам с тобой категорически нельзя!
 - Да ладно, никто не узнает!- отмахнулся Роман. – Здесь темно, как в танке. Разве что охрана где-то неподалёку бродит, или сигнализация…
 - Рома! – с укоризной посмотрела на него Роксолана.
 - Да, шучу! За ограждение мы не полезем, - он устроился рядом с ней и достал бутылку шампанского. – Ну что, открываем?
Лана кивнула, загадочно улыбнувшись, и достала из корзинки коробку шоколадных конфет и термос с чаем, который она, к лёгкому удивлению Романа, почему-то попросила взять с собой.
 - Ну что, дорогая, - начал он, разлив шампанское по пластиковым стаканчикам. – Я привёз тебя сюда, чтоб мы вспомнили тот день, когда впервые встретились. Ты попросила тогда нас с Вовкой загадать желание (Вовка - мудак, ну да из песни слов не выкинешь, ведь он был там тоже!). И я, 30-летний мужик, глядя на красавицу-экскурсовода, загадал в тот момент, чтобы эта наша встреча не стала последней, а имела продолжение за пределами аттических экскурсионных объектов. Видишь, моё желание сбылось. А ты?.. Загадывала ли что-нибудь в то мгновение?
 - Конечно, загадывала, - улыбнулась Роксолана, опустив длинные ресницы. – Я хотела вновь обрести способность полюбить, но полюбить взаимно и - достойного мужчину, с которым я смогла бы создать семью. Хоть здесь, в Греции, хоть в другой стране, пусть даже и в Украине… Я мысленно проговорила это и, подняв глаза, тут же встретилась в тот момент с тобой взглядом.
 - И Посейдон просто не смог проигнорировать такое двойное желание! – воскликнул Роман. – Поэтому, Роксолана, давай выпьем за то, что здесь, в Греции, мы с тобой нашли друг друга. И вот, - он полез в карман своего серого полупальто и извлёк оттуда маленькую, обтянутую алым бархатом коробочку в виде сердца.
Не притронувшись к стаканчику с шампанским, Лана дрожащей рукой взяла коробочку с ладони Романа и открыла её. Там было ослепительное золотое кольцо, инкрустированное по периметру крупными бриллиантами.
 - С ума сойти, Рома, это же Илиас Лалаунис! – воскликнула она. – Баснословно дорогой бренд! Господи, сколько ты за него отдал?!
 - Это кольцо, достойное греческой богини, стало быть, тебя, Роксолана.
Он опустился перед ней на одно колено, и, достав из коробочки божественное кольцо, одел на безымянный палец её правой руки.
 - Ты выйдешь за меня замуж, Роксолана?
 - Конечно, - прошептала она, заморгав часто-часто от выступивших на глазах счастливых слёз.
Роман поцеловал её руку, затем поднялся с колен и снова взял стаканчик с шампанским.
 - А теперь давай наконец-то выпьем!
 - У меня тоже есть для тебя подарок, Рома, - всхлипнув, сказала Роксолана.
 - Ещё один? – он вскинул бровь. – Мы же, вроде бы, обменялись подарками после полуночи у нашей маленькой домашней ёлочки. Ну, хотя, кольцо я придержал до Суниона.
 - Этот подарок я тоже решила придержать до Суниона, - вкрадчиво произнесла она. – Но увидеть его ты сможешь только через 8 месяцев. И из-за этого подарка я сегодня не пью спиртное, потому и попросила тебя взять термос с чаем.
Озадаченно сдвинув брови, Роман посмотрел на Лану:
 - Не пьёшь?.. 8 месяцев?.. Господи, ты беременна, Роксолана?!
Закусив нижнюю губу в полуулыбке, она согласно кивнула.
 - Боже мой! – зелёные глаза Романа расширились от вмиг переполнивших его эмоций. – Ребёнок… Когда ты узнала? – он крепко сжал её руку.
 - В начале декабря.
 - И до сих пор молчала?!
 - Хотела сделать тебе подарок к Новому году.
 - Какой срок?
 - Четыре недели.
 - Это… точно?
 - Хм, точно. Отсутствие месячных, три теста на беременность и визит к гинекологу есть неопровержимыми доказательствами.
 - Боже…
 - Я надеюсь, ты рад услышанному? – подмигнула Роману Лана, ни минуты, впрочем, не сомневаясь, что он не просто рад – он испытывает счастливый шок. 
 - Конечно, я безумно рад!
Роман тут же привлёк Лану к себе, напрочь забыв о стаканчиках с шампанским. Они тут же полетели вниз, орошая игристым напитком землю под их ногами.
 - Ну вот, - усмехнулась Лана, подставляя лицо для поцелуев Роме. – Мы только что совершили возлияние богу Посейдону – окропили вином подножье его храма.
 - Это мы проставились за то, что он осуществил наше обоюдное желание, - Роман зарылся носом в растрёпанные ветром волосы возлюбленной. – Но этого ему, я думаю, маловато будет. Отдадим всю бутылку!
С этими словами он вылил шампанское - всё, до последней капли - на близлежащую каменную глыбу, так что Лана захохотала:
 - Ромка, ты сумасшедший!..
 - Да, потому что счастлив, блин! – он снова прильнул к ней и, обхватив её лицо руками, пристально посмотрел во влажные от слёз глаза: - Но как? Мы же вроде предохранялись… Да и тебя не тошнило по утрам…
 - Предохранялись, но не очень… Пару раз дали маху… И вот результат… А насчёт тошноты… Она была и есть, просто я скрывала её до этого момента. Подожди, сейчас у меня ещё характер начнёт портиться, я стану вредная-вредная!
 - Становись какой угодно, всё равно ты – моя! – он крепко сжал её в объятиях. – Я люблю тебя, Роксолана. С тобой я понял, что такое счастье.
 - Аналогично, Рома.
Она потянулась к его губам и запечатлела на них поцелуй. А подняв глаза к небу, прошептала:
- Смотри, Рома, рассвет над Аттикой!
Он последовал её примеру и возвёл зелёные глаза к небесам, что уже начинали алеть.
 - Мы и не заметили, - протянул он. – Неудивительно: при таких-то новостях!
 - М-да… ещё несколько минут назад здесь была кромешняя тьма, освещаемая только нашими фонариками, а уже светает. Знаешь, Рома… Не хочу сейчас философствовать, но… В жизни оно тоже так бывает. Как в поговорке: самое тёмное небо - перед рассветом.
Он посмотрел на неё своими зелёными глазами, которые – подумать только! – во время первой встречи показались ей дьявольскими. Это хорошо, что первое впечатление - обманчиво, как опять же таки гласит народная поговорка.
 - Обними меня, Рома, - прошептала она, с головой окунаясь в его взгляд.   
Он не заставил упрашивать себя дважды.
 - Не боишься, что мои объятия окажутся сегодня слишком крепкими? - подмигнул он ей.
Она качнула головой, спрятав лицо на его груди, а высоко над ними простилалось бескрайнее рассветное аттическое небо.
Эпилог
Поначалу Роксолане не верилось в то, что она вернулась на родину. Непривычным было всё, начиная от вывесок на украинском языке и заканчивая рекой Днепр, которая после бескрайних морских просторов Аттики выглядела теперь жалкой лужей. Как, оказывается, быстро человек привыкает жить на чужбине, так, что по возвращении чужбина и родина меняются местами.
Познакомившись с родственниками Романа, Лана на несколько дней уехала во Львов к родителям, после чего они с Клименко сыграли свадьбу. Невеста была против церемонии и ресторана с гостями, так как в силу своего возраста и прошлого опыта считала пышную свадьбу мишурой, однако Роман, его родственники и родственники самой Роксоланы были иного мнения. Потому, оказавшись в меньшинстве, Лана уступила. Да и поразмыслив, она пришла к выводу, что с Димитриадисом у неё ведь и не было настоящий свадьбы. Потому что и брак их, как показало время, оказался ненастоящим. А с Ромой ей предстояло одеть настоящее свадебное платье и поделиться своим счастьем с окружающими.
Потому и на церемонии в ЗАГСе, и во время праздничного ужина в ресторане Роксолана просто светилась от счастья. Сама она часто в этот день вспоминала фразу героини Анастасии Заворотнюк из сериала «Моя прекрасная няня»: «Чтобы быть такой счастливой на свадьбе, нужно подождать самой свадьбы лет десять!» ;. Однако Ланино собственное счастье удваивало созерцание Игоря и Лилии, ворковавших друг с другом, и новобрачная искренне надеялась на то, что вскоре её брат и Ромина сестра тоже пойдут под венец.
А через 6 месяцев Роксолана (теперь уже Клименко) родила девочку и вся её жизнь завертелась вокруг их с Романом дочери. Пребывая в новой для себя роли, Лана практически не испытывала послеродовой депрессии и всецело сосредоточилась на ребёнке. Её не тянуло в растущие как грибы после дождя киевские торгово-развлекательные центры, шоппинг-моллы, рестораны и кафе. Круг её общения составляли лишь Роман с его родителями, да Игорь с Лилей. Со своими же отцом и матерью она часто общалась по скайпу, аналогично болтала и с Аллой из Афин. Кроме Аллы да ещё, пожалуй, директрисы туристического агентства «Топио» Деметры в столице Греции у Ланы не осталось людей, по которым бы она скучала. Мобильная работа экскурсовода заставляла её мотаться по Аттике и заводить много знакомств, но знакомства эти, незаменимые в период работы в Греции, оказывались бесполезными в связи со сменой Ланой места жительства. Что же касается благодарных туристов, после удачных экскурсий «зафрендивших» её на Фейсбук, то в общении с ними ничего не изменилось: она как переписывалась с ними время от времени, ещё проживая в Афинах, так и продолжала иногда это делать, перебравшись в Киев. Правда, почти все они, узнав, что Роксолана бросила работу, сетовали на то, что она была очень хорошим экскурсоводом, и во время следующего визита в Афины они хотели бы видеть своим гидом именно её. Однако, узнав, что гид вышла замуж и сидит дома с грудным ребёнком, тут же спохватывались и желали ей счастья.
И у Роксоланы было то, чего ей желали. Когда однажды Роман заикнулся, что подумывает о том, чтобы купить квартиру либо в Афинском пригороде либо на Крите для проведения там летних отпусков, Роксолана отговорила его это делать. «Лучше мы будем проводить твой отпуск в разных странах, - улыбалась она, смотря в глаза мужу. – Не забывай, что твоя супруга – бывший гид-сопровождающий туристических групп, и потому я смогу показать тебе самые красивые места в европейских столицах не хуже любого местного экскурсовода. Однако пока нашей дочери не исполнится по крайней мере 4 года, никуда ездить мы не будем».
Думала ли Роксолана о том, чтобы пойти на работу? По приезде в Киев, она думала, что будет об этом думать ;. А с рождением дочки, которой Роман выбрал имя Валерия1, она твёрдо решила побыть с ребёнком до тех пор, пока ему не исполнится 3 года, и, слава Богу, у неё была такая возможность.
Роман же Клименко поддерживал желание Роксоланы самой заниматься воспитанием дочери, однако в душе понимал, что как только Валерия чуть подрастёт, жена запросится на работу. Он не знал, какую сферу туризма она изберёт, хотя искренне надеялся, что с автобусными турами для неё покончено навсегда.


8.09.2011 -05.08.2013
1 – в честь дочурки моих друзей Алёны и Дениса Иванских, а так же в честь замечательного психолога, за встречу с которой я благодарна судьбе ;)

Благодарности

Хочу сказать огромное сердечное спасибо:
 - туристическому оператору «Аккорд-тур», который организовал моё путешествие в Грецию летом 2011 года;
 - интернет-сайту http://www.grekomania.ru
 - гиду в Афинах Алексею Элпиадису, с которым хоть лично и не общалась, но его сайт http://www.elpiadis.com/ оказал мне неоценимую помощь в написании моей повести ;
 - интернет-сервису видео-хостинга «YouTube» и его пользователям, выкладывавшим видео афинских забастовок, например, вот это:
 - интернет-сайту http://www.russianathens.gr/
 - интернет-сайту http://svadba-msk.ru/in
 -интернет – сайту http://www.rudate.ru
 - интернет-сайту http://parakalo.ru
 - интернет-сайту http://www.newstube.ru, а именно ссылке: / http://www.newstube.ru/theme/krizis-v-grecii?page=6  об этапах финансового кризиса в Греции
 - интернет-сайту блоггера Renata, а конкретно вот этой ссылке по острову Гидра: http://renatar.livejournal.com/84649.html