Гроза

     Отпуск проводим у свекрови. День, ночь – сутки прочь.
     Я готовлю ужин, муж помогает матери по огороду, дочка с ними. В избу зашла свекровь, глаза встревожены, бледная.
     – Мама, что случилось?
     – Утки кричали, грозу скликали.
     – Подумаешь, гроза: дождик льёт, гром гремит – весело. – Свекровь смерила меня презрительным взглядом:
     – Льёт, льёт и убьёт. Дьяволы дерутся, молнией в божьего человека метят.
     Вошли муж с дочкой. Мы сели ужинать. Свекровь нет-нет поглядывает на небо через окошко.
     Среди ночи я проснулась от раскатов грома, встала укрыть дочь и наткнулась на Устинью Афанасьевну, которая била поклоны на коврике у раскладушки внучки:
     – Господи Боже Владыко наш, упреждающий гром и молнию, прозри нас Человеколюбием Твоим, избави от скорби и горя, молю прощения за грехи наши: не прогневайся, отвороти ярость Твою от потомства мово. – Голос свекрови то стрелой взвивался до потолка, то глухим камнем подал в пол, –  к Тебе припадаю: ниспошли щедроты Твои, помилуй рабов Твоих. – Устинья Афанасьевна то ниц падала на самотканый коврик, то поднималась на колени, протягивая руки к окну. Прогремел гром, темноту небес зигзагом резанула молния. Молитва зазвучала громче, – да не спалит нас огонь молний и громов Твоих. Укроти гнев Твой и в благотишие воздух солнечными лучами мрак рассеки, мглу в тишину преврати. – Я попыталась успокоить свекровь, поднять её с пола, но она, изворачиваясь, ускользала, – Бог милости, щедрот и человеколюбия, славу воссылаем Тебе, ныне, и присно, и вовеки веков. – Заплакала дочь. Услышав плач ребёнка, свекровь начала новую молитву, – Господи, избавь дитя от страха пред стихиями: чтоб не убоялась внучка ни огня, ни воды, изгони робость из души безгрешной. – Проснулся Володя. Подойдя к матери, он поднял её с пола, увёл в кухню:
     – Тише ступай, сынок, не топай, гром услышит, убьёт!
     – Мамочка, перед иконами молись, бог скорее поможет тебе…
     – Я внучку защитить хотела...
     – Мы сами о ней позаботимся, сама говоришь: мать для дитя, что солнце для земли и обогреет, и защитит… – Я взяла дочь на руки, уложила с собой в кровать. Она прижалась ко мне всем тельцем, всхлипывая. Вернулся муж, присел на кончик кровати. – Мама боится грозу с тех пор, как молния убила сестру. Постарайтесь уснуть, – он лёг на раскладушку и засопел. Из кухни раздавалось:
     – Гроза божьему рабу угроза. Не убей Илья-пророк, не входи на мой порог. Беды, злосчастья обойдите стороной мою избушку. Во имя Отца и Сына и Святого духа...
     Дочка затихла, задремала. За окном, устрашающе гремя громом и чиркая молниями, беснуется гроза. Я долго не могла заснуть, но усталость взяла своё.

                ***

     Проснувшись утром я подошла к Устинье Афанасьевне поздороваться. Лицо свекрови осунулось и почернело за ночь.
     – Мам, ты совсем не спала?
     – Как уснуть? Гроза всякому грозна…
     – Не надо грозы бояться, мы же не на улице, дома.
     – От грома и молнии и в воде не спрячешься, под землей не укроешься.
     – Как себя чувствуешь?
     – Чо мне сдеется? Пока гроза, в глазу слеза, миновала гроза, засохла слеза. Не о себе радею, в страхе об вас душенька болит. Такое у нас счастье – дождь да ненастье. – И перебила сама себя, – давай, сношка, подсуетись над завтраком, а я на двор, метлой лужи разметать, просохнет скорее. Солнышко глядит из-за туч-облаков, небо залысилось…

                ***

     После той грозовой ночи дочь долго боялась гроз, да и мне не по себе, когда за окном властвуют гром и молния.