Отдых со смыслом

- Устал, - грустно гляжу на счастливую жену, только что вернувшуюся из Египта.
- Что же ты с нами не полетел? – она заботливо гладит меня по голове и чмокает в висок. – Съезди - отдохни сам.
- Ты думаешь? – я недоверчиво смотрю ей в глаза. – А вы скучать не будете?
- Ну, ты же без нас не скучал, - она мило улыбается. – Если бы не школа, взял бы с собою сына.
- Надоели, понимаешь, все эти Турции и Египты, - прижимаюсь к ней всем телом. – Со смыслом отдых хочу.
- А поваляться на солнышке, ни о чем не думая, уже не катит? – она смотрит на меня скептически.
- Нет, - я категоричен. – Хочу приключений и зрелищ.
- Кто платит, тот девушку и танцует, - смешит меня вторая половина.
- К атаману поеду.
- В Аргентину?
- Нет, - загадочно закрываю глаза. – Сперва, к Дону Эскобару в Колумбию, затем через недельку в Аргентину.
- Он же уголовник? – супруга смотрит на меня в недоумении.
- Кто? – делаю вид, что не понял. – Пабло или атаман?
- Оба… - она отворачивается к стене и обиженно сопит.
- Они деловые люди, - пытаюсь восстановить справедливость, а это всегда кому-то мешает.
- Ты можешь не вернуться, - она предельно серьёзна. – На Эскобара зуб имеет даже сама Королева-Мать, а про атамана я вообще не говорю. Он же во всесоюзном розыске. Кого они там к батарее наручниками пристегивали? Нынешнего премьера?
- Это было давно.
- Чего же он на похороны к отцу не приехал?
- Он поздно узнал, оправдываюсь я. - Уже бездна лет прошла. О нем никто даже не вспоминает.
- Такое не забывают, Макарушка.
- Я тебе говорю, что атаман не в теме давно, а у Эскобара оттопырюсь недельку и свалю. За неделю вряд ли Стивена Сигала по его голову пришлют.
- А по-другому ты отдыхать не умеешь? – она уже не шутит и вытирает пододеяльником нагрянувшие слёзы.
- Я люблю тебя, - обхватываю ртом её прекрасные губки и трусь щекой о мокрый глаз. – Разучился я по-другому отдыхать, да и не хочу.

В аэропорту обычная суета и много красивых женщин. С интересом наблюдаю, что их сюда привело - покидает генофонд родину. Америка, Англия, Франция, Германия… - список стран встречающих невест. Пока русский Ванька с алкоголем разберётся - ****ь придется бурого медведя.

Заказываю кофе и сто граммов виски. Прямой рейс на Боготу появился полгода назад. Канал перекрыли, а рейс открыли - пытаюсь уловить в этом какую-то связь. Где логика? А логика, видимо, простая – там (на верху) деньги считать умеют. Медленно, правда, на разворот заходят, но умеют, я вам говорю!

С Доном Эскобаром меня один московский миллиардер познакомил. Говорит, мол, помоги студенту на ноги встать. Тот и помог. Мы с ним таких дел потом натворили… эх, что вспоминать!

Эскобар за мною в Лоханск самолет даже как-то присылал. Придавило старика крепко – на одиночество высадило. Вот он и послал Мигеля. Смеху было. У нас-то один единственный рейс на столицу и тот утром. Мигель посадку раз восемь запрашивал, потом на канал «спецсвязи» переключился. Вот когда из Колумбии с нашим министерством на связь сам президент вышел – что было-то! Шороху навели, что ты.

Я улыбаюсь сам себе, допиваю кофе и иду на посадку. Лету восемь часов – успею и поспать и без курева опухнуть. Чем в полете занимаются умные люди? Правильно – пьют. Алкоголь – универсальный ускоритель времени. С ним время сокращается, и дорога становится приятнее.

Богота. Мигель машет мне рукой из-за стеклянной перегородки. А этот парень, похоже, не стареет. Время над ним не властно, хотя, нет… - замечаю, как поседел. Зато выправка всё та же – армейская. Ох, и покрутило нас с Мигелем в буквальном смысле! Орел, а не мужик.

- Буэнос диас, амиго, - вручаю Мигелю зажигалку с фонариком.
- Буэнос традес, - Мигель радуется подарку как ребенок. – Грациас.
- Незачто, - отвечаю по-русски и понимаю, что в Боготе уже ночь.

Дорога в имение Дона Эскобара занимает два часа с четвертью. Мигель, не утративший чувства юмора, всё трет веселые истории из своей жизни. Сколько же мы не виделись? А какая разница? Я здесь и это хорошо. Снова несусь по извилистому серпантину на встречу со старым другом, приключениями и гаммой положительных эмоций, которую намереваюсь тут получить.

Мигель достаёт сигару, чиркает моим подарком.

- До чего же техника дошла, - он неподдельно изумляется, включив фонарик на зажигалке. – Скоро будут выпускать зажигалки с телевизорами.
- Фирменная? – ловлю носом запах дыма.
- Угу, - пыхтит Мигель, жадно затягиваясь.
- Дай ворвусь, - беру у него сигару и наполняю легкие пряным ароматом Колумбии.
- Приехали, - сообщает Мигель.
- Так быстро? – недоумеваю я, пытаясь припомнить подробности пути. – Мы же только из аэропорта выехали.
- Бывает, - понимающе подмигивает он и берет мою дорожную сумку. – Эскобар уже лег спать. Стареет. Завтра на девять тебя ждет. Не проспи.
- Держи паспорт, купишь мне завтра билет в первый класс до Буэнос Айреса на десятое, - протягиваю ему деньги и документ.
- Будет сделано, амиго, - Мигель заговорщически улыбается. – А может подвиснем?
- Недели хватит, амиго, буэнос ночес.

- Внимание, внимание! Вы окружены! Сопротивление бесполезно! – я сплю, и мне снится боевик.
- Тра-та-та-та! – строчит автомат.
- Пох-пох, - огрызается одиночными невидимый стрелок.
- Бабах! – накрывает пространство мощный взрыв, и я открываю глаза.

В комнате полно дыма, окно выбито, на полу валяются осколки стекла, во дворе разрываются сирены, мигает сигнализация. Крики, стрельба, гул моторов. Понимаю, что времени терять нельзя, быстро набрасываю шорты, гавайку, хватаю сумку и прыгаю в оконный проём. Однако – второй этаж. Группируюсь, переворачиваюсь, вскакиваю и несусь прочь от виллы Эскобара на полных парах, понимая, что паспорт остался у Мигеля и меня станут неизменно искать. Вот и не доверяй женской интуиции…

Пять километров в час – средняя скорость. В пути третьи сутки. Местные жители встречают довольно дружелюбно. Кормят, поят, даже угощали шмалью. Да здесь на сто баксов месяц прожить можно, а у меня две штуки зеленки и золотая «виза»! Чувствую себя богачом. Впереди бразильская граница – нужно договариваться. События развернулись столь внезапно, что ссылаться на свои, некогда железные, связи с Эскобаром - просто смертельно опасно.

Переход границы занимает час и обходится в пятьсот долларов. Стою на трассе, пытаясь словить попутку. Транспорт в основном весь транзитный. Никто не желает останавливаться, даже не сбавляет скорость. Проходит ещё час. Мимо едет трактор с лафетом. За рулем старик слушает в плеере музон. Стопй! – ору, выбегая наперерез. Садись, - машет он в направлении лафета. Ловко запрыгиваю, и мы ползем по необъятным бразильским просторам.

Вспоминая свой (хорошо забытый) испанский, кое-как объясняю старику, что мне нужно на границу с Аргентиной. Он предлагает ехать в аэропорт. Объясняю, что мне нельзя туда и показываю деньги. Старик щурится, и сворачивает на перекрестке на проселочную дорогу.

Похоже, что он здесь живет. Открывает гараж, сбрасывает тент. Свету предстаёт чудо американского автопрома – легендарный форд «Буревестник» пятьдесят третьего года выпуска. Дед ловко поворачивает ключ в замке зажигания – машина, взревев, выравнивает обороты. Вручает мне компас и карту. Я ему – тысячу долларов.

Двое суток наслаждаюсь красотами Бразилии. Ночую прямо в машине – экономлю деньги. Пользоваться карточкой опасаюсь, чтобы не засветиться - в Аргентине рискну. Переходить Аргенитно-Бразильскую границу старик предложил нелегально. Состыковал со своей племянницей, которая с мужем живет в деревне неподалеку. Она должна встретить на той стороне и помочь добраться до Буэнос-Айреса.

Оставляю машину возле дороги и в обозначенном месте пешком сворачиваю в лес. Теперь опираюсь сугубо на карту и компас – охотник на лис, бля! В лесу много обезьян и других диких животных. Днем не страшно. В обозначенном месте вижу подвесной мост через ущелье. На другой стороне Аргентина. Там ещё несколько часов ходу и нужное село.

Доски на мостике совсем хлипкие. Местные мост не чинят. Редко кто пытается по нему перебраться – рядом построен современный бетонный. У меня нет другого выхода. Делаю первый шаг. Дыхание перехватывает – подо мной почти километр. Где-то глубоко внизу грохочет горная река.

На другой стороне важно не напороться на растяжку. Кто здесь понаставил растяжек? Нигде людям спокойно не живется! Иду из-за этого очень медленно. Ночь ещё далеко, но ночевать придется в деревне.

На подходе к деревне (как воробьи) на корточках сидит ребятня. Мальчики – от пяти до двенадцати лет. Они обступают меня, словно цыгане со всех сторон и просят денег. Один умудряется запустить ручонку ко мне в карман и вытащить леденец. Я хватаю его, затем улыбаюсь и отпускаю. Ребятня неуклонно следует за мной до самого центра.

- А ну, пошли прочь, - кричит им Донна Сеньорита (племянница старика). – Здравствуй Макар. Дядя мне позвонил.
- Здравствуй, Донна Сеньорита, - протягиваю ей букетик диких цветов, заблаговременно собранный в горах.

- Переночуешь у моего брата. Он директор местной тюрьмы. Там безопасно. Не ровен час, бойцы фронта освобождения примут тебя за партизана, - трогает украдкой мою недельную щетину.
- А у тебя нельзя? – оцениваю на глаз её выдающиеся формы.
- Нет, - коротко отрезает Донна Сеньорита. – У меня муж ревнивый.

Здание тюрьмы наводит ужас. Братец скуп на слова и имеет красноречивый шрам через всё лицо. Родственники выдают из тюремной столовой миску баланды на ужин и бутылку местной текиллы. Напиток разливается по жилам, унося далеко-далеко – домой (в родной Лоханск). Последняя мысль – не остаться бы тут навсегда.

С первыми лучами солнца меня будит скрип замка и лязг засова. Пошли, - зовет меня брат. – Этот человек довезет тебя до города. Рассчитаешься по приезду. Старый ржавый мотороллер служит нам средством передвижения. Я сижу ошалевший сзади, вцепившись в своего возницу. Скорость больше сотни и такое ощущение, что вся эта ржавая конструкция, издающая грохот и выпускающая клубы едкого дыма, вот-вот разлетится на тысячу ржавых запчастей.

Приехали, - сообщает призрачный гонщик, остановившись у банкомата. Встаю, ловко забрасываю карточку в приёмник, ввожу код и любуюсь шелестом выплёскиваемых новеньких купюр. Даю сотню сверху и жму руку. Беру такси и прошу заехать по пути в маркет. Без подарков неудобно, да и переодеться не мешало бы.

- Каким ветром, братан? – искренне радуется моему внезапному визиту атаман.
- Попутным, братан! – обнимаю старого друга.
- Как дорога, старичок? – атаман продолжает похлопывать меня своей медвежьей лапой но спине.
- Да что уж там? – Бывало и хуже…

- Ну, что, Макар, надумал? – атаман смотрит на меня с надеждой.
- А что мне думать? – я залпом выпиваю самбуку и вдыхаю алкогольные пары. – Где родился там и пригодился.
- А мне тут нравится, - он разводит руки в стороны. – Посмотри, какая красота.
- Согласен, красиво, - созерцаю прекрасную уютную бухту, реликтовые пальмы, покрытые буйной зеленью горы, мило расположившийся между ними и океаном элитный поселок. – У меня там основной бизнес.
- Мы тебе здесь новый организуем.
- Ага, организуем, - саркастически улыбаюсь. – Я от Эскобара только что.
- Что он там не сильно на меня жалуется? – атаман чешет затылок. – Я ему десятку торчу уже второй год. Для него это, конечно, копейки, но я обязательно отдам.
- Забудь, некому больше отдавать.
- Как это? - он смотрит в недоумении.
- Так. Думаю, что если и живым старика взяли, один хрен, вышка. Слили его. Я еле ноги унес. Паспорт остался у Мигеля. Теперь не знаю, как домой попаду. К тебе, вон, вторую неделю добираюсь на перекладных, так сказать.
- Дела, - друг молчит, нервно сжимая кулаки. – Ты меня озадачил.
- Еле свалить успел. Там такое началось – настоящие военные действия. Меня в доме для гостей поселили – это и спасло.

В бухте незаметно вечереет. Малиновое солнце окунуло один край в залив и тот бликует всеми цветами радуги. Феерия…

- У тебя переночую? – уверенно гляжу в глаза старому другу.
- У меня никак нельзя, - вдруг трезвеет атаман. – Теща прикатила из Симферополя.
- Организуешь апартаменты?
- У Марты поживешь.
- Кто такая?
- Как ты любишь – грудастая блондинка.
- Твоя пассия?
- Ты же знаешь, что я жене не изменяю.

- Привет, Марта!
- Здравствуй, Валера.
- Я с другом. Помнишь, я рассказывал?
- Макар? Курьер из Питера?
- Тихо, тихо! – подношу указательный палец к губам. – Не палите контору.
- Здравствуй, Макар.
- Здрасте.

В квартире у Марты аскетично - кроме огромной двухспалки присутствует трюмо и плазма, висящая на стенке. В углу скромно стоит футляр со скрипкой.

- Марта играет в городском оркестре, - докладывает атаман. – Я с вами выпью по писяшке и домой. Ждут меня.
- Давай, давай, - удивляюсь его переменам. – Ты, смотрю, семьянином на чужбине стал.
- Не пойму, Макар, где чужбина уже, - атаман обнимает меня и пьет на посошок. – За Рашу.
- За Рашу, - поддакиваем мы и выпиваем до дна.

- Твое место тут, - Марта показывает на правую сторону двухспалки. – Сейчас одеяло достану.
- Спасибо, - скромно переминаюсь с ноги на ногу. – Давно здесь живешь?
- Десять лет, - она ловко, не стесняясь, снимает блузку, брюки и бюстгальтер. – Спокойной ночи.
- Буэнас ночес, - только успеваю сказать и чувствую неукротимую волну вожделения. - Иди ко мне…
- Зачем тебе это нужно? – Марта пытается привести меня в чувства.
- Молчи! – судорожно пытаюсь стащить с неё трусики.
- Ты будешь потом жалеть…
- Я буду потом гордиться…
- Нет…
- Да…
- Ты неправильно всё понял, - она с силой отталкивает меня, что я падаю с кровати.
- Что не так? – прихожу в себя, потирая ушибленную ногу.
- Я не женщина…
- … - округляю глаза.
- Я майор ГРУ. Меня Родина прислала.
- Так ты, это, трансвестит? – у меня подкатывает к горлу ком.
- Больной, что ли? – Марта весело ржет. – При исполнении я.
- Ну, это дело поправимое, - стаскиваю с неё трусики и обхватываю губами представший взору крупный коричневый клитор.
- А-а-а-а, - стонет она, цепляясь пальцами за простыню.

- Что же будет с Валерой, - едва успеваю перестроиться на новый лад.
- Всё хорошо будет, - Марта смотрит на меня с умилением. – Я его спасу.
- Он мне сказал, что вы даже не любовники.
- Это неважно - он хороший человек.
- А как же долг Родине?
- Нет больше Родины. Сдулась Родина.
- Так при каком ты исполнении? – пытаюсь выстроить логическую цепь.
- Это я важничала, - Марта крепко прижимается ко мне и плачет. – Как там дома?
- Дома хорошо, - целую её в лоб как ребенка. – Дома теперь всё иначе.
- Забери меня домой. Я больше здесь не могу на этой скрипке пиликать. Я буду тебя любить.
- Я женат, Марта.
- Я всё-равно буду тебя любить, забери меня отсюда.
- Здесь зимы мягкие.
- Я по снегу соскучилась. Вот где у меня, - она показывает пальцем возле горла, - эти мягкие зимы. Забери-и-и-и.
- Я сам тут без документов. Как же я тебя заберу?
- Просто, возьми и забери, - Марта начинает резко уменьшаться в размерах. – Смотри, какая я крохотная!
- Что ты делаешь? – не верю своим глазам.
- Нас этому дома учили.
- Так ты же можешь и сама…
- Нет, - твердо отрезает Марта. – Только с тобою я буду счастлива.
- Ты же меня совсем не знаешь, - пытаюсь ей возражать.
- Валера мне про тебя много рассказывал…
- Хорошо, хорошо, - открываю пачку из-под сигарет, - полезай сюда.
- Спасибо, мой господин, - Марта ловко запрыгивает в пачку и закрывает за собою крышечку. – Только Валере не говори, что ты меня с собою забрать решил.
- Я решил?
- Ладно, ладно, я попросилась. Всё равно не говори. Хорошо?
- Хорошо, - кладу пачку в нагрудный карман гавайки.

Просыпаюсь с первыми лучами света и слышу какой-то загадочный шорох. Пытаюсь, открыв глаза, понять, что происходит. Шорох доносится из кармана рубашки. Вытаскиваю пачку сигарет, открываю её и (о Боже!) роняю на пол. Оттуда мне грозится малюсеньким кулачком малюсенькая Марта.

- Что ты там делаешь?
- Ты уже ничего не помнишь?
- Крепко вчера с атаманом набрались.
- Я думала – задохнусь здесь. Так табаком воняло всю ночь.
- А чем же должно вонять в пачке из-под табачных изделий?
- Не умничай, Макар, - Марта предельно серьёзна. – Как мне теперь обратно большой стать?
- Ты сказала, - возмущаюсь ее наглости, - что вас этому дома учили.
- Знаю. Я на первой лекции была, а вторую пропустила.
- А-а.
- Что ты акаешь? По уважительной причине.
- Понятно.
- Что тебе понятно?

Задача сваливается внезапно. Что делать с малюсенькой Мартой я никак не могу понять. Проще всего было бы её оставить тут и пойти восвояси.

- Только попробуй, - отзывается в голове Марта.
- Ты слышишь мои мысли?
- Я тебя веду.
- Как это?
- Молчи!

Я пытаюсь открыть рот и понимаю, что не могу издать даже звука.

- Б-г-г-г-в, - начинаю мычать как эпилептик.
- Молчи, Макар, - раздается голос Марты.
- Наркоманы проклятые! – ору я и просыпаюсь в пустой квартире…

Открываю глаза и осматриваюсь. Вместе с пробуждением приходит страх. Квартира действительно пуста (Марты нигде нет), но и за ночь успела существенно увеличиться в размерах. Я возлегаю на громадной белоснежной поляне (видимо, простыне), где-то высоко-высоко вверху виднеется циклопических размеров люстра. Вскочив на ноги, ищу край кровати. Дорога к краю занимает минуту. Думаю, как спуститься на пол. Ничего не приходит на ум, как съехать вниз, уцепившись за край одеяла. План срабатывает идеально. Возникает первая мысль - что же мне одеть? А кому теперь я нужен? – вытесняет её вторая. Полчаса обхожу Мартыны тапочки, лихо исполненные китайским дизайнером в виде двух одинаковых мультяшных песиков. С этого ракурса они смотрятся довольно угрожающе. Чем же атаман таким нас напоил? А что теперь с ним? Да, и где искать Марту? – роятся в голове осиным клубком новые мысли. Терять времени нельзя, решаю немедленно отправляться на поиски пропажи. Пересекаю квартиру, прохожу под запертой входной дверью и оказываюсь в подъезде.

На меня (словно пьяный) несется веселый карапуз. Крещусь и закрываю глаза.

- Куда ты собрался, малыш? – гремит с небес голос его матери.
- Г-ы-ы-ы! – скалится упырь и тычет в меня пальцем. Похоже, он меня видит.
- Что там ещё, Педро? – Мать наклоняется и подхватывает его на руки. – Непослушный мальчик всё с пола подбирает. Кому сейчас мама сделает ата-та?

Монстры исчезают в недрах подъезда. Кое-как спрыгиваю со ступеньки на ступеньку. Вот и улица. Вокруг движутся громадные колоннообразные ноги прохожих. Немного поодаль проносятся гигантские автомобили. От такого зрелища захватывает дух. Внезапно прямо надо мной нависает волосатая морда котенка. Он нюхает меня и пытается ухватить лапой. Я кричу что есть мочи. Зверюга на время (от неожиданности) замирает, тем самым давая мне время на маневр. Уклоняюсь в сторону и бегу со всех ног к дренажной решетке. Котенок спешит следом. Еле успеваю юркнуть в прорезь. Плюхаюсь в воду и плыву по инерции без остановки десять минут.

Попадаю в водяную воронку, успев набрать полные легкие воздуха. Меня крутит, вертит, обо что-то бьёт и опять крутит. Затем течение ослабевает. Медленно всплываю, щурюсь яркому утреннему солнышку. Жив, слава Богу! Понимаю, что теперь дети и коты мои заядлые враги. Ручеёк (по которому я плыву) постепенно мелеет. Выхожу на берег и вижу мужичка. Размером он такой же, как и я. Это радует. Видимо я снова стал нормальным. Ура! Одаряю незнакомца лучезарной улыбкой.

- Добрый день, разлюбезный господин! – обращаюсь к нему и сам себе удивляюсь - хотел ведь совсем по-другому сказать.
- И вам не хворать, - отвечает тот.
- Не будете ли вы, сударь, так любезны, - опять удивляюсь тому, что несу, - указать направление, в котором следует двигаться дому души моей вечной.
- Это осмотря кака глобальна задача ему предстоит, - мужичок ровно смотрит мне в глаза, не моргая.
- Марту я потерял, - говорю как есть, - а ещё раньше – документы, одежду, деньги…
- Иди прямо, - командует он и исчезает в зарослях шиповника.
- Куда прямо? – пытаюсь его догнать. Бесполезно – как корова языком слизала. Растворился, что ли?

Прямо? Прямо куда? Продолжаю движение наугад. Через час пути упираюсь в старый каменный забор. Пытаюсь обойти его справа. Пятнадцать минут ходьбы не приносят никакого результата. Ощущение, что забор бесконечен. Великая китайская стена, твою дивизию! Осматриваю сооружение с целью возможных вариантов перелезть. Фигушки – четыре метра в высоту. Замечаю в стороне силуэт старушки с собакой. Отхожу от забора и приближаюсь к бабульке. Она такого же размера, что и я – это здорово!

- Извинения просим, разлюбезная сударыня, - опять диву даюсь тому, что верзу. – Не смотрите на мой вид срамной. Кафтан свой я в дороге загубил.
- Знаю, милок, знаю, - старушенция веточкой, словно козу, направляет собаку. – Вот, Зойка, тут травка сочная.
- А что ваша собака травку ест? – искренне удивляюсь увиденному.
- Ест, милок, ест, - бабка смотрит куда-то мимо меня. Один глаз у неё стеклянный. – Она всё ест.
- И молоко даёт? – пытаюсь схохмить, как замечаю у собачки козьи титьки под брюхом. Жесть!
- Даёт, милок, ещё как даёт.
- Как забор преодолеть? – сходу выдаю первое, что приходит на ум. Мне уже не до юмора.
- Возвернись, милок, - старая продолжает смотреть мимо меня одним глазом, - взад. Там дырка есть.

Быстро удаляюсь, не споря со старухой. От одной мысли о приёме внутрь собачьего молока к горлу подкатывает приступ рвоты. Чертова бабка – и вправду в заборе имеется лаз размером с человеческий силуэт. Мистика! Смело шагаю на ту сторону.

- Фу, назад, - кричит какая-то женщина громадной псине, несущейся ко мне на всех парах. Судя по виду, собака породы ротвейлеров, но размером с лошадь. Быстро прыгаю обратно в дыру.
- Уберите собачку, разлюбезная, - прошу с той стороны, уже ничему не удивляясь.
- Здесь хода нет, - отвечает она, пристегивая собаченцию на повод.
- Как же нет, разлюбезная, когда есть?
- Это не ход, - парирует женщина. – Это незапланированный сбой в системе.
- Мне нужно туда, - показываю пальцем в ту сторону.
- Зачем?
- Марту я потерял.
- Ах, вон, в чем дело! – снисходительно улыбается мне охранница. – Тогда проходи.

Повторно прыгаю в проём и несусь прочь от этих странных существ. Устаю, перехожу на шаг, восстанавливая дыхание. Вечереет, а Марты по-прежнему нигде нет. Вокруг лишь поля да рощи. Вижу слева (наперерез) к моей дороге приближается повозка. В повозку запряжена вместо лошади гигантская псина (размером со слона). На брычке восседает ещё одна дама, но помоложе прежних двух.

- Куда путь держишь, милок? – обращается ко мне возница.
- Марту я ищу, - препираться бесполезно. Эти ведьмы и так всё знают. – Не подскажите ли, разлюбезная…
- Садись в телегу я тебя сквозь лес провезу, - она машет мне рукой. – Ночью в лесу опасно.

Мгновение думаю и ловко забираюсь в повозку. Ночь проходит в разговорах о житье-бытье и человеческих судьбах. Хозяйка транспорта даже не обращает внимания на мою наготу. Хотя, она ничего! Я бы сходил с нею в разведку…

- Ишь ты, умник, – она хлопает меня бичом по щеке, – в разведку бы он пошел! Не искушай, милок! Нельзя нам этим с людьми заниматься. Чары после этого теряются. В лярву превращаешься. Лярва душу твою вмиг схватит. Обратного пути нет. Хочешь лярве всю жизнь служить?
- Чур тебя, чур, - испуганно дрожу. – Я же только подумал.
- Подумал он, - она опять бьёт меня бичом по второй щеке. – Куда мысль – туда и кровь. Оденься!

С изумлением замечаю на себе бархатный кафтан дореволюционного образца и новенькие хромовые сапоги.

- Ух, ты! – смотрю на происходящее с восторгом. – Красота.
- То-то, - ведьма меняет гнев на милость. – Тебе же к самой Марте утром.
- Ты знаешь её?
- Знаешь, не знаешь – я всех, милок, знаю. Пр-р-р-р, - ведьма останавливает псину. – Приехали. Мне дальше нельзя. Дальше не моя территория, да и светает уже. Пройдешь полверсты – шлагбаум будет. Его Габриэль и Самуэль стерегут. Их не бойся. Скажешь, что от меня. Они тебя к Марте проведут. Пока!
- Как тебя звать-то? – кричу вдогонку удаляющейся повозке.
- Пока-а-а-а-… - доносится эхом её лихой голос.

Двигаюсь дальше. В сапогах дорога становится гораздо приятнее. Вот и шлагбаум. С двух сторон стоят Габриэль и Самуэль. Габриэль имеет туловище гориллы и человеческую голову. Самуэль – самый настоящий тролль. На голове у Самуэля смешная шляпка с пером и колокольчиком. Колокольчик звенит на ветру.

- Куда путь держим? – интересуется Габриэль.
- Я от этой… как её?
- Знаем, знаем, проходи, - Самуэль открывает проход. – Марта уже заждалась.

На горизонте виден резной дворец. Дорога вымощена брусчаткой. Перехожу на бег. Неужели конец пути? А что если это ловушка? Если это ведьмы меня в западню завлекли? Была, ни была, - плюю через левое плечо и толкаю дверь. Дверь словно в сказке с мелодией медленно отворяется. А там… там-там-там… та-да-да-дам!

Марта набрасывается на меня сизой горлицей и айда целовать, обнимать, да тискать. Целовать, обнимать, да тискать! Обнимать! Тискать!

Открываю глаза. Жена склонилась надо мной и тормошит за плечо.

- Вставай, посмотри, что в Колумбии происходит.
- Что такое, - ничего не могу понять спросонья. – А где Марта?
- Какая ещё Марта? – супруга смотрит на меня в недоумении. – Друга твоего к высшей мере приговорили.
- Эскобара? – переспрашиваю её и замечаю выглядывающие из-под кровати малюсенькие хромовые сапоги. Быстро встаю, незаметно запихнув их обратно и накрываю постель покрывалом. – Когда?
- Вчера уже в исполнение привели, - она обнимает меня и плачет. – А если бы ты успел к нему прилететь? Там такая потасовка была. Охрана стояла насмерть. Двадцать трупов с обеих сторон.
- Да, дела… - прижимаю её крепко к себе и загадочно улыбаюсь.