Достоевский и Михалков

- Это авантюра никогда не увенчается успехом, Феденька, милый..., - вот уже третий час увещевала литератора Агния Барто. - Никому не интересно читать о таком. А уж тем более фильм...
- Ну а о чем же им интересно читать? - возмущенно спросил Достоевский.
- О мишках, о котятах... Да о бычках, в конце-то концов. Но уж никак не о твоих полуфантастичных приключениях.
- Я уже придумал название - “Джек Дьявол Достоевский”. - грустно качнул тот головой.
- Нет. Федя, мы в 19 веке. Тут не понимают.

На самом деле диалог происходил не в 19 веке, а в гостинной дома Барто, находящегося недалеко от Белграда. Фёдор Михайлович находился в этом городе по дипломатической миссии и решил навестить свою давнюю подругу, а заодно и набросать сценарий будущего фильма. Да и завербовать красавицу в актерский состав тоже не мешало бы, но... Агния не понимала чувственных порывов творческой души литератора.

- Дорогуша моя, мне кажется, что вы слишком сильно увязли в детской литературе. На вас надвигается будущее, нужно мыслить прогрессивно, идти вперёд высоко подняв голову. Нужно оставить позади стишки для дошкольников и переходить на роботов, птеродактилей и карликовую содомию.

- Нет.

- Ясно, - Фёдор Михайлович сжал губы. Стало очевидно, что разговор закончен. Он развернулся на 180 градусов и вышел из дома поэтессы.

Через несколько минут широкого писательского шага, Достоевский понял, что заблудился. Он сел около стены и расплакался.

- Да, брат, все-таки это ***ня, - раздался голос сзади. Обернувшись, Фёдор Михайлович увидел пьяного бомжа, выглядевшего модно и перспективно.
- Ты кто?
- Я - вырождающаяся элита кинематографа.

Сердце писателя учащенно забились, а зрачки расширились. Из ноги Достоевского торчал пустой героиновый шприц. Внезапно для самого себя Фёдор Михайлович в лице бомжа, за пеленой маргинальности, разглядел черты Михалкова. Все его догадки также укреплял свет от мигающего нимба над его головой.

- Поднимись с колен, мой русский брат, - сказал ему Михалков, - пойдём со мной и я поведаю тебе о грядущем кинематографа. Я собираюсь снять “Утомлённые солнцем-3”.

После этих слов нимб-мигалка на его голове стал мигать ярче. Фёдор Михайлович протёр глаза от божьей благодати, исходящей от Михалкова, поднялся на ноги, взялся с Никитой Сергеевичем за руку и они ушли в закат. Великий режиссёр ещё долгое время раскрывал ему задумку будущего фильма, а Достоевский плакал и понимал, что мечта сбылась.