Завещание

- Смотри, какой ненасытный! Уже второй час сосёт, и никак не наестся!
- Значит,  здоровеньким растёт!- Маминамать с любовью поглядывала на годовалого внучка, жадно припавшего к округлой груди Мамы.
 
Маминамать восседала на высоком кожаном офисном кресле, которое притащила полгода назад с последней работы и пыталась вязать что то, типа маленьких носков – топиков.

- Каким здоровеньким?! Вы только у него сиську заберёте, так он сразу же всё назад и отрыгнёт! Ест, как не в себя! – подала голос  лысина Зятька, подсвечивающая комнату из-за горы школьных тетрадей.

- Много ты понимаешь, папаша! Пошёл бы, да лучше себе работу нормальную нашёл!- Маминамать оторвала взгляд от петли, наброшенной на крючок неделю назад.

- Я люблю свою работу! – ответила лысина.

 - Любит он! Все об этом уже знают, что любит! Об этом только и говорят об энтом любителе! Детишкам головы морочить любит! Математик  нашёлся! Пифагор! Всё умеешь считать кроме своих денег, любитель!

 - Я, между прочим, детей учу! И хорошо учу!

- Чему ты их можешь научить,  горе ты чужое?! Как не нужно жить, или как вырасти неудачником? – Маминамать с вызовом засверлила лысину Зятька, уставившись поверх очков.

- Прекратите вы уже! Каждый день одно и то же! – Мама нервно прижала к груди Сыночка, который жадно вцепился зубами в зелёный сосок и закусила от боли губы.

 - Не я первый начал! Вы можете оставить меня в покое, хотя бы когда я работаю! – Зятёк вскочил из-за стола в углу комнаты, нелепо взмахнул левой рукой, перевернув настольную лампу.

-- Вы посмотрите на него! Они работают! Деньги зарабатывают! Тетрадки проверяют! Три копейки за штуку! Сколько ж это тебе нужно их проверить, чтоб орехов для неё, кормящей, купить! – Маминамать начала раздуваться в кресле и её могучие телеса перевалились через хлипкие подлокотники, угрожая всё смести на своём пути.

- Я делаю всё, что могу! Я работаю на полторы ставки! Я подрабатываю по ночам на станции! – Зятёк нервно швырнул ручку в кипу ученических тетрадей и снова сел за стол.

- Понятно, что по ночам! Лишь бы дома с ребёнком не сидеть, а шляться где то!

- Я не шляюсь, а разгружаю вагоны, чтобы кстати и вас Маминамать, прокормить! Вам-то до пенсии ещё, как мне до министра образования!

- Ты чё, зятёк, меня куском хлеба попрекаешь?

- Да нет, я радуюсь, что вы с вашим очередным женишком прижились здесь. Его лучше на работу отправьте.

- Он не может работать! У него воспалился внутренний геморрой!
 - Да оно и немудрено! Год чассами на унитазе просиживать и там разные похабные журнальчики рассматривать. Не только внутренний, но и наружный вместе  с простатитом выскочит… - злорадствовал за тетрадной баррикадой Зятёк.
 
-- Не трогай его за простатит! Это у него больное место.

 - Пусть к кузнецу сходит. Он его не только за простатит и геморрой потрогает, но и от пива и игровых автоматов закодирует.

-- Откуда у него деньги на автоматы?- Маминамать подозрительно посмотрела на на раскрасневшуюся, как закат солнца, лысину Зятька.

-Вы меня спрашиваете откуда деньги у вашего мачо? Вы лучше у него спросите, за какие шиши он по утрам «Хенеси» лакает! Заначка вон, за унитазным ёршиком в туалете стоит. - Зятёк старательно отводил огонь на себя.

- Это он пособие по безработице, наверное, получил. – осенило вдруг Маминумать и её глаза оторвались от Зятька и уставились в потолок.

- Ага, как нахлебник – герой деньги получил!- не сдавался математик, поблёскивая очками  из-за горы непроверенных тетрадок.

 - Ты бы лучше, чем пререкаться и свои тетрадки проверять, пошёл бы к нотариусу да на Сыночка своего, кровинушку нашу, дарственную бы сделал на квартиру.

- Это ещё зачем?! – напряглось тщедкшнок тело Зятька.

- А что, - оторвала от сосущего чада влюблённый взгляд Мама, - должен же наш Сыночек быть хоть как то социально защищённым!

- Ага, ты ещё в сотый раз скажи, что я должен его  прописать! А затем тебя, как его кормящую Мать, а затем и Маминумать твою со своим кожаным креслом и очередным Тестюшкой, который даже мне в сыновья годится… И всех вас на мои двенадцать квадратных метров? – выкрикивал из-за своей учебной баррикады Зятёк.

- При чём здесь моё кресло? – взвилась Маминамать, уронив крючок с вязанием к одетым в шерстяные носки венозным ногам.

- При  том, что когда вас уволили за стервозноность с вашей девятой за последний год работы, даже грузчики не захотели на вашем кресле сидеть, боялись, как бы инфекция подлости и хамства на них через пятую точку не переметнулась.

- Что за глупости! Я сама ушла! Как можно работать с такими идиотами? А кресло я взяла как память…

- Ага, как память о любимом директоре, которого после вашей кляузы в налоговую вызвали, а затем и  упекли на три года за решётку.

- Маминамать, хватит вам о прошлом. Я хочу услышать от него о настоящем и будущем его ребёнка. Ты собираешься делать дарственную на квартиру на Сыночка?! – вступила в бой Мама.

- С какой стати? Пусть Маминамать делает дарственную! А то сдала свою «трёшку» какой то секте..

- Не трогай их! Это святые люди! Они за нас всех молятся! – Маминамать нехотя принялась рассматривать вязальный крючок.

-И с чего же это вы их молитвами уже год на моей жилплощади и мна моих харчах обитаете?

- Так ты меня ещё и углом попрекаешь?! Я к дочери своей погостить приехала, а не к тебе, недоношенный! – Маминамать резво соскочила с кресла и грозно, своей немолодой, но ещё достаточно крепкой роскошной  фигурой нависла над Зятьком.

- И застряли здесь на год почему то. Да и Тестюшка, третий по счёту за этот год, тоже прижился. - Зятёк воинственно оскалил клыки из под роговых очков, на всякий случай прикрывая голову правой рукой вооружённой красной ручкой.

-А где ему ещё жить, если я здесь?!

- Вот и шли бы вы, Маминамать, на квартиру с Тестюшкой малолетним, если в вашу квартиру вас «святые люди» не впускают.

- Ты что, Зятёк, выгоняешь нас? Да я сейчас такое письмо в Гороно накатаю, педофил ты этакий, что тебя не только к математике, но и к рисованию не подпустят.

- Думаете, вашему седьмому письму поверят больше, чем шестому? – отчаянно защищался Зятёк.

- Да ты, наверное, к директрисе школы по ночам бегаешь, а она тебя покрывает.

- Ага! И деньги мне платит, и спецовку в цемент вываливает, и …

- Маминамать, звонят в дверь, откройте. – Мама устало подняла глаза на ссорящихся.

- А вот и Тестюшка геморроидальный с футбола припрыгал. Ну как там? Наши, или, как обычно?! – Зятёк мстительно поблёскивал очками из своего убежища.

- А чё, пива нет в холодильнике?

-  Не успели к твоему приходу наварить.

- Злой ты сегодня какой то, Зятёк. Вали уже на свою ночную смену. Мне отдыхать пора. А ты всё жрёшь, маленький зеленогубый кровосос?! Опять переешь и всю ночь пердеть и отрыгивать будешь?! – Тестюшка брезгливо посмотрел на одновременно сосущего и начавшего какать Сыночка.

- Заткнулся бы ты, яйценосец, пока я на твою лысину утюжок не уронила, - Мама с обнажённой грудью и припавшим к ней притихшим Сыночком, нехотя потянулась к гладильной доске.

- Ой боюсь, боюсь.. – Тестюшка смело посмотрел на Маминумать, - ну что, Зятёк и сегодня дарственной вас не сподобил?

- Ты что, опять в автоматах на его жилплощадь играл?

- Та не, сегодня на твоё кресло хотел поиграть, да и там не вышло…

- Что так? – поднял голову от тетрадок Зятёк.
- Да не знаю, не берут чего то…
- Ты бы у Маминойматери спросил, отчего не берут то?

- Тебе то что до её кресла?! Лучше б на Сыночка дарственную сделал, или ты не любишь его? – Мама с вызовом загоняла Зятька в квадратный корень.

- А завещание вам не поможет? -Зятёк вылез из своего угла, равнодушно посмотрел на чмокающего грудь какающего Сыночка, на Тестюшку, на Маминумать, на себя в зеркало, вздохнул и начал обуваться.

- Молчишь!- взвилась с дивана Мама, - И замуж меня уже который год не зовёшь?!
Её вторая, полная молока грудь, неожиданно  выпрыгнула из лифчика и уставилась на Зятька зелёным потрескавшимся соском. Сыночек возмущённо открыл глаза, бросил окровавленный сосок и, выгнувшись всем телом, неистово вцепился зубами в другую грудь.

 - Прикрылась бы, что ли… Когда звал нужно было идти… - Зятёк равнодушно посмотрел на Маму, её взлохмаченные нечесаные волосы, молодую статную фигуру  в потёртых обкаканых тапочках, достал из внутреннего кармана какую-то сложенную вчетверо бумажку и положил её на гладильную доску, - Вот вам завещание, радуйтесь,  - и, ссутулившись, вышел.

 Первым подскочил к листку Тестюшка, схватил его, развернул и прочитал. Его брови, вначале, изумлённо поползли вверх. Он ещё раз перечитал, перевёл взгляд на оголённые груди Мамы, и его скрючило в припадке беззвучного хохота. Листок выпал из его пальцев и белым мотыльком упорхнул под диван.

  Маминамать, бурча что то про разницу между дарственной и завещанием,  отложила в сторону муляж вязания, поднялась со своего трона и, став на колени, выловила из под дивана листок. Дальнезорко щурясь и разглядывая его на расстоянии вытянутой руки, Маминамать смотрела то на свою дочь Маму, то на листок, исписанный корявыми буквами, с синей круглой печатью.

- Ну не тяни, что там? Дарственная или завещание? – Мама, вытянув шею, пыталась издалека расшифровать причудливые крючочки на листке.
 Даже Сыночек, прислушиваясь, перестал причмокивать зелёными губами и радостно запукал.

 - Вот это подарочек к 8 Марта! Ай да Зятёк! Ай да лошарик!- Маминамать медленно протянула листок Маме, - И дождался же, негодяй, такого светлого праздника!

 Мама быстро пробежала измятый листок глазами и бросила его на пол:
-Вот скотина, два года молчал! Свинкой видите ли он переболел в детстве, сперматозоиды у него неспособные!
 При слове «свинка», Сыночек яростно заработал челюстями, опустошая вторую грудь.
   Маминамать удивлённо посмотрела на Маму:
 -- Так Сыночек что, не его ребёнок?
 - А я то откуда знаю, кто из них его папаша?! Да  и мне-то какая  разница!

 Тестюшка, перестал корчиться в судорогах смеха, выдохнул, вытер слёзы, с грустью посмотрел на Маминумать, на голую свободную от ненасытных губ  Мамину грудь с потрескавшимся, вымазанным зелёнкой соском, на лысую головку чавкающего Сыночка и начал собирать разбросанные по всей комнатке с ободранными обоями, свои носки и рубашки в большую грязную походную сумку.

  Через несколько минут Тестюшка остановился возле порога, оглянулся, поправил на плече увесистую сумку:
 -- С 8 Марта вас, барышни! С таким завещаньицем никакая дарственная вам уже не поможет! Да-а-а, жадность и бедность… - он прощальным взглядом окинул застывшие маски лиц в комнате и тихонько притворил за собой дверь.