Друзей моих прекрасные черты

               
         

   БОЛЬШОЕ СЕРДЦЕ МАЛЕНЬКОЙ ЖЕНЩИНЫ

    В начале перестройки, после 1985-го года, расплодилось и в геометрической прогрессии стало множиться количество желтой прессы, которая взахлеб писала о разных непонятных явлениях. Это могли быть как инопланетяне, так и гомосексуалисты-большой разницы между этими двумя явлениями не было, потому что и то, и другое было совершенно не изучено, до сих пор тщательно скрывалось, и именно  гласность  открыла шлюзы такой информации...В редакцию, где я работала, пришло письмо от жителей ул. Лесной, которые, якобы, наблюдали неизвестное явление, возможно, инопланетную тарелку, буквально из своих окон...
Меня послали это письмо проверить.
 Вот так я познакомилась, а потом на долгие годы и подружилась с необыкновенной женщиной Валентиной Павловной Шкуропат! Именно она была инициатором и автором письма в редакцию. Наша газета была не единственной, с которой В.П. поддерживала связь. Ни мобильной связи, ни тем более интернета тогда и в помине не было. Зато работала почта. Обычная почта, которой  было несколько сотен лет. Увидев по телевидению или прочитав в газете что-то интересное, В.П., не откладывая в долгий ящик, писала туда письмо с просьбой  прислать какое-то разрекламированное средство (притом от чего-угодно!), или книгу, или пояснить какое-то явление, о котором шла речь...Она очень хорошо умела формулировать свои мысли, и делала это с любовью, если можно так сказать.
Ей на самом деле физически  нравилось писать! Своим крупным, красивым почерком, она старательно выводила на бумаге слова, непременно выделяя главную мысль  цветом или подчеркиванием, так что оставить  подобное письмо без внимания было никак невозможно! Поэтому ей, конечно, отвечали, притом, зачастую сами авторы  публикаций, благодарные за проявленный интерес. И завязывалась переписка, и В.П. становилась центром внимания, вокруг которого формировался постоянно какой-то круг любознательных людей. Это были, в первую очередь, соседи, а потом их друзья и родственники, а в тот момент, о котором я хочу рассказать, и просто чужие люди, волей судьбы притянувшиеся к этой женщине.
Теперь о самом главном. Такая кипучая энергия и неиссякаемая любознательность аккумулировалась в маленьком  теле, с двумя горбами-спереди и сзади, потому что В.П. была инвалидом детства с диагнозом церебральный паралич. Она очень плохо передвигалась даже по квартире, и с каждым годом это становилось все труднее, так что последние 10 лет она не выходила даже на скамейку возле подъезда, хотя жила на низком первом этаже ...Но когда мы познакомились,  она еще активно работала, принимая на дом заказы по пошиву меховых изделий, или любых других.
 Руки у нее были золотые! Она не просто считалась лучшим мастером в городе по пошиву меховых шапок, но умела абсолютно все: заделать скол ванной, соорудить панно из веток в рамочке под стеклом, вырастить необыкновенный кактус, испечь пирог по новому рецепту...Да трудно вспомнить, чего она не умела!
И никогда не жаловалась! Мы догадывались, тем более среди нас были врачи, что ей непросто живется, но она сама об этом предпочитала не говорить. Удивительная стойкость, которую редко можно встретить в жизни. Откуда и  как она проявляется в человеке? Родилась В.П. в очень простой семье,  где внимания не уделялось ни воспитанию, ни образованию, более того, и паралич случился от того, что грудным ребенком  ее уронили на пол, повредив позвоночник...Так что травма была не только физическая, но и не менее сильная душевная . Ведь родилась нормальным , ребенком, а стала инвалидом на всю жизнь только по недосмотру родителей! Кто-то  отравил бы себе обидами все существование, а она - нет! Загнала глубоко внутрь и стала жить осознанно, максимально отдавая себя людям!
   Группа, которую она организовала по известным только ей критериям, состояла из семи женщин: главный рентгенолог города, главный логопед, заведующая детским садом, заведующая юридическим бюро, швея, журналист и уважаемая хозяйка квартиры, сама В.П. Каждая из перечисленных была специалистом своего дела, человеком уважаемым и даже известным, но все  с радостью подчинялись этой маленькой  женщине! Без преувеличения мы радовались, как дети, когда собирались все вместе, потому что это было необыкновенно интересно!   Основной "доклад" чаще всего готовила сама В,П,, отыскивая что-то в газетах, а мы были на "подтанцовке", каждая рассказывала, что нового узнала за прошедший период. В наших головах тогда, так же как в прессе и даже  во всей стране, была полная мешанина! Мы и ауру смотрели друг друга, и гадания святочные устраивали, и тесты психологические проводили, и стихи читали, и медитативную музыку слушали...В.П. назвала нашу группу "Путь к себе", и он, этот путь, пролегал такими зигзагами, что теперь, по истечении более 20 лет, смешно вспомнить, какие мы были наивные...

   Наивные и устремленные! Мы искренне хотели изменить не только себя, но и мир вокруг…В наших семьях по-разному относились к этому эзотерическому кружку: некоторые даже скрывали от домашних, куда они идут, чтобы не нарваться на скандал. Но все равно приходили и все равно с радостью впитывали то, чем каждая делилась…Так продолжалось несколько лет.
   А потом я уехала в другой город, и хотя первое время еще старалась хоть изредка приезжать, в конце концов, и это закончилось. Пути наши разошлись, группа  распалась.
   Но каждый раз, когда я слышу, как жалуются на жизнь люди здоровые, успешные, не ограниченные в передвижении, я с огромной и непреходящей благодарностью вспоминаю Валентину Павловну, ее мужество и стойкость, и благодарю судьбу за встречу с таким человеком.


                ПОРТНЯЖКА

Шулим Лейбович Файтек работал директором Дома быта в одном маленьком поселке, который когда-то назывался Нью-йорк (да, да!), а после революции был переименован в Новгородское. Именно так, с окончанием в среднем роде. Как интересна судьба этого поселка, так необычна и судьба польского еврея Шулима, который после войны оказался на Украине, и прижился здесь, женился и стал известным на всю округу портным. Его братья жили в Америке, и при желании он мог бы туда уехать, во всяком случае даже в советские времена они побывали друг у друга в гостях. Помню, как Ш.Л. делился впечатлениями своего старшего брата, который был страшно удивлен тем, что в Советском Союзе можно уйти с работы в рабочее время, потому что приехали гости, или на рабочем месте ничего не делать, а пить чай…Он говорил: «Это не работа, это отдых!»  Сам он стоял на конвейере, где каждая секунда была учтена, а после смены сил не оставалось ни на что, кроме сна. Зато в магазинах в Америке было все, чего душа пожелает! У нас же работали вразвалочку и отдыхали только  с водочкой, даже закуски было трудно купить.
   Дом быта находился в поселке, при крупном химическом заводе, а приезжали клиенты к Файтеку из всех ближайших городов! И самое главное, у него «обшивалась» партийная элита, а это о многом говорит…Ведь во времена сплошного дефицита даже ткань более-менее приличную купить было проблематично, а  уж о всяких деталях, типа пуговиц, отделок, фурнитуры, и не мечталось. У Файтека было все для всех! На витрине красовались  ткани на любой вкус, в многочисленных альбомах - разнокалиберные пуговицы, под стеклом – меха…
   Зачастую он сам придумывал фасоны и щедро отдавал их закройщикам, чтобы те воплощали на своих постоянных клиентах. Он, может быть, единственный в то время старался создавать образ, что на современном языке называется имидж. К пальто непременно предлагал шляпку, и если подходящей не было в наличие, значит, сам изготавливал, к платью – сумочку и т.д. При этом называл себя просто "портняжка"
Заказывать у него что-то было удовольствием, потому что он  искренне радовался, когда получалось, и беспрекословно заставлял переделывать, если клиент был недоволен. А наши люди не привыкли так работать! Процветали хамство, невежество, равнодушие, поэтому высокая планка Файтека многим казалась запредельной, его начинали «съедать». Это совпало с перестройкой, с беспределом, когда многие обиженные  рвались к власти, а так называемые рабочие коллективы сами стали выбирать своих руководителей. Это называлась демократия. Его заставили уйти на пенсию.
   А ведь пришла его эпоха, его эра! Кстати, дом Быта так и назывался: «Эра».  После социалистического аскетизма можно было творить,  создавать, находить новые формы работы, заниматься тем, что было вложено в него с пеленок и развито им самим…Но, увы. Шулим Лейбович остался вне дел, никому не нужным. А ведь он был дизайнером европейского уровня. Как у музыканта бывает абсолютный слух, так у Файтека был абсолютный вкус.
   …Я увидела его случайно в областном центре, на остановке. Ему было уже за 70. Чуть сутулились плечи, но стильная короткая курточка, кепка в элегантную клетку и сдержанный, модно завязанный шарф, были так нехарактерны для мужчины его возраста – они выдавали в нем личность! Подошел мой автобус, я не успела даже окликнуть его, потому что стояла на противоположной стороне улице…
И до сих пор жалею, что не нашла пять минут, чтобы сказать, как я им восхищаюсь.


            «ПОЩАДИ МЕНЯ, БУДТО МАЛОГО»…

 -Вот вам дизайнер, как и просили,-главред издательства улыбался.-Знакомьтесь: Ярослав Луценко.
  Ярослав был очень молодой и…красивый. Мы, опытные издательские штучки, переглянулись: «Ну, какой из такого красавчика работник? Ему бы по ночным клубам и дискотекам шастать»
    Но он оказался совсем не таким, как его обманчивая внешность: трудолюбивый, исполнительный, креативный. Вот только очень медлительный. Политика в издательстве была такой: делать быстро, не так, как надо, а как хочется начальству! И что с того, что начальства много, а мнения у всех разные? Старайся угодить всем!
   У Ярослава это не получалось. Он долго корпел над проектом, задерживался после работы, его торопили, он терпел, а когда приносил на утверждение и что-то обязательно не нравилось,  он терялся и отказывался переделывать. В этом смысле он был совершенно не мобильным, не гибким. Во всем остальном мягкий, уступчивый, не по-мужски застенчивый, он, когда дело  касалось его проектов, становился упрямым и обидчивым, как ребенок.
   У него была какая-то тайна и какие-то знания, недоступные нам. Он, например, категорически возражал против календарных постов и против церковных служений. « Пост должен быть по твоей потребности близости с Богом,-говорил он.-И мало не есть мяса, надо вообще ничего не есть, не пить, как это делал Иисус в пустыне».
   Как-то он разговорился и признался, что на заре перестройки был экстрасенсом-гипнотизером. Окончив специальные курсы в Москве, учил других, как пользоваться всякими практиками, в частности, как выходить в астрал.

 « Я совершал астральный выход около шести раз. И когда я вышел в седьмой раз, случилось вполне закономерное явление: тело и душа настолько разделились, что соединиться уже не смогли.
 После многократных попыток вернуться в тело, меня охватила паника. Я пытался включить свет в комнате, хотя это было невозможно, тело не присоединялось, а это в любом случае означало, что я умер.
 В отчаянии я стал звать на помощь Мухаммеда, Будду, Лао-Цзы, Кришну и маму. Я имел теософское убеждение о том, что все религии ведут к Богу и что все основатели религий достигли совершенства.
 В ответ на мои призывы - тишина, темнота и страх.
 Последним, и без всякой надежды я назвал имя Иисуса Христа…
 Вы знаете, тогда я не увидел Иисуса или каких-то картин, но после того, как я произнес Его имя, в меня влилось нечто похожее одновременно и на свет, и на мёд, вместе с чем пришли успокоение и сон (как от снотворного). Я был спасён.
 Когда я пришел в себя, мое сознание изменилось. Я усвоил до конца своих дней, что Иисус жив, что Иисус меня слышит, и что Иисус мне помогает, не смотря ни на что.
 Заниматься экстрасенсорикой дальше не было никакого смысла. Да и желания. Потому, что мое спасение в то же время означало начало моего личного общения с Иисусом Христом»-вот что он рассказал.
    Он годился нам в сыновья, поэтому мы частенько подкармливали его, пытаясь одновременно наставить на путь истинный. Ему катастрофически не хватало скромной зарплаты, потому что он снимал угол у какой-то старушки, но менять работу или искать дополнительный источник дохода, тоже не хотел. Это нас удивляло, мы дружно его осуждали. Было непонятно, как в нем уживаются христианские заповеди и безответственность перед маленькой дочкой, которой он не мог купить даже конфет…
   В конце концов, несколько раз нарушив сроки, на которых были «завязаны» и другие работники, он вынужден был уволиться, напоследок оставив мне несколько листочков своих стихов с надписью «На добрую память»

Память, и правда, осталась добрая.
 
Мне ли, Господи,
Быть соперником?
Мне ли, павшему,
Не подать руки?
Даже если
Стал я изменником,
как мне, грешнику,
искупать грехи?
Мне, безумному, дай прозрение,
Пощади меня, будто малого,
Не введи меня в искушение,
Но избавь меня от лукавого.

   ПРАВДА
Вот правда – мишень для многих,
Слепая для многих глаз.
Сидит она у дороги,
Разбитая в сотый раз.
Ее опухшие губы
Устали кричать слепцу!
И снова ей доски рубят,
Чтобы прибить к кресту.

    ПОБЕДА
Осудили вы меня,
Победили вы меня,
Умер я.
Но жив Господь.
 
Лучше б я вас осудил,
Лучше б я вас победил.
Лучше б я,
А не Господь.

   ВЕРА
Стихии мира, суета,
Победы, беды и летА…
Все для нее – ничто и прах.
Она же - самый верный знак,
Бальзам сердечный, цитадель,
Венец познания и цель,
Невинна, дивна и чиста,
Ей имя:  ВЕРА во Христа!