Сексуальное назначение

Сексуальное назначение

Олечка Назарова плакала. За рабочим столом. Слезы капали прямо на документы. Слезы были крупные, горькие,  девичьи.
Соседки по офису утешали Олечку как могли. И тридцатилетняя, худая как жердь, старший менеджер Анфиса с кольцом на безымянном пальце левой руки, и ведущий инженер Тимофеева сорока с лишним лет женщина полная, без кольца и, даже, Василиса Филимоновна – ветеран организации (тридцать пять лет «вредного» стажа) сухая и сморщенная с пятью кольцами на самых разных пальцах, заглянувшая на старую работу за поздравлением и продуктовым набором к празднику.
- Чего разнюнилась? – гладила поникшую голову Анфиса, - дома что?
- Наверное, с молодым человеком поссорилась? – улыбнулась  Тимофеева.
Василиса Филимоновна уже выбросила в урну вложенную в пакет открытку и придирчиво перебирала продукты.
- Ничо, - протянула она, - девичьи слезы, что роса. В двадцать лет – ума нет. Ишь, сырокопченая – уважают ветеранов. Не реви, говорю, не оценит!
- Из-за мужчины? – жадно интересовалась Анфиса, пытаясь заглянуть девушке в глаза.
- Да! – выдавила Оля и зарыдала сильнее.
- Мерзавцы они все! – процедила Тимофеева, - не стоит того Олька, ничего от них не добьешься, а добьешься, так потом за алиментами набегаешься.
- Ничо! – повторила ветеран организации, рассматривая коробку, - слезы высохнут, подушку постираешь и на танцы с новым плясать. А торт-то лежалый! Годности день остался. На тебе боже, что нам негоже, съешь, бабка, за раз и не подавись!
- Да что вы своим тортом, - отмахнулась Анфиса, - не нравится – нам оставьте, скажите спасибо и идите. Олечка, а как его зовут?
- Прокофий! – всхлипнула девушка.
- Надо же! – удивилась Тимофеева, - как нашего начальника управления.
- Это он… – с трудом произнесла Ольга и снова в голос зарыдала.
Остальные молчали. Начальник управления был мужчина видный. Подтянутый, спортивный. Ездил на дорогой иномарке, хорошо одевался и в тридцать лет оставался холостым. Слыл сердцеедом, но на службе держался строго. Место начальника их отдела было вакантным, и руководитель заглядывал в комнату, где сидели дамы,  вызывал кого-нибудь по работе, всем улыбался, но держал дистанцию. Немудрено, что юная Олечка потеряла голову.
- Олька, не дури, - сказала, как отрезала Анфиса.
- Найди кого попроще, - вздохнула Тимофеева.
- Губа у Ольки не дура, - заключила Василиса Филимоновна, складывая продукты в пакет.
- Да он сам предложил! – срывающимся голосом крикнула девушка и бросила смятый конверт.
Дамы с разных сторон неторопливо подошли к её столу. На конверте красовался пассажирский теплоход. Тимофеева залезла внутрь. Там оказался билет в каюту люкс в круиз на ближайшие выходные.
«Шампанское и фрукты, романтическая ночь в роскошной каюте на двоих и незабываемые впечатления», – недвусмысленно обещал билет.
- А сказал-то что? – жадно поинтересовалась Анфиса.
- Сказал, что если поеду с ним, то начальником отдела назначит.
Возмущенный ропот прокатился по кабинету. Непонятно чего в нем было больше: недовольства непристойным предложением или тем, что лакомое место может достаться самой молодой из них.
- Олечка, - снова наклонилась к ней Анфиса, - ты еще молода… Мой совет – порви и выброси этот билет. От греха подальше. Не пачкайся… а лучше дай-ка его мне.
- Во даёт?! - удивилась Тимофеева, - звали Олю, а придёшь ты. Что ж ты ему скажешь?
- Уж я найду, что сказать, - Анфиса с билетом в руке подошла к зеркалу и  принялась придирчиво себя разглядывать.
- Очень интересно! - удивилась Тимофеева, - если уж это не только личный вопрос, а и производственный, то у тебя еще отчет за прошлый год не сдан. Работой займись, а не за начальниками бегай.
- Отчет?! – Анфиса рассмеялась, - Тимофеева, там же сказано: «незабываемые впечатления», ты то тут причем? И я, между прочим, на семь лет тебя моложе….
- Потому и моложе, что я работу за всех вас тяну, - непонятно ответила та. – И за тебя, и за эту соплю. Вот брошу все, схожу в парикмахерскую, приведу себя в порядок. Ольке рано, а ты не заслужила. Отдай-ка билет, подруга.
- Ох, девки! Что делается! – закричала Василиса Филимоновна, - в парикмахерскую! К парикмахеру! Шахер-махеру! Совсем совесть потеряли. Не о том думать надо, а как мерзавца проучить. Анфиска, дай билет, я ему сделаю в выходные козью морду.
- Да он тебя увидит – за борт прыгнет, - пожала плечами Анфиса.
- А и ничего, - согласилась ветеран, - пускай. А я шампанское с фруктами и кои-то веки в люксе на два дня. Мне может охота, чтобы из-за меня кто-то за борт бросился. А то кинут палку сырокопченую раз в год и иди бабка, тебе в шестьдесят больше не надо! А у бабки тридцать пять лет вредного стажа и две медали!
- Дура старая..., Олька, не реви и забудь его…, а ты сиди и дальше отчет грызи…, - вертясь перед зеркалом, раздавала указания Анфиса.
- Ему работа нужна, прежде всего, - подскочила Тимофеева и дернула билет к себе.
- Вот! Любимая наша Василиса Филимоновна!.. – прокричала, раскопав в урне открытку, ветеранша, - сам написал и подпись с печатью, что вам еще надо? – совала она всем по очереди в лицо открытку.
В этот момент глянцевый прямоугольник с треском разорвался. Анфиса с Тимофеевой с изумлением посмотрели на оставшиеся в руках половинки.
- Верните билет! – слезы на лице Оли уже высохли. Лишь глаза на молодом лице остались чуть красными. Встав, девушка оказалась выше коллег, годы занятий плаванием и баскетболом сделали фигуру идеальной. – Быстро! А то, как двину всем троим, - недвусмысленно пообещала она.
Тимофеева с Анфисой безропотно вернули порванный билет.
Оля вернулась за стол. Скотчем аккуратно соеденила половинки. Повертела в руках мятый конверт.
- Дома утюгом разглажу. Дуры вы все! – заключила она и на два часа раньше положенного ушла с работы.
В понедельник её назначили на вакантное место.

Андрей Макаров
Июль 2013