Хроники ротмистра Кудашева. Глава 13

ПАРКИН Владимир Павлович
«Меч и крест ротмистра Кудашева».
Историко-приключенческий роман.

«Хроники ротмистра Кудашева или Тайна Туркестанского золота».
Книга V историко-приключенческого романа «Меч и крест ротмистра Кудашева».

©  Владимир П.Паркин, автор, 2013.

*****     *****     *****
*****     *****     *****

ГЛАВА XIII.

*****

Усадьба Радж Дигора Урсдон. Результаты тотализатора. Приз в три тысячи рупий против массовых беспорядков в городе. Письмо с ребусом и перстнем с рубином. Горькая судьба, долгие размышления. Мой аргамак снова со мной. Начало дороги в Джамму.


*****

9 января 1914 года. Амритсар.
Усадьба Радж Дигора Урсдон.

Проснулся в полдень. От голода. Даже, сон голодный приснился. Сижу, будто, за столом и по большому ломтю белого ситного хлеба широким ножом размазываю комок сливочного масла. На столе дожидается своей очереди уже вскрытая полуфунтовая консервная банка. По тёмно-синему полю жестянки кружевная надпись золотом: «Астрахань. Каспийскiя рыбныя промыслы купца первой гильдии Тимофея Ивановича Каракозова. Икра зернистая осетровая». А из банки черной сверкающей крупчатой шапкой стоит то, чего в Индии не купить ни за рупии, ни за фунты, ни за золотые мохуры! Есть хочу, спасу нет. Тороплюсь. Ножом же захватываю икру, сколько на лезвие поместится, но, не дотянув до хлеба, роняю на белую скатерть! Слышу: «Ну, Кудашев, ты даёшь! Я новую скатерть только-только отгладила!»…  Поднимаю глаза. Господи… Леночка! С самоваром в руках. Из клапана на крышке парок посвистывает, из топки угольком саксауловым пахнет…

Но ответить Леночке не успел.
Что-то в нос резкое ударило. Отмахнулся, как в сабельном бою. Опять что-то сбил, уронил, разбил.
Открыл глаза. Надо мной явно врач в белом халате.  Запах нашатырного спирта. Индус. Задал мне вопрос на хинду:
 – Как себя чувствуете, уважаемый Бхарати Бхерия-Сингх? Здравствуйте. Я ваш врач. Ваш брат по вере. Я тоже сикх. Моё имя Бабар Чанда-Сингх. Я терапевт. У меня частная практика, но с ограничением – без права оказания услуг джентльменам-европейцам.

– Какая несправедливость! – первое, что я сделал, это прокомментировал услышанное, только потом поздоровался: – Здравствуйте, брат Бабар Чанда-Сингх! Жалоб нет. Вроде, не ранен, не контужен. Просто очень устал. Нервных перегрузок было много. Ну, ночь пошла на пользу. Выспался. Есть хочу!

– Ночь? Почти двое суток! Поэтому меня к вам и пригласили. Говорите, нервные перегрузки? Ничего, попьёте чай с горными травами, два-три дня послушаете в Харимандире чтение Гуру Грантх Сахиб, все перегрузки будут смыты в бездну! Старые раны не беспокоят?

– Им уже почти девять лет. Всё зажило давно!

– Замечательно, брат Бхарати Бхерия-Сингх! На этом разрешите откланяться. Мои рецепты и пакетики с травами на туалетном столике. Мой визит оплачен. Я всегда к вашим услугам, брат!
Вышел.
Я остался один. Этот доктор меня озадачил. Где-то я его видел. Даже имя на слуху. Вспомнил: кого, как не его я сменил на должности протектора военно-санитарной службы британской военной экспедиции в Исфахане?! Интересно, а он меня не узнал? Хорошо бы, не узнал. Каким я был тогда? Профессором из Канады, акарологом. Английский костюм, пробковый шлем, очки с зелёными стёклами, пышные бакенбарды! И ни слова на хинду. Да, наверное, не узнал. Господи, как мал, всё-таки мир! Куда ни сунься – на знакомого наткнёшься. Уверен, если судьба закинет в Аргентину, я и там старого приятеля непременно встречу!
____________________________________________
* Прим. Описываемые события 1912 года изложены во третьей книге «Хиндустанский Волк» пенталогии романа «Меч и крест ротмистра Кудашева».
____________________________________________

Огляделся. Мой Бог, куда я попал? Это не простой дом Аджитт Биджей-Сингха. Это дворцовые покои какого-то махараджи!
Подошёл к зеркалу, поглядел на себя. Ничего, жить буду. Оденусь, шрамы прикрою. Увидел серебряный крестик на собственной шее. Армянский. Подарок Каринэ Татунц из Исфахана. Сунула в руку, на прощанье, на память. В утро штурма усадьбы нащупал его в кармане, успел надеть на шею. Надел и забыл. Это издержки профессионализма и полный непрофессионализм! Есть ли в этом моя вина, как военного агента-нелегала? От смерти чудом ушёл. Месяц без сознания на верблюде у Гюль Падишаха болтался. Уну потерял…
Так, значит, так.
Это что, меня и в сикхи приняли с христианским крестом на груди?! Теперь точно – не сниму. Пора начать беспокоиться и о собственном теле, и о собственной душе. Нужно выжить. Нужно жить. Нужно вернуться домой, к Леночке. Нужно увидеть собственного сына!
Начал одеваться.
В дверь постучали. В спальню вошли мои новые братья Аджитт Биджей-Сингх и Радж Дигора Урсдон-Сингх.

Мы обменялись троекратными объятиями.

Начал Радж Дигора Урсдон-Сингх:
– Мой дорогой старший брат Бхарати Бхерия-Сингх! Доктор сказал, вы здоровы, но вам нужен отдых. Поверьте, я рад, что не причинил вам вреда, не ранил вас. Даже сам не знаю, как это получилось…

В разговор вступил Аджитт Биджей-Сингх:
– О вашем бое говорит весь Амритсар. Завтра о нём будут говорить во всём Пенджабе, послезавтра – во всей Индии, где найдётся хоть один сикх! Не осудите меня, я не оставил на арене оружие, которым вы сражались. Вернее то, что от него осталось! Оно стоит того, чтобы быть сохранённым. На стволе винтовки несколько глубоких насечек, оставленных дамасской сталью, а деревянное ложе разнесено в щепы. Я видел поединок своими глазами, я не мальчик, знаком с саблей лет тридцать, но до сих пор не могу понять, как можно в одну секунду нанести четыре мощных удара из разных позиций, и как можно от них успеть прикрыться! Как вы не остались без руки,  Бхарати Бхерия-Сингх?!

Я ответил
– Братья мои! Я не отвечу на этот вопрос. Вспоминаю поединок, как сон! Как несколько нереальных мгновений. Тело и руки всё делали сами, мозг не успевал за ними!

Аджитт Биджей-Сингх продолжил:
– Дамасский клинок, разбитый, как кусок стекла, тоже вещь, которая чисто теоретически не может существовать. Если хотите – возьмите эти вещи на память. Если нет, я сам сохраню их!

Я ответил за себя:
– Не стоит. Лишний груз в дальнем Пути. Мне достаточно памяти об этом дне и нашей встрече!

Аджитт Биджей-Сингх обратился к  Раджу Дигора Урсдон-Сингху:
– Теперь о деле?
Тот кивнул.
Аджитт Биджей-Сингх раскрыл английский армейский ранец. Было видно – в ранце бумажные деньги. Продолжил:
– Докладываю. Судейская коллегия или совет старейшин в своей оценке результата вашего поединка не была единодушна. Решение было вынесено только сегодня. Этого решения ждал весь Амритсар. С одной стороны, было очевидно: победитель Бхарати Бхерия-Сингх. Радж Дигора Урсдон-Сингх был повержен на землю на «четыре точки». Однако, согласно условию и публичному оповещению: бой должен был состояться со смертельным исходом. Проигравшие лица могли потребовать возвращения своих денег, вложенных в банк тотализатора – в «кэ бхйтар». Горячие споры шли сутки. Разногласия вышли за пределы Раджа Кхад-кот. В спор неожиданно вмешалась английская администрация. От имени генерал-губернатора Пенджаба поступил ультиматум: если проблема тотализатора закончится массовыми беспорядками, он уполномочен вывести на улицы города артиллерию и тяжёлую конницу. Нам только третьей англо-сикской войны не хватало. Оргкомитет «кэ бхйтар» решил единогласно: впредь бои с изначально назначенным смертельным исходом запретить на вечные времена. Разделить сумму сбора в пятьдесят восемь тысяч рупий по справедливости. А именно. Из общей суммы сбора десять тысяч – в пользу оргкомитета – совета старейшин. Пять тысяч рупий в бюджет генерал-губернаторства. Победителю – три тысячи рупий на лечение. Оставшиеся сорок тысяч рупий разделить на три равные части: в пользу сикской общины, в пользу индуистской общины и в пользу сиротских приютов и пансионов! Не скажу, что участники тотализатора остались довольны, но массовых волнений удалось избежать.

Протянул мне пачку купюр:
– Держите, ваши три тысячи рупий, уважаемый Бхарати Бхерия-Сингх!

Я отказался. Жестом руки отвёл деньги в сторону:
– Дорогой Аджитт Биджей-Сингх! Кто, как не вы спасли мою жизнь от расстрела картечью в одной компании с хатьяра Гур-Акбара? Кто, как не вы, помогли мне обрести достойное имя, добрую репутацию, возможность начать новую жизнь приличным человеком? Кто как не вы затратили свои деньги, свои связи, своё время на организацию моего выступления? Воистину, этот приз принадлежит только вам. Думаю, что не пропаду и без этих денег.

Аджитт Биджей-Сингх не отказался. Сунул деньги назад в ранец. Сказал:
– Ранее я предлагал вам место субедара в штабе комендантского полка в Нью-Дели. Моё предложение в силе. Если его примете, я к вашим услугам. Пока я посижу в саду. У вас свой разговор.

Вошёл слуга, подал на серебряном подносе белый конвертик своему господину, доложил:
– Почта, сахиб. Письмо на имя Бхарати Бхерия-Сингха, сахиб.

Не скрою, я напрягся. В моём положении и так скоро – письмо, да ещё прошедшее почтамт!

На белом конверте британская красная марка «POSTAGE & REVENUE» достоинством в «три пол пенни» с портретом Его Величества Георга V, Божьей милостью Короля Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии, защитника Веры, Императора Индии в овальном картуше, увенчанном короной. Смазанный чёрный штемпель, на котором можно было прочесть только слово «POST» и дату «9Ja14» – 9-го января 14 года. Адреса нет. Адресат – моё имя Бхарати Бхерия-Сингх (уже!), напечатанное на машинке, шрифт английский. Письмо запечатано обыкновенным сургучом, но приватной печаткой с изображением розы, увенчанной короной. Что бы это значило? Открыл конверт. В нём серебряный мужской перстень с камнем-печаткой из сердолика и тоже с изображением розы, увенчанной короной. Прямоугольник белой плотной бумаги размером с визитную карточку. На бумаге от руки синим карандашом три цифры: 1,2,3. Поверх «тройки» стоит «птичка» красным карандашом.
Вот такой ребус.
Интересно, есть у меня время, чтобы разгадать его?

Радж Дигора Урсдон-Сингх был деликатен, мне не мешал. Обратился ко мне, лишь, когда я спрятал письмо и перстень в карман:
– Предлагаю пойти пообедать!

 

Пообедали.
После обеда распрощались с Аджитт Биджей-Сингхом. Пообещали друг другу не теряться, поддерживать добрые отношения.

Я остался наедине с Радж Дигора Урсдон-Сингхом.
Пришло время откровения.

Наша беседа, начавшаяся после полудня, продолжилась далеко за полночь. Было, что рассказать друг другу.

Начал, естественно, я, так как, выступая в роли связного, должен был убедиться, что раджкумар Радж Дигора Урсдон-Сингх является именно тем человеком, которого мы разыскивали столько лет. С предупредительными извинениями, спросил, помнит ли он имя своего отца.
Радж Дигора Урсдон-Сингх вопросу не удивился, ответил правильно. В дополнение кратко изложил свою родословную и, даже, прочел «Отче наш» на аланском! Языка я не знал, но музыку речи помнил.  Был вечер, полковник Дзебоев получил от меня портсигар осетинского дамаска с тамгой рода Дзебоевых, а в нём письмо его сына Чермена и несколько фотографий. Дзебоев молился на осетинском. Эту молитву прочёл и Чермен. Сомнений не было.
____________________________________________
* Прим. Описываемые события 1911 года изложены во второй книге «Бирюза от Кудашева» пенталогии романа «Меч и крест ротмистра Кудашева».
____________________________________________

Теперь мне предстояло предъявить свои «верительные грамоты».
– У вас, Чермен Владимирович, была очень красивая мама, – сказал я. – Вы похожи на неё. Я видел фото, что из вашего портсигара. Других фото у Владимира Георгиевича не было. Те, что он взял с собой из дома, раскисли в водах Маньчжурской реки Ялу. Были бы вы похожи на отца, поединок не состоялся бы.

Чермен отвернулся в сторону. Сказал:
– Судьба…
Попросил:
– Расскажите об отце. Всё, что знаете! Правду. Все эти годы я жил только воспоминаниями и собственными грёзами. Я был уверен, что отец погиб в Маньчжурии. Весь мир знает, Россия проиграла войну с Японией. Газеты сообщали о миллионах русских офицеров, солдат и матросов, погибших и взятых в плен в Маньчжурии. Даже номера полков известны, в этом списке и Кубано-Терский полк, в составе которого были осетинские эскадроны.
Я рассказывал то, чему был свидетелем сам, что слышал от Владимира Георгиевича. Обходил тему конкретных служебных обязанностей, не говоря уж о секретных операциях. Ограничился информацией о том, что Владимир Георгиевич Дзебоев в японскую войну был ранен, несколько месяцев провел на койке военного лазарета в Благовещенске. О трагедии в Дигора он узнал лишь возвратившись на родину. Был уверен, что вся семья, в том числе и сын Чермен погибла в 1905-м году. Так рассказывали очевидцы. Проводилось следствие. Его документы должны храниться во Владикавказском архиве Управления юстиции. Дзебоев в 1911-м году был в чине полковника адъютантом Командующего войсками Закаспийской области Туркестанского Военного Округа Российской Империи. На первую беседу достаточно. Больше внимания уделил истории приобретения стального портсигара с письмом и фотографиями. А дневник армянского купца Самвела Татунца поведал о событиях в подземном городке братьев Брауншвейг.

 Чермен слушал. Не перебивал, лишь временами задавал вопросы. Время бежало незаметно.
Пили чай. Ужинали. Гуляли по саду. Чермен кормил из рук кипарисовыми орешками бурундуков.
Я заметил: дом и сад хорошо охраняется по периметру вооружёнными сикхами. В нашей прогулке по саду нас ненавязчиво сопровождают, соблюдая дистанцию метров в двадцать, ещё двое. Да, неспроста. В России такого конвоя генерал-губернатор не имеет!

Пришло время и мне услышать ответную повесть. Чермен долго молчал. Мы присели на берегу небольшого водоёма-хауза. Чермен сунул в воду два пальца. На всплеск приплыли золотые рыбки. Посмотрел на меня. Вдруг улыбнулся. Хорошо улыбнулся. Наивно, по-детски. Смущённо сказал:
 – Не знаю с чего начать. С бойни в Дигора 1905-м? С турецкого Кандованского рынка рабов? С персидских подземных рудников?

Я ответил:
– Моя первая цель пребывания в Индии достигнута. Всевышнему было угодно, чтобы мы с вами встретились. Если вернусь в Асхабад, смогу принести вашему отцу добрую весть: его сын Чермен жив, здоров, благополучен и обеспечен. Вполне возможно, у Владимира Георгиевича уже есть внуки, о которых он ещё не знает. Он был бы рад получить от вас письмо, а фото к письму – было бы, совсем замечательно. Но лучшим подарком, Чермен, было бы ваше собственное возвращение в Россию!

Чермен молчал. Бросал в воду кипарисовые орешки и смотрел на расходящиеся круги. Долго молчал. Потом задал вопрос:
– Ответьте, Александр, вы сами себе не задавали вопрос, почему раджкумар Джамму при своём положении и уже состоявшемся статусе мастера сабельного боя, получившего впервые этот титул не на ристалище, но на войне, вышел на эту гнусную арену, пропахшую кровью жертв и потом нескольких сотен недоумков – любителей гладиаторских боёв? 

После своего достаточно откровенного рассказа, я был вправе ожидать и от Чермена Дзестелова шага навстречу. Увы. Не случилось. Вопрос, заданный им мне, возможно, имел глубокий смысл. Тем более ответ на него не должен быть скоропалительным.
Но Чермен и не ждал ответа. Он продолжил:
– Жаль, что я не погиб с мечом в руке, Александр. Я надеялся на такой исход, когда узнал, что изыскивается достойный соперник бойцу Дактар Хатхи Бхарати Бхерия!

Теперь молчал я. Наша беседа, так хорошо начатая, вдруг сделала совершено непредсказуемый оборот.
Чермен продолжил:
– За те сорок один час, что вы, Александр, проспали в моём доме, я спал не более четырёх. Да, не моя и не ваша вина в том, что мы встретились. Судьба. Сколько не старайся развязывать узелки, время и обстоятельства всегда сумеют запутать человека. Всё это время я ждал чуда: человека из России. В моём сознании звучал голос: «Чермен Дзебоев!  Я из России. Я твой друг. Я привёз тебе привет от твоего отца. Он ждёт тебя!». Трудно поверить, я девять лет ждал именно этих слов! Дождался. А теперь не знаю, что на них ответить!

Я не знал, что сказать.

Чермен поднялся, подал мне руку. Мы шли по садовой дорожке, кое-где освещаемой газовыми фонарями, к дому.

Поднимаясь по ступеням крыльца, Чермен сказал:
– Продолжим разговор завтра. На свежую голову. Я должен принять очень непростое решение! Спокойной ночи, Александр!

 

Я остался один в своей спальне. На постели уже лежало свежее бельё.
Слуга открыл вторую узкую дверь, зажёг и выключил свет. Пояснил:
– Душ, сахиб.
Напомнил:
– Завтрак в девять, сахиб. Будут распоряжения?

Я покачал головой:
– Дханьявад! Намастэ. Спасибо! Доброй ночи!

Слуга ушёл.
Стоя под душем, я пытался найти надёжную точку опоры в своих отношениях с Черменом Дзебоевым.
Наши с Владимиром Георгиевичем варианты работы в частной операции, которую можно было бы условно назвать «Чермен», сводились к тому, что юношу, проданного в рабство нужно найти, потом – спасти и вернуть в Россию, оказались не совсем верными. Найти в многомиллионной Индии – уже эта задача представлялась фантастической! Всё остальное было, на наш взгляд, делом техники.
Увы.
Нашли. А дальше что? Юноша превратился во взрослого сильного уверенного в себе мужчину.  У него появились связи, которые не так просто разорвать. Добился весьма важного положения в обществе. Не всякий в Индии раджкумаром рождается! Умеет за себя постоять. Знает Индию несравненно лучше, чем мы. Кто кого спасать будет?! Так, это его плюсы. Минусы? Минусы тоже обнаружились. Не всё у него гладко. Богатство, имущество, власть, положение в обществе – всё это не адекватно оценивается людьми, стоящими на разных ступенях общества. Жизнь богатого человека имеет свои проблемы. Не каждый с этими проблемами может справиться самостоятельно. Миллионеры теряют состояние. Маршалов казнят, как предателей. Принцев травят или надевают на кинжал. Ни какие прежние заслуги, чины и награды не имеют цены. Поскользнулся,  окружение поможет упасть и свернуть шею. Аксиома. Доказательств не требует.
Понятно, почему Чермен взял «тайм-аут» на продолжение беседы, на вопрос, который ещё даже не задан: хочет ли он вернуться в Россию, увидеть отца? 
Прежде, ему предстоит рассказать свою индийскую историю. Такие взлёты – не для широкой публики. Чаще всего, они не только держатся в глубокой тайне, но и не вспоминаются.
Не хочется думать, что за статусом «раджкумара» – криминал.  Подвиг? Героев много, подвиги дорого не стоят. Неравный брак? Уж очень – не равный. Усыновление? Что, в Индии сирот мало? Протекция? Смотря, в какой форме. Если в форме «внедрения» – похоже на истину. Тогда не исключаются ни «подвиг», ни «неравный брак». Вроде, туман рассеивается. Последнее предположение правдоподобнее иных других. Последний вопрос: кто? Кто тот, что сумел сделать из раба-гладиатора раджкумара? Если навскидку, это имя долго вспоминать не было необходимости. Кто, как не Рами Радж-Сингх выкупил Чермена в Исфахане и вывез в Индию?!

Вроде разобрался. Утро вечера мудренее. Завтра Чермен Дзебоев примет решение. Либо найдёт способ спровадить меня по-добру по-здорову в Россию, либо сам раскроется. Тогда будем думать вместе.

Пора отдыхать. Пошёл в душ. Раздеваясь, наткнулся в кармане своего сюртука-шервани на полученное письмо. Принял душ, сменил белье, присел за туалетный столик.
Покрутил в руках кольцо с печаткой, уставился в письмо. Вот ещё загадка! Письмо, явно, частного характера. Администрация другие письма посылает. Здесь же всего три цифры: единица с точкой, двойка с точкой, тройка с точкой, увенчанная «птичкой». Что это? Намёк на мне известные обстоятельства? Три человека, три события, три факта, из которых третий имеет некое значение? Что за люди? Что за факты? Может ли это быть связано с тотализатором? С хальса сикхов? Имя Бхарати Бхерия стало известно после зрелища. Нужно вспоминать, думать. Корреспондент уверен, что я знаю, о чём идет речь. Так, корреспондент. Аноним? Не совсем. Есть сургучная печать на конверте, есть чернильная печать на письме. И сама печатка на кольце в приложении.
Так, что на печати?   
Гравировка «инталия» по красному сердолику: корона, а под ней роза. С налёту не понять. Я не герольдмейстер. Наверное, есть справочники, гербовники. Та же Энциклопедия Британника. Должна быть английская библиотека в Амритсаре или в Лахоре? Это долго. Корреспондент, возможно, переоценил меня. Полагал, что я смогу без Британского Музея установить его личность. Британский Музей? Роза – эмблема королевских династий. Война Красной и Белой Роз! Вспоминай, Кудашев! Красная Роза, что там, у Вальтера Скотта было? Ведь читал подростком, упивался! Есть! Две ветви династии Плантагенетов – Ланкастеры и Йорки. Символ Ланкастеров – Алая Роза, Йорков – Белая. Правильно. Вот только, кто сейчас на троне? Георг Пятый из династии Виндзоров, корни из немецкой династии Ганноверов. Вспоминай, Кудашев. Ведь изучал историю Англии не по Вальтеру Скотту, по серьёзным академическим учебникам. Есть. Ланкастеры правили не долго, династия прекратилась, если не ошибаюсь, смертями сначала Принца Уэльского, а затем и короля Генриха VI в 1471 году.  1485 году на трон взошёл Генрих VII, основатель династии Тюдоров, но из, тех же, Плантагенетов. Он принял ещё один титул герцога Ланкастерского. Алая роза осталась символом Британской Короны. Что у нас на марочке? Корона есть, два дельфина есть. Ну, дельфины символ морского владычества. Алой Розы нет. Глупо предполагать, что к моему письму имеет отношение Букингемский дворец. Тупиковая версия. Теперь, «корона». Корона на марке не похожа на корону, что на печатке. На печатке корона вообще достаточно символическая. И «роза». Ребус какой-то. Ребус! Любил гимназистом. В моде были ребусы, шарады. В журналах целые странички ими, бывало, забиты были. Как сейчас помню самый первый разгаданный ребус. Тоже занятие не совсем простое. Есть правила специальные. Не знаешь – не прочтёшь. Пример: рисунок жирафа перевёрнутого вверх ногами, рядом две буквы «Ф=П» - эф равно пэ! Помним – жираф перевёрнутый. Пишем: «жираф». Переписываем справа налево, наоборот: «фариж». Далее: эф равно пэ. Исправляем эф на пэ. Получаем – «Париж»! Вот это пример ребуса. Далее много чего, но есть одна тонкость. Изображение предмета может иметь несколько значений. Так схематические «волны» могут означать воду, море, реку, даже бурю, ветер и прочее. Так что верное значение рисунка ещё найти нужно.
Вспомнил. Пора вернуться к нашим баранам. Вернее, к печатке. Алую Розу разобрали? А роза ли? Да, роза, несомненно. Не лотос, не хризантема. Роза – царь цветов на Востоке! Это в Индии – главный цветок – лотос. В цветке лотоса все индуистские боги восседают, и Будда – тоже. Ом мани падме хум! Отвлёкся. Лотос ни к чему. На чём остановился? Роза – Царь цветов. Давай распишем на бумаге. Роза, Цветок… Что ещё? Ну, на инглиш «flower rose», на хинду «пхуль гулаб», на фарси и на тюркском «гюль».
Гюль! Царь цветов! Гюль Падишах! Ну, конечно! Глупый Кудашев. Тугодум. Где тебе равняться с Мак’Лессоном! Учись, пока живы оба. Может, и пригодится.
Стоп! А три цифры с птичкой над тройкой?
Теперь и мучиться не нужно. Эта «птичка» означает: «Ваше третье условие нашего сотрудничества, уважаемый Бхарати Бхерия-Сингх, мною выполнено!». Третье условие, выставленное мною Мак’Лессону по дороге от Лахора к храму агни-бачче: встреча с Шер-Мен Руси!

А что означает этот подарок – недорогое, в сущности, серебряное кольцо с печаткой-именем «Гюль Падишах»? Тоже просто: окольцевал Гюль Падишах тебя, Кудашев! Договор дороже денег. И бумаги не потребовалось. Вот так. Пожалуйте под холодный душ!

Примерил кольцо. Пришлось на средний палец левой руки. Ладно. Не любитель безделушек, но в Индии принимают не только «по одёжке».

Стук в дверь.
Отвечаю:
 – Плиз!

Вошёл Чермен:
– Не спите ещё, Александр? Мне тоже не спится. Поговорим?

Я кивнул.

Вслед за Черменом вошёл слуга, вкатил сервированный на колёсиках столик. Поклонился, вышел.

Мы присели у столика.
– Выпьем за встречу, за наше здоровье, за здоровье Владимира Георгиевича? –  спросил Чермен. На русском спросил.

 Я только развёл руками. Я здесь гость. Нужно же как-то разбить ледок в отношениях.
Чермен снял со столика белую накрахмаленную салфетку. Сделал приглашающий жест над столиком. Извинился:
– Прошу прощения. Вернёмся в Дигора, будем пировать, как в Осетии принято. Здесь повара готовят много разного по названиям, но на вкус – одно и то же: перец, кукурма, имбирь, корица и так далее. Рыбу от курицы на вкус не отличишь!

Поднял крышку с одного блюда, потом со второго.
– Ваше внимание: картофель варёный, подсолнечным маслом политый с зелёным луком. Балык осетровый из Дербента. Икра паюсная осетровая из Астрахани. Вот, только водки нет. И чачи нет. Есть «скотч» на черносливе. Тридцать один год выдержки. Лимонад по-британски со льдом без сахара. Пойдёт?

– Наливайте, Чермен! – сказал я. – Крепче спать сегодня будем. Нервы совсем сдали.

 – Аналогично, – сказал Чермен.

Сон мой исполнился. Ели икру осетровую от ватаги Каракозова. Правда, не зернистую, а паюсную. Я начал верить собственным снам.

По второму тосту Чермен обратил внимание на мой серебряный перстень с печаткой. Поставил, поднятый было, бокал со «скотчем» на стол. Спросил:
– Из сегодняшней почты?

– Да.

– Понятно. Давно знакомы с Рами Радж-Сингхом?

– Если коротко, то в двух словах. Если подробно – разговор до утра. Последний раз он подобрал меня без сознания после крушения конного экипажа в персидских горах Загросса. Выходил, вылечил, уберёг от врагов, привёз в Индию. Доехал с ним до Лахора. Потом нападение разбойников. Далее вам известно.

Чермен кивнул. Указал пальцем на мой перстень с печаткой:
– Это большая сила! Но не стоит его носить сердоликом наружу. Этот перстень с секретом. Смотрите!

Чермен снял с собственной руки серебряный перстень с большим в полуимпериал зелёным, не огранённым гранатом природной формы. Нажал большим пальцем на камень и повернул его. Камень ушёл вниз, в серебро перстня. Наверху оказалась печатка из сердолика, подобная той, что и на моём пальце.
– Попробуйте сами! Не получится, я помогу.

У меня получилось. Печатку сменил красный камень.

– Маникья! – с восхищением сказал Чермен. – Рубин!
Встал и поклонился мне. Не поднимая на меня глаз, сказал:
– Мой господин! Прошу простить меня, если успел обидеть вас недостаточным вниманием и невежливостью. Располагайте мной, как вам будет угодно. Мне была назначена встреча с обладателем Рубиновой Печати, но я не мог предположить, что этим человеком будете вы, мой господин!

Признаться, я и сам был несколько ошарашен и появившимся, как чёртик из коробочки, рубином, и последовавшей реакцией Чермена. Реакция мне не понравилась. Я решительно снял с пальца перстень. Положил в карман.

– Не снимайте, – сказал Чермен. – Обидно будет, если потеряете. Но на незнакомых людях, в толпе, в дороге, поворачивайте перстень камнем к ладони. Не вводите в грех хатьяра!

Я решительно встал, обнял Чермена за плечи, встряхнул его.
– Чермен! Очнись! В том, что этот перстень попал в мои руки, нет ни моей вины, ни моей заслуги! Я из простой семьи, в которой самыми дорогими камнями были две горошины бирюзы в серьгах моей невесты. Я не алчен. Мне не нужны все сокровища Индии. Я хочу домой, в Россию! Я казак. Ты знаком с терским казачеством, знаешь, как они живут. И другой жизни не хочу. Я никогда не буду твоим господином! Для меня Владимир Георгиевич – второй отец. Ты для меня – брат!

– Виноват, – сказал Чермен.

Я продолжил:
– Моей инициативы в отношениях с Гюль Падишахом нет. Но  судьба постоянно сталкивает с Рами Радж-Сингхом на протяжении нескольких лет.  Я не понимаю, почему Гюль Падишах так в меня вцепился.

– Да? – спросил Чермен.

– Да! – подтвердил я. – Несколько раз Рами Радж-Сингх предлагал мне сотрудничество, обещал золотые горы. Знаешь, на чём мы сошлись? На моём условии разыскать вас, Чермен, правда, называлось имя Шер-Мен Руси! Рами Радж-Сингх это условие выполнил. Я не нарушу слова. Буду его секретарём-советником.

– Вот теперь всё понятно, – сказал Чермен.

– А мне нет. У него что, кадровый голод?!

– Знаете, Александр, советники или сотрудники Рами Радж-Сингха, как правило, не знакомы друг с другом. Эти перстни – опознавательные знаки, предупреждающие о том, что младший должен освободить дорогу старшему. И ни в коем случае не навредить друг другу в конфликтной ситуации. Разумеется, о такой встрече докладывается «Центру» – Рами Радж-Сингху – немедленно. Наша встреча против всех правил. Но нет проблем, она была обусловлена вашим договором. Что касается «кадрового голода», он всегда в серьёзном деле был и будет. И дело не только в нём. Этот разговор не под «скотч-виски».

– Согласен.

– Послезавтра мы покинем Амритсар. Поедем своим ходом, верхом. Спешить не будем. В дороге лучше познакомимся. Будем разговаривать. Я в Индии уже девять лет. Закончил колледж Дэвтона Калькуттского Университета. Магистр правоведения. С интервалом в год окончил в том же колледже естественно-математический факультет со степенью бакалавра высшей математики. В настоящее время являюсь Председателем Судебной коллегии Джамму княжества Кашмир и Джамму. Эта информация не в похвальбу, а в основание той работы, которую мне поручили в отношении вас, Александр. Нам отведён месяц для вашей адаптации. Я обязан за месяц максимально теоретически ознакомить вас с условиями существования и вашего будущего активного труда на территории, имя которой Индия. Этот экспресс-курс поможет вам избежать самых элементарных ошибок в этой многонациональной и поли – конфессиональной стране. Потом пройдёте практику под руководством другого наставника, возможно самого Рами Радж-Сингха. Он сейчас в отъезде. Мы его увидим не раньше, чем через месяц. А сегодня, давайте выпьем шотландского виски и закусим астраханской икрой. Расскажите мне что-нибудь весёлое из российской жизни!

– Что-нибудь весёлое? – я был озадачен.
Полуночный второй ужин затянулся до рассвета.
Закончился на добром аккорде взаимной приязни. Это хорошо. Сработаемся. А там – видно будет!

10 января 1914 года.

После ночи разговоров под скотч я проснулся ближе к полудню совершенно здоровым и отдохнувшим. В прекрасном настроении.
Так кто же я есть на сегодняшний день? Бхарати Бхерия, советник-секретарь Рами Радж-Сингха – советника Вице-Короля Индии по национальным вопросам!
Советник советника. Тавтология. Что за этими словами? Знание. Информация. Статистика. Возможность легально с использованием государственного аппарата собирать эту информацию. Обработка информации. Выводы. Решения. Близость к Первому лицу в Индии. Атмосфера доверия. Возможность манипулирования лицом, получающим информацию. Такое положение доверенного лица – желаннейший объект операций всех политических разведок мира!
Круто. Гималайские вершины. Закружится голова – на такой высоте не удержишься. Не каждому под силу.
Оценил, значит, Мак’Лессон Кудашева. И не побоялся довериться. Всё взвесил. Но ведь знает, что не по душе Кудашеву эти вершины! И, тем не менее, добивался согласия Кудашева на сотрудничество. Есть ли оборотная сторона медали в этой ситуации? Конечно, есть. И эта сторона известна по собственному горькому опыту. Такая фигура в Большой Игре может называться «жертвенной коровой»! Её можно использовать, пока она даёт молоко и не бодается, а иссякнет молоко, или испортится характер, можно без сожаления отвести на заклание в качестве жертвы. А жертвы, они тоже могут быть и «героями», и «предателями». Но для них, для этих фигур, разницы нет. 
Буду иметь в виду.
Не забуду.
В Большой Игре без сантиментов. Нет добреньких «папочек».
Выбираться из этого навоза нужно!

Стук в дверь. Слуга.
– Намастэ, сахиб! Почта, сахиб!

Большой конверт добротной бумаги цвета слоновой кости. Адресован: Сэру Джозефу Стивенсону, эсквайру.
Это кто, я, что ли? Снова Джозеф Стивенсон?!

В конверте две чистые почтовые карточки с портретами монарха Георга V-го и Вице-Короля Индии лорда Хардинга. Понятно, чтобы не забывал. Кроме Post Cards извлекаю из конверта британский паспорт на имя Джозефа Стивенсона с таможенными отметками и чек «Ост-Индийского Коммерческого Кредитного Банка» на пять тысяч фунтов стерлингов. С паспортом понятно: пропавший англичанин, похищенный хатьяра, нашёлся. А деньги? Аванс? Что ж, первый рабочий день начался.

Слуга распахнул шкаф:
– Ваше новое платье, сахиб! Мне помочь вам одеться, сахиб?

– Намасте, маханга сахаяк! Спасибо, дорогой помощник!
Принял душ, переоделся.
Предметы экипировки и костюма идентичны тем, что сгорели в храме на костре, разведённом агни-бачче. 
Дорожный светлого хаки френч, бриджи, пробковый шлем, десяток белых сорочек, сапоги… Плюс стек, карманные часы, монокуляр в кожаном футляре, широкий ремень, охотничий нож «Уилкинсон» и кобура с револьвером «Веблей энд Скотт».

Снова появился слуга:
 – Ланч, сахиб. Вас ждут в столовой, сахиб.

После ланча ещё один сюрприз: у крыльца меня ждал верхом на коне грум в одежде английского жокея, державший в поводу моего гнедого аргамака с игреневой рыжинкой. Коня, на котором Мак’Лессону удалось ускакать  от грабителей! Аргамак узнал меня тоже, фыркнул, потянулся ко мне раздутыми ноздрями. Стюард протянул мне белую лепёшку-пури. Я скормил хлеб коню. Обнял его за голову. Говорил ему что-то ласковое в ухо.

Ну, живу, словно в сказочном королевстве. Видно, многим за это волшебство в час «че» придётся заплатить!

Этот последний день провёл в седле. Не гонял коня. Вместе с грумом объехали Амритсар по часовой стрелке, покатались по пригородам. Вернулись засветло.

Спросил у своего лакея, нет ли в домашней библиотеке достаточно подробной карты. Принёс.  И не только карту. Будто знал. Выложил на столик шестикратную лупу, офицерскую линейку, циркуль и курвиметр! Стопу чистой бумаги. Карандаши. Спросил, не надо ли чего ещё.

Я не ожидал от лакея такого понимания. Поблагодарил. Попросил  поутру разбудить пораньше, приготовить для меня дорожный саквояж.
Лакей отвечал мне лаконично, но по существу:
– Да, сахиб. Будет исполнено, сахиб. Не извольте беспокоиться, сахиб.
Я поблагодарил лакея фразой, которая грозила стать дежурной в моих взаимоотношениях с прислугой:
– Намасте, маханга сахаяк! Спасибо, дорогой помощник!
Я понятия не имел о правилах английского этикета для этого случая.
Лакею мои затруднения были понятны. За английского лорда принять меня было невозможно. Он сказал:
– Мои извинения, сахиб! Позвольте представиться самому. Моё имя Бхота. Можете называть меня просто Бхота, как принято в Индии, или по-английски – мистер Бхота. Я откликнусь на любое обращение, в том числе и на «сахаяк». Как вам будет удобно. Завтра я еду с вами. В дороге сахибу нельзя без слуги. Сахиб хорошо говорит на хинду. Я могу быть ему в помощь переводчиком с пенджаби, с кашмири и с деванагари. Как устно, так и письменно. Сахиб не обидится, если я незаметно для окружающих помогу ему не делать ошибок в бытовых отношениях с окружающими? Это неизбежно. Индия страна очень многих народов, очень многих обычаев.

Я уже ничему не удивлялся. Моя реакция на речь мистера Бхота заключалась только в положительных кивках в нужные моменты.

Мистер Бхота продолжил:
– Вместе со мной едет моя жена Джанни. Мы тоже, как и сахиб – сикхи. Джанни будет следить за гардеробом сахиба, делать мелкие покупки и готовить еду при необходимости. Кроме нас при сахибе будут его личные телохранители. Никто не сомневается в силе, ловкости и храбрости сахиба, но при его положении он не может сам делать чёрную работу. При сахибе будет личный грум, который будет заботиться о его аргамаке. Мы едем в составе свиты Его Высочества Раджкумара Джамму. У него свои слуги. И все мы, кроме сахиба, слуги Его Высочества! Это всё. Я готов выслушать пожелания сахиба.

Я кивнул:
– Благодарю, мистер Бхота. Намастэ!

Оставшись один, смотрел карту. Просчитывал варианты маршрутов. Не моё дело, конечно. Еду в составе и под прикрытием Его Высочества Раджкумара Джамму. Ему лучше знать свои дороги.
Тем не менее. По прямой от Амритсара до Джамму 77 миль. Но! Гладко было на бумаге. В Индии бездорожье не лучше, чем в России. Есть пара наезженных маршрутов. По одному – через Гурдаспур и Лакхенпур – 130 миль. По второму – через Лахор, Гуджранвала и Сиалкот ещё дальше – 172 мили.
Смотря, каким аллюром поедем. Можно добраться за неделю. При необходимости за пять дней. Здесь всё будет зависеть от качества дороги, погоды и иных непредвиденных обстоятельств. Вторая половина пути пройдет по предгорьям Гималаев. Там коней легко загнать можно. Лучше не спешить, давать им отдых. Не на войне.
Лёг спать. Был доволен: у меня снова мой гнедой с игреневой рыжинкой. А как там, в Закаспии, мой вороной Кара-Ат? Забрали его, поди, в Персию, в экспедицию. Тоже, под турецкую пулю угодить может. Господи, неужели пропал полковник Баранов Максим Аверьянович окончательно? И весточки мне от них не получить… Прошептал в подушку: «Леночка! Спокойной ночи.».

11 января 1914 г.

Поднялись с рассветом.
Прохладный освежающий душ без мыла, горячее пушистое полотенце, свежее отглаженное бельё. К моему удивлению, мистер Бхота предложил мне платье, принятое в среде чиновников туземной администрации высшего звена. Так был одет Мак’Лессон ещё в Кветте. На мой вопрошающий взгляд Бхота ответил:
 – Его Высочество полагает, что англичанин в обществе свиты туземного раджкумара будет привлекать ненужное внимание населения к своей персоне.  Сахиб не должен обижаться: Королевство Кашмир и Джамму – независимое государство, хоть и связанное международными договорами добрыми отношениями с Вице-Королевством Индии в составе Соединённого Королевства Великобритании. Простите меня за эту справку. Его Высочество, вероятно, будет иметь с вами беседу на эту тему. Английский костюм вам ещё пригодится, Джанни упаковала его вместе со всем вашим гардеробом!

Короткий завтрак, некоторая суматоха сборов. Ровно в семь утра по Делийскому времени наш обоз, подобный кавказской «оказии», описанной не одним из русских писателей, выступил из Амритсара по тракту в направлении  большого города Гурдаспур. Слово «караван» для нашей компании употреблять не хочется. «Компания» тоже не в строку. Разве что – «выезд»? Для раджкумара со свитой, обозом и охраной годится. Пожалуй, так и буду писать. Мои предположения оказались верны. Теперь я теоретически знал маршрут по всей его протяжённости в английских милях по наиболее значимым населённым пунктам.          
До Гурдаспура – 42 мили. Интересно, в один день пройдём или в два?

«Выезд» Его Высочества включал его самого, секретаря, казначея-управляющего по финансам, камердинера, врача, повара, службу экстренной  верховой связи или фельдегерей из четырёх верховых, двенадцать человек охраны, двух личных грумов, и четырёх кучеров при фурах, запряжённых четвёрками тягловых лошадей. Нормальный караван.
И замыкал его… последней модели «Роллс-Ройс» с механиком-индусом в синем тюрбане за рулём!
Это без моих двоих телохранителей, мистера Бхота, его жены Джанни и грума, которого все звали просто Ару – «Персик». И меня самого, разумеется. Тридцать три человека. Хорошее число.

Первая же миля пройденного пути показала: о скоростном режиме следования не могло быть и речи. Дорога до города Гурдаспур, как и все дороги Индии, была забита путешествующим народом. Людским потоком, нескончаемым от горизонта до горизонта, от обочины до обочины, двумя потоками движущимся туда и обратно. Слоны, верблюды, кони, мулы. Люди пешие, верховые, несомые в паланкинах и страдающие от запаха бензина и выхлопных газов в редких автомобилях. С  корзинами на головах, с поклажей за спинами, с ручными тележками. Рикши со своими клиентами под бамбуковыми зонтами в лёгких колясках. Трубный слоновий рёв, конское ржание, ослиный крик, гул человеческих голосов, детский плач. И над всем эти – солнце и чистое небо без единого облачка. Хорошо, что январь, а не август!
Чермен Дзебоев, он же раждкумар Джамму, верхом, как и я. Держимся рядом, но поговорить в дороге, как предполагалось, не получалось. Я отметил: в этом выезде охрана своё дело знает: двое из охранения в наряде дозор  высланы вперёд. Между нами дистанция минут в десять, пятнадцать. Охрана проводит наш выезд в океане народа достаточно жёстко. Здесь дай волю – и махарадже не поздоровится, затопчут. Однако, были и в этом следовании «степ-бай-степ» моменты, когда на развилках и перекрёстках дорог плотность людского потока ослабевала. Охрана не зевала, тут же, без особой команды пришпоривала коней, в буквальном смысле слова, пробивала себе путь, оттесняя тех, кого можно было оттеснить в сторону, без увечий.
Увы, на удары плетью и тупыми концами своих пик не скупились.
О какой же народной любви к своим феодалам можно мечтать?!

Так прошёл первый день.
Вечер мы встретили у полуразрушенных крепостных стен Шампур Батала. Нам удалось пройти за восемь часов всего 24 мили курсом «Ост-Норд-Ост» в 52 градуса. Средняя скорость движения 3 мили в час. Не разбежишься. Сказывается близость к большому городу. Может, далее свободнее будет.

За ужином и поговорили.

*****

В город не входили. Разбили две большие одинаковые палатки.  В одной мы двое. Во второй все остальные. Мистер Бхота и его жена под брезентом фуры. Охране спать положено по графику несения службы не более четырёх часов ночью. И не в помещении. У палаток не только часовые, видимые издалека для острастки, но и скрытное охранение.
Я вспомнил случай с тхаггами-душителями. Рассказал Чермену. Тот не удивился. Этот «анекдот» уже с бородой, известен не только в Индии.
«Sic transit gloria mundi!» –  «Так проходит мирская слава!». 
Не беда. За этот случай я свои дивиденды успел получить несколько раз. Но должен же был с чего-то начаться разговор!

Чермен Дзебоев начал без вступлений, по делу:
– Темой сегодняшней беседы будет мой ответ на ваш очень частный вопрос, Александр, почему Рами Радж-Синг так добивался сотрудничества лично с вами. Без лести: ваши деловые качества я описывать не буду, вы их знаете и умеете использовать, как инструменты. В достаточно высокой степени вы, Александр, универсальны. Вы один можете делать то, на что требуется несколько работников. Отсюда – профессиональный интерес работодателя. Среди нас это норма. Другие – не требуются. Но эта грань не единственная. Есть и иные, знакомы мне, и известные только Рами Радж-Сингху.
Я буду предельно краток. Все подробности предметов, изложенных мною «галопом» у костерка, вы будете изучать под руководством лучших профессоров с фактическими материалами, имеющими большую политическую ценность, под рукой. Слушаете меня?

Я кивнул:
– Очень внимательно. Я ждал этого разговора!

Чермен Дзестелов продолжил:
 – Вам, Александр, предстоит погрузиться с головой в пучину, имя которой – Индия. Вы не должны ни утонуть в ней, ни быть переварены этой пучиной, как криль в желудке синего кита! Вы должны будете жить и работать в этой пучине. Уверяю вас, вы никогда и нечем не будете вредить нашей родине – России! Вы никогда и ничем не будете намерено скомпроментированы. Вас не заставят совершить поступок, противный вашим представлениям о справедливости и чести. В нашей работе не нужны подонки, люди алчные, продажные, готовые на любое преступление ради достижения поставленной цели любыми средствами. Жизнь показывает, что победа, достигнутая преступлением, недолговечна.
Вас устраивают эти принципы сотрудничества?

Я коротко подтвердил:
– Да!

– Тогда начнём.  В нашей первой вступительной беседе я лишь схематически представлю вам реальное территориальное, правовое, политическое, экономическое и этнографическое положение, сложившееся на сегодняшний момент в Индии. Именно реальное. Искажённое представление неизбежно приведёт к серьёзным ошибкам и провалам в работе. И в большом деле, и в малом. Политикам всех стран нужна та картина, которая им выгодна. Эти картины с большим удовольствием рисуют все, кому нравится их собственная работа, навеянная теми впечатлениями, которые они получили на натуре, либо, которые им навязали, да ещё и заплатили за них.
Начну с мифа первого, выгодного всем политикам мира. Он звучит примерно так: Индия – большая страна с миролюбивым беззащитным многомиллионным населением с бесчисленными природными богатствами, эксплуатируемая английскими колонизаторами, силой оружия завоевавшими страну, ведущими жестокую хищническую эксплуатацию её богатств и всего индийского народа, превращённого Британией в своих рабов.
Знакомая картина? Этот образ эксплуатируется в Европе не одну сотню лет. Понимаете меня?

Я утвердительно кивнул головой. Ничего не сказал.

Чермен Дзебоев продолжил:
– Этот сложившийся образ не верен, поскольку он с первого взгляда уж очень гладок и закончен в своём исполнении. Букингемский дворец Соединённого Королевства Великобритании, Ирландии и Королевства Индии, Парламент, Кабинет Министров и его Премьер-министр, Вице-Король Индии, чиновная администрация всех званий и титулов, банкиры и коммерсанты были бы просто счастливы, если бы этот мифический образ в один прекрасный день стал бы реальным, истинным!

К сожалению, положение вещей, как бы ни завидовали Великобритании Франция, Португалия, Германия и Россия, в самой Индии далеко не блестящи. Но Великобритании нет смысла раскрывать свои далеко не козырные карты. Действует принцип, изложенный римским императором Калигулой: «Oderint, dum metuant!» – «Пусть ненавидят, лишь бы боялись!». Ни в каких публикуемых в средствах массовой информации статистических отчётах никто и никогда не прочтёт цифр, которые могли бы пролить свет на истинное положение вещей в той или иной области. Как при положительном, так и при отрицательном сальдо. Это было бы катастрофой. Но для работы внутренней, для принятия решений на государственном уровне необходима информация много раз выверенная, что позволит выработать единственно верные направления тактического  и стратегического планов в любой области.  Вот наша работа. Негласная проверка. Разумеется – не тотальная. Никто не сможет держать по две структуры, дублирующие одна другую. Мы работаем только на локальных «болевых» точках! Даже эта работа сопряжена с большими трудностями, требующими определённых знаний. Всегда сопряжена с риском для собственной жизни!
Увы, это не всё, что вам требуется знать. Есть иные стороны медали. И не одна. Вы будете информированы обо всём. Нам ехать не один день! Продолжим на следующем бивуаке…

За тонким натянутым брезентом нашей штабной армейской палатки раздался выстрел. За ним второй, третий. Потом – беспорядочная пальба.
По звуку я не смог определить оружие. Не нарезное, это точно. Мультуки? Кремнёвые пистоли?

В палатку заглянул начальник охраны. Приложил к тюрбану растопыренную ладонь, доложил коротко:
– Фейерверк, сахиб! У нашего соседа по стоянке жена родила сына, сахиб!

Раджкумар жестом дал понять, что доклад принят.
Сикх покинул палатку.

Пальба закончилась, и мы легли спать. Но тише не стало. Наш сон сопровождала музыка: сосед по бивуаку праздновал рождение сына до рассвета.

*****     *****     *****
*****     *****     *****

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

***  *****  ***
***  *****  ***