Другое Солнце. Часть 2. Точка 14

Точка 11: http://www.proza.ru/2013/08/11/1743
Точка 12: http://www.proza.ru/2013/08/12/237
Точка 13: http://www.proza.ru/2013/08/12/1993

14. Смена дислокации. Исходная Точка: Запад, Стена.


То был город.

Вот ведь ирония, подумал я. Всю жизнь мечтал увидеть город, а сбылась мечта только в Аду.

Город выглядел пустым, но совсем не заброшенным. Мне казалось, что из обычного города, каковых, если верить деду, раньше было очень много, вдруг разом пропали все люди. Будто бы всё как всегда, обычный день. Сероватое небо, холодный воздух. Наверное, здесь тоже была зима, прямо как в моём селе, и тоже не было снега.

И людей не было тоже.

«Никогда бы не подумал, что Ад похож на город-призрак. А Канцлер ещё говорил, что в Аду много людей…»

С другой стороны, думал я, ведь Яшка говорил, что человеческая цивилизация была уничтожена. Может быть город-призрак — это отголоски их памяти о Последней Войне?

И вот ещё что интересно. Если людей нигде не видно, где же тогда искать этого нового Куратора? Я говорил себе, что Яшке найти меня было ничуть не проще. И всё-таки он меня нашёл. Значит, и я найду.

Мне, конечно, хотелось найти не только этого Куратора. Здесь сейчас находились все люди. А значит, был здесь и дед, и мама, и ребята, все сельские. И сам Яшка, в конце концов! Только бати здесь быть не могло… Жалко. Я был уверен, что он сейчас наверняка смог бы мне как-то помочь, может быть, просто подсказать что-то, какие-то верные слова… И мне было бы гораздо легче. С другой стороны, думал я, это всё-таки Ад. И хорошо, что он не в Аду, пусть даже я и не знаю, где он сейчас может быть, и может ли.

А ещё мне было интересно, что же станет со мной после того, как я найду Куратора, обучу его всему, передам ему знания… Может быть, меня тоже реморализуют, чтобы я смог переродиться? Или же я просто сгину, как мог сгинуть Яшка, и никто никогда обо мне не вспомнит?

Канцлер сказал, мы ещё встретимся. Наверное он сможет как-то прояснить ситуацию, думал я. Если захочет, конечно.

Оставив бесстрастную громаду Стены позади, я медленно шёл по улице, сам не зная, куда иду. Серые параллелепипеды домов подпирали унылые небеса.

Город был, судя по всему, невелик. За вереницами одинаковых домов я видел где-то вдали трубы какого-то завода или фабрики. Из труб валил чёрный дым. Слева, в северной части города виднелось многоэтажное здание цилиндрической формы, а в южной — примерно того же размера здание, только уже кубическое. Эти строения были гораздо выше всех остальных и, хотя я не знал, что в них находится, я понимал, что для города они определённо имеют большое значение. Возможно, стоило поискать именно там. Неплохо было бы спросить у кого-нибудь, что это за здания, да и вообще сориентироваться.

Неожиданно я увидел, что улицу перегородил сетчатый забор, совсем как наша «колющка», как называл её дед, только пониже. На заборе висел большой информационный щит.

Это было так интересно: память Яшки, судя по всему, не смешивалась с моей, и мне казалось, что Яшка теперь живёт внутри меня, время от времени подсказывая мне нужные слова и названия, которых сам я ранее не знал. Вот и теперь.

На информационном щите было написано: «Ведутся дорожные работы. Администрация района приносит свои извинения за предоставленные неудобства». И точно — за забором трое рабочих в серых спецовках копали какую-то траншею. Они копали молча, казалось, не обращая на меня никакого внимания.

Мне было любопытно. В конце концов, они были первыми людьми, которых я встретил в Аду. Интересно, что они копают?

Я подошёл ближе к забору. Кроме прочего, нужно было придумать, как его обойти. Возможно, рабочие смогут мне подсказать, где здесь обход?

— Э-э, простите! Вы не подскажете, по какой улице мне нужно пройти, чтобы выйти вон к тому кубическому зданию?

Но они даже не посмотрели в мою сторону. Так и продолжали долбить лопатами замёрзшую землю.

— Извините, я вам мешаю, просто я тут впервые и не знаю, куда идти…

И снова ноль эмоций. Что ж, подумал я, нужно быть упорней. Может, больше никто и не встретится. Но как мне понять, куда идти?
Тогда я решил сосредоточиться на ближайшем рабочем. Может быть, он туговат на ухо? Может быть, они тут все такие? Может, они меня просто не слышат?

Красные лампы на заборе пульсировали мерным, жутковатым светом и казались чем-то живым.

Я… Не то чтобы я разозлился, но это игнорирование начинало мне надоедать. Оглядевшись, я поднял с земли кусочек асфальта, достаточно маленький, чтобы не причинить вреда (и пройти через ячейки сетки), и, прицелившись, запустил его в своего «избранника».

Кусочек попал ему в щёку. Мне стало ужасно неловко.

— Ой, извините, пожалуйста! Я не хотел в лицо. Вы…

Но слова застряли у меня поперёк горла.

Рабочий повернулся ко мне лицом, и я, с ужасом, достойным Ада, узнал в нём деда!

Да! Это был он! Если не считать ног, если не считать грязь на лице, это был дед! Правда, не такой, каким я его запомнил, когда мы расстались, а такой, каким он был раньше, каким я видел его только на старых фотокарточках, — здоровый и сильный.

Я почувствовал слабость в коленях и, едва успев зацепиться за сетку забора, чтобы не упасть, теперь медленно сползал на землю. Земля была холодной.

А дед смотрел на меня непонимающим, невидящим взглядом, словно меня тут и не было. Его глаза были пустыми и мёртвыми. Он воткнул свою лопату в землю, подошёл ближе к забору и с шумом втянул воздух носом.

Меня сковал ужас. Я не знал, что делать. То ли окликнуть его, попытаться поговорить, то ли бежать, — если, конечно, получится.

А он нюхал воздух, он явно чуял меня, хотя, похоже, всё-таки не видел. Может, он был слеп, прямо как Яшка? Подойдя почти вплотную к забору, он оскалил зубы в жуткой ухмылке. С уголков его рта стекала вязкая, мутная слюна. Его зубы… Казались слишком мощными и острыми для человека. Да и осталось ли в нём хоть что-то человеческое??

Я не мог пошевелиться. Я понимал: стоит мне сдвинуться с места, и он меня обнаружит. Он был совсем как безглазые собаки, обитавшие за кордонами. Внезапно в голову мне пришла дикая, но вместе с тем исключительно здравая мысль. Я понял, что, если он выберется сюда ко мне, за сетку, он меня съест. А ещё я сомневался в том, что с ним можно о чём-то договориться. Даже если в нём осталось что-то от деда, едва ли это что-то сможет сейчас преодолеть чувство голода, которое он явно ко мне питал.

Краем глаза я заметил, что двое оставшихся рабочих тоже отложили лопаты и заинтересовались тем, что же так привлекло внимание их товарища. Они крутили головами, их ноздри трепетали, и даже уши двигались, пытаясь уловить хоть звук.

Я судорожно искал в заборе какое-нибудь слабое место. Наверняка тут должна быть какая-то дверь, калитка или что-то похожее… Если только они не сидят там вечно, это же Ад. Забор довольно высокий: смогут ли они перелезть или перепрыгнуть? Если смогут, мне точно конец.

Они уже стояли рядом с дедом, прильнув лицами (или мордами?) к сетке. Вдруг дед напрягся — и одним махом перепрыгнул через забор! Я почувствовал, что теряю сознание. Я не мог ни кричать, ни двигаться; впрочем, думаю, это было уже не так важно.

Дед подошёл ко мне. Я увидел, что руки его были длиннее человеческих, и скорее походили на обезьяньи. Он присел на корточки рядом со мной и снова втянул носом воздух. Я не понимал, почему он ещё не растерзал меня. Почему мешкал. Я уже тысячу раз мог бы быть мёртв.

В этот момент я услышал два грузных шлепка, — это двое других рабочих перепрыгнули через ограду вслед за дедом. Они приближались, капая слюной на заиндевевший асфальт, и весь их вид говорил о том, что уж они-то мешкать не намерены, хотя и понимают, что добыча от них никуда не денется, а значит, можно не спешить.

Внезапно дед повернулся к ним и низко, глухо зарычал.

Я не мог понять, что происходит. Может, он не хотел делиться добычей? Если они меня не поделят, это может стать неплохим шансом на побег.

Они ответили ему уверенным рычанием. Они явно не собирались сдавать позиций. Дед снова зарычал — так громко, что его рык раскатился по всей улице. Он вытянулся в полный рост, сразу сделавшись гораздо выше, и ударил себя огромным кулаком в грудь.

Они сомневались. Запах добычи манил их, голод гнал их вперёд, но решимость деда несколько остужала их пыл. Один из них был чуть поменьше: он явно готов был отступить, и отступил бы, если бы не второй, ничуть не уступавший деду в размерах. Этот готов был потягаться с дедом за меня, и мелкий понимал: если поддержать старшего, он может поделиться добычей.

Дед снова зарычал — и в этот момент его противник бросился на него.

Они сцепились, нанося друг другу беспорядочные, но страшные удары. Они кусали друг друга, и асфальт мгновенно потемнел от пролившейся крови — черновато-красной, почти такой же, как у обычных людей.

Дед пока что брал верх. Он заломал противника, подмяв его под себя, и я уже начал думать, что он победил. Но тут второй, мелкий, прыгнул деду на спину и вцепился клыками в загривок.

Дед страшно заревел. Было видно, что ему очень больно. Он потянул руку к мелкому и, схватив его за спецовку, не без труда оторвал от себя и швырнул прямо в забор. Однако старший воспользовался тем, что дедова хватка ослабла. Он моментально повалил его и взгромоздился на него сверху, прижав к земле.

Желание сбежать боролось во мне с желанием узнать, чем же всё закончится. Я хотел, чтобы дед победил, я не знал, чем могу ему помочь, но мне было невыносимо сознавать, что он может вот так вот глупо погибнуть из-за меня. Сомнения мои развеялись: я верил в то, что он защищал меня не как свою добычу, а как своего правнука. Как того, кого он знал и любил.

Тем временем дед не терял времени. Он схватил сидящего на нём врага прямо за пах и сильно сжал. Тот визгливо заголосил и попытался вырваться, но дед держал его железной хваткой. Рывком поднявшись на ноги, он сбив врага с ног, ухватил его за волосы и со всего размаху ударил лицом об асфальт. Потом ещё раз и ещё раз.

Раздался хруст, и старший сразу же обмяк и замер. Из его черепа лилась кровь, растекаясь большой красной лужей.

Мелкий стоял в сторонке, словно осмысливая произошедшее. Дед слез с трупа поверженного врага, но к моему удивлению, не обратил на мелкого никакого внимания. Наверное, он знал, что, оставшись без сильного покровителя, мелкий не посмеет на него напасть. Вероятно, он сам теперь стал его покровителем. Да и мелкий успокоился. Он подошёл к трупу, присел рядом и, приподняв обеими руками ногу мёртвого рабочего, с наслаждением погрузил в неё клыки и довольно зачавкал. Но дед не обратил на это отвратительное зрелище никакого внимания.

Отряхнувшись, как огромная собака, он развернулся в мою сторону. Всё лицо его было в крови, один глаз заплыл, спецовка пропиталась кровью.

Он направился прямо ко мне, — но я почему-то не боялся. Он подошёл почти вплотную, и теперь обнюхивал меня. Его лицо казалось спокойным, даже умиротворённым.

— Дед… Спасибо тебе, дед… — прошептал я, — ты меня спас. Прости, что сомневался в тебе. Я тебя не забыл, дед. Я обещал, что не забуду, и не забыл. Прости меня, из-за меня вы все умерли… Но ты знаешь, я думаю, это ненадолго. Скоро вы вернётесь… И я тоже, наверное… И мы будем снова жить, как прежде, и даже лучше… Потому что теперь я знаю, дед. Я знаю, как надо, что нужно делать. Ты же понимаешь меня, да?

Я протянул руку и коснулся его щеки, обросшей чёрной, жёсткой, как железная проволока, щетиной. Он склонил свою голову и положил её мне на плечо. Я гладил его по мокрым от крови волосам и видел, как заживают прямо на глазах его раны.

Вдруг по его могучему телу пробежала дрожь. Он засопел, заволновался, а я поднял глаза и увидел, что мертвый рабочий зашевелился. Его нога, которую жрал мелкий, на моих глазах зарастала новой плотью. Память Яшки услужливо подкинуло нужное слово: «регенерация».

Дед схватил меня за плечо и, развернув, легонько толкнул в спину. Он хотел, чтобы я уходил, не теряя времени, потому что скоро тот, второй, снова оживёт и наверняка захочет взять реванш.

И я побежал. По узкому, не замеченному мной ранее проулку, подальше от жуткого места и этих… Существ. Мне было жаль оставлять деда, но я понимал, что сейчас ничего не могу для него сделать. Прежде всего я должен был найти Куратора.


(Читать дальше: Точка 15. http://www.proza.ru/2013/08/13/122)