Стоп кадр - незавершенное движение любви

"Стоп кадр тоскующей души" - так я называю про себя удивительную способность людей умножать боль.

Дубль первый

Он был из той породы мужчин глядя на которых сразу понятно –  вожак. Коренастый, взгляд тяжелый и волевой из исподлобья. Его жена, эдакий тоненький стебелек, смотрела на него преданными собачьими глазами, полными беззаветной любви.
- Слушаю вас – сказала  я.
- У нас нет взаимопонимания, мне надоело видеть  ее вечно несчастное лицо – пробурчал он, – она всегда недовольна. Раз ей со мной  так плохо, я хочу развестись. Не понимаю, ну зачем мучиться! Куда она смотрела когда замуж выходила?
Она закрыла лицо руками и поникла.
- Мне нужна Женщина! Моя женщина, которая принимает меня таким, какой я есть, которая рядом, которая ровня. Хоть Вы понимаете меня?
-  Но ведь мы были так счастливы. Я стараюсь. Я так люблю тебя – лепетала она, но он не слышал ее.
- Это первый ваш брак? – поинтересовалась я.
- Нет, не первый, четвертый. - долгая пауза глядя мне в глаза. - А почему вы спросили?

Этот мужчина вырос в интернате, мать оставила его там совсем маленьким. Приходила раз в неделю или реже. Была всегда холодна.Он прошел через все муки жизни сироты, через жестокость детей, через побои, унижения, тотальное одиночество и боль. Сколько движений совершила его детская  душа навстречу матери, трудно представить. Да так и застыла она в незавершенном своем движении любви, на 40 с лишним лет.

Дубль второй

Она смотрела на меня словно через пелену,через туман грез, что проносились перед ее взором. Это   была такая  женщина, рядом с которой все время есть чувство словно она смотрит сквозь, куда-то в даль. Чем дальше я слушала ее неспешное повествование, тем холоднее и не уютнее  мне становилось.
Ее тонкие руки порхали словно мотыльки вокруг пламени, речь выверенная и отточенная, гротескный наряд. Шляпа с широкими полями лежала рядом на столе, кружевная пена на оборках юбки. Во всем образе сквозит тончайший налет, еще штрих и будет вульгарно, все на грани…
- Понимаете, я не могу сидеть на месте, я меняю дом за домом, мне нравится получать заказы в разных городах. Новый контракт – это всегда предвкушение приключения. Каждый раз это новые впечатления, новые люди, новые эмоции…Я обожаю жизнь, в ней всегда все меняется, - глядя сквозь меня широко открытыми стеклянными глазами говорила она.
- Вы не скучаете по дому? – спросила я, чтобы как-то стряхнуть странное оцепенение, которое постепенно начало обволакивать меня.
- Дом? –  она задрожала, ресницы  вспорхнули вверх. И вдруг затараторила – Он у меня внутри,  он всегда со мной. Я люблю мои картины и мешочки с лавандой. Я люблю моих собак Милу, Чарлза, Шушу и Максика. С самого детства они со мной,вы же помните, я вам говорила, их мне подарил отец. Знаете, я так долго просила у него собаку, несколько лет. А тут, а потом он взял и купил мне сразу четырех щенков. Это был самый счастливый день в моей жизни…

Через день ее отец  ушел, ушел  внезапно, трагически, глупо. Он обожал ее.  Боль  потери была такой сильной, практически невыносимой. Тепло, близость, забота, что он давал ей,  внезапно оборвались. В сердце зияющая, темная  пустота...
Каждый раз она усыпляла своих собак. Переезжала и заводила новых.  И для нее это были прежние Мила, Чарлз, Шушу и Максик, те которых подарил ей отец тогда. Но как только возникала нежность и  привязанность к питомцам, она сразу испытывала потребность переехать, прервать мучительную близость,затушить тот слабый огонек любви, чтобы не стать, Боже  упаси, уязвимой, раненой.
Снова и снова – упоительная потеря и радость "встречи" с отцом … Незавершенное движение любви – стоп кадр тоскующей души.

Дубль третий

Он не мог не курить, просто не мог, он чувствовал себя голым, если клубы дыма не окутывали его словно утренний туман. Голос глубокий, утробный, большие, печальные, проницательные глаза. Во всем облике сквозила какая- то надломленность, снаружи прикрытая небрежной надменностью. Он выглядел значительно старше своего возраста, в висках седина, поза полна усталости. Вся его фигура напоминала  одинокое дерево, что растет на вершине горы, искореженное ветрами, оно льнет к земле и всеми корнями цепляется за камни. Рассеянным взглядом он смотрел внутрь себя.
- Каждый раз все происходит одинаково. Страсть, вспышка, невероятная близость. Все ярко, романтично, красиво, глубоко. Но потом они начинают претендовать на мою свободу, и еще хуже, они начинают обижаться, что им не хватает моего внимания. Но я ведь даю им столько, сколько могу! Мы так много говорим, я им рассказываю о том, как это здорово, скучать друг по другу, и они вроде бы соглашаются.
- Что же происходит потом? – спросила я.
-  Потом? А потом, все резко обрывается, и они сразу же выскакивают замуж. Вы понимаете? Почему? И сейчас я решил, что вот так больше не будет.
- Что объединяет всех этих женщин, какие черты?
- Они  очень интересные, самостоятельные, яркие, взрослые. Я всегда рассчитываю на то, что они будут вести себя осознанно и зрело, а они вдруг впадают в детство и начинают ныть.
- Эти женщины обычно старше Вас?
- Обычно да. Потому я и ожидаю от них совсем иного поведения…

Он родился, как - то случайно. Мать всегда была увлечена собой, карьерой, славой, властью. Иногда он  с умилением рассказывал о том, как утром, когда богемная ее компания засыпала  в пьяном угаре, он четырех, пяти летний мальчик бродил среди грязной посуды и распластанных  тел, в поисках еды. Ее так часто не было рядом. Свобода и искусство – вот кумиры, которым она служила.
Теперь все его отношения с женщинами, это вечный вызов и месть ей. Избранницы всегда подобны его матери. Как только возникает подлинная близость, он всегда ускользает за своей высокой целью, за великой идеей очередного кино или спектакля. Он принадлежит  только богу, под названием «искусство». Все внезапно обрывается, он вдруг не отвечает на письма и смс, именно тогда, когда это больше всего нужно женщине. Конец заведомо известен. Упоительное мгновение – победа! И вот теперь это она тоскует по нему в неведении, это она, мама в лице очередной женщины, томится от одиночества, когда он на просторах своего Пути в «храме» искусства, прекрасен и недостижим…

Сколько таких историй можно рассказать? Бесконечное количество!
Я часто задаю себе вопрос, почему в своем стремлении убежать от боли и потерь мы порой выбираем самое мучительное место. Снова и снова повторяем эту боль, словно приколотые к стене иглой живые бабочки. Боль творит боль, мы мучаем себя и других, порождая бесконечные незавершенные движения любви…

Казалось бы, все так просто – сделай то, что не сделала твоя мать для тебя, дай другому то, что не получил ты. Останься с этой женщиной и отдай все свое тепло без остатка...

Позволь себе привязаться к своим питомцам всем сердцем и будь с ними до конца, останься рядом, не покидай их как твой отец тебя, и ты подаришь своей душе свободу. Вот она!

Однако, люди выбирают  страдать и жалеть себя, а не любить и отдавать. Отдавать именно то, чего сами так отчаянно хотят. Мы так старательно избегаем уязвимости, которая и есть условие реализации любви.

Мне иногда  так хочется встряхнуть людей за плечи и сказать: «Перестань жалеть себя! Открой глаза и сердце для любви»
Увы. Любовь, слышит и отвечает только на своем языке, а язык жалости и страданий ей не понятен.
Так и живем на волосок от счастья…