Записки мертвого адвоката. Отрывок

МЕЧТА

       «...Ночь читала книгу прожитых мгновений, теплый тихий ветер перелистывал страницы мягким влажным порывистым дыханием.
       Полумрак комнаты пристально разглядывала полная лукаво улыбающаяся луна. Девушка, облокотившись на подушку, пристально смотрела на меня, не понимая, почему заботливый друг так внезапно уснул, и вовсе не обращает на нее никакого внимания. Разлюбил или не любил – проверяя нахлынувшую догадку, принцесса склонилась надо мной, бесконечно красивая полная и пленительная грудь, послушная прекрасной хозяйке, коснулась моего спящего плеча.
       Конечно же, я не спал, а просто спокойно умер, загадывая тайну внезапного неожиданного воскрешения, возвращения на белый свет такой ясной лунной лукавой темной ночью.
       - Ты ведь не спишь? – ладошка девушки упала на мою грудь прямо над сердцем, и услышала гулкие толчки, поднимающегося вверх по бесконечной лестнице человека.
       - Ты не хочешь меня, совсем? – вздрогнувшим голосом спросила девушка, и, услышав мой тихий замирающий стон, испуганно убрала ладошку. Ее рука сокрушенно соскользнула вниз, и, наткнувшись на деревянного от долгой неподвижности матроса, уверенно и нежно обняла его. Мое неподвижное безразличие огорчило девушку, и лишь откровенно замерший по стойке смирно матрос смущал Алёнку своим непонятным поведением. Мои губы не смогли не ответить на ее долгий, бесконечно доверчивый влажный поцелуй, руки сами подсказали любимой единственно верное решение.
       И девушка осторожно, словно опасаясь сломать преданного и верного только ей матроса, нежно и заботливо, уверенно и властно сама помогла ему войти в совсем не подготовленную, не освещенную предварительным вниманием пещеру. Изумленный случившимся матрос замер в оцепенении, пещерка сама мило и медленно открывала ему тайну прикосновения к незнакомому и чуткому равновесию счастья. И девушка, словно разочарованна его покорностью, нежно выпроваживала его обратно, чтобы вновь вернуть и встретить для следующего изгнания.
       Упругая и недоступная прикосновениям уверенная красота ее груди ритмично пылала передо мной. Наши губы слились в бесконечном поиске друг друга. Мои руки помогали девушки все увереннее расправляться с пленником пещеры.
       Закрыв губами ухо девушки, я нашептывал ей самые сладкие слова стонущей во мне страсти, мои руки, послушные ее телу, помогали волшебным полушариям совершать путешествие по орбите яркой и такой земной близости, любви.
       Все непонятное так удивительно и бесконечно! Меня не было рядом с ней, моя мечта – познакомиться только-только зарождалась, волнуясь, как никогда прежде, я выбирал ей цветы на каком-то чужом и незнакомом рынке. Бродил по ночному городу в безнадежном ожидании встречи со своей любимой. Мечта отправляет в вечность, ее невозможно обжечь исполнением желания. Из безвозвратного далекого далека я видел, и чувствовал испепеляющую нас безрассудную и безжалостную страсть.
       Голова девушки давно упала на мое плечо, трепетное дрожание бедер и изменившийся от ее стонущего дыхания мир, не могли возвратить меня из мечты – познакомиться с ней, и попытаться заговорить. Это казалось невероятным, недоступным.
       Мечта очарования запрещает желать близости и думать о прикосновениях. Все это становится недоступным. Не сомневаясь в запрете даже права на рождение желаний своей плоти, я уверенно поправил подушечки под счастливым матросом, он задрожал от неожиданной потери поддержки, и, возмущенный такой несправедливостью, вновь пожелал вернуться на тропу всех его желаний. Искренний и покорный, дрожащий от такого обращения матрос, не мог расстаться со своими желаниями. Волны пленительного обмана увлекали мою любимую в пропасть, в горящую темноту бездны.
      Я ласкал ее спину поспешными поцелуями, придерживал руками пленительные, повлажневшие плечи, и никак не мог защитить свою единственную любимую от неукротимого и жадного любопытства матроса. Падкий на смену переживаний, он выходил из пещеры, чтобы проникнуть в полюбившейся ему темный шелк ласковой теплой шахты. Оставаясь уверенным и очень осторожным. Тело любимой почти не откликалось на мои извинительные ласки. Матовая белизна ее ставшей очень мягкой потерявшей упругость груди возбуждала матроса все больше и больше. Он искал все новых и новых ощущений, ласково нащупывая дорогу между грудей девушки под моими, объединяющими их ладонями.
      Случившийся уже давно рассвет, не оставлял никакой надежды на исполнение моей мечты – познакомиться со своей любимой, найти единственные ласковые слова, извиниться, вымолить прощение за свою навязчивую неопытность и невозможность рождения желаний из-за такой вот случившейся неисполнимой мечты – мечтать и мечтать о неистребимой никакими желаниями мечте - любить и быть любимым...»