Странный дом

Мы познакомились с Романьей на какой-то тусовке. Само знакомство я подробно уже не помню - были пьяны и всякое такое. Вообще, его звали, конечно, Рома, но друзья и знакомые называли Романья, уж не знаю почему. Высокий, довольно смазливый, в хороших шмотках - типичный золотой мальчик. Потом мы, конечно, поехали к нему, а спустя пару недель стали жить вместе. Как-то так внезапно у нас закрутилось что-то вроде отношений.

Снаружи дом был большим, но ничего особенного, и он жил там один, что удивительно. Обшитый белым сайдингом - привет из 90-х, два  этажа, балкон и гараж. Уже в коридоре становилось понятно, что проектировал дом чокнутый архитектор. Сначала вы попадали в огромный и мрачный холл, откуда наверх вела винтовая лестница. Там, прямо под крышей, были спальня, детская (зачем она понадобилась двадцатипятилетнему парню - до сих пор загадка), и еще две комнаты, в которые мне ни разу не довелось попасть, потому что они никогда не открывались. Где прятались ключи, никто не знал, даже Романья.
На первом этаже размещались ванная, огромная кухня, спальня и довольно своеобразный зал. В этом зале дизайнер потрудился на славу. Все странности описывать не буду, остановлюсь на главной. Прямо по центру комнаты располагалась лестница, маленькая копия той, что вела из холла наверх, и вот, эта лестница уводила вниз, в подвал. Подвал был, мягко скажем, жутковат. Вместе с тем, он располагал прачечной, сауной, тренажерным залом и был нереально огромным - проходил по всему фундаменту дома. От хлопка ладоней все озарялось светом галогенных ламп, и вообще, там можно было даже жить, но почему-то при одном только взгляде вниз страшно становилось до одури.
Вообще, и весь дом, задержись в нем больше, чем на час, начинал навевать несказанный ужас. Казалось, будто кто-то глядит из угла, часто пропадали вещи, что-то вечно падало, особенно ночами, а на втором этаже периодически ни с того, ни с сего начинал мигать свет, хотя с электрикой и разводкой все было в порядке.
Жили мы почему-то в той единственной спальне, что находилась на первом этаже, в остальных комнатах могли не бывать по несколько месяцев, а все мои попытки навести в доме уют вызывали у Романьи негодование. Он просил никуда не лезть, не подниматься одной наверх, не спускаться вниз и вообще по возможности ни к чему не прикасаться. Поначалу женское желание все сделать красиво, конечно, бунтовало, но потом я расслабилась.
Не только я замечала, что дом очень странный. Романья, как вы уже поняли, был тусовщик тот еще: он не работал, баловался косячками, попивал, а дружбу водил с такими же богатыми бездельниками. Так вот, никто из его приятелей не соглашался остаться у нас на ночь, как бы далеко не надо было ехать домой. Романья же частенько выходил из себя, но теперь я понимаю, что это дом сделал его таким.
Забыла сказать, что прямо возле дома находилась заброшенная автозаправка, а чуть дальше через дорогу - старое, еще немецкое городское  кладбище.
 
Я никогда не боялась призраков и прочей ерунды - чего, собственно, бояться, если они мертвые. А тут всегда было ощущение, что в доме кто-то живет, причем, этот кто-то и есть хозяин, а вовсе не Романья. И почему-то казалось, что оно поселилось здесь задолго до того, как сам дом был построен. Насмотревшись в интернете всякого, я решила вызвать сущность на контакт, но для начала - задобрить. Как-то перед сном я оставила на столе рюмку коньяку, а рядом положила соленый огурец (конфет у меня не было). Романья накануне реанимировал там утопленный телефон и забыл отвертку.
Едва мы легли спать, как на кухне раздался страшный грохот, а перед этим  будто что-то покатилось. Я попросила Романью встать и проверить, все ли в порядке, но хрен там - он дрожал под одеялом и даже голову оттуда боялся вытащить. Ну, нет, так нет, я особо заморачиваться не стала и благополучно уснула.
Утром нас ждал небольшой сюрприз: рюмка, в которой был коньяк, стояла пустая и как будто бы целая, но потом я заметила, что она покрыта сеткой тоненьких трещин, а, когда попыталась взять ее в руки, буквально рассыпалась в прах. Огурец лежал на полу, он был сморщенный, будто кто-то высосал из него всю влагу. Отвертки на столе не было. Позже я обнаружила ее глубоко засаженной в сиденье стула. Это был стул, на котором обычно сидел Романья. Что сделалось с ним самим  - это просто неописуемо. Он кричал, бесновался, злобно вращал глазами и проклинал меня, а ведь, согласитесь, никаких спиритических сеансов и прочей ереси не было, просто немного выпивки и огурец.

Вечером, придя с учебы, я впервые увидела Его. Он сидел на плитке в холле, обхватив колени руками, и печально смотрел. Я потрясла головой, закрыла глаза, а когда открыла их, все было как обычно.  Я  толком ничего и не разглядела. Когда рассказала про это Романье, в него будто бес вселился. Заткнись, говорит, заткнись, я каждый день вижу то же самое!
Потом  страдалец из мира, как мне думается, мертвых совсем обнаглел: пару раз нахально сидел в спальне прямо на покрывале, свешивался вниз головой с лестницы, а однажды схватил за ногу, когда я развешивала белье после стирки.
Как вы уже заметили, я видела все это, но почему-то не боялась. На Романью же было больно смотреть, бедняга совсем сдал.
Склонный к припадкам, он вел себя просто из рук вон, а однажды устроил в доме погром и метнул в меня утюгом (слава богу, выключенным). Все это стало порядком надоедать, и я решила, что пора валить обратно к родителям, что, собственно, и сделала. Ночью позвонил Романья, он рыдал и трясся, он скулил как щенок, он умолял, чтобы я скорее возвращалась, говорил, что дико скучает и что не может без меня. Но я-то понимала, что он просто боится оставаться в доме один.

Родители, надо сказать, в то время конкретно напрягали занудством, и я решила, что сжалюсь и вернусь обратно. После моего возвращения в доме все сделалось еще хуже. Призрачный унылец взял моду ходить ночами по двору и раскатывать на качелях, чем доводил Романью до безумного состояния.
Однажды в субботний вечер разразилась гроза, Романья где-то тусил с друзьями (мне кажется, что он свалил специально, чтобы не находиться в такую погоду в доме), а у меня что-то болело, то ли голова, то ли месячные начались. Когда подействовала таблетка, и боль отпустила, я поднялась наверх, чтобы что-то взять. Что там делалось - это не передать. Все лампочки мигали как сумасшедшие, а запертые двери тряслись, будто кто-то пытался выбить их изнутри. Тут, признаться, даже меня проняло.
Я быстренько вернулась вниз и решила дожидаться Романью в спальне. Комната, из которой можно было спуститься в подвал, находилась прямо за стеной, и я клянусь, что в ней кто-то был, потому что отчетливо слышались шорохи, скрипы и голоса. Я расстелила постель и забралась под одеяло. Внизу, в подвале, всю ночь раздавались шаги, я пыталась уснуть, но не получалось, и пришлось просто лежать, укрывшись с головой. В этот момент я четко осознала, что начинаю превращаться в параноика вроде Романьи, и если останусь здесь, то точно сойду с ума. Утром, когда он пришел, я сказала, что между нами все кончено, и съехала к родителям.

Разумеется, Романья звонил мне еще долго, особенно по ночам. Как правило, он был не в себе, нес чушь, и довел до того, что я просто перестала брать трубку. Потом от общих друзей я узнала, что папаша забрал сына в другую страну, где поместил в  клинику для богатых придурков. В любом случае, с тех пор в нашем городе я его ни разу не встречала. Дом, насколько мне известно, продали, и искренне жаль людей, купивших его.
Прошло уже лет пять, и как-то на днях я побывала на той улице, но, как ни вглядывалась в стоящие у дороги особняки, а этого не нашла. Возможно, его переделали, а может, и снесли, но факт остается фактом - дома, обшитого белым сайдингом, там больше не было. Теперь, вспоминая все это, я задаюсь вопросом: что же все-таки происходило? Но, сказать по правде, слишком часто об этом не думаю, ведь главное, что я не сошла с ума и до сих пор жива.