Другое Солнце. Часть 2. Точка 15

Точка 11: http://www.proza.ru/2013/08/11/1743
Точка 12: http://www.proza.ru/2013/08/12/237
Точка 13: http://www.proza.ru/2013/08/12/1993
Точка 14: http://www.proza.ru/2013/08/12/2048

15. Смена дислокации. Исходная Точка: Юг, Библиотека



Спустя некоторое время после расставания с дедом, мне удалось добраться до кубического здания, расположившегося в южной части города.

Первым, что я обнаружил, и что меня поразило, стали поистине титанические размеры самого здания. Оно было выше любого дома, даже несмотря на то, что здешние дома были непривычно высоки для меня — по 16 этажей. Но это здание было, наверное, втрое выше. На его стенах не было никаких признаков окон. Оно напоминало гигантский кубик, оставленный здесь ребёнком-великаном.

Здание окружал бетонный забор с проходной и решётчатыми воротами. Я заметил, что на воротах висит замок, а металл давно заржавел: очевидно, ими уже очень давно не пользовались.

На проходной тоже никого не было видно. Я постучал в дверь, но мне никто не ответил. Тогда я потянул ручку вниз — и точно, дверь оказалась незаперта.

Здесь и правда было пусто. Всюду скопилась пыль, на старом стуле определённо уже давно никто не сидел. Я прошёл через проходную во внутренний двор и оказался перед громадой здания.

Около двойных дверей, напоминавших сейфовые двери хранилища, висела неприметная табличка. На табличке было написано:

«Первая Городская Библиотека»


Надпись меня несколько озадачила. Нет, если забыть о том, что город — это Ад, то тогда всё нормально. Но зачем библиотека в Аду? Неужели грешники не прочь почитать в свободное время?

Хотя предчувствие у меня было нехорошее.

Я подошёл к двери и потянул за ручку. Дверь, однако, и не подумала поддаться, однако в голове у меня неожиданно зазвучал приятный женский голос:

— Производится идентификация. Пожалуйста, ждите.

Это было знакомо. Почти так же интерфейс Стены говорил со мной тогда. Видимо, здесь было что-то похожее.

С полминуты ничего не происходило, затем голос зазвучал снова:

— Пользователь не зарегистрирован. Пожалуйста, назовите своё имя и цель визита.
— Данилов Леонид Андреевич. Ищу Куратора Нового Мира, — почему-то я решил, что лучше сказать всё как есть.
— Назовите ваш посмертный возраст.

Этот вопрос поначалу поставил меня в тупик, но потом я вспомнил, что умер, когда в первый раз вышел за пределы села.

— Семнадцать лет.
— Производится поиск по базе данных…

Голос снова умолк, а я думал, интересно, сможет ли он меня найти? Если я правда умер, попал ли я в Ад сразу же после того, как покинул село, или же…

— Производится поиск по базе данных. Пожалуйста, подождите, — повторил голос.

Не находит, подумал я. А может, я не умер?

— Соответствие найдено, — наконец произнёс голос. — Добро пожаловать, пользователь Данилов Леонид Андреевич, персональный номер 6568332455.

После этого в двери что-то щёлкнуло, и она плавно распахнулась. Помедлив, я зашёл внутрь. Кто знает, может быть я найду Куратора здесь? И пускай библиотека казалась безлюдной; в конце концов, город тоже сперва казался мне безлюдным. Но теперь я понимаю, что это не так. Наверное, всё дело в том, что в Аду вряд ли кто-то гуляет по улицам.

Здесь был коридор, с виду больше всего напоминавший чуть сплюснутую с боков алюминиевую трубу. Полированный металл блестел в лучах невидимых ламп. Проходя по коридору вглубь здания, я неожиданно услышал довольно громкий писк; в ту же секунду на небольшой поддончик, отформованный прямо в стене, из щели выпал, судя по всему, билет, содержавший мою фамилию, имя и отчество, а также персональный номер, который был назван мне на входе.

Футуристично тут у них, пришло мне в голову новое слово. Впрочем, не будь я Яшкой, точнее, не будь у меня его памяти, данная картина меня бы изрядно удивила. А так я, кажется, ничему и не удивлялся.

— Пользователь Данилов Леонид Андреевич, персональный номер 6568332455, пожалуйста, проследуйте к лифтам.

И где же у вас тут лифты, подумал я, но коридор уже вывел меня в основной… В основную шахту — наверное, так было бы правильно, потому что больше всего внутренности куба напоминали колодец или шахту лифта столь же колоссальных размеров. Сами лифты были тут же; прозрачные яйцевидные капсулы были «пришвартованы» к небольшой платформе, зависшей над пропастью. От коридора до платформы протянулся металлический мостик, вид которого доверия не внушал. Но — делать нечего. Кроме того, мне казалось, что самый сильный страх на сегодня я уже пережил.

Когда я наконец добрался до платформы, двери одного из лифтов гостеприимно распахнулись, и столь же самостоятельно закрылись, когда я зашёл внутрь. А потом лифт поехал вниз, — судя по всему, очень быстро: я даже не успевал разглядеть проносившиеся мимо меня на огромной скорости этажи.

А этажей было много. Очевидно, сам куб был чем-то вроде вершины айсберга, тогда как основная масса этажей находилась под землей. А я всё думал, странная библиотека. Тут, должно быть, все книги мира. Неожиданно вспомнился разговор с Яшкой, когда он сравнивал людей с книгами. Может быть, тут вовсе не книги хранятся, а люди? Что же тут на самом деле творится?

Наконец лифт стал замедляться и вскоре остановился. Двери разъехались в стороны, и тогда я понял, что здание в действительности куда больше, чем мне казалось. Впрочем, памятуя о словах Яшки о том, что Ад — это не место, а образ восприятия, я предположил, что библиотека тоже не является местом, а потому не имеет границ. Но, как бы там ни было, этаж оказался весьма масштабным помещением, больше напоминавшим ангар или промышленный склад. От самого балкона этажа начинались стройные ряды стеллажей, полные книг. Они простирались в куда-то вдаль, уходя будто бы до самого горизонта.

А на металле стены возле входа на этаж были выгравированы цифры: 040. Я не знал, что они означали; но если это была нумерация этажей, то она была довольно причудлива. Я в который раз благословил Яшку и его память, благодаря которым я мог не теряться в столь новых для меня декорациях.

Впрочем, нельзя было терять время. Кто знает, сколько ещё я буду бродить по Аду, пока найду этого неизвестного Куратора?

На первый взгляд казалось, что здесь нет ничего, кроме книг. Сами книги, впрочем, не несли на корешке ни фамилии автора, ни названия, а только номер. Я подумал, что, возможно, это те самые персональные номера, вроде моего? Видимо, библиотека всё-таки представляла собой базу данных по людям. Вот только зачем Аду такая база данных? Этого я не знал. Не знал и Яшка, — его память ничего не подсказывала мне.

Я шёл вдоль сплошных рядов стеллажей, напоминавших стены; они уходили вершинами к самому потолку (которого, впрочем, не было видно), и только иногда прерывались, образуя перекрёстки. Видимость была довольно хорошая, несмотря на расстояния, так что мне было видно, есть ли кто-нибудь рядом со стеллажами или нет, и пока что я никого здесь не заметил.

Однако, проходя через очередной перекрёсток, я неожиданно увидел невдалеке человеческую фигуру с книгой. Это было странно: я был готов поклясться, что секунду назад там никого не было.

Я подошёл ближе, — но человек пропал! У меня возникло странное чувство. Мне казалось, что он никуда не делся, что он стоит всё там же, но по какой-то неясной причине я его не вижу. Тогда я снова отошёл назад к перекрёстку — и точно, человек снова появился! Яшкина память выдала нужный термин: «оптическая иллюзия». Я понял: здесь сходились не только «дороги», пролегавшие между стеллажами, но и плоскости, в которых находилась библиотека — та, в которой был я, и та, в которой был незнакомец. То есть если я хотел приблизиться к нему, мне нужно было попасть в его плоскость. Но как это сделать? Вопрос…

Внезапно в голову пришла простая, даже банальная мысль. Я встал на перекрёстке и крикнул:

— Эй, вы!

Человек перестал читать, поднял голову и огляделся. Увидел ли он меня? Я не знал.

— Да, вы, вы! Идите сюда, к перекрёстку!

И он пошёл! А я вспомнил, что раньше верили в то, что перекрёстки являются ключевыми точками между мирами, иными словами, между Этой Стороной и Той. Если следовать этой логике…

— Кто вы, и что вам от меня понадобилось? — спросил мужчина, входя в просвет перекрёстка.

Он был невысокого роста и неопределённо-среднего возраста, худой и какой-то нескладный. На грушевидном носу сидели круглые очки. Остатки пегой шевелюры кучерявились на висках. На нём были мятые серые брюки, столь же мятая когда-то белая рубашка и коричневый кардиган (ещё одно подсказанное Яшкой слово).

— Повторюсь: кто вы, и что вам от меня надо? — переспросил он.
— Э-э… Я… Странник.
— Странник?
— Точно.
— И что с того? — он смотрел на меня поверх очков, и было видно, что ему не терпится вернуться к книге, которая, я заметил, была совсем не такой, как те, что я видел на полках. Это явно было какое-то художественное произведение.
— Да я не то чтобы… А что вы читаете?
— И это всё, что хотели у меня узнать? Что я читаю?
— Вообще-то, нет… Я хотел спросить, знаете ли вы что-нибудь о Кураторе Нового Мира.
— О Кураторе? — кажется, в этот момент я стал для него вдвое подозрительней. — А почему вы спрашиваете?
— Видите ли, я ищу Куратора Нового Мира, с целью передать ему знания от Куратора Мира Старого, чтобы он смог уйти отсюда в Новый Мир, тем самым завершив перерождение миров.
— Хм, — хмыкнул он недоверчиво. — И зачем же вы в таком случае пришли сюда?
— Я думал… Я ведь не знаю, где его искать… Думал, он может быть здесь…
— Пфф! Вот глупости. Откуда ему здесь взяться? — фыркнул мужчина.
— Понятия не имею. А почему бы ему тут не быть? — мне подумалось, что наша беседа приобретает какой-то абсурдный оттенок.
— «Почему», «почему», — передразнил меня мужчина, — понятия не имею, почему. Это вы мне скажите, почему вы отрываете людей от их занятий, тем более в библиотеке? Вам что, делать больше нечего? Идите и ищите своего Куратора, а мне не мешайте. Вы себе и представить не можете, чем я жертвую ради того, чтобы с вами тут лясы точить.
— А чем вы жертвуете? — заволновался я. — Я правда не хотел вам мешать, просто я тут в первый раз, и не знаю, к кому обратиться… Меня тут уже чуть рабочие не съели на улице… К слову, вы меня, случаем, съесть не хотите?

Вот теперь он явно разозлился. Его сморщенное личико побагровело, глаза вылезли из орбит, хилая грудь раздулась от возмущения…

— Да что вы себе позволяете?! — взорвался он. — Я вам что — упырь какой-нибудь, что ли?! Вы что, совсем спятили?! Да вам в Больницу надо! Вот куда!
— То есть Куратор там, в больнице?
— Там! Или не там! Там! Только отстаньте от меня! — он хотел уйти, но что-то ему не давало это сделать. Казалось, он не может выйти за границы освещённого квадрата перекрёстка, что он заперт в нём. И вынужден торчать тут со мной.
— Так там или не там? — спросил я. Мне было немного неловко, но в то же время я понимал, что это, возможно, мой шанс узнать, где же находится Куратор.
— Там! Там, там, там, там, там! Только отстаньте от меня, ну пожалуйста! — взмолился он. — Дайте мне уйти!
— Нет, погодите. Вы меня, может быть, за нос водите, — я решил идти до конца. — Может, и не знаете ничего, просто избавиться хотите. Так, короче: либо вы рассказываете, где мне искать Куратора, либо с этого перекрёстка вам никогда более не сойти.
— Не-ет, — плаксиво протянул Человечек (почему-то хотелось называть его именно так), — ну за что же мне такое го-оре… Вы злодей, вам об этом известно? Ха, а ещё Странником себя называете! Три «ха-ха»! Где ваша добродетель, Странник?
— О, ну ладно… — я сделал вид, что отчаялся и собрался уходить, не отпустив моего пленника.
— Нет-нет-нет! Не уходите! — закричал Человечек. — Я пошутил. Пошутил! Знаете ли вы, юноша, что значат для меня книги? Это же целый мир! Тысячи, миллионы миров! Прекрасных миров! Я наслаждаюсь каждой строчкой, каждым словом! Но увы! Книжки такие тоненькие, такие маленькие! И так быстро кончаются, кончаются, кончаются, — и я снова тут, тут, тут, в этой проклятой библиотеке, в этом проклятом Аду! Я в отчаянии, и всё, что может меня от этого спасти — это книги. А вы, вы удерживаете меня тут, и я страдаю, страдаю, как же вы этого не понимаете?! Вы, бездушное чудовище!
— Ах, значит я бездушен? Хорошо. Тогда посидим, подумаем… — я присел на корточки рядом со стеллажом и в задумчивости посмотрел вверх. — Хотя, может, стоит сразу уйти?
— Нет!!! — возопил Человечек. — К тому же, если вы уйдёте, вы никогда не узнаете, где этот ваш Куратор!
— А вам-то это откуда известно? — поинтересовался я.
— Ну а как же, — приосанился он. — Я ведь не просто так книжки читаю. Здесь, в этой библиотеке, помимо тех волшебных книг, которые составляют мой мир, есть книги скучные и малоинтересные. В них содержится вся информация обо всех людях, когда-либо поступавших сюда, в том числе и о тех, что были Кураторами! А? Как вам такое?
— Неплохо, одно только непонятно: если эти книги скучные, зачем вы их читаете?
— Потому что, молодой человек, эти книги — информация, — Человечек снисходительно улыбнулся, — и информация ценная. А значит, я всегда могу использовать её в собственных целях… Информация продаётся и покупается, если вы не в курсе. Кто знает, что я могу получить за неё? Вот вы. Что вы можете мне дать за информацию о человеке, который должен будет стать первым Куратором Нового Мира?
— Мм, дайте подумать… — я почесал в затылке. — Я могу дать вам… Возможность сойти с этого места?
— Да ну вас, — обиделся Человечек. — Вы — подлый и наглый тип. Ни грамма уважения к старшим. Может быть… Вы сможете предложить мне что-нибудь более… Ценное?
— …А вы тогда останетесь на этом самом месте навсегда? — уточнил я.
— А-аа! Чтоб вам пусто было! — вскричал Человечек. — Ладно! Я согласен на ваши варварские, бесчеловечные условия! Но! Вы должны сделать следующее: найти Библиотекаря и уговорить его продлить абонемент на имя Червякова Иннокентия Петровича.
— Это вы — Иннокентий Петрович?
— Мы, мы, — сварливо отозвался Червяков, — вам-то что, безымянный юнец.
— А с чего бы мне это делать? — я решил в долгу не оставаться. Иннокентий Петрович побледнел, потом побагровел, после чего лицо его снова приобрело свой неопределённо-серый цвет.
— Вы садист, юноша. Вот что я вам скажу. Но — ладно. Ладно! Я ведь по натуре своей добряк, да-с, и отходчив очень. Вот меня все и обижают, кому не лень. Эх! Что с вас взять-то. В общем, слушайте. Куратор ваш — в Больнице. Знаете, где это?
— Нет, не знаю.
— Да вы что же, с неба свалились, что ли? — изумился Иннокентий Петрович, но сразу же махнул рукой. — А, чёрт с вами. Больница — это круглое здание в северной части города. Вам туда надо.
— А кого там искать-то?
— Ну как это — кого? — снова удивился он. — Куратора. Вы же Куратора ищете, так?
— Да, но… Там ведь наверняка много народу, и всё такое… Как я его узнаю? Да и…
— Там не много народу, — перебил меня Червяков, — не больше, чем здесь. А узнать вы его легко узнаете, он там один такой, второго во всём городе нет.
— Расплывчатая характеристика… Поточнее никак?
— Для того, чтобы было поточнее, нужна книга. А книги у меня нет, она на другом этаже. Так что, увы и ах, тут я вам помочь не могу. Если только найдёте Библиотекаря и спросите у него. Он вам, возможно, и не скажет ничего, но вы попробуйте. Вдруг вам и его поймать удастся, хе-хе-хе… — он мелко, дробно рассмеялся, но мигом посерьёзнел. — Главное — не забудьте ему сказать про абонемент! Вы обещали!
— Когда это я обещал? — искренне удивился я.
— Обещали!! — взвизгнул Червяков. — А не то меня на другой круг отправят, травить будут, мучить! Неужели в вас нет ни капли сострадания! Я ведь вам помог, помогите и вы мне!!

Я вздохнул. Ладно, хоть что-то.

— Бог с вами, Иннокентий Петрович. Я попрошу Библиотекаря, чтобы он продлил ваш абонемент. Но если откажется — уговаривать не стану, ясно вам? Просто попробую, не больше!
— Да-да, конечно! — он быстро-быстро закивал головой, — Да-да, просто попробуете, не больше, нет-нет, не больше!
— А скажите, почему вы не хотите на другой круг? — спросил я, но, увидев, какими цветами переливается лицо моего «друга», спохватился. — Простите, я понимаю…
— Ни чер-та вы не понимаете! — зло бросил он. — Потому что круг — это ещё что, но потом, потом-то мой срок здесь закончится! И я опять попаду в тот дурацкий, глупый, жестокий мир! А я этого не хочу! Ясно вам или нет?!

Я удивился:

— То есть… Вы не хотите возвращаться в Мир Людей?
— Совершенно верно, вы адски проницательны, мой юный друг! — съязвил Червяков.
— Но почему?
— Почему?! Почему?! Да потому что! Потому что тот мир — глупый! Жестокий! Несправедливый! Там есть только боль! Ненависть! Подлость! Ясно вам?! Я туда не хочу, я хочу жить в своих мирах, в своих книгах! О, неужели это не понятно? Мои миры прекрасны! Совершенны! Пусть даже и малы. Пусть! Но зато я не променяю ни буковки, ни точечки моего мира на все блага вашего! Так-то!

Я встал.

— Да я, в общем-то, и не предлагаю. Пожалуй, моему миру будет даже лучше, если в нём не будет вас. Идите, возвращайтесь к своим книжкам.
— Я могу идти? — спросил он.
— Да.
— Могу идти? Точно?
— Да, да.
— Могу? Идти?
— Да катитесь вы уже! — не выдержал я. Червяков дробно рассмеялся и вышел из плоскости перекрёстка.
— Глупец, — насмешливо сказал он. — Мог бы меня долго с собой таскать, и я ничего бы не смог сделать. Ха-ха, глупец. Наивный мальчишка. Давай, иди, ищи своего Куратора!

С этими словами он просто пропал, как сквозь землю провалился.

— Да больно ты мне нужен, — процедил я. Удивительно, я по натуре человек беззлобный, но этот тип меня почти довёл. Надо было оставить его там навсегда.

«А впрочем, какая разница. Свой приговор он давно подписал».

Я вздохнул. Теперь мне предстояло найти Библиотекаря.


…


Я продолжал своё странствие по библиотеке, и порой мне казалось, что ему никогда не будет конца. Не имея ни малейшего представления о том, где может быть этот самый Библиотекарь, я исследовал, наверное, весь этаж 040, хотя до его границ так и не дошёл.

На всей его протяжённости мне так никто более и не встретился. Червякова я тоже больше не видел; наверное, спрятался в своих книжно-бумажных мирах, чтобы не попадаться мне.

Я уже начал отчаиваться. От долгих скитаний я устал; мне казалось, что даже дорога от села до Стены заняла у нас с Яшкой меньше времени и отняла меньше сил, и неважно, была ли она иллюзорна или нет.

Разумно было бы выйти к лифтам, однако я не видел никаких указателей, по которым можно было бы сориентироваться. За время своего пути я не раз сворачивал, и теперь, кажется, просто-напросто заблудился.

Я сидел на очередном перекрёстке, вытянув ноги и повесив голову. Мысленно я сетовал на Яшку, который называл мою участь увеселительной прогулкой, и на Канцлера, который, вопреки своему обещанию, так и не показался. Я бы, наверное, уже давно отчаялся, но, напоминая себе всё это время о том, что от меня зависит судьба всех этих людей и мира в целом, каждый раз собирался с силами и продолжал свои бесконечные поиски.

Однако усталость взяла своё, и пока что я просто сидел на перекрёстке. Нужно было взять себя в руки и идти дальше, и я было уже собрался с силами, чтобы встать, когда услышал голос:

— О, ещё одна заблудшая душа. А вы как здесь очутились?

В просвет перекрёстка вышел молодой человек. Он был худ, даже тощ. Бесформенный бурый свитер явно на несколько размеров больше болтался на нём, как лохмотья на пугале. Чёрные, довольно длинные, лохматые волосы торчали во все стороны; клочковатая бородка также росла весьма хаотично. Лицо его с ноздреватой, блестевшей салом кожей, массивным кривоватым носом и печальным ртом отталкивало взгляд, а в глазах неопределённого цвета застыл интерес пополам с грустью и безразличием. Он подошёл ближе. Паукообразная фигура его сложилась вчетверо; он присел на пол рядом со мной и, склонив голову набок и пожёвывая губы, теперь разглядывал меня очень внимательно, словно изучал, запоминал.

— Вы интересная личность, — наконец сказал он. — Может быть, мне сделать вас своим героем? Как вас зовут?
— А… Лёня… Странник… — выдавил я из себя. Он заинтересованно покивал головой:
— Странник, значит? Очень приятно, знаете ли… А я — Писатель.
— Писатель? А имя у вас есть? — не то чтобы это было мне интересно, но отчего бы не поддержать разговор?
— Имя?.. — он задумался, словно что-то вспоминал. Потом покачал головой. — Нет, имени нет. Когда-то давно у меня было множество имён, но я их все забыл… У меня, вы знаете, ужасная память… Ничего толком не могу вспомнить… М-да… Так о чём это я? А, ну да. Нет, имени нет. Когда-то давно у меня было множество имён, но… Или это я уже говорил?
— Говорили, — вежливо ответил я.
— А. Спасибо. А что вы, собственно говоря, забыли в этом странном месте, м?
— Да как вам сказать… В общем, я ищу Библиотекаря, — я решил не говорить ему о Кураторе сразу же. Мало ли, что у него на уме.

Писатель вновь ушёл в раздумья.

— Библиотекарь… Это такой тип… В сером… Черные волосы и синие глаза… Звать Леонард фон Кшиштофф, но он предпочитает, чтобы его называли просто Леон. Раньше он был Духом-Воином Тени, но пал во Второй Войне, к тому же был проклят Духом-Воином Радуги по имени Гермес(1)… Вследствие чего долгое время скитался по Миру Людей, пока, наконец, не дождался Реформации Сияющего Сына Радуги и долгожданной амнистии. Получил возможность вернуться в Мир Духов, но предпочёл не заходить дальше Преисподней. С тех пор работает на доктора Виктора Себастьяна Хантера, местного Дьявола, служа Библиотекарем в этом всеми забытом месте.

Я подобрал челюсть.

— Вы что — Дух??
— Кто Дух, я? Нет-нет, что вы. Я такой же человек, как и вы… Точнее, такая же заблудшая душа, как и вы. Вы ведь здесь не срок мотаете, правда?
— Что, простите?
— Я говорю, вы же не мученик? — он запустил пальцы в шевелюру и с наслаждением почесался, прикрыв глаза от удовольствия.
— Нет, наверное, всё же не мученик…
— Конечно не мученик. Потому что, кабы вы были мученик, вы бы сейчас тут со мной не разговаривали.
— А вы, значит, тоже не мученик? — спросил я. Вообще, для мученика он был слишком странен. К тому же, сложно было себе представить, что за мучения могут быть в библиотеке.
— С чего вы так решили? — неожиданно спросил он. — А, понятно. Вы не можете себе представить, что за мучения могут быть в библиотеке, правда?
— Вы что — мысли читаете? — изумился я.
— В нескольких смыслах так оно и есть… Но вы это зря. Вы Червя видели?
— Кого-кого?
— Червя Книжного, Иннокентием Петровичем кличут.
— А, Червяков! Видел, он меня умолял попросить за него Библиотекаря, чтобы тот продлил ему абонемент.
— Да-да, — мой собеседник кивнул. — Он всех просит. Но, несмотря на его утверждения, что ему тут лучше всего и тэ дэ, он самый что ни на есть мученик. Его мучения состоят именно в этом.
— В продлении абонемента? — недоверчиво спросил я.
— Нет. В том, что он мечтает жить в книгах, в чудесных сюжетах, несмотря на то, что книги очень короткие, а ему постоянно грозит новый круг, то есть изгнание отсюда. Это для него хуже всего, он живёт в постоянном страхе лишиться единственного, что у него есть в жизни — его выдуманных миров. Знаете, может быть это и не выглядит мучениями для вас, но для него это самые ужасные мучения, уж вы мне поверьте. Каждая минута, проведённая им вне его книг для него равносильна самым бесчеловечным истязаниям. Беднягу только пожалеть можно.
— Д-да, наверное… — несмотря на его слова, жалость к Иннокентию Петровичу во мне так и не проснулась.
— Вижу, я вас не убедил… — меланхолично заметил Писатель. — Впрочем, какая разница? Червь — это Червь, что нам до него, правда? У нас своя музыка… Вы любите музыку, Лёня?
— Му…Музыку?
— А, забудьте. Музыка — это непросто. Вообще, любое творчество — это непросто, но музыка всегда казалась мне какой-то особенно непростой формой творчества… А, собственно говоря, вы-то что тут ищете?
— Так Библиотекаря же… — я начинал думать, что у меня едва ли получится вытянуть из этого типа хоть сколько-нибудь дельную информацию.
— А-а, да-да, припоминаю. Библиотекарь… Это такой тип, в сером… Тьфу-ты! — он дернул себя за бородку. — Должен вам сказать, Библиотекарь — он такой. Появляется только тогда, когда в нём есть надобность… И то не всегда. Сдаётся мне, вы всё-таки ищете нечто иное… Но, если Библиотекарь и правда может вам помочь, рано или поздно вы его встретите.
— Я брожу тут уже… Сам не знаю сколько времени. И пока что Библиотекаря не встречал, — устало ответил я. Этот тип начинал меня раздражать, пусть даже ничего плохого и не делал.
— Да вы не серди-итесь, — скучливо протянул он. — Тем более, эмоции ваши вам всё равно не помогут… Да и потом, а что вы хотели? Вы в Аду. Понимаете? В А-ду. А Ад — это такое место… Тут всё нудно и непросто. Особенно в библиотеке. Хотя, если честно, больница не сильно лучше.
— А что там, в больнице?
— А что, у вас есть там какой-то интерес? — полюбопытствовал он.
— Да не то чтобы…
— А. Просто вы мне не доверяете. Ну, логично, на вашем месте я бы и сам себе не доверял. Хотя, с другой стороны, о доверии в Аду вообще говорить бессмысленно. Тут ты либо бездумно мучаешься, либо… Мм, какой там был второй вариант-то? Тц, забыл. Ладно… Да и какая, в сущности, разница? Разницы, в сущности, никакой…
— А что вы тут делаете? — всё равно делать нечего, подумал я. Может, он всё же скажет что-нибудь полезное.
— Я? — он будто бы удивился. — Ну как же. Я пишу книгу.
— А, ну да, вы же Писатель. А… А о чём книга?
— О чём? Гхм… Трудно сказать… О разном. О жизни. И о смерти. И о любви. О людях. И о Духах. О том, о сём… О мире и о его конце. И, естественно, о его начале.

Я вздрогнул.

— А что вы знаете о Конце Мира?
— А? А-а. Ну, не так уж много, наверное. Хотя, мне достаточно. Думаю, да. Пока достаточно. Наши знания, Лёня, это такая штука… Особенно учитывая тот фактик, что они совсем даже и не наши…
— А чьи?
— Общие. Ну, что же вы, вы же Куратор. Не знаете об информационном поле?

У меня перехватило дыхание. Он не только знал о Кураторах, он знал и о том, что я — Куратор.

— Знаю… А вы… Что вы знаете о Кураторах?
— Достаточно. В этой Точке я знаю о них достаточно, чтобы написать свою книгу.
— Значит, вы пишете о Кураторах?
— Мм… — он задумался. — Отчасти да. Вот как раз сейчас я пишу о Кураторе, который… Ищет…

Сердце моё замерло. Писатель размышлял, щёлкая пальцами:

— …ищет он, ищет… А кого вы там искали?
— Би… Библиотекаря… — выдавил я.
— А, точно, — кивнул он. — Совершенно точно, Библиотекаря. Да. То есть какого ещё Библиотекаря?! Вы ищете Куратора Нового Мира! Или нет? Или это мой герой ищет Куратора Нового Мира? Чёрт, постоянно я путаюсь во всём этом… Довольно сложно иногда бывает понять, о чём я пишу, а что есть на самом деле… Точнее, о чём я не пишу. Ведь на самом деле самого дела нет — слышали, конечно? Так. Что я говорил? А. О чём я не пишу? Разве есть здесь хоть что-то, о чём я не пишу? Вряд ли, друг мой, очень в этом сомневаюсь.
— А о себе вы тоже пишете? — совершенно неожиданно для себя спросил я.

И, похоже, этот вопрос и для него стал неожиданным.

— И правда… — озадаченно проговорил он. — Пишу ли я о себе? Знаете, Лёня, это уже какой-то философский вопрос. Сродни вопросу о смысле жизни. Пишу ли я о себе? В чём смысл жизни? Быть или не быть? Я знаю ответы на многие вопросы, но некоторые всё ещё ставят меня в тупик, хотя, надо вам сказать, ненадолго… Особенно если я о них не забываю. А какой у вас был вопрос вот только что? А то я что-то…
— О Кураторе Нового Мира?
— А? А что он?
— Так вот и я спрашиваю — где он?

Кажется, из его забывчивости можно извлечь выгоду, подумалось мне.

— А-а, вы вот о чём спрашиваете. Вы знаете, а вы довольно находчивый юноша. Вы мне определённо нравитесь… Пожалуй, я всё-таки придам моему герою ваши черты. Вы как, не против?
— Э-э, даже не знаю, что и ответить…
— А, то есть вы не против. Хорошо. Так и поступим.
— Почему это я не против?
— Потому что вы не сказали «нет». Если бы вы сразу сказали «нет», тогда бы я понял, что вы против. Хотя нет, я бы понял, что вы стесняетесь. Да и в конце концов, что значит «нет»? «Да» и «нет», это как «добро» и «зло». Убогий дуализм, вы уж меня простите. В мирах столько же смыслов, сколько самих миров, и в столько же раз больше. Понимаете? Возьмите число миров и помножьте его на него же. Получите число смыслов. Ну о каких «нет» и «да» тут может идти речь, скажите мне, а? Учитесь смотреть сразу во все стороны, друг мой, в будущем это вам пригодится.

Я не нашёлся, что ответить.

— А, забудьте. Всё это суета сует. Вот вы лучше послушайте, какая у меня главная героиня! — Писатель прикрыл глаза и блаженно улыбнулся. — Самая-самая главная. Так… Где-то это… Как там оно было…

Он обхватил голову руками и начал раскачиваться вперёд-назад, видимо, вспоминая свою героиню. Потом вдруг отнял руки от головы, глаза его расширились, рот растянулся в улыбку…

— Да! Нашёл! Нашёл, нашёл! Слушайте! «Её лицо… Оно было бледным. Чуть пухлые губы, тонкий, изящный нос, пушистые брови. Глаза… Были странными. Я не мог понять, какого они цвета. То они казались чёрными, а то вдруг светлели до карих, или вообще до зелёных. Большие, миндалевидные, они, безусловно, главенствовали на этом лице. Волосы её действительно были русые, но с рыжеватым оттенком, который мне не удалось рассмотреть в своём сне. И они действительно были чуть волнистыми и забранными в хвостик. У неё была очень тонкая шея, а простое платье намекало на небольшую, аккуратную грудь. Платье было вишнёвым, но тон его был чуть более светлым. Оно было перехвачено ниже груди широким поясом. На ногах были простые туфли на небольшом каблуке…» Так, минутку! — он остановился и озадаченно просмотрел на меня, словно ожидая, что я скажу что-нибудь… Уж и не знаю, какое. — Минуточку! Это не то! То есть то, но не то, не то, это из другой повести, а не из моего нового романа. Фу-ты. У меня, вы знаете, ужасная память… Или я уже говорил об этом? — я только кивнул. — Аргх, проклятье! Иногда это просто невыносимо. Ладно, ладно, спокойно, попытка номер два. Так, так… А! Значит так: «Снег падал, осторожно ложась ей под ноги, нежно укрывая её своим покрывалом, а она… О чём она думала, интересно? О чём думала эта молодая, красивая девушка, стряхивая снежинки с промокших рыжих волос, кутая зябнущие руки в карманах худого пальтишка, блуждая невидящим взглядом по плоским, словно нарисованным неряшливым художником бурым спинам случайных прохожих, чем были заняты её мысли?»

Прочитав это, он замолк и вдруг с силой приложился головой о стеллаж, — я аж охнул. А он отлепился от стеллажа и виновато мне улыбнулся.

— Нет. И это не то. То есть опять-таки… Но нет, нет, нет… Вы дадите мне ещё один шанс, Лёня?
— Может, не стоит? — осторожно спросил я.
— Нет! Ну, как это «не стоит», когда стоит, обязательно стоит! Так, так… Сейчас… Вот, кажется, нашёл: «Прямо навстречу нам шла девушка. Невероятно красивая девушка. Я подумал, что она, должно быть, модель — худая, длинноногая, стройная. На ней был черный кожаный плащ и высокие красные сапоги на стальной шпильке. Большой чёрный зонт укрывал её от дождя. Мягкое море её волос ласкало тёмно-каштановыми волнами остров бледного, чуть удлинённого лица; под сенью пушистых ресниц жили исчерна-карие омуты глаз; тонким абрисом прочерченный нос не скрывал едва заметной горбинки; чуть ниже ласкали взор маленькие ало-маковые губки, где верхняя, чуть приподнятая, приобнажала аккуратные, белоснежные резцы. Её красота, её осанка и уверенный с примесью лёгкого любопытства взгляд, — всё это делало её совершенно для меня недосягаемой. Она казалась пришелицей из другого мира. Нереальной в мире таких, как я. Но об этом я задуматься не успел, — я не мог оторвать от неё глаз. Заметив мой ступор, она улыбнулась мне — так мило и непосредственно, что сердце моё на секунду перестало биться. А она… Прошла мимо. Мы с Адой остались стоять там, на тротуаре, провожая взглядами прекрасную незнакомку. Я посмотрел на Аду; она смотрела девушке вслед, казалось, задумчиво, даже рассеянно. Я тронул её за рукав и она, вздрогнув, очнулась. Посмотрев на меня жалобно, она, тем не менее, не сказала ничего, и мы, не сговариваясь, продолжили наш путь…»

Он замолчал и вновь зажмурился, блаженно улыбаясь, словно нюхал букет роз.

— Правда, хороша? — спросил он наконец. Я не смог не согласиться:
— Да. Хотя я таких и не видел никогда…
— Ну-ну, — он похлопал меня по плечу. — Какие ваши годы. Ещё увидите. Впрочем, нет: нигде более такую вы не увидите. Она одна такая, одна на все Миры. Ну, почти. Её зовут Рика. Марика. Красивое имя, правда? Мне нравится. Ей, кстати, тоже — но не в полном варианте… М-да, только вот судьба у неё непростая… Впрочем, что в нашем мире просто, скажите мне? Всё просто и, в то же время, непросто…
— Вы верите в судьбу? — ради интереса спросил я.
— Да. Потому что судьба — это я. Отчего бы мне в себя не верить? — улыбнулся он.

Чего-то подобного я и ожидал.

— А что вы делаете здесь?
— Здесь? Пишу книгу. Я вам не говорил, да? А-а, вы имеете в виду, что я делаю здесь. Да то же, что и все. Существую. Ну, а что поделать, раз пока что больше существовать негде? Так что вы, Лёня, давайте уже, находите скорее вашего Куратора Нового Мира, и пусть он побыстрее там всё заканчивает. Я хотел бы дописать свою книгу всё-таки не здесь, а там. Вы меня понимаете?
— Я… А как же ваш герой? Ну, который Куратор?
— Герой? — он удивился. — Ну да. Я о том и говорю. Мой герой должен уже наконец найти то, что ищет, чтобы закончить то, что начал. Как я интересно выразился, — засмеялся он. — Хотя, в этом ведь нет ничего нового, мой друг. А всё потому, что вообще ничего нового нет. Ни-че-го. Понимаете? Эта фраза принадлежит художнику Рериху. Который, кстати, тоже был Куратором… Правда, сделал одну вещь, которую ему делать не стоило, после чего Куратором быть перестал и вновь стал перерождаться… Впрочем, бог с ним, с Рерихом. А эту фразу я, наверное, поставлю в эпиграф. Она, пожалуй, будет неплохо там смотреться. Вы как думаете?
— Наверное… — безрадостно согласился я.
— Ну-у, что же это вы, чего скисли-то? — участливо поинтересовался он. — Вам и надо-то всего-навсего найти Куратора. Это несложно, потому что Куратор здесь, в Аду, только один. Не считая вас, конечно.
— Все говорят «несложно», а я что? У меня нюх на него, что ли? — рассердился я.
— Не нюх, а чутьё. Поймите же, на все вопросы, которые только появляются в вашей голове, у вас сразу же находятся ответы. Вам нужно просто внимательно слушать. И всё.
— Хотите сказать, я знаю, где Куратор?
— Нет, я хочу сказать, что вы очень просто можете узнать, где Куратор. Потому что в эту секунду вы этого не знаете. О, а вот в нынешнюю секунду знаете. Ну?
— В больнице… — прошептал я.
— Ну вот, видите? А вы боялись, — он похлопал меня по плечу и улыбнулся.
— Но как… То есть я понял, про ответы на вопросы… Но… Тогда Библиотекарь… Чтобы найти Библиотекаря…
— А зачем вам его находить, к слову? — спросил Писатель.
— Так я же, это, Червякову обещал… Что попрошу Библиотекаря… Продлить его абонемент. Кроме того, Библиотекарь знает, кто именно является Куратором…
— А зачем вам это знать, если вы и так это знаете? — спросил Писатель. С минуту я осмысливал его вопрос, но потом возразил:
— Я не знаю, кто он, я знаю, где он.
— Да неужто? — усмехнулся мой собеседник.
— Правда!
— Ну, что с вами поделать, — он развёл руками и вздохнул. — Тогда ищите Библиотекаря.
— А вы мне не поможете? — не то чтобы я надеялся на положительный ответ, но…
— Охотно. Как пройдёте отсюда три перекрёстка, сверните налево и пройдите ещё два. Там его и встретите.
— Но… Откуда вы знаете? — изумлённо спросил я.
— Ну как — откуда? Я сам его туда поместил. Вот буквально только что. И исключительно ради вас.
— Погодите-погодите… — я нахмурился. — Так вы что — придумали это? То есть вы не знаете наверняка, что он там?
— Конечно же знаю. Я ведь сказал: я сам его туда поместил.
— Глупость какая-то. Как это вы его туда…
— Послушайте, юноша, — перебил меня Писатель, — вы же всё-таки Куратор. Вспомните, что такое созидание.
— Не хотите же вы сказать, что создаёте это место…
— Я ничего не хочу сказать. Всё, что я хотел сказать, я уже сказал. А вам теперь придётся пройти сначала три перекрёстка, и потом, после левого поворота ещё три, а не два, потому что он решил двинуться дальше. Так что, если не поспешите, догнать его будет непросто.
— Но вы ведь можете его сюда… Раз уж вы…
— Юноша, — строго сказал Писатель, — я многое могу, но что это будет за бардак, если я начну переставлять фигуры в таком вот хаотическом порядке, мм? Давайте уже, марш-марш!
— Хорошо, — я решил не спорить. — Спасибо вам.
— Не стоит благодарности. Тем более, у меня своя выгода. Фактически, вы для меня делаете гораздо больше, чем я для вас. Ладно. Ступайте.

Он помахал мне рукой, а я уже шёл по указанному им пути. Я не особо понимал, кто он такой, и почему… Всё это не желало укладываться у меня в голове. И кстати, если он придумывает меня, есть ли тот, кто придумывает его? Может быть, я? Да нет, вряд ли.

И всё-таки странное дело…


…


Библиотекарь оказался молодым человеком в строгой серой униформе. Чёрные волосы его были зачёсаны назад, синие глаза смотрели на меня изучающе. Он приветливо улыбнулся:

— Доброго времени суток, Леонид Андреевич.
— Так вы меня знаете? — опешил я.
— Конечно. Вы ведь посетитель моей Библиотеки. Я знаю всех своих посетителей.
— А Писателя?
— Кого? — он нахмурился. — А-а, тот мутный тип, постоянно бормочущий что-то невнятное себе под нос? Да, помню такого. Странный он, правда? И у меня постоянно возникает чувство, что я уже где-то когда-то его видел… Или что-то в этом роде.
— А Червяков…
— Что — Червяков?! — воскликнул Библиотекарь.
— …просит вас продлить его абонемент… — пробормотал я. Господи, и зачем мне всё это?

Библиотекарь наморщился, как от зубной боли.

— В который уже раз. Ладно, чёрт с ним. Покуда не пришло указание сверху, выгонять его отсюда необязательно. К тому же, не так уж и часто он доставляет мне неприятности. И книги любит.
— А вы и правда Дух-Воин?
— А вы откуда знаете? — прищурился он.
— Писатель…

Библиотекарь вздохнул и махнул рукой.

— Да, всё так. Дух-Воин. Бывший, конечно. То есть Духом-то я остался, но давно уже не Воин. Так, было когда-то… А вы, думаю, про меня многое теперь знаете?
— Э-э… Вы предпочитаете, чтобы вас называли Леон…
— Да, — он улыбнулся, причём неожиданно открытой и светлой улыбкой, — предпочитаю. Мы же с вами почти что тёзки, Леонид Андреевич.
— Можно просто Лёня.
— Как вам угодно. Итак, Лёня, что привело вас ко мне? Только если речь не шла лишь о Червякове.
— Нет, Леон, я хотел узнать о человеке… Который станет Куратором Нового Мира. Я ищу его. Он вроде бы в больнице, но я хотел бы узнать о нём побольше, а Иннокентий Петрович сказал, что у вас есть книга…
— Да-да, есть книга… — как-то рассеянно кивнул Библиотекарь. — Книга, конечно же, есть… Куратор, значит? Хех. Как раз вот недавно об этом думал… В некоторых смыслах я вас ждал, Лёня, меня предупредили, что вы зайдёте.
— Кто? Писатель?
— Нет, конечно же нет, — он рассмеялся. — Некто Валентин Звезда, большой начальник среди Духов.
— Канцлер?!
— Точно. Так вы и его знаете? Впрочем, неудивительно. Канцлер контролирует множество процессов на всех Сторонах, в числе прочего и Процесс Перехода.
— Вот как… Послушайте, Леон, у меня к вам довольно странный вопрос… Просто он не даёт мне покоя… Вы сюда пришли по своей воле? То есть я хочу сказать, вы сюда пришли…
— А какое это имеет значение? — перебил он.
— Ну… Как бы это… В общем, Писатель…
— И что он?
— Он сказал, что он вас сюда… Ну, вроде как поместил…
— А-а, — понимающе закивал Леон, — поместил. Конечно же. Конечно же он меня сюда поместил. Кто ж ещё, если не он.
— Это… В каком смысле?
— Лёня… — Леон положил руку мне на плечо и ласково улыбнулся, — Лёня, вам в психиатрических больницах бывать не доводилось?
— Н-нет…
— Ну так всё впереди, — он озорно мне подмигнул. — Знаете, если верить всему, что говорят сумасшедшие, можно и самому пополнить их ряды. Понимаете?
— Х-хотите сказать, что Писатель — сумасшедший?
— Я ничего не хочу сказать. Всё, что я хотел сказать, я уже сказал.

Я замолчал. Он слово в слово повторил слова Писателя. И как же это понимать, интересно? Может быть, он прав, и это я уже схожу с ума?

— Вы, главное, не волнуйтесь. Вы что хотели-то?
— А-а, ну да… — я рассеянно глядел на него, пытаясь уловить ускользающую от меня мысль, — Куратор… Нового Мира. Я его ищу. Мне сказали, что информация о нём есть в ваших книгах.
— Да, — он задумался. — Действительно, что-то такое я припоминаю…
— Он вроде бы в больнице…
— Да? — будто бы удивился Библиотекарь. — Ну, тогда в психушку попадёте быстрее, чем рассчитывали.
— Почему это?
— Так больница же психиатрическая. Первая Городская Психиатрическая Больница.
— С ума сойти…
— Можно, но я бы не рекомендовал, — доверительно посоветовал Леон. — А книгу я вам найду, отчего нет. Это нетрудно.

Он подошёл к небольшому столику, над которым виднелось нечто похожее на пульт управления.

— Запрос информации по избранному Куратору Нового Мира. Персональный номер и этаж. Вывод в виде распечатки.
— Запрос принят, — ответил всё тот же приятный женский голос. — Пожалуйста, подождите.

Спустя полминуты из щели над столиком выполз листок бумаги. Библиотекарь глянул в него, сказал «ага», и посмотрел на меня:

— Идёмте, это недалеко.

Он встал и направился куда-то вдоль бесконечных рядов стеллажей. Я поспешил за ним.

Вскоре мы вышли к лифтам. Он зашёл в кабину, подождал, пока зайду я, а затем набрал на дисплее номер этажа, разглядеть который я не успел, потому что лифт, плавно, но быстро набрав высоту, уже нёс нас наверх. Впрочем, длилось это недолго.

Этаж, на котором мы вышли, имел номер 018. Библиотекарь сразу же направился к стеллажам и принялся водить пальцем по корешкам книг, изредка сверяясь с распечаткой.

— Так, ну вот, — сказал он, остановившись у очередного стеллажа. Пальцы его вытащили из безупречно ровных рядов книг одну. Порядковый номер её был 6568331999. Леон сел за столик и открыл книгу.

— Вот, значит, что у нас тут, — он перелистнул страницу, — ага. Итак, Михаил Чжанович Ли. Хорошо. Итак… Родился в Москве, Россия, в 1983 году. Родители… Отец — Чжан Ли, 1954 года рождения, лингвист. Мать — Инна Андреевна Леонова, 1958 года рождения, историк… Хм… Так… Место проживания — Москва, Северо-Восточный Автономный Округ… Улица Свободы, дом 85 корпус 1… Так… В семье единственный ребёнок… Так… Детский сад номер такой-то, школа номер такой-то… Дата и время смерти — 13 ноября 2012 года, 11 часов 34 минуты 56 секунд пополудни, место смерти — подъезд собственного дома, причина смерти — ножевое ранение в область печени… Так, определен в Крематорий на первую половину срока, на вторую — в Больницу, Ад Вечной Ломки… Запланированная смерть в результате болевого шока… Так, тут ещё сценарии… Но это неинтересно, нам интересно… Где у нас тут… А! Вот: избран для участи первого Куратора Нового Мира. Надо же, как интересно: избран для участи. Что, невесёлая у вас участь, да, Лёня?
— Да не то чтобы… Это уж кому как. Спасибо вам, Леон. Вы сейчас сильно облегчили эту самую мою участь.
— Ах, бросьте, — Библиотекарь улыбнулся, — рад был помочь. Вы только учтите, что в больницу не так-то просто пробраться, найти там кого-то тоже непросто и уж вовсе не реально вывести его наружу. Так что ваша участь едва ли стала легче после того, как вы всё это узнали.
— Не волнуйтесь, — я пожал ему руку, — я справлюсь. В конце концов, это мой долг.
— Ясно. Ну что ж, в таком случае могу лишь пожелать вам удачи, Лёня. Приятно было с вами познакомиться.
— Взаимно. Ну, я пойду?
— Да-да, идите конечно. Я ведь не держу.

Я встал и направился в сторону лифтов. Библиотекарь помахал мне на прощанье рукой.


(Читать дальше: Точка 16. http://www.proza.ru/2013/08/13/225)
(1) см. «Воины Радуги: Противостояние».