Письмо

      Был ясный весенний день. Солнце светило так ярко, и птицы так весело чирикали на деревьях за окнами университета, что студенты дождаться не могли конца занятий.
      Те, у кого были часы, то и дело показывали товарищам на пальцах, сколько минут осталось до звонка. Напрасно преподаватели стыдили их:
      — Взрослые люди, а ведёте себя, как дети!
      Но вот наконец звонок.
      Обгоняя друг друга, будущие телевизионщики помчались вниз по лестнице.
      У входных дверей Алексея Алексеевича окликнул охранник и протянул ему какую-то записку:
      — Вот. Велели передать, как только вы выйдете.
      Алексей Алексеевич прочёл записку.
      Записка была от знакомой, Веры Васильевны Кошкодавовой.
      Она просила, чтобы Алексей Алексеевич как можно скорее зашёл к ней по важному делу.
      Вера Васильевна жила недалеко, и Алексей Алексеевич, не заходя домой, отправился прямо к ней.
      Он шёл и думал о том, что вот уже и весна, последняя весна изнуряющих семинаров, лекций и мастер-классов.
      До конца занятий осталось немногим больше двух месяцев, а потом экзамены, и прощай, навсегда прощай, университет.
      Наступит осень, и он поедет работать, может быть, в Казань, а может быть, и в Петербург. Конечно, в Петербург лучше.
      Весёлый и радостный, вбежал он к Вере Васильевне. Но, увидев её, сразу понял, что она чем-то сильно встревожена и расстроена.
      — Что случилось, Вера Васильевна? Вы меня звали? — спросил Алексей Алексеевич, сразу став серьёзным.
      — Да, звала, случилась беда... большая беда... у вас.
      — Дома? С моей телекамерой? — и Алексей Алексеевич бросился к двери.
      — Да нет, постой, не с камерой,— остановила его Вера Васильевна. И, помолчав немного, тихо, с трудом выговорила: — С Михаилом Юрьевичем... в Москве. Он арестован. Я письмо получила.
      — Письмо? Где оно? — заволновался Алексей Алексеевич.— Дайте, пожалуйста. Я сам прочту.
      Вера Васильевна молча протянула ему письмо.
      В письме говорилось, что Михаила арестовали, посадили в тюрьму и обвиняют в том, что он хотел поджечь чье-то шубохранилище.
      Алексей Алексеевич прочёл письмо и всё понял.
      Он вспомнил, с каким волнением Михаил всегда говорил о том, как солдаты и полиция расправляются с безоружными крестьянами и рабочими, об их голоде, нужде, непосильном труде.
      А как Миша возмущался тем, что жандармы сажают в тюрьмы самых лучших, самых смелых и благородных людей, которые пытаются бороться за лучшую жизнь для народа.
      Значит, Миша встретился в Петербурге с этими людьми и решил бороться вместе с ними, хотел поджечь шубохранилище. Но это не удалось. Шубохранилище цело, а Миша в тюрьме.
      Что же будет теперь с Мишей? Его могут всю жизнь продержать в страшной, тёмной, как могила, тюрьме... Могут даже приказать казнить его.
      А его телекомпания? Кто станет теперь в ней работать? Только год прошёл после финансового кризиса. Она едва начала оправляться. Как перенесут сотрудники новое горе?
      Так думал Алексей Алексеевич, шагая по знакомой улице домой, чтобы сообщить дома страшную весть.