Незнакомец

Я зашла в свой заплёванный, пропахший кошками подъезд. Засаленные, кое-где выщербленные ступени были, как всегда замусорены окурками, фантиками, пустыми сигаретными коробками, шелухой от семечек, клоками кошачьей шерсти и прочей дребеденью, которая у нормального, привыкшего к элементарной чистоте человека вызывает отвращение и чувство брезгливости. Панели, когда-то имевшие ультрамариновую окраску, теперь уродовали всевозможные надписи : имена, матерные словечки, признания в любви. Эта "наскальная" живопись перемежалась с проплешинами отвалившейся штукатурки, с трещинами, обрывками паутины, с чёрными покрытыми копотью загогулинами, оставленными, как клеймо, поднесённой кем-то спичкой.

Сентябрьские сумерки, смешавшись с дождевой моросью, тонкой сетью оседали на слякотный, промокший город. Тусклый серый свет стоял в высоких под самым потолком подъездных окнах. Я легко пробегала площадку за площадкой. Впрочем , спешить мне было некуда, но эта грязь и промозглый липкий туман на улице угнетали. Хотелось поскорее домашнего уюта и тепла. Я уже почти открыла дверь, вытащила из замочной скважины ключ и хотела нажать на ручку, чтобы войти в квартиру, как вдруг услышала за спиной шорох, похожий на чей-то вздох. Я обернулась, на островке между четвёртым и пятым этажами на корточках, прислонившись спиной к стене, сидел мужчина. Увлечённая собой и своими мыслями, я не заметила его сразу. Теперь же, разглядев его, я поспешила закрыть за собою дверь, потому что испугалась. Мало ли что?

По-соседству горе-супруги торговали наркотиками, и здесь с утра до вечера и с ночи до утра крутились различные типы, в том числе и самого низкого пошиба. Человек откашлялся  и я услышала тихий приятный мужской голос: 
- Извините, вы не могли бы мне помочь?
Внезапный спазм сдавил мои внутренности, а в сердце как будто что-то ткнулось тупое и твёрдое. Мне захотелось поскорее оказаться дома, захлопнуть дверь в этот пропитанный серостью и сыростью мир. Но я стояла и ждала, видимо, верх взяло глупое женское любопытство. Как же, незнакомый мужчина просит меня о помощи!

Не получив ответа, он продолжал спокойно и без всякой надежды на содействие или сочувствие:
- Не бойтесь, просто мне больше не к кому обратиться. Я сижу здесь около часа, и хоть бы кто-нибудь поднялся или опустился по лестнице!
Он не был похож на пьяного, обкуренного или одурманенного. Заторможенные героиновые наркоманы растягивают слова. Неряшливые, опустившиеся и наглые они смотрят своими мизерными зрачками в никуда... А этот правильно и чётко выговаривал фразы, и в его тоне не было заискивающей дурашливости или плохо скрытого нахальства.

Мне стало ясно, что он , скорее всего привыкший всегда и во всём полагаться только на самого себя, вдруг кем-то или чем-то был припёрт к стенке, и эти вынужденные обстоятельства заставили его просить о помощи у первого встречного.

Оставленная без присмотра и опеки, я наконец-то должна была самостоятельно принять решение : либо оборвать его монолог и уйти, чтобы потом мучиться в догадках и бороться со своей совестью, либо отбросить всякие предубеждения и страх, выслушать его, и если это в моих силах, помочь.

Я поднялась к нему поближе. Он как-то неестественно согнул левую руку и прижимал её к груди, чуть ниже уголка левого глаза скула его была рассечена, кровавая полоска уже затянулась фебрином, а щека слегка припухла.
- Я в вашем городе проездом. Мой поезд уходит сегодня ночью.
- Значит, вы уже успели познакомиться с местной шпаной?
Я удивилась тому с какой непринуждённой лёгкостью сказала всё это.
- Да, что-то вроде того.
Ему, вероятно,было лет 30-ть с небольшим. Тёмные зеленовато-серые джинсы, иммитированные под вельвет, добротные чёрные туфли с пряжками по бокам, короткая чёрная куртка из настоящей мягкой кожи... Одежда ещё не о чём не говорит, сколько прилично одетых парней наведывалось в 70-ю квартиру. И всё же в нём чувствовалась какая-то нездешняя порядочность и сила.

- Если можно, давайте сразу на"ты", так будет проще.
Он слегка откинул голову назад, и я смогла рассмотреть его лицо. Его усталые глаза тронула тихая добрая улыбка, а в уголках глаз появились мелкие морщинки.
"Господи, до чего знакомое выражение лица! Так искренне и непринуждённо улыбался только мой брат!"
Сбитая с толку своим неожиданным открытием, я не сразу нашлась, что ответить, я даже забыла о чём он просил меня. Ах, да предложил перейти на "ты". Ну, что ж, это я легко!
- На"ты" так на"ты", но для начала давайте познакомимся. Меня зовут Лена.
- Юра.
- Как?
- Что как? - Он явно удивился моему глупому вопросу и вытащил из внутреннего кармана свой паспорт.

Синчуков
Юрий
Николаевич
24.11 1959г рождения.
- Ну, это уже слишком!
Столько совпадений и все в один день. Я почувствовала лёгкий озноб. Внутри что-то съёжилось в маленький колючий комок. Сердце билось везде : в груди,  в голове, в кончиках пальцев. Я не верила в происходящее, казалось это предутренний сон, правдоподобный и в то же время абсолютно бредовый.

Он всё ещё улыбался и с интересом смотрел на меня.
- Ты что-то сказала?
- Нет, ничего, извини!
Наверное, я произвожу впечатление сумасшедшей? Мне стало не ловко. Почему я должна оправдываться перед незнакомым мне человеком?

Теперь он держал паузу и терпеливо ждал продолжения моих слов.
- Просто,  у меня был брат тоже Юрий Николаевич. Только ты ровно на год моложе его. В октябре прошлого года ему было столько же лет, сколько тебе сейчас. Откуда ты приехал?
Наверное, в глубине души я надеялась на правильный ответ, на то, что он назовёт именно тот город, который я ждала услышать. А, впрочем, какая разница-откуда?
- Я из Самары.
- Во сколько уходит твой поезд?
- В 23.30 по московскому времени...
- Чем я могу тебе помочь?
- У меня порезано плечо...
- Всё ясно! У меня найдётся кусок бинта и йод. К тому же ты случайно наткнулся на человека с медицинским образованием. Хотя я его до чёртиков ненавижу это своё образование... Пойдём.Надеюсь, ты - не вор и не сексуальный маньяк?
- Я хуже...
- Да, ты хуже, ты - двойник!
Он серьёзно посмотрел на меня. Я так и не поняла, что было в его взгляде : то ли осуждение, то ли сочувствие.

С силой опираясь на моё плечо, он тяжело встал. Видимо, от неудобной напряжённой позы, в которой он находился всё это время, у него затекли ноги, да и рука, которую он так бережно придерживал, причиняла ему боль. Я нажала на дверную ручку и пропустила его вперёд.
"Зачем я тащу его домой? Откуда он взялся?  И кто он?" - Нашёптывал мне настороженно бдительный внутренний голос." Нет, со мной ничего не случится. Это судьба, чья-то Высшая воля!" - Парировало моё безрассудно смелое второе"я".

Я зажгла в прихожей свет. Он осмотрелся.
- Ты живёшь одна?
- Нет, с родителями. Отец сегодня во вторую смену, придёт в 12-ть.
Он расстегнул молнию на куртке.
- Давай , я помогу тебе раздеться. Нет, сначала со здоровой руки.
- А мама?
- Что мама? А...она уехала к своей сестре на несколько дней.
Я расстегнула кнопку на манжете и стянула его правый рукав. Когда он вытащил правую руку, я как можно осторожнее, стараясь всё делать плавно, без резких движений, высвободила его левую руку.
- О, чёрт!
Он сказал это как будто в шутку, но я поняла, что причинила ему боль. От стыда за свою неумелость меня бросило в жар:
- Прости, я сделала тебе больно!
- Это не ты, это сделал другой человек. А ты - молодец! Спасибо тебе.
На нём был пуловер морского цвета из тонкой натуральной шерсти, с необычным красиво вывязанным орнаментом на груди. Левый рукав полностью промок от крови, особенно наружная поверхность побурела и стала грубой как дерюга. Только высоко на плече виднелось свежее ярко-алое пятно, здесь же шерстяная вязка была прорезана в двух местах и прилипла к коже.
- Дальше я сам!
Он легонько оттолкнул меня и рывком снял одежду.
- Идём, надо промыть.
Он сел на край ванны. Я налила в таз тёплую воду, бросила несколько кристаллов марганцовки, вода постепенно становилась бледно-розовой, малиновой, светло-лиловой. Чистым носовым платком я смывала уже засохшие кровавые подтёки на плече, предплечье, кисти. Он слегка отвернул голову и молчал.

Рана была сквозной. Лезвие ножа, вероятно, прошло сквозь толщу мышц и, прорвав кожу вылезло наружу. И без того хорошо развитые бицепсы ещё больше увеличились в объёме, были напряжены и отёчны, а входное и выходное отверстия всё ещё кровоточили. Я впервые видела перед собой настоящую ножевую рану. Мне вдруг стало страшно от собственного незнания и беспомощности.

- Тебе нужно к врачу!
- А кто-то говорил , что имеет медицинское образование...
- Да, но я не хирург! Что я могу сделать в полевых условиях?
- Ты права, я знаю. А куда здесь у вас можно обратиться?
- В травмпункт, он работает круглосуточно... Но у тебя ножевое... А ты должен сегодня уехать. У тебя есть деньги?
- Да, конечно!
- Тогда, наверное, всё будет в порядке.
Как ни странно, но мы понимали друг друга с полуслова.

В полутёмном подъезде он показался мне моложе, теперь при электрическом свете он выглядел на все свои сорок лет. Видимо,здорово сказались боль и усталость. Его кожа ещё сохранила ровный золотисто-коричневый загар. Я поймала себя на мысли, что похожее чувство я уже испытывала, когда видела раздетым по пояс Юрика. Стыдливость смешанная с восторгом, невыносимая застенчивость и невероятное желание одновременно.

Перекись водорода ядовито зашипела и на глазах превратилась в белую пузырчатую пену. Кровь тут же свернулась. Обработав кожу йодом, я наложила ещё тёплую от утюга марлевую салфетку и начала бинтовать.
- Потуже!
- Так не больно?
- Ничего, я терпеливый.

 На трамвайной остановке мы сели в такси. Ночные огни рывками освещали его бледное лицо. Но руки у него были тёплые. Наверное, с того момента прошло несколько минут, пока я осознала, что он держит мои пальцы в своих ладонях. Его руки,сильные, мускулистые, привыкшие к физическому труду, а пальцы небольшие, толстенькие, с загрубевшими, черноватыми от машинного масла подушечками, с упругими, выступающими венами на тыльной стороне кисти, с коротко остриженными и обкусанными ногтями.

Всё смешалось в моей голове. "Нет - это сон!" Да, но ветер, врывающийся через приспущенное стекло водителя, по-настоящему холодит мне щеку. И такси шелестит по асфальту, и вечерний город, живущий своей незнакомой мне жизнью, летит за окном, и он - близко знакомый незнакомец сидит рядом со мной. Всё это есть! Есть вопреки всему : вопреки здравому смыслу, осторожности, законам бытия и морали. Ради этой  минутной радости, несущей меня со сверхзвуковой скоростью стоит рискнуть своим надоевшим покоем.

Дежуривший хирург оказался опытным и толковым. Он надавал нам советов и наставлений, наложил швы и отпустил с Богом, даже не вспомнив о заявлении в милицию и не потребовав денег.

До отхода поезда оставалось три с половиной часа. Я заварила крепкий чай. Мы сидели на кухне в полной тишине. Только из зала эхом доносилось тиканье часов:  Да-нет, Нет-да...

- Юра, извини за нескромный вопрос, у тебя нет на руке обручального кольца. Ты не был женат?
- Нет! Конечно, у меня были женщины, но я так и не встретил ту, которую искал всю жизнь, о которой мечтал.
- Значит, ты не оставил после себя наследников?
- Да, на мне прекратила своё существование ветвь Синчуковых...         
- А, ты? Как живёшь ты? - Он заметно оживился, глаза его заблестели.
- Я? Сначала у меня был человек, пусть даже за несколько сот километров отсюда, но я всегда надеялась на то, что когда-нибудь я всё же смогу поделиться с ним самым сокровенным, и что он единственный сможет понять меня, наставит, даст правильный совет, научит жизни, научит жить. Он был моим бесценным, неприкосновенным даром, я закрывала глаза на его недостатки, возможно даже, что я возвела его в идеал. Я любила его! Он погиб, понимаешь!Погиб глупо и нелепо...
Слёзы жгли мне глаза и катились по щекам, а я смотрела на него, и мне хотелось кричать: "Юрик, ведь это ты! Ты вернулся ко мне, я так ждала тебя!"
- Он был твоим братом?
- Да, двоюродным братом. Он был старше меня на 18-ть лет. Через две недели, десятого октября будет ровно год, как его нет...

Я замолчала и опустила глаза, не зная больше, что сказать. Почувствовав, что он смотрит на меня,подняла лицо, и наши взгляды встретились.
- Ты опоздала.
- Да, на целую жизнь! Я не видела его шесть лет и теперь уже больше никогда не увижу.
- Не плачь! Тебе нужна замена, достойная замена. Понимаешь?
- Да , но где её найти? Нет, всё равно спасибо тебе. Ты выслушал меня и, мне кажется - понял. Удачи тебе, выздоравливай побыстрее! Я так хочу, чтобы ты жил долго и счастливо!
- Я дам тебе визитку. Там мой адрес, телефон здешний и самарский, при желании ты сможешь найти меня. Я часто бываю в вашем городе.

Он взглянул на поблёскивающий циферблат своих наручных часов:
- Уже двенадцатый час. Мне пора, нужно забрать ещё вещи.

Мы вдруг оказались в прихожей. Я помогла надеть ему куртку. Вот и всё, мы должны попрощаться навсегда! На душе было пусто и больно.
- С тобой ничего не случится?
- Нет, теперь уже нет. Спасибо тебе за всё, Лена. Ленчик!
- Поцелуй меня, пожалуйста.

Я прижалась к его широкой, мягкой груди и обняла  его за спину. А он положил мне свою правую ладонь на затылок и взъерошил мои волосы. Его чисто выбритое, но всё ещё бледное лицо было совсем рядом, его тёплые губы обхватили мой рот, и что-то влажное ласкающее вошло между моими зубами. Сначала это вызвало у меня испуг, как что-то запретное и неведомое мне до сего времени, но потом его волна нежности захлестнула и меня, и я сама стала ласкать губами его губы.
- Спасибо тебе за всё и прости!
- До свидания, Юрик!
- До свидания, Ленок!

Опустившись на несколько ступенек, он оглянулся и подмигнул мне. В его глазах зажглась всё та же близкая, родная серо-синяя улыбка.
- Мы ещё увидимся с тобой, если ты этого захочешь! Пока!
- Пока!
Он помахал мне рукой и уже, не оглядываясь, очень быстро миновал первый пролёт, второй... Шаги его становились всё тише, всё дальше. Я стояла в тускло-жёлтом свете лестничной площадки. Слёзы самотёком ползли по моим щекам, подбородку и тёплыми каплями падали мне на грудь. От глухого удара захлопнувшейся подъездной двери я вздрогнула...

Меня разбудил внезапный отрывистый звонок, который разорвал мой покой и на несколько мгновений повис в воздухе. "Отец пришёл," - сонно подумала я ,- но у него есть ключи". Я открыла глаза, отовсюду меня обступила темнота и тишина, только заведённый на письменном столе будильник разрывался от звона. Я нажала на выпуклую кнопку, и суматошный звон прекратился. Стрелки показывали 5.45.

Значит всё таки это был сон! Мне почему-то вдруг вспомнился вчерашний полупьяный паренёк, который подошёл ко мне на остановке и предложил познакомиться, а когда я сказала, что у меня есть с кем провести время, сразу обиделся и куда-то исчез.

Я сидела на постели, а в голове у меня, как заезженная пластинка, крутилась мудрая и грустная песня Юрия Шевчука:

Побледневшие листья окна
Зарастают прозрачной водой.
У воды нет ни смерти, ни дна,
Я прощаюсь с тобой...

октябрь 2000 года.