Без семи минут осень

(Конча-Заспа, сентябрь 2004г)



- Пусти меня! Разве ты не понимаешь, только я могу его спасти?!

Юля Владимировна напирала на прочно занявшего входную дверь Червоненко.

- Сейчас счёт идёт на минуты! Ты всю жизнь будешь потом жалеть!

Червоненко стоял молча и непоколебимо.

- Подумай, как ты будешь себя чувствовать?! Ведь ты знал, что его можно спасти, и не дал мне этого сделать!

Чирков наблюдал за этой сценой, стоя за спиной Тимошенко, и не думал вмешиваться. Может быть, невмешательство было сейчас лучшим, что он мог сделать, поскольку любое активное действие на той или иной стороне могло привести к необратимым последствиям. С другой стороны, стоять и ничего не делать тоже – ошибка, ведь мог что-то предпринять, и не предпринял.

- Да не будь же ты эгоистом! Посмотри мне в глаза! Евгений! Женечка. Посмотри.
Последнее слово Юля Владимировна буквально прошептала, и Женечка замер в неестественной позе.

Маленькая Юля Владимировна без усилий отстранила погружённого в транс огромного Червоненко, и спокойно вошла в дом. Чирков понял, что оставаться в такой момент на веранде он просто не имеет права, и поспешил вслед за Тимошенко.

- Андрей, это вы? – спросила та, не оборачиваясь, - хорошо, что вы пошли за мной, мне может понадобиться ваша помощь.

- Чем могу вам помочь? Я совсем не владею магией.

- Не притворяйтесь, вы ведь всё прекрасно знаете.

- Знать, не значит уметь.

Они вошли в комнату. Ющенко лежал на диване в расстёгнутой белой рубашке. Его красивое лицо исказилось в предсмертной судороге. Рядом в кресле сидел Кучма. Его белая рубашка также была расстёгнута. Президент сидел, подперев голову рукой, и смотрел куда-то в пол. Он поднял глаза на вошедших.

- Зачем ты её привёл? – обратился он к Чиркову.

- Она сама пришла, я не мог её остановить.

- Ты не хотел её остановить. Если бы ты хотел её остановить, ты бы остановил, и никакой гипноз тебе бы не помешал, я знаю, что ты неуязвим к колдовству. Ты мог бы её скрутить, мог бы врезать ей креслом по голове, мог застрелить её, в конце концов. Значит, ты хотел, чтобы она пришла сюда.

- Мне было всё равно.

- Тебе было интересно, - продолжил Кучма, - тебе всегда было плевать на последствия, тебе просто интересно…

- Да замолчите вы! – крикнула Тимошенко, и Кучма, действительно, замолчал.

Юля Владимировна присела рядом с телом Ющенко и положила свою руку ему на голову.

- Андрей, снимите свой амулет, - попросила Тимошенко.

- Зачем он вам?

- Снимите и спрячьте куда-нибудь подальше – он мне мешает.

- Может быть, не стоит? – спросил Чирков, - зачем это вам?

- Зачем?! – повысила голос Тимошенко, - а спасти человеку жизнь, этого мало?!

- Это будет уже не его жизнь.

- Что вы об этом знаете?

Кучма вышел из неглубокого транса, осмотрел присутствующих и выругался. Тимошенко посмотрела на него, но гипноз применять не стала. Затем Юля Владимировна умоляюще посмотрела в глаза Чиркову и снова попросила его:

- Андрей, ну не будьте хотя бы вы таким, как эти. Вы же пошли за мной не для того, чтобы мне помешать, он ведь прав, если бы вы хотели мне помешать, вы бы сделали это ещё на улице.

Чирков снял с себя амулет и передал его Кучме. Леонид Данилович снова выругался, нервно принял амулет, и, поднявшись с кресла, сказал:

- Сил нет, на всё это смотреть.

Президент плюнул в пол, и покинул комнату.


Чирков вышел на веранду спустя полчаса. Кучма сидел в кресле и держал в руке бокал с красным вином, рядом с ним сидел Червоненко. Спиной к выходу стоял Турчинов. Он оглянулся на появившегося Чиркова и выжидающе спросил:

- Ну, как?

- Вроде бы оживает.

- Знаю я, как вы его оживили, - проворчал Кучма, - что прессе сообщим?

- Не знаю, - устало ответил Чирков, - пусть Турчинов что-нибудь придумает.

- Что я могу придумать, я даже толком не знаю, что здесь произошло?

- Тем лучше, - ответил Чирков. – Леонид Данилович, амулет верните.