О личности А. С. Пушкина -3. Сикорский И. А

Эссе о Пушкине-человеке. Глава III

И. А. Сикорский
   
  Мы много знаем о Пушкине-поэте. Тысячи книг, статей и работ пушкинистов, подтверждающих его талант и гениальность! Это бесспорно…

Но феномен Пушкина изучали не только филологи-литературоведы.
В следующих главах мы познакомимся с работами психологов, психиатров и психотерапевтов о Пушкине и узнаем, что они говорят о природе гениальности Пушкина. Таких работ не так много.

  Впервые рассмотреть личность Пушкина с психологической точки зрения и с учётом  наследственности попытался известный русский психолог, антрополог, психиатр и педагог, д-р медицины, профессор кафедры нервных болезней Киевского университета - Сикорский Иван Алексеевич (1842- 1919).
 
  В своих трудах, основываясь на антропологическом подходе, учёный предложил целостную теорию развития человека, рассмотрел общие закономерности  психофизического развития и раскрыл понимание им психофизиологических основ личности. Он дал комплексное представление о функционировании человеческой психики в зависимости от деятельности нервной системы.

  Различия в характерах людей Сикорский объяснял составными частями души и их комбинациями: ума, воли и чувства, «в зависимости от перевеса той или иной стороны души». Продуктивность гениальных людей он оценивал не только размерами и силой их умственных способностей, но и силой воли, которая определяет настойчивость и целеустремлённость человека.

  В его трудах личность рассматривается  в единстве познавательного, эмоционального, волевого и физического уровней.
Психические функции: восприятие, память, мышление, речь - представлены в постоянном сложном взаимодействии.
«Личность человека складывается из отдельных способностей и сторон души, возбуждаемых и направляемых впечатлениями, исходящими из внешнего мира, и другими впечатлениями, какие даются темпераментом и жизнью самого организма».

   Свой взгляд на природу личности А. С. Пушкина … как доктор медицины и психолог Сикорский выразил в своей работе
«АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ  И  ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ  ГЕНЕАЛОГИЯ ПУШКИНА».

  Мне кажется, этот труд  заслуживает нашего внимания. На его отдельных тезисах  остановимся подробно, конспективно.

  «Появление на свет гениального человека не совершается экспромтом, - пишет Сикорский. - Происходит продолжительная и сложная подготовка к великому событию живой природы. Гениальность имеет много антропологических корней; в создании её участвуют многие, иногда чрезвычайно отдалённые биологические факторы.
Путём биологического наследования передаются от предков потомкам не все качества, но некоторые; притом эта передача может охватывать то внешние формы телесной организации, в связи с темпераментом, то внутренние глубокие качества, в связи с характером человека и его умственными дарованиями». Это наблюдение применимо к нервно-психическим явлениям вообще.

  «С точки зрения психической природы на Пушкине оправдывается психологический вывод психиатров о двойной наследственности - о получении некоторых внешних черт и инстинктов по руслу негритянской человечности и о передаче всех остальных, особенно высших, качеств по русскому руслу. В связи с этим, индивидуальные черты поэта объясняются из двух источников: Ганнибалов и Пушкиных».
 
  Род Пушкиных - это старинный род, и это, как считает Сикорский, «имеет существенное биологическое значение».

  Уже в конце  XVI века при Иоанне Грозном Пушкины были заметным явлением, а при царе Алексее Михайловиче выпукло выступал Григорий Гаврилович Пушкин, память которого особенно ценил потомок-поэт.
 
  В начале XVIII века, т.е., в период уже обозначившейся одарённости рода Пушкиных, последовало кровное родство Пушкиных с семейством Ибрагима Ганнибала:
Мария Алексеевна Пушкина, впоследствии бабушка великого поэта, вышла замуж за Осипа Ибрагимовича (Абрамовича).
От этого брака родилась дочь Надежда Ганнибал, впоследствии - мать поэта в браке с Сергеем Львовичем Пушкиным.
Таким образом, поэт произошёл от смешанного брака.
 
  Сикорский придавал наследственности огромное значение.
«В вопросах антропологической и психологической генеалогии на первом плане стоят вопросы антропологические», - утверждает Сикорский.

  Мать Пушкина - Надежда Осиповна, «живой продукт родства Пушкиных с Ганнибалами, первый антропологический представитель смешанного потомства, вышла привлекательной русской девушкой с незначительными и слабо выраженными негритянскими чертами и со всей биологической пикантностью свежей оригинальной редакции природы. Она была типической креолкой по цвету своей кожи и другим физическим признакам и отличалась всеми типичными чертами белой расы: нежным носом, тонкими ноздрями, тонкими губами, изящным ртом и нежной гармонической мускулатурой лица.

Для её потомства особенно важным представилось то, что её мужем и отцом поэта оказался представитель рода Пушкиных же, Сергей Львович Пушкин, потомок испытанного жизнью рода. Через него Пушкины  снова породнились с Ганнибалами, т.е., последовала вторичная  биологическая прививка Пушкинской крови к смешанному уже Пушкинско-Ганнибальскому роду. Это дало новый сильный подъём Пушкинским творческим силам за счёт Ганнибалов. В этом пункте генеалогия Пушкина полна высокого интереса.
 
  Как сказалось на душевном складе поэта его смешанное происхождение от двух рас?  Как объединены и согласованы разнородные составные элементы характера? 
Какова была наружность поэта? Каков был темперамент?
 
Ответ на эти вопросы не представляет особых затруднений по той причине, что поэт отличался экспансивностью своего характера и прямодушием. Главные пункты и верхи своего самочувствия он выражал не только в интимных кругах и частной переписке, но даже в своих поэтических произведениях.

  Именно мать дала своему гениальному сыну «ту антропологическую универсальность, которая так заметно выделяет его. Все черты своей внешности поэт получил от Ганнибалов. Наружность поэта, отступая от типа рода Пушкиных (особенно отца), во многом соответствует негритянскому типу, который представлен даже решительнее, нежели у его матери. Почти все главнейшие признаки этого типа налицо: малый рост, широкие брови, ноздри, открывающиеся наружу, а не вниз (портрет худ. Тропинина), смуглое лицо, толстые губы, крупный подбородок, широкое отверстие рта, несмотря на сильную волю поэта и на редкое самообладание. Но в то же время поэт обладает светлыми глазами - что составляет самую яркую черту белой расы».

  Индивидуальные черты поэта, его внутренние (психические) качества объясняются  также из двух источников.
Необузданность его природы, внезапная порывистость его решений и действий (проявления «гениального безрассудства»), разгул, бурные инстинкты с ухаживаниями, пиршествами, ссорами, дуэлями - всё это дань чёрному расовому корню. Сюда же относятся и те «увлечения», которые поэт называет «порочными заблуждениями» и воспоминание о которых уже в двадцатилетнем юноше-поэте вызывает ясную, глубокую, зрелую реакцию и мотивированное сожаление о том, что для этих «заблуждений» он «жертвовал: собою, своим покоем, славою, свободой и душой» («Погасло дневное светило»).
  "Это чуждое благородному духу, дикое инстинктивное начало, всецело несоизмеримое с его художественной натурой, полностью охватывало его по временам, как чуждая необузданная сила крови".
  Вместе с тем, «африканское начало в крови и нервах великого поэта, наделив его дико-инстинктивными качествами, одарило его (в психическом единении с элементами белого начала) многоценным даром - острой наблюдательностью, какая была присуща поэту.   
Наблюдательность эта физиологически вытекала из живости и быстроты движений, из той психо-рефлекторной остроты органических реакций, которая делала поэта неутомимым ходоком, пловцом, лихим кавалеристом, гимнастом и фехтовальщиком. Ко всем этим художествам он имел природную склонность. Всё остальное, внесённое природой в душу Пушкина помимо африканских даров, относится к старинному дворянскому роду Пушкиных.
 
  А. С. Пушкин, интересовавшийся своей генеалогией, называет себя шестисотлетним дворянином (А. А. Бестужеву, апрель 1825) и даже старее (ему же, дек. 1825). Уже один этот долгий срок сам по себе указывает на здоровье нервной системы, на биологическую устойчивость рода. Род не выродился, не исчез: он не только выжил, но и сохранил незыблемыми свои физиологические и духовные качества.
  Особенно важно то, что род Пушкиных с отдалённых времён (от времени Александра Невского) отличался личными и общественными добродетелями своих членов, и это стало биологической традицией, записанной в крови и нервах.
 
  В талантливом роде Пушкиных строго соблюдалась трезвая программа жизни,  передаваясь от поколения к поколению в течение шести столетий, она стала, наконец, унаследованной семейно-традиционной практикой и тем получила свою биологическую прочность - ту прочность и устойчивость, которая стала наследственным ценным прародительским даром.
  В своём лирическом произведении «Моя родословная» Пушкин с гордостью  указывает на своё старинное русское происхождение и затем рисует родовые психические достоинства Пушкиных: талантливость и независимость духа. «Из нас, - говорит он, - был славен не один, но дух упрямства нам всем подгадил». 
  По характеристике поэта, все Пушкины, включая в это число и его самого, за весь длинный срок многовекового существования были талантливы, независимы, стойки до неукротимости, будучи в то же время носителями и передатчиками нравственной безукоризненности и чистоты.

  «С какою дикою, стихийной лёгкостью и удальством Пушкин плавал и фехтовал, с такою же лёгкостью и тонкостью он схватывал все, даже самые мимолетные, впечатления.
  Как ласточка неподражаема в своём искусстве на лету схватить мошку, так Пушкин поражает удивительным даром тонкого восприятия впечатлений, внешних и внутренних. Здесь дело идёт не о быстроте движения органов чувств - глаза, уха, а о быстроте и совершенстве психических или, вернее, психофизических процессов восприятия. Не мышечная или физическая работа играет здесь роль, но психо-рефлекторная и душевная».
 «Вовсе не глаз и ухо, а психорефлекс и психизм, связанный с ухом, глазом, с рукой, решают главные вопросы восприятия впечатлений. Встреча с внешним миром, захват впечатления и восприятие его (как выражаются психологи) – является важнейшей системой психофизических процедур».
 
  Какие созидательные начала были заложены в антропологическом составе и нервно-психической организации Пушкина? 
Прежде всего, - ум! «В Пушкине поражает величайший орган мысли, вложенной в неуклюжий и некрасивый африканский футляр. В типическом негритянском черепе и теле содержался мозг самого высокого качества, свойственный наиболее развитым представителям человеческого рода».
  Мозговая деятельность отличалась у Пушкина феноменальной остротой и силой, именно благодаря выгодной комбинации факторов смешанной наследственности.
«С особенной очевидностью выступает одна сторона душевного строя Пушкина - это острейшая способность восприятия, соединённая с такой же острейшей памятью», -  пишет Сикорский.
 
  Когда Пушкин получал какое-либо впечатление (видел, слышал что-нибудь и т. п.), это сопровождалось у него различными воспоминаниями, имеющими известное, иногда весьма отдалённое отношение к впечатлению. Это, конечно, обыкновенное психологическое явление, свойственное всем людям: впечатления всегда влекут за собою воспоминания, и в этом, собственно, и состоит целостный акт восприятия. Но размеры и степень таких воспоминаний могут быть далеко неодинаковы у разных людей. Иной раз, воспоминаний так мало, что впечатление остаётся почти одиноким и падает на дно души, чтобы там утонуть навеки или, по крайней мере, на долгий срок. В другой раз воспоминаний больше, но воспоминания эти так рыхло связаны между собой, что субъект подчас даже удивляется, почему вспомнилась такая-то и такая-то вещь или факт.
 
  Не таков был ум Пушкина.
  «У него всякое упавшее в душу впечатление вызывало такую массу воспоминаний, как почти ни у кого из известных писателей, и в этом отношении Пушкин, вероятно, превосходит даже Шекспира, который остаётся недосягаемым гением другими сторонами своего великого духа.
Если мы представим себе мыслительный орган человека, как некий водоём (идея американского психолога Джемса), в который брошен камешек, то вызванные этим волны будут изображать процесс воспоминаний. После некоторого движения волны обыкновенно стихают, постепенно становясь шире, дальше и слабее.
Пушкин обладал психическим океаном, составленным из такой чуткой, эфирной, подвижной массы, что брошенное впечатление волновало у него всю эту неизмеримую массу ума вширь, вглубь, вдаль, вызывая неисчислимое количество умственных образов к услугам его творческого духа. В качестве воспоминаний всплывали не только образы мысли, но образы чувства и горы волевых усилий. По самому незначительному поводу весь необъятный океан Пушкинской души приходил в движение, начиная от вершин психизма и до нижних слоёв и самых глубин. Всё оживлялось и приносилось в лабораторию творческо-мыслительной работы.

Мыслительные волны в душе Пушкина каждый раз распространяются далеко, не ослабевая и не погасая на пути. Оттого все воспоминания у него всегда сочны, эффектны и дышат поражающей свежестью и новизной. Довольно прочесть первые тридцать строк Руслана и Людмилы, чтобы убедиться в ясности, блеске и простоте потока мысленных образцов поэта и в свободе, с которой отдельные образы идут один за другим... как будто мозг поэта какой-то идеальный аппарат, в котором незаметны усилия, нет задержек, нет трений и работного напряжения. При таких условиях подбор рифм не затруднён и натяжек не видно. Поэт не только передаёт то, что стоит впереди по ходу его мысли, но и то, что по сторонам или где-нибудь вдалеке. Оттого течение мыслей у него хотя и вполне естественно, но всякий раз неожиданно и потому поражает всякого, кто читает его стихи, его прозу, его письма или записки».

  Физиологическая и экспериментальная психология  придавала и придаёт величайшее значение процессу восприятия, которое активно воздействует на все органы чувств человека.
  "У Пушкина восприятие внешнего и внутреннего мира носило свойства такой художественно тонкой работы, которую смело можно сравнить с работой сейсмографа, учитывающего землетрясение за десятки тысяч вёрст дальности".

  "Система внутренних восприятий требует ещё большей физиологической тонкости нервных механизмов, чем восприятия внешние, и примеры, заимствованные из этой области, ещё разительнее выставляют на вид изумительную тонкость и точность физиологических механизмов мозга этого гениального человека.
  Аппараты восприятия и самый механизм их работы представляются настолько феноменальными у Пушкина, что ему необходимо дать первое место в человечестве как носителю мозгового аппарата, стоящего вне конкурса.
  По своим дарованиям Пушкин стоит наряду с Шекспиром и автором Илиады; он умер раньше полного расцвета своих титанических духовных сил!"
 
  «Такие достоинства и такая сложность душевной жизни достигается непрерывными и неусыпными нравственными усилиями рода.
Он плоть от плоти и нервная клеточка от нервной клеточки своего Пушкинского рода. Африканский аромат, прибавленный к Пушкинскому составу, только придал огня и пикантности этому нравственно-незыблемому составу, сыграв при этом роль служебного, а не зиждительного начала».

  Пушкина воспринимали, прежде всего, как великого эстета слова, блестящего представителя изящной, плавной, лёгкой, свободной, мАстерской речи. "Наивно думали, что речь идёт о блеске и достоинствах формы, а не о богатстве и полноте содержания. В великом человеке не усматривали, или, по крайней мере, не оценивали возвышенной художественной постройки психического органа, которая, сама по себе, делала Пушкина беспримерным, по художественности, правильности и полноте, произведением природы».
 
  Не одна только у него речь художественна, "художествен у него весь  душевный состав и склад. Он не только красиво говорит и пишет, он чрезвычайно широко и полно чувствует, ярко и отчётливо мыслит, силён своею волей; и все эти отдельные стороны его душевного склада необыкновенно гармонически между собою согласованы, давая тем иллюзию какой-то естественной лёгкости и свободности или отсутствия усилий". «Усовершенствованные и художественно обработанные природные дары его души ярко выступали и отличались феноменальной остротой и силой, благодаря выгодной комбинации факторов смешанной наследственности, содействующей той универсальности духа, какая является отличительной чертой гениальных людей».

  Силой своей гениальной интуиции и ума Пушкин проникал в тайны прошлого и грядущего и находил верное решение в самых сложных вопросах. Эта способность его росла с каждым днём, с каждым годом. "Если бы судьба подарила ему ещё 15-20 лет жизни, то вся последующая судьба России могла бы стать иной, ибо гений Пушкина безошибочно различал верный путь там, где остальные только беспомощно топтались или шли по неверному пути. Ни один из тех, кого девятнадцатый век считал великими, не мог сравниться с Пушкиным в гармонии таланта и личности", - так писал Сикорский.

  Избранная профессия осветила гениальную индивидуальность поэта с художественно-литературной стороны, оставив в меньшем свете или в тени его личность с психологической стороны. В этом отношении существует крупный пробел в изучении Пушкина.

  Его индивидуальность достойна глубокого анализа, как самое редкостное биологическое явление. Исследование Пушкина только как поэта и писателя суживало бы рамки.   

  ... Заканчивая знакомство читателя с работой Сикорского, нужно сказать, что автор со всей полнотой раскрыл психические свойства одарённой натуры Пушкина, связывая его гениальность со смешанной наследственностью и врождёнными задатками  и способностями, которые, развиваясь и укрепляясь, превратились в поэтический  талант, благодаря его пытливому уму, работоспособности, интуиции и волевым качествам.

  Сикорский рассматривает личность в единстве познавательного, эмоционального, волевого и физического уровней.

***  13.08.2013 г.


Продолжение в четвёртой главе: Патографы о Пушкине. http://www.proza.ru/2013/08/13/1913