Другое Солнце. Часть 2. Точка 17

Точка 11: http://www.proza.ru/2013/08/11/1743
Точка 12: http://www.proza.ru/2013/08/12/237
Точка 13: http://www.proza.ru/2013/08/12/1993
Точка 14: http://www.proza.ru/2013/08/12/2048
Точка 15: http://www.proza.ru/2013/08/13/122
Точка 16: http://www.proza.ru/2013/08/13/225

17. Смена дислокации. Исходная Точка: Центр, Подворотни.



Мы уже довольно далеко отошли от больницы, но мой китаец и не думал просыпаться. К тому же, я не знал, куда нам лучше пойти, чтобы на нас никто случайно не наткнулся, например ещё один патруль Ловчих. Да мало ли, кто тут у них ещё есть.

Я шёл по улицам и размышлял. Что, если он не проснётся?

Что смогу я тогда сделать для него?

Думай, Лёнька, думай, говорил я себе. Ты же не простой человек, ты Куратор. Конечно, Ад — не Другая Сторона, но Яшка ведь говорил, что принципы, по которым существует мироздание, работают везде. Только вот как применить это в моём случае…

Скажем, если представить, что Ад — это мир, который создаю я? В этом случае Ли ничем не отличается от обычного человека, неосознанно создающего свой мир. Для того, чтобы он смог это осознать, я должен помочь ему это осознать, помочь ему пробудиться.

Что мне для этого нужно? Для этого я должен увидеть его мир, увидеть его таким, каким он его создаёт. Ах, если бы он не спал! Мы могли бы просто поговорить, я рассказал бы ему обо всём… Но поверил бы он мне? Конечно, можно во многое поверить, если учесть, что сам находишься в Аду; но что, если для него Ад вовсе не Ад?

Сперва этот город тоже показался мне вполне обычным, за исключением того, что в нём не было людей. Что же видит там он?

Сны. Яшка говорил, что сам принцип существования Другой Стороны схож со сном. Или с воображением.  Значит, для того, чтобы увидеть город глазами китайца, я должен увидеть тот же сон, что и он. Как это сделать?

Память Яшки молчала. Видимо, он никогда не делал ничего подобного.

А если мир-сон Ли связан с больницей? Тогда, вытащив его оттуда, я вытащил его и из его мира тоже. В этом случае, где он оказался? Стоит, пожалуй, остановиться где-то, подумал я. На глаза попалась очередная подворотня, и я, не мешкая, нырнул туда.

Здесь почти ничего не было. Я усадил китайца на ступени, ведущие к маленькой, намертво заколоченной двери. Вокруг никого не было, само место казалось тихим и безлюдным. Теперь можно было ломать голову дальше.

Ад Вечной Ломки… Должно быть, неприятная штука. Если круг, в котором находился этот Ад, остался в больнице, значит, теперь ему легче. Меня в его мире, вероятно, просто не существует, так что, даже если он проснётся, не факт, что он меня увидит.

Стоп.

А если он уже проснулся? Если он проснулся и не видит меня? Если для меня он — спящий, потому что он непробуждённый? И по той же причине для него я невидим? Мы остаёмся в разных мирах, ведь меня в его Аду нет, а он в моём спит, потому что… Вероятно, сейчас он пытается понять, в чём дело, почему он вдруг оказался вне больницы? Почему прекратились мучения? А я тут пытаюсь понять, как мне попасть к нему… Но это не мне нужно к нему, это ему нужно сюда! Для этого мне нужно его разбудить.

Но как?

Яшка вытащил меня из моего мира, предварительно поговорив со мной о последнем закате, конце мира и тому подобном. К тому же, я давно хотел узнать, что находится за кордонами. Так что особых трудностей у него, в общем-то, не возникло.

А что делать мне? Как там Яшка говорил, «созидающая визуализация»? Наверное, это единственная возможность. Итак…

Я огляделся, запоминая расположение всех деталей окружающей меня обстановки. Ли сидел, прислонившись к стене дома, на ступеньках. Цвет лестницы, доски на деревянной двери, стена, плавно перетекающая в соседний дом… Цвет неба…

Я закрыл глаза. Передо мной была та же картина. Я представил, что Ли не сидит на лестнице, а стоит неподалёку, удивлённо озираясь по сторонам и сильно дрожа, словно от холода. Память Яшки подкинула мне информацию о людях, замораживавших себя при жизни, чтобы потом, спустя много лет, быть размороженными уже в будущем. Наверное, я представил себе что-то похожее. Ли в моей визуализации словно пробудился после многолетнего сна в жидком азоте.

Я и сам не заметил, как визуализация стала… Реальной? Или же я шагнул в этот созданный мной микросон?

Увидев меня, парень отшатнулся:

— Кт…К-кто ты? Где я? Что со мной с-случилось?
— Ты помнишь, кто ты? — спросил я.
— Кажется… Я Мишка Ли… Меня ножом убили… А ты кто?
— Я твой друг. Ты спишь, Мишка. Ты должен проснуться.
— А? С-сплю? А я д-думал, что п-проснулся… А как мне п-проснуться?

«Неплохой вопрос».

— Ты сидишь на ступенях, вот здесь, — я взял его за руку и подвёл к крыльцу. Он не сопротивлялся; кажется, он всё ещё не понимал, что происходит, — Давай, вот так, садись. А теперь слушай меня внимательно. Миша, ты слушаешь меня? Смотри на меня, смотри мне в глаза, — я взял его за плечи, — смотри, не отрываясь, мне в глаза. Когда я хлопну тебя по плечу, вот так, — я легонько хлопнул его ладонью по правому плечу, — ты проснёшься. Понял? (Удобное в этой ситуации понятие «гипноз» я тоже выловил из Яшкиной памяти.)
— По-понял…
— Теперь я посчитаю до десяти. Слушай внимательно, смотри мне в глаза и слушай мой голос. Один… два… три… четыре… пять… шесть… семь… восемь… девять… десять…

На цифре «десять» я хлопнул его по плечу. И тотчас же случилось… Странное.

Ли пропал. Мир, в котором я остался один, вдруг начал стремительно терять краски. Ему незачем было существовать, его суть свелась к моей визуализации, а Ли, который тоже создавал этот мир, перестал это делать.

Зная, что мир сейчас исчезнет, я закрыл глаза, а когда открыл, я уже снова был в том Аду, настоящем, моём. Ли сидел на ступеньках и удивлённо на меня смотрел.

— Проснулся?
— Кто ты? Как я тут очутился? — повторил он.
— Я вытащил тебя из больницы, — ответил я.
— Из больницы? — непонимающе переспросил он.
— Да. Ты помнишь, где ты?
— Нет… В городе?
— А что это за город, ты помнишь?
— Нет… — казалось, он забыл всё, или большую часть о своём Аде. Кажется, придётся мне ему напомнить.
— Ты помнишь свою ломку?

Он вдруг изменился в лице. Я видел: он вспомнил.

— Ты помнишь? Этот город — Ад. Ты в Аду, Мишка.
— Помню… — потрясённо ответил китаец, — всё помню. Крематорий… Где горел заживо… Бесконечно умирая, каждый раз умирая, снова и снова. Помню боль… А потом больница, ломки. При жизни и то так не ломало… Казалось, от меня не осталось ничего, кроме боли… — он поднял глаза на меня и тихо спросил: — Кто же ты?
— Странник, — ответил я просто. — Я должен тебе многое рассказать, Мишка. Я пришёл оттуда — вон, гляди.

Я поднял руку и указал на запад.

Он последил за моей рукой, увидел Стену… И тут с парнем что-то случилось.

Я не знал, что с ним, но на миг он словно окаменел. Он смотрел на Стену, не отрывая взгляда. Что он там увидел, кроме самой Стены, я не знал; во всяком случае, я видел только её.

Что ж, подумал я, возможно это удобный способ всё рассказать.

— Я пришёл сюда из Чистых Земель, от Небесного Моря. Это место, куда ведёт наш путь — путь Странников, путь Кураторов. Я — Куратор, я создаю и храню миры, коих великое множество. Я искал тебя, и я нашёл тебя. Я искал тебя для того, чтобы завершить перерождение миров. Я стал свидетелем Конца Мира. Я познакомился с последним его Куратором, с Куратором Старого Мира, и от него получил знания. Я был избран Оператором Перехода, — потому что мир не может переродиться самостоятельно, ему нужна наша помощь, помощь Кураторов. Ты — тоже Куратор, ты был избран для роли первого Куратора Нового Мира, а моя задача — передать тебе знания, которые я получил. Мира Людей не существует, но когда ты выйдешь отсюда, ты создашь его заново, ты станешь созидать и хранить его…

Вдруг я заметил, что он очнулся и слушает меня. Я смутился, мне показалось, что моя речь была слишком пафосной.

— А что это — Чистые Земли? — вдруг спросил он.

Кабы знать. Что там мне говорил тогда Белый Дух? Да ничего ведь конкретного!

Я вздохнул и закрыл глаза. Перед моим взором встала картина, которую я увидел тогда. Те ощущения, которых мне никогда не забыть.

Небесное Море. Стена. Два Солнца. Яшка… Я вздохнул и улыбнулся. А потом сказал:

— Это место, где каждый обретает свободу. Получает самый ценный из даров — самого себя. И видит свет Другого Солнца.
— Другого Солнца… — эхом отозвался Ли.
— Да. Чтобы попасть туда, тебе нужно дойти до Стены и пройти на ту сторону.
— Но откуда… Откуда ты всё это знаешь?

Я посмотрел на Стену.

— Потому что я пришёл с той стороны Стены. Из Чистых Земель.
— Но зачем?? Зачем, если это место столь прекрасно, зачем ты покинул его и пришёл в Ад?
— Потому что я должен передать тебе свои знания. В этом и состоит моя миссия, как Оператора Перехода. После этого… После этого я смогу идти дальше. Во всяком случае, я так думаю…

Я и правда не знал, что станет со мной после этого всего. Я прошёл долгий путь, но в конце…

— Значит, я… Как ты сказал? Куратор? — он переводил взгляд со Стены на меня и обратно.
— Пока что ты только пробуждённый, — поправил я его.
— Пробуждённый?
— Да, ты осознал, что находишься в Аду. Осознал ведь?
— Похоже на то…
— Когда я передам тебе свои знания, ты станешь Странником. Когда ты выйдешь за Стену и создашь мир — ты станешь его Куратором.
— Создать мир… — Ли был в замешательстве.
— …Несложно, ведь ты не один, — сам мир перерождается. Кроме того, есть ещё Духи, они тебя одного точно не оставят.
— Духи?
— Ага.

Ли виновато улыбнулся:

— Прости, я туговато соображаю… Просто много всякого… Нового…
— Да нет, что ты. Кроме того, чую, наставник из меня хреновый… — пробормотал я, в который раз вспоминая Яшку. — Впрочем, есть один способ несколько облегчить задачу. Руку дай.
— Что?
— Я говорю, протяни мне свою руку.
— Ну, держи… — он протянул мне руку, широкую и крепкую ладонь. Я тихонько вздохнул и пожал её.

И опять это чувство… Пальцам стало щекотно, и будто маленькое невидимое нечто перепрыгнуло из моей руки в его руку.

— Ай! А что это бы… Ахх!

Он схватился руками за голову, словно почувствовал сильную боль, и зажал уши. А я смотрел на него и думал: интересно. Яшкина память перешла ко мне, а теперь, вместе с моей — к этому парню. Но я вроде бы ещё существую, да?

— Хаа! — выдохнул он. — Что это было… А-а, вот оно что… О-о… П-понятно… Ой, но как же…

Не знаю, что он чувствовал. Помню, я воспринял всё это как-то спокойно. Может, там было что-то ещё? Может, там было что-то, чего Оператору знать необязательно? Ну, мало ли как.

Ли сидел, уставившись в одну точку. Неожиданно я понял, что мир замер, словно в стоп-кадре.

— Лёня, ну ты даёшь! Я уже второй день икаю! — раздался за моей спиной знакомый голос. Я резко обернулся и, нахмурившись, уставился на Белого Духа, мило мне улыбавшегося. Он увидел выражение моего лица и поднял руки вверх: — Ну извини, я не появился раньше, да. С другой стороны, разве во мне была надобность? Я вижу, у тебя и без меня всё прекрасно получилось.
— Ладно, забыли. Так что, это всё? Что теперь?
— Теперь, Лёня, ты начнёшь понемногу пропадать, — серьёзно ответил он. Я замер.
— Пропадать?..
— Да. Всё, что ранее составляло тебя, теперь носит в себе этот молодой человек. Грубо говоря, твоя сущность перешла к нему.
— Но… Зачем?
— Это единственный способ передать ему все знания и умения, Яшины и твои, за короткий срок. В противном случае тебе пришлось бы учить его на протяжении половины ваших жизней, и то не факт, что этого бы хватило. А теперь он знает всё.
— А я пропаду…
— Да, — казалось, ему всё равно. Впрочем, чего ждать от Духа? Им, насколько я понял, жизнь человеческая не особо важна.
— Ну что ж, раз так… А, кстати, почему Яшка не пропал?
— Ну как же? — удивился Канцлер. — Ты же сам попросил за него. Он снова стал обычным человеком, где-то здесь сейчас отбывает свой срок, ждёт перерождения. Но ты-то, друг мой, от своей участи не отказывался, не так ли?
— Вот значит почему говорят «участь Куратора»?
— Да, и поэтому тоже, — согласился Валентин. — Участь Куратора и правда тяжела. Если бы ты был Духом, ты бы просто вернулся в Изначальное. Там бы ты переродился и смог бы снова вернуться.
— То есть я самый рыжий? — спросил я обиженно.

Канцлер усмехнулся.

— Вопрос в масштабах, малыш. Знал бы ты, насколько я рыжий… Не поверил бы…

Я и правда всё ещё не мог поверить. Неужели для меня всё закончится вот так? А я ведь хотел вернуться домой… Пусть бы и не Куратором даже, бог с ним. Но чтобы пропасть… Впрочем, я не боялся. Мне просто было обидно. Валентин следил за моими страданиями и наконец сказал:

— Ну, всё не так плохо. У тебя есть время… Пусть даже его и немного. У тебя есть возможность выжить. Для этого, малыш, тебе нужно подружиться с этим парнем.
— Подружиться?..
— Ага.
— Не понимаю… И как это может мне помочь?
— А ты знаешь, Лёня, в чём наша сила? — неожиданно спросил Белый Дух.
— Что-что?
— Сила. Си-ла. Знаешь, в чём она? Подумай. Сила — штука тонкая. Мы, Духи, существа энергетические. Понимаешь? Та Сторона — это энергия. Мы рождены в Истоке, который являет собой все миры, всех Существ, иными словами всю материю, всю энергию и даже Бога. Радуга, Радужный Поток. Что такое сила? Вот взять, к примеру, тебя. В чём твоя сила? Думаешь, в способности визуализировать? Да ничего подобного. Сила — это не способность. Сила — это то, что позволяет тебе эту способность осуществить. Древние китайцы, например, называли её ци, и хотя смыслов у этого понятия множество, наиболее понятным является понятие жизненной силы, энергии. Ци — тот же Радужный Поток, Река Жизни. Она течёт, и всё сущее живёт. Она неостановима… — Белый Дух задумался. — Вот, скажем, Кураторы часто становились для людей богами, так? Тогда в чём сила такого бога? Почему, ты думаешь, Назаретянин был столь силён и успешен как Куратор? Потому что в него верили, малыш. Миллионы людей в него верили и верить продолжают. Понял? Наша сила — она общая. Со всем миром общая. Единая. Каждый из нас, кем бы он ни был, человеком ли, Духом, Куратором, — использует эту силу, искренне считая её своей. А между тем… Знаешь поговорку — «Смейся, и мир будет смеяться вместе с тобой. Плачь — и ты будешь плакать один»? Мы можем свернуть горы — в любых смыслах, — если сердце наше полно светом и искреннем стремлением сделать что-то по-настоящему важное, ведь в эти минуты сила всего мира — на кончиках наших пальцев. Но стоит нам отвернуться от света, потеряться в себе, заблудиться в своих сомнениях и страхах, как мы чувствуем, что у нас не осталось сил даже на то, чтобы поднять голову. Яша этого так и не понял. Он мог бы стать отличным Куратором, но он был одиночкой, предпочитал всё делать сам. Но в этом случае ты получаешь только ту силу, что сможешь вытянуть годами тренировок и ошибок. Это как если бы ты изо всех сил пытаться осветить весь мир с помощью стоваттной лампочки, не понимая, что для этого есть Солнце. Ты знаешь, как одерживала победу над могучим соперником маленькая армия благодаря тому, что её солдаты верили в победу, верили в своего генерала, верили друг в друга? Ты и сам помнишь, что чувствовал, когда видел улыбки детей, которых тебе удавалось рассмешить и на время отвлечь от грустных дум, когда дед хлопал тебя по плечу и улыбался, когда мама говорила тебе, что гордится тобой. Наша сила — в тех, кто любит нас, и кого любим мы. Потому что любовь — это движущая сила, это основа движения жизни. Куратор не будет успешным, если не любит миры, которые создаёт, и людей, живущих там. Вот она — сила. Понял? Любовь, вера, дружба. Единение душ. Одинокий всегда слаб. Но нет никого сильнее, чем тот, за кем стоит целый мир. Почему я сказал тебе о Духах? Потому что, по сути дела, все Духи — это один Дух. Во мне одном — сила сотен Духов, точно так же, как моя сила подобно ручейку вливается в общую Реку Жизни. Ручеёк погибнет, если наступит засуха, но чтобы река обмелела, Солнцу нужно постараться. А чтобы море высохло? А океан? А вся вода в мире? Понимаешь? Ты всё ещё не можешь понять, как дружба может помочь тебе не пропасть?
— Если честно… — я был немного смущён. Его слова достигли глубин моего сердца, но ум мой не спешил их принимать, — если честно, не до конца. То есть саму мысль я понял, но… Как я могу не пропасть?

Он улыбнулся.

— А как ты думаешь, почему ты существуешь?
— Почему я…
— Да. Подумай: ты умер. Притом уже довольно давно. А теперь вопрос: почему ты всё ещё существуешь? Почему ты уже не пропал?
— Я… Я же должен был передать знания Ли?
— Должен. Но никакая миссия не задержит тебя в этом мире. Правда в том, что любой из нас существует по очень простой причине: о нас помнят.
— Кому бы обо мне помнить? — горестно спросил я. — Все, кто был мне дорог, умерли. А Яшка потерял память.
— Неправда. Во-первых, если некто попадает в Ад, он вовсе не обязательно забывает всё. Обычно даже наоборот. Яркий пример — твой дед, который не забыл тебя, даже несмотря на то, что стал упырём.

Я вздрогнул.

— Есть и другие, — продолжал Белый Дух, — все те, кого ты встретил тут, в Аду. Они помнят тебя. Разве не так? Даже этот паренёк уже тебя запомнил. А Морриган? А я, в конце концов? И множество Адских жителей, даже те двое Ловчих. Благодаря этому ты существуешь, хотя, будучи бестелесным призраком, разумом без тела, ты моментально исчез бы из любого мира, не будь тех, кто тебя помнит. Потому что разум, конечно, помнит сам себя, но проходит время, и он начинает забывать о том, кем он был при жизни. Вот почему люди так часто фиксируют себя на фотографиях, в дневниках, книгах, видеозаписях… Они боятся забвения. Духи не боятся — ведь мы помним, что каждый из нас суть часть Целого. А люди этого, понятно, не знают. Вот и делают зарубки. А Кураторы… Если Куратор перестаёт быть Куратором, о нём начинают забывать. И если он такой же одиночка, как Яшка, о котором до твоего появления помнить было просто некому, он спустя некоторое время пропадает без следа, не попадая ни в Ад, ни куда-либо ещё. Когда Куратор отказывается от своей участи и становится Отшельником, он какое-то время живёт за счёт старой памяти тех, кто его знал. Но они постепенно забывают его, и он пропадает. Сначала умирает физическая оболочка, если только она ещё оставалась, а потом пропадает и остальное. Разум. Остаётся только свет, который Отшельник подарил тому миру, в котором окончил свои дни. Этот свет — любовь, и она бессмертна. Но и безлична. Вот потому-то и говорят, что в конце пути Странники становятся светом, или ветром, или звездой… Некоторые, впрочем, считают это нирваной. Утверждают, что за этим последним пределом есть нечто более, э-э, ценное… Но этого я не знаю. Вероятно, они и правда сливаются с Истоком, но с моей точки зрения это немного бессмысленно, потому что они и при жизни являются его неотъемлемой частью. Разве что больше не перерождаются… Так что нирвана в любом случае есть прерогатива человека, но не Духа. Потому что там, куда Странники уходят, Духи родились давным-давно… Так о чём это я? А, ну да. Короче, тебе нужно, чтобы этот парень захотел встретиться с тобой в Новом Мире, за Стеной. В этом случае ты пропадёшь, но останешься в его памяти. После этого, когда он выйдет на ту сторону и воссоздаст мир, он своим желанием с тобой встретиться вернёт тебя к существованию в этом самом Новом Мире. Понимаешь?
— Да… Кажется, я понял. Хитро придумано…
— Не думай об этом, как об уловке. Вообще об этом не думай. Просто учи его всему тому, что знаешь сам. Делись опытом. Впечатлениями от Ада. Да чем угодно, любой информацией. На данный момент он — единственный тебе подобный здесь. Он пробуждённый, он стал Странником. Других таких, как ты или он, в Аду больше нет. В этом чужом мире только вы есть друг у друга. Вот об этом и помни. А когда поймёшь, что начал пропадать, скажи ему, что пришло тебе время уходить дальше за Стену. И что однажды наступит и его черёд. Потом уходи, так, чтобы он не заметил. Чтобы решил, что ты уже ушёл на ту сторону. А потом… Доживай свой недолгий век, постепенно пропадая совсем. Согласен, звучит жестоко, да и в принципе жестоко, наверное. Но другого пути нет. Ты можешь, конечно, попробовать уйти на Другую Сторону. Но если ты уйдёшь туда, ты больше никогда не сможешь жить среди людей, я имею в виду, как человек. Так что, если тебя такой вариант устраивает — пожалуйста. Но он ведь тебя не устраивает, не правда ли? Конечно…

Я молчал. В общем-то, не было нужды отвечать ему, он и сам знал, что у меня на сердце. Знал, чего я хочу, о чём думаю. Чего боюсь. Понимал — насколько это возможно для Духа.

— Ну что, Лёня? — весело спросил Валентин. Я уже было подумал, что он издевается, что ему на меня просто наплевать, но тут вспомнил ту фразу: «…Плачь — и ты будешь плакать один». Он улыбался — не потому, что ему было всё равно, а потому, что хотел меня поддержать, а не нагнетать обстановку. Я понял, что очень ему за это благодарен. И вообще за всё.
— А, кстати! Вам госпожа Морриган привет передавала!
— Знаю! — радостно кивнул он. — Но всё равно спасибо.
— А откуда знаете?.. — растерялся я.
— А оттуда, Лёня. Я за тобой слежу, всё это время приглядывал за тобой. А ты думал, что я тебя бросил, да? Ну-у, я не такой плохой, — он весело рассмеялся.
— Простите… — смущённо пролепетал я.
— Да ладно тебе! — он ткнул меня кулачком в плечо, — вот ещё глупости. Ну, я вижу, что во мне надобности больше нет. Что ж, когда понадоблюсь… Нет, не так — когда я пойму, что нужен тебе, я появлюсь. И помни, Лёня: я всегда рядом.

С этими словами он растаял, рассеялся лучами заходящего Солнца. И мир ожил.

— Да-а… — протянул Ли. Он сидел, покачиваясь из стороны в сторону, словно пытался осмыслить разом всю ту гору информации, которую я на него вывалил, — это… Это просто… Просто… Нет, я даже не знаю, как сказать. Но знаешь что, Лёнь?
— А?

Он смотрел на меня, и его глаза светились радостью.

— Спасибо тебе огромное! Ты проделал такой путь, ты столько… Столько пережил, чтобы найти меня и передать мне эти знания… Я твой должник!
— Да брось, Миш, — мне было неловко, — Какое там… Я просто… Просто сделал то, что должен был сделать. Моя миссия. Я ведь даже не знал тебя. Я искал тебя… Хотя и не знал, что ищу тебя. Но я рад, что всё позади.
— А куда ты теперь отправишься? Обратно?
— Обратно?.. Нет. Знаешь, мы никогда не возвращаемся назад — только если в прошлом не осталось дел, которые нам необходимо закончить. А я всё закончил. И там, и тут. Я ещё побуду с тобой, если ты не против… Тебе нужно обжиться здесь, ведь тебе предстоит ещё многое сделать. А я постараюсь помочь тебе, чем смогу, до тех пор, пока не придёт мне пора уходить…
— Да ты что, я только за! Как я понял, Ад вообще довольно одинокое место. А я должен буду найти других…
— Да. Ты встретишь людей. Таких же, как ты. Пробуждённых. И передашь им свои знания, поделишься, чтобы вы могли помочь друг другу достичь Стены. Ещё… Ты встретишь человека, который будет не похож на остальных. Этот человек — Ключ к Стене. Ты должен будешь передать свои знания этому человеку, помочь ему, чтобы он смог настроить себя созвучно Стене. В этом случае ты сможешь уйти за Стену, и те, кто будет с тобой, тоже смогут уйти. И не волнуйся, ты этого не забудешь. Это в моей памяти, а она теперь в твоём распоряжении.
— Я не забуду, — он прижал руку к груди, — никогда не забуду. И тебя я никогда не забуду. Ты всегда будешь для меня Учителем.
— Я бы предпочёл быть просто другом, — ответил я, улыбнувшись. Мне вспомнился Яшка. Его последние слова.

«Знаешь, мне бы хотелось просто… Побыть с тобой. Пожить, как обычные люди. Как нормальные ребята, как друзья. Погулять вместе, выпить чего-нибудь даже. У меня никогда никого не было, после смерти отца ты для меня — единственный родной человек во всех мирах. Спасибо тебе. Я никогда не забуду…»

— Я тебя никогда не забуду… — прошептал я. Однажды Мишке тоже придётся остаться одному. Но пусть память его сохранит меня, — хотя бы для того, чтобы ему не было так одиноко здесь, в этом одиноком Аду.

Солнце почти село. На город спускалась ночь.

— Значит, время суток тут всё-таки есть, — заметил Мишка, прочитав мои мысли (точнее, воспоминания). Я кивнул.
— Надо найти ночлег. Бог его знает, кто тут бродит по ночам.
— Поддерживаю.

Он огляделся по сторонам.

Это был спальный район, тихий и респектабельный. Шестнадцатиэтажные высотки подпирали сумеречное небо.

— А давай куда-нибудь в подъезд забуримся, а? — предложил он. — Помню, я при жизни часто по подъездам шарился. Там меня в итоге на нож и посадили. Но тут, думаю, вряд ли найдутся желающие, да и меня теперь так просто не взять. Вон, смотри, вот тот дом. Похож на те, что с нашем районе стояли. Давай туда попробуем пролезть.

Я только плечами пожал.

Мы дошли до дома; Мишка дёрнул первую попавшуюся подъездную дверь — та со скрипом распахнулась. Он заулыбался:

— О, домофона нет. Удачно. Хотя какие в Аду домофоны, да?
— Наверное, — согласился я.

Мы поднялись по лестнице, и он почему-то решил остановиться на седьмом этаже, хотя лично я не мог понять, чем он отличается от прочих. Всё-таки эти городские дома ужасно однообразны.

Здесь была тесная лестничная клетка и четыре квартиры.

— Думаешь, там никого нет? — с сомнением спросил я.
— Да забей. Посидим тут. Смотри — батарея, тепло.

Он улыбался, а я думал, до чего же жизнерадостный человек этот Мишка Ли. Он радовался любой нехитрой мелочи, которая, как оказывалась, скрашивала наш ночлег. Вот как эта батарея. От неё и правда шло тепло, и я порадовался, потому что зима на улице чувствовалась всё больше.

А Мишка скептически осмотрел площадку, потом словно что-то вспомнил и побежал по лестнице наверх. Я не знал, куда он направился, но он вскоре вернулся, неся в руках старую телогрейку.

— Где ты её взял? — удивился я.
— Да там закуток такой, может, дворник оставил.
— А откуда ты знаешь, что там есть этот закуток?
— Так я ж говорю, дом похож на те, что у нас в районе были. А там были такие мини-дворницкие. Давай её постелим на пол, чтобы жёстко не было.

Конечно, хоть лежать стало и помягче, телогрейка была маловата для нас двоих, так что лежать приходилось на боку, спина к спине. Не то чтобы это было удобно, зато тепло.

— Ладно… — Мишка зевнул, — давай спать. Завтра сообразим, куда дальше двинуться.
— Давай, — согласился я и подумал, что этот парень ориентируется тут куда лучше меня.

За окном окончательно стемнело, и мы уснули.


(Читать дальше: Точка 18. http://www.proza.ru/2013/08/14/206)