Провал

               
     Не зря мудрецы советуют никогда не бояться неудач: неудачи обогащают нас ценнейшим  опытом и  побуждает  нас совершенствоваться в том или ином виде деятельности.
     Никогда  не забуду о полном фиаско, которое я потерпел как оратор.

    Чтение лекций перед пожарниками было одной из обязанностей нашей кафедры. В декабре  Суворова,  деспотичная,  властная заведующая, сообщила, что пришло время совершить очередной выезд в депо. Несмотря на то, что обсуждение и защита диссертации в Москве  у меня были на носу, она включила меня   в команду лекторов.  Ей не было дела до того, что мне нужно было перерабатывать диссертацию, чтобы учесть замечания, сделанные  рецензентом.  Я не мог отказаться от поручения – и из скромности,  и из  боязни попасть в немилость к Суворовой и  к преподавателям старшего поколения.
    Пришлось оторваться от диссертации и готовиться к публичной лекции. После недолгих колебаний  я выбрал тему,  связанную с творчеством Александра Блока, о котором несколько лет назад прочитал интересную книгу  Орлова «Гамаюн». Говорить о личной жизни великого поэта, о его сложных отношениях с женой я не решился:  я опасался, что меня обвинят в неэтичности.  Я торопливо перепечатал на пишущей машинке страниц десять текста, посвященных анализу его гениальных стихотворений и вернулся к работе над диссертацией. В сущности,  к лекции я совершенно не подготовился.
   В пятницу институтский автобус повез  группу лекторов - шесть человек -  в пожарное депо, находившееся на окраине города, в его чреве.
  На территории депо нас встретил щуплый лейтенантик лет двадцати семи. Он представился, и мы узнали, что его фамилия Никитин и что он является  замполитом пожарной части.
    Он попросил нас следовать вслед за ним. По пути он распределял лекторов по подразделениям.
     В аудитории, куда я зашел вслед за Никитиным, в четыре ряда,  на стульях сидело человек тридцать. Это были люди разных возрастов – здоровые, крепкие пожарники, пришедшие сюда после рабочей смены.  Замполит почему-то остался в моей аудитории. Я его чем-то заинтересовал. Видимо, своим интеллектуальным лицом.  Он сел на переднем ряду слева от меня, недалеко от входной двери. На душе у меня шевельнулось недоброе предчувствие, но мне ничего не оставалось, как начать чтение лекции.  Я  читал в буквальном смысле этого слова:
   - После того как в январе 1913 года была закончена «Роза и Крест», в творческой работе Блока наступила необычная для него длительная пауза. Он не пишет ничего в течение целых девяти месяцев – до второй половины октября, когда были вчерне набросаны шесть стихотворений, составивших грустный и мрачный цикл «О чем поет ветер». В печати он появился с посвящением «Моей жене».
   На  лицах слушателей  появилась скука.  Она усиливалась с каждой минутой. Минут через пятнадцать  я увидел, как несколько голов    на заднем ряду упало на грудь. Мне стало не по себе, но я мужественно продолжал чтение:
- Затем, в ноябре и особенно в декабре, происходит сильный творческий взрыв: одно за другим создаются такие знаменитые стихи, как «Седое утро», «Новая Америка», «Художник», «О, нет! не расколдуешь сердца ты…», «Есть игра…», «Натянулись гитарные струны…», «Как свершилось, как случилось?..», «Как растет тревога к ночи…»
    Через десять минут упало еще несколько голов. Затем головы стали падать и на среднем ряду. Наконец очередь дошла и до переднего ряда. По залу раздавалось мирное посапывание. Замполит ерзал на стуле. Его лицо выражало недовольство и нетерпение. Ему было стыдно перед подчиненными. Я тоже  не знал, куда глаза делать от стыда. Но надо было заканчивать лекцию. Не мог же я бросить чтение, дезертировать. Тогда мне пришлось бы отдуваться перед заведующей. Я продолжал читать, уткнувшись глазами  в текст.  Страшно было смотреть на слушателей.   

       Когда я дочитал лекцию до конца, почти вся аудитория мирно спала.  Чтобы избежать неприятного разговора с замполитом, я  бросился к выходной двери. Побежал по коридору.   Звонкий девичий  голос привлек мое внимание. Я посмотрел налево и через открытую дверь увидел, как   Галя Нечаева, наша кафедральная красавица,   вдохновенно декламирует  стихи Марины Цветаевой. Стихи непонятные, сложные. Вряд ли хоть один из пожарников понимал их смысл. Но вся аудитория пожирала девушку глазами. Ей  было года двадцать три, она  работала в институте только два года, а имела такой ошеломляющий  успех.  Мне было тридцать три года, я  имел солидный педагогический  стаж, а потерпел полное фиаско.  Чувство стыда за себя еще более усилилось. Сзади ко мне быстро  приближались легкие быстрые шаги. Я догадался, что меня преследует замполит, чтобы раскритиковать мою лекцию.  Я ускорил шаг. Выскочил на улицу, бросился к автобусу, надеясь спрятаться в салоне. Но замполит продолжал гнаться за мною.
- Подождите! - донесся до меня его высокий голос.
  Пришлось остановиться.  Он подошел ко мне.  На его лице было недовольство, хмурость. Он немного помялся, а потом начал говорить:
  - Знаете.. Так нельзя читать… Надо учиться ораторскому мастерству…
  - В институте нас никто не учил выступать публично...- проговорил я с досадой.   
  - Самим надо учиться. Вы Дейла Карнеги читали? А Сопера?
  - Дейла Каргеги читал, - сказал я. – А Сопера  нет. Его нет в библиотеках.
  Я чувствовал, как от стыда горят мои щеки. Мне даже стало жарко, хотя денек был морозным.
- Тема должна быть интересной аудитории. Изложение ясным. Нельзя все время читать, - поучал он.
  - Я понимаю, что прочитал отвратительно, - сказал я. - Но поверьте мне: у меня не было времени, чтобы подготовиться к лекции.  У меня обсуждение  диссертации через месяц…   
- Тогда не надо было выступать вообще. Пусть бы приехали другие преподаватели.
- Согласен. Но ведь я не мог отказаться. Поверьте, у нас это невозможно.
    Я продолжил движение в сторону автобуса.
    Меня долго мучило воспоминание о  неудачной лекции перед пожарниками,   зато  провал побудил  меня   совершенствоваться в лекторском мастерстве. После защиты диссертации я прочитал хорошую книжку по теории ораторского искусства, попрактиковался в выступлениях и, в конце концов,  научился неплохо читать лекции.