***

О МОЕМ ШЕФЕ




Сегодня для меня очень знаменательный день: я получил предложение написать воспоминания о Фадее Тачатовиче Саркисяне, человеке, под непосредственным руководством которого я проработал целых  шесть лет.
В 2005 году вышла в свет моя первая книга воспоминани “Я выбираю Вас”, в которой из 83 коротких рассказов  в пяти были описаны эпизоды, непосредственно связанные с Фадеем Тачатовичем. Естественно, что первым делом я перечитал именно эти рассказы и у меня возникла идея попытаться скомпановать их в один рассказ-воспоминание. Что из этого получилось – судить читателю.
Со своим будущим шефом я познакомился (вернее увидел) в период прохождения студенческой практики в институте математических машин. Это было в далеком 1959 году и я учился на третьем курсе политехнического института.Здание, в котором проходила наша практика, находилось напротив теперешнего цирка. В одним из его помещений осуществлялась сборка первой советской полупроводниковой ЭВМ, а Фадей Тачатович отечал за ее безотказную работу, короче был военпредом. Ему очень шла военная форма. Я запомнил его необычайно подвижным, и, как мне показалось тогда, очень строгим и взыскательным. Может  быть должность обязывала...  Помню, как засияли его глаза и на лице появилась счастливая улыбка, когда вскрыли запечатанную на 24 часа дверь помешения, в которой осуществлялась доводка ЭВМ и выяснили, что все это время она проработала без сбоев.
О дальнейших продвижениях Фадея Тачатовича по служебной лестнице  я в основном узнавал из газет. Так продолжалось до тех пор, пока его не назначили на должность предсовмина и он поручил управляющему делами  подыскать помощника. Идея предложить мне занять должность помощника председателя возникла у нашего общего друга Саака Георгиевича Акопяна, когда управделами передал ему, что недавно назначенный на пост премьер-министра Фадей Саркисян ищет себе нового помощника. Узнав об этом, Саак Георгиевич без колебаний назвал мою кандидатуру. В то время я работал на дожности декана факультета «Экономической кибернетики» института народного хозяйства.
На нашу первую встречу с Фадеем Тачатовичем в одно из ноябрьских воскресений 1977 года, мы отправились вместе с Сааком Георгиевичем. Я и сейчас не смогу ответить на вопрос, кто из нас двоих в этот день волновался больше. В приемной Председателя нам велели подождать, так как в этот момент он принимал министра внутренних дел Евгения Паталова. Пятнадцать минут ожидания нам показались целой вечностью. Саак Георгиевич не мог усидеть на месте. Он то подходил к окну с видом на площадь, то подсаживался ко мне и говорил, что все будет в порядке, то справлялся у секретаря, когда придет управляющий делами.
Когда нас пригласили в кабинет Председателя, на нас было жалко смотреть. Но первые же фразы Фадея Тачатовича, который вышел нам на встречу и пригласил к своему столу, резко изменили наше настроение. Саркисян рассказал о моей основной функции, которая сводилась к подготовке тезисов его выступлений. В связи с этим он поинтересовался моим умением писать, и, узнав, что я являюсь автором трех монографий, сказал, что у него больше нет никаких вопросов. Он обязал меня быть в курсе всех событий, которые происходят в республике и присутствовать на всех совещаниях, проводимых под его руководством. Затем он поинтересовался моей зарплатой на предыдущей работе, и узнав, что при переходе на новое место я теряю в окладе  сто шестьдесят рублей ежемесячно, тут же позвонил министру высшего образования Людвигу Гарибджаняну и попросил специально для меня дополнительно выделить институту народного хозяйства полставки доцента.
Итак, в понедельник 11 декабря 1977 года я занял кабинет помощника Председателя Совета Министров Армянской ССР, который находился в десяти метрах от дверей его приемной. Справа от моей комнаты располагался кабинет заведующего секретариатом Председателя Георгия Паносяна, а слева находилась комната секретаря - машинистки. Сотрудникам секретариата меня представил управляющий делами правительства. Заведующий секретариатом сразу же предупредил меня, что ознакомление с почтой и подготовка соответствующих резолюций для последующего доклада Председателю являются его епархией. Я же, кроме оказания помощи моему шефу в написании текстов его выступлений, должен был обеспечивать его связь с прессой. Я особенно не возражал ему, так как, честно говоря, еще не представлял круг своих обязанностей и полномочий.
Попав в свой кабинет, я первым делом решил ознакомиться с содержимым ящиков письменного стола и книжного шкафа, находящихся в этой небольшой комнате. В ящиках я ничего, кроме нескольких телефонных справочников, не обнаружил. А в книжном шкафу на одной из полок одиноко пылились несколько статистических справочников и программа КПСС. Через шесть лет, к моменту моего ухода с должности помощника, на этой полке стояли, выстроившись в стройный ряд, папки с текстами более чем 90 выступлений Председателя на различных партийных пленумах и съездах, сессиях Верховного Совета СССР и республики, множества статей, опубликованных в союзных журналах и местной прессе.
До сих пор у меня перед глазами немая сцена, которая возникла  в кабинете Фадея Тачатовича, когда меня пригласили на мое первое совещание, которое проводилось в кабинете шефа. Фадей Тачатович представил меня свои заместителям, указал на место, где я должен был сидеть и приступил к обсуждению вопроса, связанного с открытием новых специальностей в политехническом институте. Я внимательно слушал выступающих и в какой-то момент, будучи несогласным с одним из них, решил высказать свое мнение.Вот тут-то и возникла упомянутая выше немая сцена, когда лица всех присутствующих повернулись ко мне.Легкая улыбка и кивок головой Фадея Тачатовича как-то успокоили меня и я закончил свое выступление. Уже после совещания заведующая протокольным отделом предупредила меня, чтобы в дальнейшем я помалкивал, так как выступать на подобных совещаниях помощникам не положено.
В последующем, когда совещания проводились в кабинете моего шефа, я занимал место у телефона и полушепотом отвечал на звонки лиц, обладавших тогда прямой линией связи с кабинетом Председателя. Я отрывал его от кресла председательствующего и просил подойти к телефону лишь в том случае, если звонил первый секретарь ЦК КП Армении Карен Демирчян.
Однажды, во время очередного совещания, случился достаточно курьезный случай. Позвонил Карен Серопович и тут же начал о чем-то говорить. Он, очевидно, решил, что трубку взял Фадей Тачатович. Мне пришлось еще раз повторить, что у шефа совещание и он уже подходит к телефону. Мог ли я предположить в тот момент, что через несколько дней, улетая вместе с моим шефом в Москву, Демирчян вспомнит об этом случае. Среди десятков провожающих он заметил меня и специально подошел с предупреждением впредь говорить громче.
В годы моей работы на должности помощника Председателя вводились в строй новые станции Ереванского метрополитена, был построен великолепный Спортивно-концертный комплекс в Цицернакаберде, заложены основы нового жилого массива в Давидашене и там же начато строительство необычайно удобного моста через реку Раздан, осуществлена коренная реконструкция театра оперы и балета имени Спендиарова и т.д.
Ход строительства этих сооружений неоднократно обсуждался на диспетчерских совещаниях, проводимых под руководством Фадея Тачатовича. Основным ''полем битвы'' между членами правительства и приглашаемыми ''на ковер'' руководителями различных строительных организаций был выбран зал заседаний Президиума Совета Министров.
У Фадея Саркисяна было шесть заместителей, с которыми у меня за шесть лет работы на должности помощника установились достаточно ровные рабочие отношения. Я это объясняю тем обстоятельством, что при подготовке масштабных докладов перед очередной сессией Верховного Совета Армянской ССР или съезда компартии Армении, мой шеф, как правило, отдавал тексты своих выступлений заместителям на предмет  учета их замечаний. Естественно, что эти материалы разносил по кабинетам заместителей я. Я же собирал у них замечания, и вносил соответствующие коррективы в тексты докладов, предварительно согласовав эти изменения с Фадеем Тачатовичем.
Особенно легко мне давалась подготовка выступлений, когда моему шефу поручалось вручить очередное Переходное Красное Знамя тому или иному району республики. Для этих целей у меня был заготовлен шаблон, в который заносились статистческие данные  по выполнению плановых заданий в выигравшем знамя районе, фамилии передовиков, очередные задачи, вытекающие из решений последнего Пленума.Фадей Тачатович, зачитывая написанные под копирку тексты, видимо почувствовал мою халтуру, слегка пожурил меня и предложил создать два шаблона: один с промышленным уклоном а другой - с сельскохозяйствым . 
Получилось так, что первой  статьей, с  которой Фадей Тачатович выступил в союзной печати, став председателем Совмина республики, была статья, опубликованная в престижном ежемесячнике ''Советский Союз''. К письму-просьбе, полученному из редакции журнала, был приложен весьма обширный перечень вопросов, на которые, по мнению редакции, желательно было бы ответить моему шефу. Интервью должно было быть напечатано в номере журнала, приуроченном ко Дню Советской Армии. В конце письма сообщалось, что для взятия интервью в Ереван прибудет журналист Бронислав Холопов, и была указана дата его приезда.
На сбор и подготовку необходимых материалов в моем распоряжении оставалось около двух недель. Фадей Тачатович отметил карандашом на полях вопросника фамилии лиц, к которым, в случае необходимости, я мог бы обратиться с просьбой предоставить необходимые материалы, и я приступил к работе. Где- то через неделю материал для интервью был собран, и в течение двух дней на свет появился первый вариант ответов на присланные вопросы, в  который  мой шеф внес незначительные поправки, в основном уточняющие отдельные моменты его биографии.
К дате приезда московского журналиста у нас практически все было готово. Прилетев в Ереван, Б. Холопов ознакомился с текстом интервью и остался очень доволен его содержанием. Ему ничего не оставалось сделать, как выбрать из множества фотографий, одну, на которой Фадей Тачатович запечатлен в генеральской форме, и сделать несколько фото в его рабочем кабинете.
Мне пришлось поообщаться с еще одной приезжей журналисткой за несколько месяцев до открытия в Канаде международной торговой выставки ''Экспо-81'', дирекция которой решила, что в павильоне СССР Армения выступит с самостоятельной экспозицией. В связи с этим, с просьбой выступить на страницах информационного сборника ''Международные и иностранные выставки в СССР'', к Фадею Тачатовичу обратился его главный редактор. Для сбора необходимых материалов в Ереван прилетела старший редактор сборника Людмила Серегина. Она рассказала мне, что, готовясь к поездке в Армению, прочла книгу А.Битова ''Уроки Армении'', и за несколько дней пребывания в Армении уже успела убедиться в том, что никто из русских писателей не сумел так глубоко, как Андрей Битов, познать особенности духа армянского народа.
Должен заметить, что за первые три года моей работы на должности помощника Председателя, удалось создать достаточно обширный банк данных, касающихся различных сфер как хозяйственной, так и культурной жизни республики. Это значительно облегчало работу с журналистами. Среди прочих интересующих ее материалов, я предоставил Людмиле Александровне серию фотографий, сделанных старшим референтом отдела внешних связей Совмина Завеном Саркисяном. Ныне он директор Ереванского музея Сергея Параджанова. А тогда Завен все свое свободное время посвящал поездкам по республике и за ее пределы (Карабах, Нахичеван, Джавахк) и издал серию великолепных альбомов, в которых собраны цветные фотографии практически всех армянских памятников архитектуры, разбросанных на территории бывших закавказских республик.
Людмила Александровна выбрала с десяток фотографий, в том числе и фото, запечатлевшее тысячи разбитых армянских хачкаров на кладбище в Джуге. Я рассказал ей, с каким трудом удалось сделать эти снимки в ''братском'' Азербайджане. Она же заметила, что приложит максимум усилий, чтобы именно это фото попало в ту часть статьи, которая будет посвящена нашей истории. Каково было наше разочарование, когда мы получили сигнальный экземпляр, но без упомянутой выше фотографии. Советская цензура не могла допустить никаких отклонений от курса партии на претворение в жизнь мудрой ленинско-сталинской национальной политики, плоды которой мы пожинаем по сей день.
Летом 1981 года Фадею Тачатовичу поручили открыть экспозицию Армении   на упомянутой выше  выставке ''ЭКСПО-81''. В это лето он отдыхал со своей супругой в Пицунде, а я со своей семьей в санатории «Армения» в Гаграх. Для участия в проводах Фадея Тачатовича, по инициативе главврача санатория была сформирована делегация из четырех человек, в которой оказался и автор этих строк.
 Было прекрасное августовское утро, когда наша славная четверка добралась до Пицунды. Фадей Тачатович занимал четырехкомнатную квартиру на четвертом этаже пятиэтажного санаторного корпуса, специально выстроенного для отдыха руководителей союзных министерств и ведомств. Выйдя на балкон с видом на знаменитую сосновую рощу, мы увидели отдыхающего в том же корпусе тогдашнего министра химической промышленности СССР Леонида Костандова. Он был в шортах и с большим усердием перевязывал какие-то картонные коробки.
Сейчас я очень жалею, что не вел учета всех встреч Фадея Тачатовича с руководителями различных министерств и ведомств бывшего СССР . А ведь на этих встречах обсуждались поистине судьбеносные для нашей республики вопросы.
Хочу закончить эти воспоминания рассказом о событиях, происходивших в здании правительства сразу же после трагического Спитакского землетрясения. В эти дни оно напоминало растревоженный улей. Срочно освобождались рабочие помещения, которые тут же предоставлялись приехавшим из Москвы руководителям различного ранга, устанавливались дополнительные линии связи и т.д. В эти дни организаторские способности Фадея Тачатовича проявились особенно ярко. В течениe суток он проводил по нескольку совещаний. Создавалось такое впечатление, что он не бывает дома.
Через несколько месяцев, когда спасательные работы перешли в фазу восстановительных и все более или менее наладилось, в зале заседаний правительства наряду с совещаниями, на которых решались проблемы, связанные с восстановлением разрушенных городов и сел республики, регулярно стали обсуждаться вопросы, связанные со строительством нового города с экзотическим названием  Европолис. Этот город было решено построить на средства государств, активно участвовавших в  восстановительных работах, и он должен был символизировать проявленную ими международную солидарность. Местом для его строительства был выбран тот участок Араратской долины, на который по преданию, первым сошел Ной после того, как он и его семья покинули ковчег.
Я участвовал на этих совещаниях в качестве заведующего отделом Совета Министров, отвечающего за природоохранную деятельность, и хорошо запомнил стены зала заседаний, обвешанные чертежами, подготовленными проектировщиками нового города. Обсуждению подлежали вопросы, связанные с формированием городской инфраструктуры. Это и этажность зданий, и трассы прохождения будущих водоводов, канализационных стоков и т.д. Когда дело дошло до обсуждения рабочих чертежей, начался процесс распада СССР, а вместе с ним, сошел на нет и энтузиазм государств - спонсоров строительства Европолиса.
 Во время последующих встреч, уже в стенах Академии наук республики, мы не один раз обсуждали с Фадем Тачатовичем мою идею строительства на территории несостоявшегося Европолиса армянского Лас-Вегаса с  огромным казино, напоминающим по форме Ноев Ковчег. Развивая эту идею в своем богатом воображении, я рассказывал Фадею Тачатовичу о многочисленных объектах игорного бизнеса, выросших, словно грибы, вокруг центрального казино ''Ноев Ковчег''. Я мысленно проложил современную скоростную трассу, пронзившую как стрела Араратскую долину и связавшую аэропорт ''Звартноц'' с Европолисом, представил кружащие в небе и ожидающие разрешения на посадку самолеты и толпы туристов со всех стран мира, которые, изменив изрядно поднадоевшему всем Лас-Вегасу, устремились в Армению с целью получить новые, не сравнимые ни с чем, ощущения. Оставив свои деньги в различных казино Европолиса, эти туристы, отдав дань почтения библейскому Арарату, завершали свое пребывание в Армении посещением наших традиционных объектов туризма с круглосуточно действующими вокруг них мини - ''вернисажами'', претворяя в жизнь довольно-таки популярный в свое время лозунг о том, что ''наша страна прокормит себя за счет ''Джермука'' и туризма..
В ответ Фадей Тачатович приводил мне примеры бездумного разрушения существующих гостиниц, фотографии которых успели стать популярными брендами нашей столицы.
Очень не хочется заканчивать этот рассказ на столь грустной ноте. Образ этого мудрого и светлого человека запомнился мне своим искрометным юмором и неподкупной душой,  которую не возможно было насытить существующими земными сокровищами. Он всегда испытывал внутренний голод от нехватки времени на общение с членами своей семьи и своими многочисленными друзьями.

;



.