Kleine Diebe haengt man, grosse laesst man laufen

Ни для кого не секрет, что в американских Соединённых Штатах имеют место быть не только федеральные законы, общие для всех штатов, но существуют и законы отдельных штатов, действие коих прекращается при пересечении границы отдельного штата.
Такая разница в законодательной базе получилась исторически – это следствие особенностей освоения Америки, когда переселенцы оседали на новых территориях и  каждый регион, сделавшийся позже штатом,  разрабатывал свои законы, наиболее подходящие именно для конкретной общности людей, учитывая  различные экономические, религиозные, национальные и прочие особенности.
Свою роль сыграла и  величина государства, а также слабость коммуникаций в то время.
Оглянемся теперь на Россию.
При общей практике недоверия друг к другу в стране, особенно учитывая совсем уж высокие ступеньки власти, смешно и странно выглядели бы законы по американским принципам, когда в полусотне штатов работают полсотни, пусть не противоречащих друг дружке, но разных законов.
Впрочем, встречаются в Америке и совсем разные законы. Например, об оружии. В Арканзасе, Канзасе, Кентукки, Оклахоме, Теннеси и ещё трёх десятках штатов власти не имеют право отказать законопослушному человеку в получении лицензии на оружие. В Коннектикуте, Айове, Массачусетсе могут выдать лицензию, но могут и не выдать, придерживаясь правил штата.
В Висконсине и Иллинойсе обычный человек не может получить разрешение на ношение оружия.
Можно сказать, что в США нет федерального общего права. Поэтому преступники, совершив злодеяние, всегда стремились уйти, уехать, убежать  в тот штат, где за содеянное можно получить меньшее наказание.
Общее право во всех  штатах различно,  но уж очень большого различия между ними нет, и считается, что оно должно выровняться. И постепенно создаётся единое право, по сфере своего применения могущее называться федеральным правом.
Кто-то скажет – мол, проамериканские настроения. Ничуть. Америку я скорее даже не люблю.
В Германии – стране почти идеальной для жизни – федерация по форме государственного устройства, как и в России, но взаимодействия местных и федеральных законов выстроены куда как чётче, стройнее, понятнее и доступнее.
В России королева всех законов – Конституция. Ещё в далёком 1999-ом году судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации определила, что в случае противоречия между Федеральным законом и иным актом, изданным в Российской Федерации, действует Федеральный закон.
Верховенство Конституции общепризнанно.
На бумаге…
С 2003-его года Федеральный закон «Об общих принципах организации ме¬стного самоуправления в Российской Федерации» обязывает органы государственной власти субъектов Федерации в области местного самоуправления осуществляют правовое регулирование в случаях и порядке, установленных указанным Федеральным законом.
Вертикаль власти в стране выстроена довольно жёстко.
Казалось бы…
Но жёсткость этой палки покоится на рыхлой глиняной основе, подмываемой дождями, подкапываемой ретивыми чиновничишками, стремящимися не отстать от вожделённых ступенек твёрдой верхушки. Ведь именно там претворена в жизнь немецкая пословица: «Мелкого вора вешают, большого отпускают».
Дикость российской действительности изумляет и поражает до глубины самоощущения…
Полсотни километров от столицы.
«Не в Москве. Московские законы здесь не работают!» Эту фразу я услышал за тридцать минут раза четыре.
Железнодорожный переезд, причем, весьма второстепенный, тревожно зудел выматывающим нервы зудом и бросал в глаза красные всполохи.
Стайка машин с одной стороны переезда, стайка с другой. Хвостики растут. На небольшой площадке мирно стоит, греясь в лучах заходящего солнца, автомобиль дорожно-патрульной службы, три лейтенанта заняты работой. Один заполняет протокол, усадив нарушителя в машину, второй, разложив на багажнике нехитрый набор бумаг, пишет что-то, рядом переминается с ноги на ногу ещё один нарушитель правил дорожного движения. Третий, вразвалочку прогуливается вдоль ряда смирно, даже смиренно и обречённо ожидающих разрешения проехать переезд транспортных средств.
Ожидание затянулось.
Я вежливо поинтересовался, когда будет и будет ли вообще поезд?
«Ждите», – короткий, словно выстрел, ответ.
Ещё через некоторое время я попытался призвать инспекторов к выполнению своих обязанностей и организовать движение через переезд, коли уж светофор сломался.
Реакции – ноль.
В это время открылась дверь проходной рядом с воротами у переезда и выглянувшая женщина громко крикнула:
«Да целый день пищит и трещит, а он только народ грызут!»
Дверь закрылась.
Я набрал номер телефона доверия, торжественно нарисованный на дверце инспекторских «Жигулей». Не выслушав и пары фраз о творящихся безобразиях, неизвестный на другом конце линии бросил трубку.
Моя активность и московские номера, видимо, останавливали лейтенантов от противоправных действий в мой адрес. 
Ещё через некоторое время, безнадёжно опаздывая, я развернулся, постаравшись соблюсти все правила дорожного движения под пристальными взглядами лейтенантов полиции, и уехал.
Полсотни километров от столицы.
«Не в Москве. Московские законы здесь не работают!» Эту фразу я услышал на злополучном переезде за тридцать минут раза четыре. А люди, живущие в этой полусотне километров от столицы, вынуждены терпеть этот разврат российской власти на местах.
И попробуй кто-нибудь сказать хоть слово против!
Вот она, жидкая глиняная основа жёсткой вертикали российской власти. Впрочем, лейтенанты-то, видимо выбрались на сухой взгорок и готовятся уцепиться за палку. Вертикаль-то власти выстроена, холется и лелеется исключительно для этой самой власти.
Ниже сухого взгорка беда полная со страной и её населяющими гражданами.
И не сержантским делом заняты ступинские лейтенанты уже. Воистину, «мелкого вора вешают, большого отпускают».

Унылый вид на русскую равнину,
Беднеет деревенька под горой.
И всё вокруг, куда я взгляд ни кину,
Расстроено, как злой пчелиный рой…

Величина страны и слабость коммуникаций, как и три сотни лет назад в Америке, безусловно играют свою роль в современной России. Но только оправдание ли это?


*  –  мелкого вора вешают, большого отпускают  (немецкая пословица).