Волшебные одежды спящих красавиц. Повесть

               
                «Воспоминания – это волшебные одежды, которые от употребления не изнашиваются».
                Р. Стивенсон

                «Ошибок не делают только спящие».
                Ингвар Кампрад


                ОСОЗНАНИЕ НАГОТЫ.


                «Нам всем нужны воспоминания, чтобы знать кто мы такие…»
                Из кинофильма “Помни” (Memento)

Нагое тело дарит эротику. Эротика рождает возбуждение. Возбуждение разжигает страсть. Страсть объединяет и возвышает. Любовь обожествляет и приземляет. Память сохраняет и очищает, даруя воспоминания. Воспоминания рождают чувства. Чувства возбуждают душу, подменяя эротике тело духом.

 Память грузит плечи годами. Облегчение приносят воспоминания. Воспоминания освобождают плечи от ненужного груза. Снятый груз дает силы и дарит надежду. Надежда дает желанию ожидание страсти. Страсть дает выход чувствам. Чувства очищают и освежают  память.

 Желание, чувства и чистая память наполняют жизнь смыслом. Смысл рождает мечту. Мечта дает верное направление. Вместе с мечтой уходит жизнь. С уходом жизни приходит сон. Долгий сон пробуждает вечность.

 Вот отчего так важно каждому познать свою наготу и разобраться в гардеробе той памяти, где хранятся твои воспоминания о тех, кто порой шел с тобой рядом, с кем сверял свои шаги. И не важно, если порой это было не "в ногу" с тобой. Важно то, что ты с ними шел вместе одной дорогой.



            Одеяние 1.

            ЗАКРЫТЫЕ ГЛАЗА.


Словно чайка над волнами, листок выскользнул из ящика, и мягко планируя неподвижно замер, оставив на пыльном полу автограф своего приземления. Его он заметил лишь поздно вечером, закончив перестановку в доме и сев отдохнуть с бокалом вина под музыку для своей души. Светлое пятно фотографии, перевернутой снимком вниз, привлекло его внимание в тот момент, когда задремав, он был разбужен рекламой по радиоканалу. Спокойная джазовая музыка на темы песен Битлз, звучавшая до этого, привлекла его приятными оранжировками и знакомыми с юности мелодиями и словно рука матери его убаюкала.

Очнувшись от дремоты, он открыл глаза и заметил под шкафом белый лист. И вновь закрыл их. Он узнал этот лист по надписям на обратной стороне. Их было слишком много, чтобы они были не заметны даже издалека. Это были подписи. Это были автографы тех, кто был запечатлен для памяти на обратной стороне листка. Это была старая большая групповая фотография, которую он сделал когда-то давно. Сделал для себя и для всех тех, кто оставил свою подпись на белой обратной стороне. Порой, вспоминая что-либо приятное, мы неосознанно закрываем глаза. Почему?

Слегка удивленный совпадением времени создания тем в звучавшей музыке и временем, когда был сделан снимок, он долго и внимательно рассматривал лица на фотографии. Это были те самые его приятели и подруги, что вместе составляли веселую компанию, в которой он провел свои студенческие годы.

Купейный вагон, позади фигур на снимке, его не мог удивить. Ведь он так и не изменился в поездах за все те десятилетия, что пытались уничтожить серебро на фотоснимке. Кое-что времени удалось изменить в изображении, но все главное на нем было хорошо видно и теперь. Лица приятелей – вот что было в нем главным. И они остались здесь прежними, чего не скажешь о тех, кого ему удалось увидеть недавно, когда большая часть жизни была прожита этими еще молодыми тогда людьми.

Половина лиц ему вспоминалась с трудом. Все они задержались ненадолго в числе его знакомых и друзей. Причины для этого были разные, но после снимка, сделанного во время окончания большинством из них своего обучения, он их не видел. Так распорядилась с ними судьба, разведя их по разным дорогам и странам. Лишь о некоторых из них доходили новости от тех, кто остался до сих пор в его жизни и в его памяти.

Взгляд его переходил с лица на лицо, и задерживался надолго, будя в памяти воспоминание за воспоминанием, образ за образом. Это было ему приятно – путешествовать по времени своей юности. Он вспоминал подробности о тех, кто стоял возле вагона того поезда, что через несколько минут должен был увести первого из них в новую, уже взрослую жизнь. Они тогда все собрались вместе проводить одного из них. Может быть, их собрал всех вместе страх за его судьбу и за то будущее, в которое они входили или должны были скоро войти. А может быть, это была одна из тех случайностей, что вмешивается в нашу жизнь, круто меняя нас и всех тех, что нас окружает в разные периоды.

Так или иначе, случайно (или нет?!), выпавшее на пол фото было знаменательным. Оно было редким уже потому, что было единственным, где снимок запечатлел большинство участников их той компании, что может существовать лишь в определенное время и в особенном месте, и случается такое совпадение порой лишь однажды для всех и остается неповторимым навсегда. Возможно, именно так и рождается история. И неважно, чья она – человека, семьи, курса, страны или планеты. Важно, что рано или поздно, событие становится частичкой истории и чье-то судьбой, биографией, памятью.

Если событие ложится приятной страничкой в нашу память, то когда мы вспоминаем ее потом, нам становится от этого не менее приятно, чем тогда, когда оно еще не стало нашей историей. В моменты, когда нам особенно приятно либо мы очень хотим это почувствовать вновь – мы, не задумываясь, прикрываем свои глаза, чтобы ничто не смогло нас отвлечь от наслаждения образами из памяти.



            Одеяние 2.

            МОЛЧАНИЕ ВТРОЕМ.

                «Дружба - это умение молчать вдвоем».
                Василий Аксенов

                «Неизбежное надо принимать с достоинством».
                Марлен Дитрих

 Корабль был похож на «Летучий голландец» из легенды лишь тогда, когда уже в открытом море, набирая максимальную свою скорость, величаво поднимался над волнами, опираясь на те крылья, что скрывала у причала толща воды под ним.  Он дождался этого мига и поднялся на открытую палубу. Здесь, наверху все было иначе.

 Зной полуденного солнца разбивался облаком брызг от подводных крыльев на тысячи лучиков и уже не мог причинить вреда открытой голове. Встречный ветер надувал одежду и вытягивал волосы флагом за головой. Качка совсем не ощущалась. Крылья несли судно по верхушкам гребней волн, не давая ему проваливаться между ними. Только палуба дрожала под ногами от неудержимой мощи двигателей, разгонявших судно до скорости автобуса на зыбком водном просторе.

 Берег проворно двигался вдоль левого борта, извиваясь в желании к нему приблизиться и удаляясь вновь, чтобы набраться сил для новой попытки. Высокий скалистый берег был украшен массивами деревьев и белыми строениями многочисленных курортов на берегу. Живописная картина по левому борту не шла в сравнение с тем, что открывалось взору вдоль противоположного борта. Там уныло, почти без движения плыл безоблачный горизонт, разделяя почти одинаковую лазурь неба и моря на две части. Лишь редкие судна вдали изредка скрашивали ослепительное от солнца однообразие.

 Уже в городе, возле причала он позвонил и предупредил, что будет в гостях через полчаса. Она ответила ему мягким спокойным как всегда голосом, взволновав его, как и прежде. Уже за столом, они вместе вспоминали о том, сколько лет разделило их до сегодняшней встречи. Шесть или семь? В них, словно в кроватки в соседней комнате, улеглись двое ее и двое его детей. За столом сидел ее муж, а он, нервничая, торопливо и несвязно делился тем, как пережил недавнюю утрату той, что могла бы сидеть рядом с ним сейчас.

  После недолгой паузы, что отделила его горестный и болезненный для всех рассказ за столом от истории Юрия, которую тот спокойно, но не менее печально поведал в ответ на его историю. Для него это было неожиданно. Возможно, из-за этого, он был поражен не менее, чем все остальные. Но Таким уж выдался этот вечер. Видимо он был зачем-то необходим всем присутствующим.  А может остальные понимали, что он тогда более всех нуждался в таких воспоминаниях.  А может, Юрию было известно, что пережитая кем-то ранее боль, как лекарство обезболивает боль свежую. Пережитая боль роднит и сближает даже чужих людей, какими они были еще полчаса назад.

 Взволнованные, они вышли на маленький балкон. В ночи, опустившейся темной пеленой на южный город, горели яркими звездочками фонари, освещая белоснежные санатории на берегу и лайнеры в порту. Внизу, под ними, неторопливо прогуливались нарядные и возбужденные отдыхающие, густо заполнившие улицы курортного города после дневного зноя. Уличные фонари рассеивали свой свет сквозь ветви пальм и кипарисов вдоль тротуаров. То и дело слышался смех, откуда-то издалека доносилась приглушенная музыка. Курортный город жил своей бурной жизнью в разгар сезона.

 Все происходящее там, внизу под ними, и веселье в праздничном городе, панорама которого искрилась и переливалась огнями, отражаясь в бухте, не вязалась с тем, о чем он рассказал сам и о чем услышал от своего нового знакомого.

 - Понимаешь, тебе трудно смириться с твоей утратой. И я тебя хорошо понимаю в этом. Но ты можешь успокоить себя тем, что сделал все возможное, чтобы предупредить беду. А я вот, к сожалению, буду чувствовать свою вину всегда, - неожиданно продолжил Юрий, после долгой паузы, - Я и сейчас помню до мелочей то страшное утро, когда услышал ее тихий прощальный вздох, разбудивший меня. Я растерялся, увидев ее бездыханной. Не мог я сразу поверить в то, что совсем еще юная здоровая женщина может так банально и без причин не проснуться. Не верил я собственным глазам, как не верил своей руке, так и не нащупавшей пульс на ее голубой вене вдоль стройной  шеи. Ведь я же уже тогда был врачом! И растерялся. Я просто был парализован мыслью, что я ее потерял. В такое невозможно поверить ни сразу, ни сейчас.

 Голос молодого мужчины задрожал, и он смолк, стараясь побороть свое волнение. А он, намеренно смотрел вниз, на проходящих мимо людей, чтобы его не смущать своим взглядом. Он ему сопереживал очень чутко, сквозь свою душевную рану, еще открытую кровоточащую. Он смотрел вниз, но видел лишь то, что  сознание рисовало ему со слов Юрия.

 Он видел их маленькую комнату, наполненную повсюду счастьем молодоженов столь же густо, как и учебниками по двум специальностям. Одни были для Юли – по строительству и архитектуре, а все остальные были посвящены медицине. Каждый из двух молодоженов еще не доверял полученным знаниям настолько, чтобы проститься с книгами.  Они лишь начинали свои карьеры, надеясь на успех  в самом недалеком будущем.

 Ему это все было близко и понятно. И он женился вскоре после окончания института на студентке последних курсов. Они также как и все  молодожены, не могли вдоволь насладиться своей любовью, как не могли напиться нежностью тел друг друга до глубокой ночи, забыв про сон. Не сон, а скорее изнеможение и усталость их окунали в сон, чтобы, не успев открыть глаза под набат будильника, они тут же могла замкнуть друг друга в страстных объятиях.

 Он видел бледную неподвижную голову Юлии, почему-то очень похожую на его жену. Ну конечно, ведь он не мог ее видеть иначе, ведь даже фотографию любимой Юрия он не видел. Его воображение могло рисовать только ему знакомый образ.

 - Дурацкий тромб! Кто же мог такое предположить? Она во сне ничего не почувствовала за то мгновение, какое оборвала ее жизнь. А я вот с этим мгновением борюсь уже четвертый год. Мы тогда жили в однокомнатной «сталинке», неподалеку от Садового кольца. Больница находилась неподалеку, и шоковая бригада «скорой» прибыла через минут десять. Но что они могли поделать? И что смог сделать я? Они лишь констатировали тот факт, который я знал сам еще до их приезда. Ей было 24 года. А сколько было твоей? 28 лет. Но у тебя остались дети. А мы с ней не успели даже помечтать об этом. Что тут поделаешь. Теперь тебе и мне с этим нужно научиться жить. Мне вот кажется, что я уже научился. Но сейчас я в этом не очень уверен.

 Юрий замолчал и отвернулся, чтобы он не увидел блеск в его глазах. А он и не смотрел на него. Он смотрел сквозь пелену нахлынувших внезапно слез на бухту и тот лайнер, что величаво в нее входил, ярко освещенный огнями.

 - У нас с ним замечательные малыши. И я вижу, что  он счастлив с Ленкой. Да и она так смотрела на него за столом. Видно, что у них все хорошо. Она понимает его и помогает ему научиться жить с тем, что вошло в его душу навсегда. - Размышлял он, когда к ним вышла на балкон Лена, и вернула его в реальность.

 Уже втроем, они теперь стояли молча. Так бывает иногда у тех людей, которых объединяет нечто общее. Это могут быть воспоминания или обычное сочувствие. Или что угодно такое, что может их объединить на миг или на всю жизнь. И не важно: что и насколько. Такие мгновения сближают и роднят порой чужих людей. Можно спорить или молчать в такие мгновения. На чувство близости и родства уже ничто повлиять не может, потому что с таких мгновений начинается дружба. В тот весер они стояли вместе на крохотном балконе и молча смотрели в ночь. Они чувствовали друг друга без слов. И им было о чем помолчать.

 Первой очнулась Лена и прервала их молчание втроем. Она пригласила к столу. И он вернулся к столу, не пытаясь скрывать от такой милой ему пары своих мыслей. Сегодня он знал, что люди рядом с ним – это его друзья, и они его поймут.

 Было уже поздно, когда он тем вечером тихонько вместе с Леной войти в маленькую спальню, где мирно спали их дети. Они тесно, но разместились на кроватке возле стены. Два этажа кровати с трудом приняли всех, увеличив вдвое число своих маленьких спящих обитателей. Они вдвоем поправили одеяла, и свисавшие тут и там маленькие ручки и ножки. Когда женщина вышла, он тихонько пристроился на полу возле открытого настежь окна, и еще долго не мог заснуть, вспоминая ту, прежнюю и знакомую Ленку.

 Она тогда появилась на вечеринке внезапно для него, и сразу привлекла его внимание. Это была хрупкая очень женственная девушка необычайной красоты. В ней все ему показалось тогда совершенным и волшебным. Он следил тайком за ней весь вечер, как за феей их сказки. Она была так прекрасна и так недоступна. «Прекрасная Елена» – крутилось без конца в его голове. Больше никаким мыслям весь вечер не было места в голове.

 Сегодня он вместе с ней был в темной детской, где мирно спали его и ее дети рядышком.  Сегодня   они уютно сидели весь вечер за одним столом, где он и ее муж вспоминали своих жен вместе с ней. Такого он при первой встрече не мог предположить даже в самых сладких грезах. Тогда он был просто обескуражен ее красотой. Ему казалось, что он не только не достоин ее, но не должен даже мечтать о том, чтобы к ней приблизиться.

 Он не был робким, но избегал красивых женщин по той лишь причине, что не считал быть их достойным. Юношеская уверенность в том, что красивые девушки мечтают и любят только таких как они, красивых юношей.  Кабы знать бы ему тогда, что женщины любят в мужчине совсем иное, то возможно он бы принимал сегодня гостей вместе с Леной, а кроватке лежали только их с ней дети.

 Дети рядом с ним безмятежно сопели не подозревая о том, какие мысли витают совсем рядом с ними. Ему тогда казалось ужасно несправедливым то, что его дети остались без матери, а та, что была так люба его сердцу, совсем сейчас рядом с ним, в соседней комнате. Где ее обнимает замечательный мужчина, но не он.

 Да он красив. У него репутация отличного доктора и должность главного врача лучшего санатория в городе, где отдыхает вся огромная страна. Возможно, это справедливо по отношению к Лене. Но как же несправедливо по отношению к нему.

 Мысли не совсем уж праведные, надо сказать, жили в нем ту ночь, что он так и не сомкнул глаз, перебирая  в памяти все, что знал и узнал о Лене и Юрии.

 - Она и сейчас все также прекрасна! А может быть, будь я смелее, то и я мог быть теперь с ней рядом? Нет, не думаю. Каждому свое! И это верно. Грешно думать иначе. Они так милы со мной, столько участия и внимания! А я?! Нет, нужно избавиться от мыслей, рожденных сожалением о том, что недоступно и неправедно. "Неизбежное надо принимать с достоинством". – К этой мысли он пришел к утру, не подозревая о том, что лишь повторил слова женщины, столь же недоступной и красивой, как и та, что лишала его сна этой ночью. И это была не первая и не последняя ночь, где мысли о «Прекрасной Елене», волшебницы из сказки и красивой женщины из его жизни лишали его сна.

 В южном городе пальм и курортов он с детьми пробыл недолго. Уже днем он заспешил обратно. Такси доставило его к «Летучему Голландцу», чтобы тот на своих крыльях унес его от неправедных мыслей к той доле, что ему еще предстояло прожить своей судьбой.

 Тогда он еще не мог знать, что это был его последний круиз вдоль Кавказа морем, и что жить он будет в иной стране, уже не столь дружественной к нему и к той другой стране, в которой окажется Кавказ. Что еще не раз в лазурные воде моря стечет с кавказских гор людская кровь, прежде чем он отпустит детей в уже свое путешествие по жизни. Не знал он и о том, что хоть жизнь и не позволила ему связать свою судьбу с красавицей Леной, но встречи с ней ему не избежать.

 Вновь он стоял на палубе, подставляясь встречному ветру и водяному облаку соленых брызг, наслаждаясь знакомыми видами уже по правому борту корабля, которому еще предстоит продолжить славу таинственного собрата из далекой Голландии, чтобы, как и он, исчезнуть с морских и речных просторов навсегда. Лишь призраки его, опустошенные и ржавые будут изредка проступать на свалках в портах.


           Одеяние 3.

           КОСТЕР БЕЗ ПРИСМОТРА.

                «Мужчину надо принимать таким, как он есть. Но оставлять его в таком виде недопустимо».

                «Мужья что костры — их нельзя оставлять без присмотра».
                САРИ ГАРБОР

 Первым справа на том старом фото, что он нашел под шкафом, был Орест. Лена стояла с ним рядом. Они не были никогда парой. У них не было свиданий или симпатии друг к другу. Они просто были членами одной компании и попали в нее благодаря своей дружбе с людьми, что сами в нее пришли чуть раньше.

 Но дольше и дольше вглядываясь в их молодые лица, он понял, что рядом на групповом снимке они оказались не случайно. Между ними существовала связь. Она не была любовной, а скорее мистической и подсознательной. Это была связь совпадений, аналогий, общих для обоих изломов судьбы. А может, и нет. Может быть, он сейчас сам для себя все придумал.

 Уж очень ему хотелось, чтобы та мистика, что была заключена в таинственном и загадочном появлении старого снимка, не закончилась вот так сразу, а проявлялась раз за разом, от одного лица на снимке к следующему. Рассматривая лица старых друзей и накладывая на каждого из них из памяти те события, в которых участвовал сам или слышал о них от других, он находил в них определенную связь и аналогию.

 Орест был высоким и стройным парнем с внешностью горца в том ее лучшем проявлении, на какое может рассчитывать уроженец древнейших в Европе гор. Под стать ему была Елена, хрупкая среднего роста блондинка с тонкими чертами лица.  Неширокая в кости, в ее фигура была пронизана  нежным свечением той нежности и мягкости, какая придает горделивую грацию молодой женской фигуре.

 Расположенные на снимке рядом волею случая,  молодые люди выглядели так, словно были вместе и давно уже составляли пару, яркую и привлекательную. Трудно было поверить в то, что они едва знакомы и не питали никогда друг к другу нежных чувств, связанных с симпатией или страстью.

 Судьбы их были разные, но одинаково трагичные. Орест всегда пользовался повышенным вниманием со стороны женщин. Мужчины же относились к нему снисходительно из-за его простоты в тех вопросах, где требовалось тонкость ума. Для них он более был смазливым ловеласом, нежели утонченным денди и достойным соперником. Женщины, судившие о нем поверхностно, сразу очаровывались его внешностью и добродушием в общении с ними.

 Разочарование наступало позже, когда их отношения пересекали конфетно-букетный рубеж, и переходили в стадию более глубокого  познания чувств и мира друг друга. Это походило на то, как если бы любовники, насладившись страстной близостью ночью после веселой вечеринки, проснувшись утром, рассматривали с удивлением друг друга при дневном свете, изумляясь тому, что они ночью оказались вместе.

 Наивность и простота в отношениях с людьми сыграла с Орестом злую шутку. Его карьера стремительно взлетев ввысь, столь же стремительно и оборвалась. Это едва не стоило ему жизни, что резко отразилось на его внешности и жизнелюбии. Когда он встретил приятеля спустя десяток лет после знаменательного прощания всей компании с ним на вокзале, то не узнал его сразу.

 Перед ним вместо мужчины в расцвете сил, был опустошенный человек, потерявший здоровье и веру в добро и справедливость. В нем не было той, прежней  юношеской беззаботности и целеустремленности. Приятель потерял все то, что заставляет человека не стоять на месте и стремиться к тем целям, что ему важнее всего в жизни. Орест не имел целей, как не имел сил и желания к ним стремиться. Он просто жил дальше, не ведая, зачем и для чего.

 Полная жизни и света яркая девушка рядом с ним на снимке пришла к тому же результату, что и Орест с той только разницей, что для этого ей понадобилось в три раза больше времени и события, на которые она не могла влиять сама.

 Он не видел ее с той поры, как морской лайнер на крыльях стремительно его уносил от города, где веселье и праздность могут остановить лишь зимняя стужа холод и война. С той поры и он, и Лена шли каждый своей дорогой. И если она была близка своим подругам на снимке, то для него интерес к ней закончился тем вечером в августе, где он знакомился с ее мужем. В нем тогда умерла надежда и желание прикоснуться к этой прекрасной женщине. А как только это произошло с ним, то она стала в один ряд с остальными теми женщинами планеты, которые для него всегда были единой бесполой толпой, что окружала его всюду.

 И лишь один раз, много лет спустя после того, как он стоял на балконе летним вечером с ней рядом, он внезапно ее увидел. Это было сюрпризом для него от остальных подруг на снимке. Их то, он видел чаще из-за не столь большой удаленности и отсутствия между ними государственных границ.

 Увидев ее, он испытал такие же чувства, какие испытывал каждый раз, когда встречался с теми, с кем развела судьба на долгие годы. Чувство это было всегда одно. Горькое разочарование. Это было с ним так часто, что взял за привычку не восстанавливать старых привязанностей даже ради праздного любопытства.

 В женском мире встречаются редкие дарования, способные не только тоньше мужчин чувствовать события и явления, но замечая, умело облекать их в изящную точную словесную форму, создавая шедевры лаконичности и точности. В афоризмах такой женщины, как Сари Гарбор смысл уложен всего в несколько слов, но таких и так, что добавить к ним уже нечего.

 Глядя на знакомые лица, он был полностью согласен с Сари в том, что и мужчин и мужей не пристало оставлять без внимания и тем более, без присмотра. С ними, как и с любым пламенем, нужно постоянно работать и быть начеку, чтобы пламя не охватило все то, что может гореть или не потухло вовсе, как «потухли» Орест и Юра.

 Тот костер, что пылал в очаге дома на Юге, за два десятка лет превратился в сажу, что осталась после тлеющих углей. Первым сдался Юрий. Бесконечные интриги по службе, где каждый метил на место чужака из Москвы, убили его сердце, что было надорвано еще смертью Юли. Не выдержав напряжение борьбы, Юрий сдался и ушел рядовым врачом в поликлинику, где закопал свой удивительный талант врача, с каким он сбежал от горя в родном ему городе.

 Зная хорошо душевность и сострадание Лены, он был уверен в том, что она сделала все необходимое и возможное для того, чтобы его спасти. Но этого не надо было Юре. В нем что-то надломилось окончательно. А когда такое происходит с человеком, то век становится недолог. А уже похоронив мужа, Лена с ужасом узнала о новой беде.

 Старший сын. Да, именно он нанес ей последний удар. В таком городе-празднике, где она прожила свою жизнь, молодому человеку тяжело устоять от соблазнов вокруг. А познав некоторые из них, уже человек не в состоянии устоять и дальше. Так быстро, словно воск церковной свечи на алтаре, сгорает молодая жизнь, унося с собой последние силы и жизнь людей, его породивших.

 Две смерти забрали у Лены все, что она имела. Вот почему тот сюрприз, что ему приготовили ее подруги, оказался не удивительным  и радостным.   Пред ним предстала женщина, лишенная последнего очарования, без блеска надежды и желания в глаза. Лена скорее была похожа на символ боли и страдания. Старая женщина, которую увидел он на встрече с подругами юности, не имела даже видимого сходства с той, полной жизни юной красавицей, какой он увидел ее впервые.

 Смотря на нее в него закралась жалость и сострадание, которые родили в нем минутное сожаление о том, что он не нашел в себе когда-то смелости и решимости начать борьбу за право быть с ней рядом. Ведь возможно, найдя в себе эти качества  тогда, при их первой встрече, не обращая внимания на увещевания подруг, что ее сердце занято другим, он смог бы добиться ее благосклонности, чтобы  стать тем рыцарем, какой бы ее уберег от несчастий, сломивших ее теперь.

 Теперь же глядя на ее ту утраченную красоту, что сохранило ему старое фото, он мог лишь разыскать среди старых пластинок ту, что таила в себе романс. Томный гимн любви слушал он тогда, на студенческой вечеринке, где под гитару пела она, в наряде цыганки с распущенными белокурыми волосами, сидя на табурете в маленькой кухне обычной «хрущевки».

 Он таки нашел ее, старую пластинку и еще к ней проигрыватель, чтобы вернуть себе ее на несколько минут, которые звучал старый романс. И пусть, голос был не ее.  Его воображение без труда изменило его на нужный ему, чтобы затем, прикрыв глаза, он смог насладиться ее образом.



            Одеяние 4.

            БЛЕСК НОЧЬЮ.

                «Секс хорош года примерно на два, а потом уже вам необходима любовь».
                Сари Гарбор

                Ночь придает блеск звездам и женщинам.
                Джордж Гордон Байрон

                Все еще существуют женщины, которые живут не своей жизнью,
                а жизнью своих мужей или своих детей.
                Кэтлин Тёрнер

 Его разбудил повторяющийся звук, похожий на шелест листвы. Он открыл глаза, но не сразу понял, где он. Темнота была столь плотной, что нельзя было увидеть пальцев собственной руки. Только зеленый огонек освещал угол комнаты. Плавно к нему вернулось сознание. Он окончательно сбросил дремоту, которая его коварно сморила, и узнал угол комнаты, освещенный огоньком включенного проигрывателя. Это он, закончив проигрывать пластинку, зло шипел и поскрипывал в углу.

 Когда он включил свет настольной лампы, то ее луч первой осветил фотографию на журнальном столике.  На ней было достаточно лиц для того, чтобы провести не одну ночь и день, меняя в своем воображении одну волшебную одежду воспоминания на другую. Отпуск его только начался, и до тура было еще несколько дней, которые он решил провести один вдали от города в деревенской тишине. 

 Ему нужно было остановить на время сумасшедший  бег событий, присущий мегаполису, в котором он потерялся последнее время. Незаметно суета его жизни, стерла в ней смысл. Перед отпуском он внезапно понял, что уже забыл и не знает, зачем и для чего он ежедневно суетится, напрасно стараясь все успеть.

 Состояние, в каком он оказался после нескольких последних, очень напряженных лет жизни, он теперь осознавал, но не мог его обозначить и объяснить. Тем более передать его смысл другим одним словом, как это сделали индейцы Хопи. На их языке его состояние обозначалось одним, но непростым для произношения словом. Koyaanisqatsi, т.е. стиль жизни, настолько сумасшедший, что это противоречит самой природе.

 Природа подводила лето к концу, и сожаление об этом могла развеять лишь теплая и долгая осень. Ведь еще оставалась уверенность в том, что она, несомненно, должна сменить ласковое и всегда такое желанное лето, и еще щедро дарить всем тепло месяц или два. Только это и могло  облегчить его разочарование от того, что лето так быстро промелькнуло.

 Найденный им старый снимок был очень кстати для того, чтобы время до начала тура провести с пользой. Ему не хватало этих воспоминаний. Они помогали ему понять и вернуть смысл его жизни, утраченный за годы после выпуска из института. Каждый из них их прожил по-своему. Если ему удастся понять, как и почему их судьбы сложились именно таким образом, а не иным, то и ему, наконец,  возможно будет понятно, какую жизнь прожил он, и как ему теперь жить дальше.

 Он взглянул на фотографию вновь. Прямо из-за его плеча, выглядывала Людмила. Чуть поодаль стояла ее младшая сестра. Много лет он их не видел, но недавно они случайно собрались вместе. Эта встреча оставила в нем противоречивые мысли и чувства. Но сейчас, глядя на лица сестер и имея достаточно времени для размышления, он стал понимать многое из того, чем был удивлен в последнюю встречу с ними.

 Первый раз сестру Людмилы он не увидел, а услышал. Точнее услышал не ее, а о ней. От своего лучшего в то время друга. Он был в нее влюблен, поэтому пришлось не услышать, а слушать столь часто и долго, что это породило в нем нездоровый интерес ее увидеть и сравнить с тем, что он уже знал.

 Настал момент, когда ему такая возможность представилась сама. Это была удивительно красивая лицом и стройная девушка. Ему она очень понравилась, и он сразу же одобрил выбор друга, испытав мимолетную зависть. Но было в ней что-то такое, что его насторожило. Он увидел сразу, что девушке его друг не интересен, и все его попытки за ней ухаживать были заведомо обречены на неудачу.

 И такое отношение к нему было вызвано не только тем, что он был не в ее вкусе. А чем тогда? В тот момент первой встречи он не понял. Не понял и позднее, когда стал видеть ее чаще на периодических студенческих вечеринках вместе с сестрой. Длились встречи с ней недолго, и вскоре прекратились. Она перестала посещать их компанию, а свое свободное время проводить в других компаниях.

 Он почти про нее забыл. Забыл и его друг, осознав всю бесполезность своего увлечения неприступной красавицей. Рядом с ним появилась другая девушка. Она была не столь красива, но вела себя легче и проще со всеми и была влюблена в его друга, что не вызывало ни у кого сомнений.

 Вспомнил о ней он через несколько лет, когда компания их расстроилась, и каждый ее участник вплотную занялся своей жизнью, в которой все меньше оставалось того, что могло бы их всех объединять как раньше. В разговоре с Людмилой он поинтересовался и судьбой ее сестры. То, что он услышал, к его удивлению не было для него неожиданным.

 - Сестра? У нее все хорошо! Она вышла замуж через год, после того, как закончился  ее интерес к нашей компании. Кто он? Он дипломат и сейчас они вместе живут за границей. У него большая квартира в центре города и они в ней живут, когда приезжают погостить на родину. Дети? Нет. Сестра считает, что надо еще успеть насладиться жизнью, прежде чем посвящать свою жизнь детям. Может быть она и права. Вот у меня две дочурки уже, и порой не помню - кто я и с кем и зачем живу. Об этом даже нет времени подумать. Все заботы, хлопоты, муж, дети, работа. А ведь, если откровенно, то еще так охота веселиться и беззаботно порхать, как это было совсем недавно. Честно? Я ее не осуждаю, а даже ей в чем-то завидую. Сколько лет ее мужу? Он старше ее на семнадцать лет.

 Интерес его был удовлетворен, и их разговор перешел на новости о других ребятах из их компании. Но уже тогда он точно понял, что принципиально не могло устроить младшую сестру Людмилы в его друге. У него не было того положения, той карьеры, которая могла бы удовлетворить ее потребности и запросы. Любовь? Чувства? Увлечения? Страсть? Нет, это все не имело никакого отношения к тем критериям, по которым молодая женщина выбирала себе спутника жизни.

 «Ночь придает блеск звездам». В этом он был согласен с Байроном. Но не согласен в том, что она придает блеск женщинам. Блеск женщины быстро тускнеет от забот семьи. А сияют они только в оправе, которую не каждый мужчина в состоянии оплатить. Вот почему, яркие женщины, чаще других, заменяют свои чувства на «достойные оправы», меняя их время от времени. А любовь? О ней такие женщины вспоминают лишь после нескольких лет хорошего секса, если верить Сари Гарбор. И что тут думать! Какой секс может быть с толстым «мешком денег»? Не стоит так грустно шутить о сексе - он этого не заслуживает. Мысли о любви и сексе – все это уходит целиком в ту оправу, которую приобретает красивая женщина, отлично знающая цену за свою внешность.

 В том он уверился еще тогда, когда подобный выбор женщины был еще необычен и непривычен для многих. Не поменял он свое убеждение и теперь, когда это все уже столь привычно для всех, что ни у кого не вызывает даже малого интереса. Значительная часть молоденьких девушек сегодня только в этом и видят свое счастье, тщательно прокладывая к нему дорогу с малых лет. 

 Истинное счастье женщины, видимо состоит в том, что у нее есть выбор. И чем шире возможности у нее для ее выбора, тем больше шансов у нее стать счастливой. Или нет? Может быть, счастье в большей степени зависит от бескорыстности этого выбора и от того, какое место занимают в нем чувства?

 Он встал, прервав свои размышления на том месте, где запутался в них окончательно. Подошел к окну, поднял руки вверх и сладко потянулся. За окном над лесом начала розоветь полоска неба, предвещая рассвет. Ложиться было поздно.

 - Самое время выпить чашечку крепкого кофе, - решил он про себя и включил радиоприемник, не помня, на какую волну тот был настроен.

 «А может нет, а может да, а может это всё слова
 А может я, а может you, а может я тебя люблю!»

 Внезапно вырвалось из приемника, разрывая тишину столь же решительно, как до этого решительно рассеивало мглу за окном восходящее солнце. Женский голос словами глупой песни вернул его к дальнейшим размышлениям. Нехотя того, слова песни продолжили его мысли, дав за него ответ, на его последний вопрос самому себе.

 - При чем здесь you? – машинально подумал он, пытаясь осмыслить слова незатейливой песни, похожей на своих братьев и сестер, как клоны в лаборатории генетиков. Может речь идет о японском журнале комиксов для женщин. Или ее сочинил тот меломан, который отдавая свою дань уважения к творчеству одновременно Джорджа Харрисона, Джанет Джексон  и Аюми Хамасаки, решил вставить в текст, название их песни?

 - Нет, не думаю. Вряд ли интеллект автора, сочинявшего этот «шедевр» столь емок, чтобы охватить такой объем информации. Удивительно, как слова песни и ее случайный выбор совпали с нужным мне ответом, - подивился он происшедшему и стал наслаждаться  ароматом и вкусом свежесваренного кофе, без которого по его убеждению новый день не имел права начинаться.

 Задолго до момента своего судьбоносного выбора, она уже точно знала, как будет выглядеть ее избранник. Знали все мы, кто входил в число ее друзей: высокий, широкоплечий, флегматичный и спокойный блондин с неизменной улыбкой на загорелом лице. Когда он впервые услышал о мужском идеале Людмилы, скопированного с образа ковбоя с Дикого Запада, то лишь про себя улыбнулся, чтобы не обижать девушку.

 Но через пару месяцев, когда она привела своего нового парня для знакомства в их компанию, он уже не смеялся. Ему было не до смеха, когда он увидел точную копию того, что рисовало ему воображение со слов девушки. Копия была столь точна, что казалось, что пришел заказ из Голливуда, выполнивший клонирование героя многочисленных вестернов.

 Это было странно и по-своему уникально. Никогда более в своей жизни ему не приходилось видеть живых героев чьего-то воображения. И что же? На последней встрече с сестрами, прошедшей не так давно, присутствовал знакомый ему «ковбой». Из откровений тет-а-тет, он быстро понял, что желанного счастья реализация девичьей мечты Людмиле не принесла.

 Обе сестры выглядели неплохо для тех лет, что легли на их головы и плечи. Обе сохранили те привлекательность и шарм, что не поддаются влиянию времени благодаря их природной основе, дарованной по наследству. Благополучие в разной степени они имели ко времени их последней встречи обе. Но, не смотря на то, что одна из них была в паре, другая одна – они выглядели одинаково одинокими из-за отсутствия счастливого блеска в их красивых глазах. Глядя на них, у него не было сомнений в том, как они ответят ему на вопрос о женском счастье. Ответ был в их взгляде без былых искорок.

 - «Женщины, которые живут не своей жизнью, а жизнью своих мужей или своих детей» - были, есть и будут всегда, - мысленно согласился он, вспомнив недавно прочитанное им высказывание одной голливудской знаменитости.  Отложив в сторону фотографию и глянув в окно, он увидел над лесом огненный шар, заливший все пространство перед собой ослепительно ярким светом нового дня. - Это та их главная миссия, от которой им не так уж легко освободиться. Да и надо ли это делать женщине, если это не имеет прямого влияния на их счастье влюбленной и любимой?

 - Секс хорош, но для счастливой жизни, женщине необходимо постоянно и всегда чувствовать на себе желание мужчины к ней прикоснуться, - переосмыслил он высказывание другой женской знаменитости из мира кино.  Эта мысль осталась той последней в тот день мыслью, что была посвящена женскому счастью.  Ее  вызвало то старое фото. А уже пришедший новый день наполнил его сознание тем новым содержанием, в котором уже не осталось места для размышлений над историями друзей на  фото из прошлого.



                Одеяние 5.

                МЕСТА ВСТРЕЧ.

                «Женщина на семь лет моложе, чем утверждают ее подруги, и на пять лет старше, чем дают ей мужчины».
                Джина Лоллобриджида

                «Прежде всего полюби себя, а все остальное приложится.
                Ты должна по-настоящему полюбить себя, если хочешь чего-то достичь в этом мире».
                Люсиль Болл

                "Сохранить друзей куда трудней, чем приобрести".
                Бальтасар Грасиан "Карманный оракул"

 Осень заканчивала свой век в том году, когда спокойным от ее непогоды вечером он неторопливо шел к выходу из старого городского кладбища. Потемневшие и утратившие свою яркость листья ласково шуршали под ногами, смягчая его шаги.  Он шел мимо оград, вчитываясь в стертые надписи надгробий, мысленно вычисляя возраст из дат. Шаг его замедлялся там, где даты говорили о юном веке, и ускорялся там, где век исчислялся числами, близкими к столетию.

 Всегда трудно смириться с тем, что чья-то жизнь заканчивается, не успев войти в пору своей зрелости. Захоронения повсюду были очень старые, как само кладбище, давно уже закрытое для своих новых обитателей, которым здесь уже не было места.

 Он шел один, задумчивый от мысленного общения с теми, кто наделил его своими чертами через родственную связь и сделал последним наследником их фамилии. Он был готов еще не готов передать свое наследие детям, но уже осознавал свою ответственность перед ними и теми, кто  одного его оставил в мире живых для связи поколений в их роду.

 Стыдясь того, что время привело в жалкий вид надгробья с его фамилией, он на выходе стал искать здание администрации в надежде там найти возможность вернуть  им надлежащий вид. Завернув за последний поворот аллеи перед выходом, он увидел группу рабочих на лавочке перед входом в неказистое здание с нужной табличкой на стене.

 - Вечер добрый! – приветствовал он служителей самого тихого места в городе, - Подскажите мне, пожалуйста, к кому обратится, чтобы навести порядок на захоронении моих родных?

 - Неужели это ты? Не узнаешь меня? – внезапно вскочил один из рабочих и назвал его по имени. Только тщательно всмотревшись в лицо, он с трудом узнал знакомые черты. Да, это был он – Константин!

 - Вот так встреча! Неужели Константин?! – вырвалось возгласом наружу его удивление от вида старого знакомого и неожиданность от случайной встречи с ним.

 Так он вернулся к тому старому снимку, который отложил как-то перед отпуском на время, не зная еще, что это время растянется на годы. Да это был тот парень на фото, что стоял рядом с ним. Глядя на него он ясно понял, что тот не внял советам Люсиль Болл, а потому, видимо не смог ничего добиться в своей жизни. Самым достойным для него стало место на лавочке у входа в последнее пристанище для людских душ. Смущаясь от встречи и вида своего старого знакомого, он поторопился ее сократить и проститься  с той неловкостью, какую испытывал все время разговора со старым приятелем.

 Удивление не покидало его до тех пор, пока он не выбрал время, чтобы достать фотографию и не сравнить старую забытую копию  с тем оригиналом, с кем случай его столкнул в столь необычном месте.

 Константин был из числа тех на этом снимке, с кем новая жизнь разлучила его на долгие годы. Все это время он ничего не слышал о парне, так похожего на Высоцкого своей внешностью и имиджем.
 Не обладая талантами, Константин был единственным среди них тогда, добившись успеха уже на третьем курсе института. Он был уже тогда заместителем директора элитного магазина в самом центре их большого города.

 Такое его положение, какого он быстро и самостоятельно добился, не могло не вызывать восхищение у всех девчонок в их компании. Да и он сам, втайне ему завидовал, когда брал деньги у матери для свидания с девушкой. Это было всегда стыдно и унизительно для него. Как тут не позавидовать тому приятелю, который уже давно жил на свои деньги.

 Но легкая зависть после визита к Константину на рабочее место уступила место самокритике. Ему как-то представилась возможность лично убедиться в том, какие возможности стали доступны студенту старшего курса. На своей должности ему удалось за четверть часа решить проблему, над которой он безрезультатно работал несколько месяцев. Это произвело такое большое впечатление на него в тот период, что он поменял свои приоритеты и цели в жизни.

 Лицо на снимке ничего не имело общего с тем человеком, с которым он встретился на кладбище. Тут стоял уверенный в себе жизнерадостный человек, а там перед ним было жалкое подобие человека. По отрывистым слухам, которые доходили до него, он знал, что виной всему была гордыня и самовлюбленность, сослужившие плохую службу Константину.

 А вот его соседу по снимку, тому, которому так и не удалось покорить сердце младшей сестренки Людмилы.  Горе-сердцееду  те же гордыня и самовлюбленность помогли покорить не только сердца, но и умы многих людей в разных странах.

  - Видимо любить себя можно по-разному, и по-разному заслуживать гордость у людей вокруг, - пришло на ум, когда перешел на соседа Константина.  Николай – так звали того друга, что не смог растопить лед в сердце красавицы.  Много лет друзья были очень близки, и виделись часто, проводя свободное время вместе. А когда свободное время сократилось до жалких крох, наступил период, когда время и приобретенные ими знания нужно было реализовывать в  достижения и успехи своих карьер.

 Незаметно для обоих, они начали свою взрослую жизнь зрелых мужчин, где нелегко найти время для встреч ради общения. Для «посиделок» время не оставляли семья и работа, которые жадно всасывали лучшие годы, беспощадно расставляя приоритеты важности и целесообразности в повседневных делах.

 Профессия Николая требовала его всего без остатка, забирая от семьи и друзей. Он посвятил себя сердцам людей. Дело благородное, но хлопотное. И чем значительнее были его успехи, тем меньше оставалось времени на все остальное в его жизни. Те сердца, что его интересовали, с годами становились все меньше, а его слава все больше. Времени для встреч не было у Николая так же, как и у него. Но все же он трижды его видел за эти годы.

 И хоть места их встреч с Николаем были разные, но причиной для них всегда было сердце. Как только сердцам близких ему людей угрожала опасность, то за помощью он обращался к нему – лучшему специалисту по сердечным делам. Сердца жены, матери и  внучки стали теми неотложными  делами, что подарили ему три свидания с другом.

 Каждое место для их новой встречи отличалось тем, что было оно значимее прежнего. Росло у людей признание его заслуг, и рос он сам, как специалист и как человек. А вместе с ними молодели те сердца, которым он дарил свою любовь. Наступил момент, когда его любимые им сердца стали так молоды, что не успевали появляться на свет, и имели отрицательный возраст.  Когда сердца тронутые любовью Николая  и все те, что научились их любить как он, раз в году собирались вместе, то выстраивалась толпа, способная заполнить самую большую площадь в городе.

 А на том старом снимке, два приятеля стояли вместе. Тот, что успел достичь много в тот момент. И рядом тот, что шел к своему успеху долгие годы.  Тот, что так быстро нашел удачу и так же быстро ее утратил.  И тот, что искал очень долго, но и сохранил надолго и преумножил. Один искал ее для себя, другой же – для всех.

 -  Вот и с чувствами происходит нечто подобное. Век страсти ярок и невелик. Жизнь истинной любви переживает даже тех, кто любит. Страсть стремиться как можно больше взять, любовь же - желает отдавать  бескорыстно и бесконечно, ничего не желая получить взамен. Может именно потому, не смогла юношеская любовь Николая найти отклик у девичьего сердца, полного корысти? Может потому не нашла девушка своего счастья отдав свое сердце корысти, как и Константин, желавший лишь брать, забывая о потребностях других? Возможно, в том и состоит смысл и деяния той справедливости, которой мы так веруем порой и про которую ничего не ведаем? Может это она, неведомая и недоступная разуму нашему справедливость, дарит нам счастье познать любовь и сохранить дружбу?

 Философское настроение  в нем родила забытая старая фотография и те лица, что волею доли окружили его на ней в минуты, когда в каждом из них, знания жаждали быстрее преобразиться в дела, чтобы создать каждому свой облик и свою жизнь. Вдохновленный глубокими размышлениями, он чувствовал некое просветление в своей душе от того, что научился  понимать тот потаенный смысл, что скрыт в случайном мгновении, запечатленном некогда давным-давно.  Любопытство и желание проверить те выводы, к которым он пришел, заставили его еще пристальнее всмотреться в те лица, что еще не удосужились его тщательного изучения и анализа их судеб. Ему не терпелось скорее найти новые доказательства своей новорожденной теории.



                Одеяние 6.

                ТРИУМВИРАТ БЕЗ КРЫЛЬЕВ.

                Женщины своих лет не считают. За них это делают подруги.  Юзеф Булатович

                Дружба - это любовь без крыльев. Может, она не такая волнующая, как любовь, но она крепче.
                Жюльетта Бенцони "Флорентийка"

  «Отыщи всему начало, и ты многое поймешь». У той компании, что смотрела на него со старого фото, началом начал был триумвират девушек, не ведающих что такое любовь. Они лишь обрели свою первую свободу – откуда им было знать о том, что может волновать  более чем дружба. Да и подружками они стали позже, а это был лишь союз трех первокурсниц, которым удалось объединить свои возможности и покорить приемную комиссию. Это было первой победой их союза.

  Кто такой  К. Прутков  и чем он интересен, они еще не ведали, как не знали и о многом другом. Да и так ли уж важно знать, что за псевдонимом этого человека скрывался триумвират трех мужчин, которому принадлежал важный для них совет – «если хочешь быть счастливым, будь им». Им это было ни к чему. Подруги лишь старались, как могли, чтобы стать счастливыми, выполняя этот завет трех мудрецов.

  Первой испытала чувство, способное волновать и поднимать на крыльях, была Тома. Она без устали могла говорить о своем Родионе и о том, какая славная карьера баскетболиста впереди  у  этого парня.

  Он никогда так и не увидел выдающегося спортсмена Томы, но зато увидел, что с ней сделала ушедшая его любовь. И хоть ему никогда не хотелось себя зачислить в соперники Родиону, но девушку было искренне жаль.

  Тома очень искренне приняла всей душой свое первое чувство, и потому проститься с ним ей было нелегко. Первая девичья любовь и первая душевная боль после ее утраты изменили ее. С одной стороны, она стала чаще прежнего быть задумчивой и печальной, а в общении все реже от нее слышался смех и любимые ею шутки с долей иронии. С другой же стороны, в ней появилась женственность, грация и достоинство. Это были перемены заметные лишь тем, кто ее хорошо знал. А он ее знал хорошо и чувствовал в ней перемены благодаря природной чуткости.

  Сам к тому времени он еще не успел пережить душевной драмы способной влиять на него подобным образом. Подобно Тамаре он часто испытывал чувство одиночества, но в нем это было вызвано отнюдь не любовными историями. Скорее он был наполнен эмоциями и переживаниями своего взросления, с которыми их ему было не с кем разделить.

  К ней же он всегда испытывал некое дружеское участие. Ему нравился в девушке заурядной внешности тонкий ум и острословие. И еще был по душе тот шарм, что в ней присутствовал всегда. Она умело могла подчеркнуть все достоинства своей нестандартной фигуры. Непонятым образом Том свои природные изъяны женской красоты легко превращала в удивительные, ей только присущие, достоинства. И эта ее способность ему очень импонировала уже потому, что в такой способности он нуждался сам, но не обладал ею. Потому он радовался тогда, когда видел такую способность в других, сожалея о  том, что в нем ее нет.

  Первый любовный роман научил девушку иначе относиться к чувствам и изменить в целом приоритеты в жизни. Во многом она стала мягче и снисходительнее  к другим людям, но в том, что касалось любовных интрижек, она заняла жесткую и принципиальную позицию. Такая позиция  позволяла ей останавливать немногочисленных поклонников в нужном месте, не давая им повода рассчитывать на что-либо серьезное и продолжительное.

  В той студенческой жизни, что протекала во времена строгой морали и пристальной опеки старших,  большинство ее сверстниц с радостью окунались в новый для них мир свободы и любовных страстей, наслаждаясь разлукой с родным домом, школой и иллюзией своего взросления и самостоятельности. Отчасти поэтому, ее позиция выгодно отличала ее от остальных девушек, добавляя в ее образ неприступность и загадочность вместе с женским достоинством. Выгода для нее была уже в том, что достоинство и честь украшает молодую женщину в глазах мужчины отнюдь не менее, чем удачно подобранное и подогнанное по фигуре платье, если оно одето к месту и вовремя.
   
  В сочетании с неординарным для женщины умом и тактом, Тамара имела даже некоторые преимущества перед теми куда более эффектными красавицами, что никак не могли сложить себе цену или не понимали, что им делать со всеми своим достоинствами, которыми щедро наградила их природа. Часто бывает так, что уж лучше не иметь обилие достоинств и талантов, но уметь разумно использовать то малое, что тебе доступно. Для этого и нужен ум. А он дается в качестве бонуса за неполученные привилегии во внешности.

  Возможно по этой причине, Тома была ему симпатичнее большинства ее подруг, хотя они обладали более выразительной и яркой красотой. Для него важнее была человеческая глубина в женщине, нежели идеальные пропорции и скульптурная грация ее фигуры или гармоничность черт в ее лице. Его никогда не привлекали победы над женщинами своим числом. Ему интереснее и приятнее было шаг за шагом познавать мир женщины через близкое знакомство с наиболее удивительными его представительницами. Не маловажным в его интересе к женщинам было то обстоятельство, что в то время он еще не успел пережить любовную страсть и близость с женщиной, а потому он был не сведущ о той удивительной  сладости, которую может дать она мужчине.

  Среди двух своих подружек Тома была словно золотая середина. Людмила была красивее, женственнее, мягче и нежнее, но молчалива и скромна в той мере, в какой необходимо быть при скромных способностях к мышлению и красноречию, не подкрепленных к тому же необходимой эрудицией. Триумвират дополняла Рая – прямая противоположность молчаливой и прекрасной Людмилы.

  Раиса была самой яркой и заметной личностью в союзе трех подруг. В ней было столько неуемной энергии  и оптимизма, что ее неизменно бурлящая жизнерадостность была тем источником в пустыне, который притягивал к себе внимание всех ее жителей, отводя почетные места остальным двум участницам триумвирата. Она обладала быть везде и всегда и в очень большом количестве, и при этом быть остальным не в тягость, а в радость.

  Своих планов в жизни Раиса никогда не имела, в отличие от тех четких планов Людмилы, в которые были посвящены все, и от тех, какие определенно имела Тома, но об этом знала лишь она сама – остальным лишь оставалось строить свои догадки. Жизнь Раи напоминала ее поведение на вечеринках – веселое, беззаботное и бесцельное. Нет, цели у нее были всегда и во всем постоянно, но они менялись с такой частотой, что ни она сама, ни остальные не успевали их принять всерьез.

  С этих очень разных, но дружных девушек зародилось некогда славная студенческая компания. Они же и стали тем оплотом ее после ее развала, который и поныне способен собрать и объединить (пусть на короткое время) остатки из ее участников.

  Девушки были последними на том старом снимке, с кем он еще не провел вечер своих воспоминаний. Все остальные друзья студенческих лет уже удостоились чести быть одетыми в волшебные одежды его воспоминаний. «Ошибок не делают только спящие». Те три женщины, что были девушками на фото, не спали все истекшие годы. Они прожили эти годы. И прожили каждая по-своему.  И ошибки делали и исправляли их отдельно от остальных.

  Людмила посвятила свою жизнь «ковбою» из своей мечты, который был и остался хорошим парнем. И хоть его трудно было принять за принца на белом коне даже при его сходстве с героем боевиков, и он не нашел для своей принцессы того клада, который бы  освободил ее большинства проблем в жизни, но и она не была той принцессой, чтобы жить в сказочной, а не реальной стране.

  «Ковбой» не сгорбился и  не предал себя, ее и их идеалов. Это стоило ему досрочной пенсии офицера и утраченного здоровья благодаря тому служебному долгу, что он честно выполнил на ликвидации страшной аварии от рук неразумных детей природы. Замок «ковбой» тоже не построил, а доживает свой век с Людмилой в той же квартире, где родились, выросли и улетели в далекие края его птички, тоже не ставшие принцессами.

  Принц приехал к «золотой середине» триумвирата. Но не сразу на белом коне. Коня он приобрел потом, когда ушел от дел своих и решил отдохнуть от суеты в том дворце, на строительство которого потратил всю свою и жизнь Томы. И теперь изредка они могут себе позволить небольшие приемы для тех старых друзей, что могут к ним заглянуть, чтобы убедиться еще раз в том, что супруги спокойны и счастливы вместе тем тихим счастьем, которое строится долго и нелегко, но потому дорого и небыстротечно. Они немногие из тех старых его друзей, кто смог дойти до намеченной цели и позволить себе спокойно отдыхать, не беспокоясь за свою судьбу и судьбу детей своих. Они получили бонус за прожитую вместе жизнь – возможность уйти от дел и не беспокоиться за будущее.

  Крылья ангела для жизни в рае не достались той, что носила самое подходящее для этого имя. Рая была той редкой женщиной, для которой счастье, удача и успех - явления настолько обычные и привычные, что она на них не обращает внимания в отличие от всех остальных людей. Ничего особенного Рая не получила при рождении  в дар, ни один из принцев ее, что задерживались на постой на год  другой, ничего особенного в дар ей не поднес и наследства, как и родители ее, не оставил. Усердием, трудолюбием и настойчивостью ее никто не наделил, а она не умела себя обременять до такой степени, чтобы познать, что это такое.

  Несерьезное отношение к собственной жизни лишило Раю на долгие годы радости материнства. Но как только  она перестала мучительно искать выход, стараясь изменить ситуацию и побороть недуг, так сразу все разрешилось как-то само собой.  Так же складывалась и ее женская доля – сам по себе. Ее участие было необходимо лишь для того, чтобы в нужный момент быть в нужном месте и ничего не перепутать. Все остальное происходило само без ее участия.

  В моменты жизни, когда Раисы начинало тяготить одиночество, в ее жизнь приходил тот, кто был ей нужен. В моменты, когда тот, что пришел, становился ей в тягость, и у нее возникала потребность в свободе и одиночестве, то он исчезал так же спокойно и безболезненно, как и приходил.
  Ему со стороны всегда казалось, что Рая или наделена от рождения способностью, быть счастливой не смотря ни на что. Но теперь, когда он и его друзья почти прожили жизнь, когда он столь глубоко изучил суть старого фото, когда он смог понять себя и свою жизнь так же, как понял судьбы других, он перестал верить в ее сказочный дар.

 В сказки он перестал верить так давно, что даже когда их читал детям и внукам, то не понимал о чем там идет речь и в чем сказок этих смысл. Но утратив волшебство в жизни, он научился находить смысл даже в таких сложных  явлениях, как судьба и доля людей.  Вот почему он не верил в то, что Рая была вечно счастливым человеком от рождения и на всю жизнь.



                Одеяние 7.

                СОЗЕРЦАНИЕ НАГОТЫ.

                «Большие несчастья не бывают продолжительными, а малые не стоят внимания». 
                Джон Леббок

                «Дядюшка, я открыла истинный секрет счастья, который состоит в том, чтобы жить в настоящем.
                Не сокрушаться вечно по прошлому или предвкушать будущее,
                но извлекать как можно больше пользы из этого самого мгновения».
                Джин Уэбстер. Длинноногий дядюшка

 Все время, что он провел в раздумьях над судьбами лиц со старой фотографии, было посвящено на самом деле поиску ответа на тот же вопрос, какой каждый из нас задает себе, начиная и заканчивая свой день. Со старого снимка на него глядели счастливые глаза, которые сегодня были уже не те на его встречах со старыми друзьями. Вот только Рая не менялась, скрывая от всех секрет этого.

 Может быть, в том не было секрета вовсе? Возможно, отношение к собственной жизни как к радостной данности, как и ко всему из чего та состояла, и было той тайной Раисы, что ей позволяла часто и подолгу себя чувствовать счастливой? Он менял и менял одежды своих воспоминаний, пытаясь сквозь них разглядеть  наготу истины.

 Наконец, он решился заглянуть в святая святых – в собственное «Я».  Он поднял последние одежды памяти, чтобы сорвать их и для себя оголить наготу его внутреннего мира от любопытных взглядов.  Каждый прожитый день он начинал и заканчивал одним вопросом к себе: « Я счастлив?». Чаще звучавшие ответы были отрицательными. Но были дни и даже месяцы, когда он знал лишь один ответ – коротенькое «ДА!».

 Странно, но появление «ДА» совсем не зависело от приобретений и удач. Не всегда достижение намеченной цели рождало маленькое слово счастья в нем. Скорее наоборот, счастливым он чувствовал себя совсем в иные минуты. И не обязательно это было связано с чем-то значительным, что происходило с ним в жизни, как например, рождение ребенка или близость с любимой им женщиной.

 Нет, гораздо чаще он чувствовал себя счастливым лишь рядом с близким ему человеком либо пребывая в блаженстве покоя и радости вовсе один. Силясь понять ту причину, что и в такие минуты ему приносило чувство счастья, он в догадках все далее уходил от благ материальных или моральных, чем богаты успешные проекты и победы в делах сердечных. В такие минуты, если и приходило ощущения головокружительного счастья, то лишь на короткое мгновение, чтобы тут же себе на смену позвать разочарование и горечь неудачи или поражения.

 Но даже неудачи и поражения уже не могли его сделать несчастным после того, как он научился их принимать со спокойным пониманием их неизбежной неотвратимости в такие минуты  и дни, когда его удача ошибалась адресом, пугая визитами к соседям. Он принимал это как возможность отвлечься от суеты и взглянуть внимательно на них глазами стороннего наблюдателя, чтобы ближе узнать и понять то, чего ему следует избегать, как например злую соседскую собаку, от которой нельзя избавиться, но можно с ней ужиться, изучив ее нрав и повадки. Малые же легкие промахи и ошибки он просто не стал замечать.

 Больше всего несчастья ему приносили те одежды воспоминаний, что возвращали ему душевную боль утрат и нереализованных им возможностей. Это была уже не просто горечь, а боль от болезни, в которую он погружался целиком и долго лечился затем, чтобы снять осложнения в душе после победы над самой болью.

 Не менее сложно он переносил дни, когда думая о своем будущем не мог найти в нем надежду на лучшее и более радостное время. Стоило ему лишь принять всерьез версии худших сценариев пьесы своего будущего как наиболее реальные и правдивые, как тут же возвращалась болезнь вместе с болью в душе.

 Перебирая воспоминания, как старуха наряды в сундуке, он открыл наготу истины того, что для человеческого счастья лучше всего выбирать время в настоящем, не мучая себе версиями своего будущего и воспоминаниями о горестях в прошлом.

 И как только ему удалось несколько раз справиться с собой и поступить подобным образом, как сразу приходило облегчение. Он еще не решался это назвать счастьем, но это явно ничего общего не имело с горем или бедой.

 Окончательное понимание того, что более всего ему необходимо для счастья пришло после случайной встречи с триумвиратом. Он увидел их всех сразу после стольких лет вместе и смог провести с ними целый вечер, не торопясь и наслаждаясь, как это бывало прежде. Вот тогда то, он и взял смелость спросить Раису напрямую. И она поделилась с ним своим рецептом если не самого счастья, то того, как избегать несчастий в своей жизни.

 К его удивлению, большую часть этого рецепта он уже составил сам. А то новое, что было в ее рецепте, было простым и несложным. Он даже изумился тому, как он сам не додумался до этого.

 - Понимаешь, мой добрый и старый друг! Нужно научиться желать лишь то, что тебе доступно здесь и сейчас, и испытывать наслаждение от обладания этим сегодня, не мучая себя желанием получить недоступное сегодня или утраченное вчера. А все остальное, что невозможно уложить в твои желания сегодня не удостаивать совсем своим вниманием и чувствами, чтобы не тратить энергию и время на пустые глупые затеи, вроде тех, что должны изменить мир и людей навсегда. А, уже испытав покой и наслаждение в то время, когда уже сможешь жить вот так и не иначе, не забывай испытывать наслаждение в полной мере и не стесняйся своих эмоций и чувств. Я уверена в том, что у тебя все получится, стоит лишь тебе сильно этого захотеть. Ведь у меня же получилось?!

 Рая улыбнулась ему на прощание, когда они завершили свое уединение, и он стал собираться домой. Уже прощаясь, она обняла его за плечи, и, встав на цыпочки, шепнула на ухо:

 - Девичья память! Забыла тебя предостеречь! Не вздумай брать на себя чужую ответственность, а ту, что уже взял – срочно верни хозяину! Удачи тебе, мой милый старый друг! Будь всегда счастлив так, как счастлив на нашем старом фото! Была очень рада с девчонками тебя видеть!

 Ее нежный дружеский поцелуй ему в щеку стал точкой отсчета его счастливой жизни.


            Вне одеяний.

            ПРОНЗИТЕЛЬНАЯ НАГОТА.

                «Есть три необходимые привычки, которые при любых условиях сделают доступными любую вещь,
                какую только может вообразить человек: привычка к труду, привычка к здоровью, привычка к учению.
                Если вы обладаете этими привычками и вас любит женщина, у которой тоже есть эти привычки,
                вы будете счастливы ныне и всегда, она будет счастлива тоже».
                Элберт Грин Хаббард