Страсти по пятой авеню

               

   Я вовсе не склонна обсуждать моих соседей: ни их достоинств, ни их недостатков. Тем не менее, речь поведу о подруге, с которой соседствую несколько лет.
   Она ворвалась ураганом в мою жизнь, сообщив по телефону о болезни отца, с которым одиннадцать лет жила стенка к стенке, дружила, делилась девичьими секретами и денежными средствами.
   До того момента мы с Галей никогда не общались, только мельком виделись, однако, это не помешало ей составить обо мне мнение (видимо, положительное), потому что когда её друг – мой отец – попал в беду, она разыскала меня. Там была довольно сложная история: обиженный на непутёвую дочь, отец не хотел прибегать к моей помощи, ну а дочь «путёвая» решила, что ни к чему обременять молодую жизнь заботами о раковом больном, который так или иначе умрёт, собиралась оставить его на больничной койке, сама же преспокойно обосновывалась  в папочкиной квартире…

   Впрочем, это другая история, и если я вспоминаю теперь о ней, то только для того, чтобы показать, как именно завязались мои взаимоотношения с Галиной. В те страшные дни она помогла мне больше многих близких людей: на её машине мы колесили по городу в поисках нужных лекарств, продуктов, документов; она суживала необходимыми деньгами; в её квартире проводила я короткие пятиминутки передышки от ухода за тяжелобольным человеком. Галя приняла деятельное участие в борьбе с родственничками-стервятничками, помогла и с похоронами, да и потом я всегда чувствовала её поддержку, ухаживая уже за старенькой больной бабушкой. Итак, волею судьбы, мы стали соседями, как не раз смеялись, «отец оставил мне Галку в наследство».
   
   Так что же меня не устраивает в унаследованном, спросите ВЫ?
   Так, мелочи, пустячки, сложившиеся за пять лет, как снежинка к снежинке, в огромный снежный ком, буквально придавивший меня. Название кОму – современное воинствующее мещанство.
   У Галки, кА бы выразиться поточнее, нет «просто вещей» - сплошь эксклюзив, существующий чуть ли не в единственном экземпляре, соответственно и стОящий. Говорить, что аналогичное можно приобрести на ближайшем рынке вдвое-втрое дешевле – глупо, ибо это не повлечёт за собой никому не нужный спор. Толкьо день-другой не посетишь её апартаментов, едва ступишь на порог, сразу тебя начинают «поражать» вновь приобретённым, тут же называя немыслимые (и, что самое главное, лично мне совершенно неинтересные) цены.
   «Вот мусорное ведро новое купила, дорого, конечно, три тысячи, но что ты хочешь – сталь… вот сантехнику сменила – три штуки баксов… стол старый письменный тебе не нужен?.. всё одно выбрасывать… хочу Любке новый съездить купить, а то неприлично же взрослой девушке два года за одним столом уроки делать, да и не держит уже никто таких столов…»
   Вопрос престижа (непонятно перед кем, ведь, сколь мне известно, гостей в этом доме принимают не чаще раза в три года, и то не всегда) для Галки наиглавнейший. Кто-то из соседей купил новую белую мебель? Тотчас следует менять свою. ВЫ станете покупать машину, если одна – на ходу и в полнейшем порядке, а другая, новёхонькая, в гараже дожидается, когда сын сдаст наконец «на права», да имеется ещё третья, у родителей за городом, чтобы деткам на отдыхе пешком не ходить? Галка покупает.
   Каждую шмотку-одёжку она дотошно требует пощупать, понюхать, чуть не на зуб попробовать, чтобы  ВЫ убедились, что это супервысококачественная, самая что ни на ест наифирмейше-фирменная вещь, как я однажды в шутку выразилась, «с пятой авеню, не иначе». Подруга трясёт перед зашедшими соседями тряпьём, предъявляет для долгого рассмотрения и последующего обсуждения очередное ювелирное изделие, подаренное очередным любовником. Кстати, достоинства последнего тоже обсуждаются лишь в материально-денежном эквиваленте. Даже не то что про ум – про секс речи нет, - лишь стодолларовая стоимость для проживания в ЕГО доме отдыха, обед за тысячу гринов в ЕГО ресторане (что ели, не важно, это не проясняется, разве только то были суперпуперские деликатесы) и так далее.
   Страсть к приобретению вещей равносильна в моей соседке только страсти к хвастовству этими вещами. Она без устали снова и снова рассказывает о покупках и их стоимости. Ведутся ли в принципе разговоры на иные темы? Да. Может не раз поведать о посещении самого престижного на данный момент шоу (правда, хорошо оно было или плохо, кто выступал и вообще, что это за представление, я так и не узнала ни разу). Может рассказать о походе в ресторан, кинотеатр, опять же не преминув сообщить, как дорого ( нет - дОооорого!) это обошлось.
   В её доме много книг, но я никогда не видела своей подруги за чтением, а обсуждение литературы сводилось к количеству экземпляров на полках, трудностей приобретения того или иного автора.
   Галя не приминёт радостно констатировать, что обстановка в чужом доме не изменилась за годы, да и вообще всё там «здравствуй, ужас!»; вволю иронизирует над носимыми не один сезон одёжками, которые давно пора порвать на тряпки…

   Поначалу я только мысленно улыбалась этим чертам характера соседки, ведь, как уже отмечала, человек она вообще добрый, не жадный, не злой. Потом постоянное бахвальство стало вынуждать на некоторые иронические выпады. От отца я унаследовала способность принимать людей так сказать целиком, не частями, со всеми их слабостями, а потому часами и даже годами слушать всё, что бы мне ни говорилось. Но, может, оттого, что грубо не пресекаю речей, мне не интересных, однажды собеседника начинает «заносить». Так моя Галина в последнее время избрала со мной безапелляционно-диктующий, осуждающий тон.
   « Вы делаете ремонт?.. Давно пора.. Своими силами?! Много наделаете…кафель менять не будете?!...Так он же здравству,ужас!..это же не квартира, а свинарник…» Или: «Ты что, старую стенку оставляешь? Так её надо было выбросить лет двадцать назад, ещё до производства». От комментариев своей неудачной внешности, экипировки, выбора мужа, выбора профессии моим сыном воздержусь. И без того картина полная.
   Да, я принимаю людей такими, как есть. Да, каждый имеет право жить, как ему хочется и говорить, что вздумается. Да, никто не отменяет ни необходимости денег, ни необходимости вещей. Да, никто не должен облачаться намеренно в рубище или попросту лишать себя комфорта, удобств, вообще, лучших жизненных условий. Но должно же быть что-то в человеке помимо страсти к приобретению всего-всего-всего с Пятой авеню от ручки до будущего детей? Или время наше таково, что уже действительно неприлично носить брючки по три года, быть с одним мужчиной двадцать лет, делать ремонт своими руками, стараясь приобрести материал подешевле?
   
   Моя любимая бабушка, Царствие ей небесное, назвала бы всё это просто – мещанство. Она, представительница старинного дворянского рода, всего добившаяся сама, первоклассный врач, одна подняла сына, внучку, слепая, глухая, была счастлива в свои 92 года, доживая век в обществе любимых книг и любимых людей на мизерную пенсию. Никогда никого не осуждала и не обсуждала, жила в ладу с собой и своей совестью. Бабульке было абсолютно наплевать, что ходит в штопаных чулках, а сердилась она исключительно только тогда, когда ей что-то покупали. Оставшееся после её смерти серебряное колечко без камушка – лучшая вещь, которой я безмерно дорожу.
   
   И я надеюсь, что ни детей моих, ни внуков не будут терзать страсти по Пятой авеню.