Новый мир

"Чтения святых отцов производит на душу впечатление необычайное. Открывается новый мир, столь отличный от окружающего и прекрасный, что человеку не хочется отрываться от него и вновь погружаться в грубую, жестокую, грязную мирскую жизнь. Но для того, чтобы остаться там, надо самому встать на тот же путь..."

    Июнь 1970 года. Виктор окончил пятый курс Московского энергетического института и, после военных лагерей, где потенциальные офицеры хлебнули солдатской жизни, получил подарок от родителей: путевку на теплоход, делающий круиз по памятным местам России. Огромный речной лайнер встретил гостей чистотой, белизной и сверканием всего, что может сверкать. Музыка, цветы. Настроение - праздничное. А когда отдали концы, зазвучало 'Прощание славянки': словно предстоят не удовольствия и развлечения, а опасности и подвиги. Каюта оказалась четырехместной, мужской. Как только расставили вещи, по транслятору пригласили на обед. Места за столиками заранее распределены. Официанты любезны, скатерти и салфетки до хруста накрахмалены - диковинно для советского человека, не привыкшего к подобному обхождению.
    - Позвольте? - рядом села миловидная женщина - меня зовут Валентина Ивановна.
    - Очень приятно. Витя.
    - Здравствуйте! - раздался похожий, если только чуть-чуть более высокий голос.
    Подумалось: не двоится ли в глазах? Нет. Вторая выглядит моложе.
    - Моя дочь - Юля. А это - Виктор.

    Вечером проплывали над селами, погребенными под водой. Из репродуктора раздавались восторженные фразы о достижениях гидроэнергетики, особое внимание обращалось на церковь посреди водохранилища, чьи купола не удалось затопить; их и не тронули, но сохранили как символ эпохи и самобытную достопримечательность. Виктор огорчился:
    - Какое варварское отношение к культуре!
    Юля чуть не заплакала:
    - Вот так и стоит наше Православие в море безумия!
    Странно. Церковник, по тогдашним представлениям - это или древний дед, скрытый враг власти, или неграмотная бабка. А тут - симпатичная студентка медицинского института! Несмотря на сильное недоумение, вызванное религиозностью девушки, Виктор привязался к ней.

    Однажды, перед сном, Юля спросила у матери:
    - И почему он неверующий?
    Валентина Ивановна отложила книгу:
    - Кто?
    - Витя.
    - Доченька... Когда я без лукавства заглядываю в свою душу, то вижу не веру, а... Самолюбование, хитрость. Привычку к обряду, к определенному образу жизни. Приверженность суете... О! Это занимает все мое существо! А где любовь к Богу? Мы грешны. Неверие от греха! - он, как мазут покрывает душу и ослепляет ее. Утешает то, что "Вера есть ответ Бога на желание человека быть верующим"... И даруется нам в зависимости от силы желания. Что же касается Виктора... Апостол Павел учит: "Неверующий муж освящается женой верующей. Почему ты знаешь, жена, что не спасешь мужа? Каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал".
    Молчание. Юля:
    - Ты так откровенно, убедительно говорила о вере и душе. Но... У меня и мыслей нет о замужестве. Мы просто дружим. Неужели и ты стремишься всех сосватать и переженить! Валентина Ивановна хотела объяснить, что привела слова апостола, не желая... Они пришли на ум сами. Но лишь произнесла:
    - Прости. Будем молиться за Витю.
    Юля добавила:
    - И за себя.

    Путешествие продолжалось. Каждый день готовил отдыхающим новые сюрпризы: остановки в городах, развлечения по вечерам. Проходили шлюзы, любовались природой, купались - всего не запомнишь. Запал в душу Углич. Там, в одном из соборов главный предел будто окутан лепниной. Но то не лепнина, а роспись!

    Среди отдыхающих образовались группы по интересам. Виктор обычно бывал с Юлей. Валаамский монастырь, похожий на крепость, парочка осматривала самостоятельно, потом, выйдя из ворот, устроилась под стенами.
    - Ты ведь крещен. Носи, пожалуйста, я в лавке купила, - в ладони сверкнул крестик. Повесив подарок на шею, собрался пошутить. Вспышка в глазах. В ушах - угасающий гул.

    Радостный шепот:
    - Очнулся!
    Веки не поднять, но Виктор ощутил, что находится в маленькой комнате, на чистой постели, на дворе ночь (запах воска - горят свечи; электричества почему-то нет).
    - Где я?
    В ответ раздался торопливый тенор:
    - Под оградой сидел? Камнем в затылок и получил.
    - От кого?
    Густой бас вставил:
    - Он экскурсовода не слушал. Те всегда предупреждают, что в центральной части бывшей обители - музей, а в жилых помещениях у стен - лечебница ...
    Прежний голос:
    - Разве мирские правду поведают? - в неблагонадежные запишут, работы лишат. При Сталине туда собрали калек войны - бомжей. Врачи, уход. Во всем свобода. Да на волю не пускают. Вот и кидаются. Может, сигнал подать хотят. А может, презрение выказать.
    Бас перебил:
    - Пусть отварчику выпьет, поспит.

    Утро. Повернуться не удалось. От слабости застонал. Бородач в рясе обернулся:
    - Как дела?
    Виктор подумал: "Вчера его здесь не было". Вслух сказал:
    - Тело не слушается... Вы поп?
    - Смиренный иеромонах Марк.
    Неожиданно дверь избушки исчезла. На пороге резвился песик. Детина в медицинском халате саданул его чем-то блестящим. Видение сгинуло. Парень возмутился:
    - Зачем собаку бьете?
    Марк расстроился:
    - Твой ангел беса прогнал! В душе печаль и гнев? - моя вина: проморгал напасть.
    Вошли двое в доспехах. Удивленного Виктора (что за маскарад?) перенесли на телегу. Снаружи скучали четверо в белом, с рюкзаками. Возница (тоже в броне) тронул вожжи. Поехали... В поле жарко. Лес окутал прохладой. В тени увидел: 'туристы' светятся... Пронзительный свист. Крупные макаки обрушились на воинов. На 'сияющих' полетела сеть. Те быстро освободились. А за спиной не ноша, - крылья! Ближайший крикнул:
    - С кем ты?
    От напавших веяло ужасом. Виктор понял, что его защищают светлые силы:
    - С вами!
    - Молись!
    - Как?
    Сатанинское отродье затыкало рот, но ангел вывернулся:
    - ...Господи помилуй!
    И, падая, хлестнул коня. Тот помчал, унося больного. Навстречу бежало с десяток витязей. От них отделилось трое: один повел скакуна, второй заслонил сзади, третий - сбоку. Прочие устремились к месту схватки. Под надежной охраной страдалец успокоился. Миновали чащу. Деревья расступились. Вышли на луг. Солнечный день, птицы ликуют, журчит река. Земля затряслась. Их догонял, рыча и играя дубиной, черный гигант. Ратники подняли копья. Навалилось беспамятство.

    Вернулось сознание. Полумрак. Иконы. "В церкви я!" Справа склонился хранитель:
    - Меня Никоном зовут.
    Вспомнилось недавнее: лес, засада.
    - Ты жив?
    Собеседник махнул рукой:
    - Нас, ангелов, можно только пленить.
    Сделалось стыдно своего испуга:
    - А великан?
    - Его обратно в ад скинули.
    Подумалось: "Все ли люди целы?" К нему просочилось туманное образование и хихикнуло: "Один убит". Брызнули слезы:
    "Из-за меня!"
    Хранитель полоснул мечом. Призрак с визгом скрылся.

    Купол озарился. На троне - Христос. В свите - погибший, он поднял руку в приветствии и улыбнулся. Иисус взглянул на немощного:
    - Веруешь ли?
    - Да Господи! Теперь верю. Но... Помоги моему неверию!
    - Знаю, от кого ты услышал эту фразу. Не смущайся. Ты хорошо сказал. А сейчас, встань и ходи.
    Из окружения выступил мужчина, поклонился Всецарю и, сойдя, помог лежащему подняться.
    Никон подсказал:
    - Это - святой Виктор. Теперь возблагодари Бога!

    Юношу поселили со старцем Матвеем. Молитвы, службы. Новоначальный истомился с непривычки.
    Как-то сокелейник изрек:
    - Пора приступить к постижению искусства брани.
    И повел на лужайку, похожую на стадион, но гораздо меньших размеров. Возник мушкетер:
    - Начнем?
    - Но у меня нет оружия.
    Наставник протянул палку:
    - Возьми мой посох.
    Сражаясь, заметил, что чем упорнее наскакиваешь, тем чаще и больнее уколы шпагой. Устав и отступив, получаешь преимущество. Покориться? - всё изменилось: победа! Еще и еще! Соперник поклонился:
    - Ты быстр умом. Запомни урок: я - твоя совесть.

    Что такое? - он вновь с Юлей.
    - Бегите! - крик Никона.
    Закрыв собой девушку, отпрянул. Булыжник стукнулся там, где сидели. Виктор перекрестился.
    - Слава Богу!
    - ... очень изменился, - шептала спутница.
    - Потом расскажу. Вы где молитесь?
    - У нас же с мамой каюта на двоих.

    Он больше не участвовал в потехах, не нравилось, а использовал любую возможность для уединения. Очередная стоянка. Соседи по каюте купались, загорали. Раздался стук. Открыл.
    Юля выдохнула:
    - В селе церковь. Уже часы читают!
    Перед исповедью его тронул за локоть настоятель. Виктор изумился:
    - Отец Марк?
    - Да, но тут я моложе. В той реальности время течет по-своему, и я пробыл там гораздо дольше, чем здесь. По разрешению грехов Виктор был допущен к Причастию. Служба закончилась.
    У ворот - мать Юлии:
    - Дочку в храм позвали, пойдем тихонечко, догонит.

    Юля приблизилась к ящику. Прихожане разошлись и не у кого уточнить: кто же меня звал? Ее окликнул дедушка в рясе и шапочке, ожидающий возле иконостаса:
    - Красавица, это мужу передай, -
    он протянул нечто, закутанное в синюю ткань. Она, как ребенка, прижала узел к груди и, опустив глаза, покрылась краской:
    - Но у меня нет мужа!
    Подняла голову. Никого. Сзади прошелестело платье. Какая-то дама, обращаясь к ней, сказала:
    - Ты не ослышалась, милочка! Спиридон просто увидел будущее как настоящее. Отнеси это Виктору. Он твой суженный. Пусть будет легка ноша сия! И скрылась. Юля посмотрела в ту сторону, где исчезла женщина. Икона! Вера, Надежда, Любовь. Ей как бы улыбнулась святая София.
    - Благодарю, матушка!

    В пути Валентина Ивановна вела беседу, Виктор внимательно слушал:
    - Дух устремлен к Богу. После грехопадения душа подчинилась телу. Духовное восхождение в том, чтобы душа вновь, свободно, с любовью покорилась духу, а тело - душе.

    Юля будто летела над тропинкой, сжимая большой сверток:
    - Тебе передали.
    Он принял:
    - Тяжело.
    - Нет. Дай понесу!
    - Что ты!
    В посылке покоились: Библия, псалтырь, молитвослов, 'Добротолюбие', 'Лествица', 'Рассказы странника...'. В те времена государство не только запрещало издание духовной литературы, но и уничтожало подобные книги, а распространителей преследовало. Это был бесценный дар.

    Они часто молились втроем. И сейчас, во время вечернего правила...
    - Ой! - он перед Матвеем - авва, только что...
    - Знаю. Скоро привыкнешь. С каждым верующим, так или иначе, случаются погружения в иную явь. Будь внимательнее к Юлии.
    Несколько дней спустя, Виктор осмелился напомнить:
    - Позволь мне стать воином!
    Воспитатель вздохнул:
    - Мед любишь? А килограмм за один присест съешь? Со временем, может, осилишь. Скоро тебя кое-чему научит известный борец.

    Там, где познакомился с мушкетером, ожидая, мечтал:
    - Я ловок и смел, давно пора освоить боевые приемы...
    Тренер без лишних слов кинулся на ученика.
    "Поддаться? - пуще лютует. Сейчас загрызет!" Не помня себя, Виктор вырвался и убежал. Пав в ноги старцу, пожаловался:
    - Бросился на меня, ничего не объяснив, и давай кости ломать. Что за зверь такой?
    - А ты Господа помянул? Пресвятую Богородицу просил? Святых призывал? У Никона совета требовал? - мудрец, помолчав, смягчился - скажи, как ты будешь усмирять искушения?
    Ученик промямлил нечто невразумительное - пришлось напомнить:
    - Следуй наставлениям отцов:
    - ощутив движения низшей чувствительности, всеми силами воспротивься;
    - не допускай, чтобы воля твоя склонялось на них;
    - подави их, отбрось от себя сильнейшим напряжением воли;
    - разгневайся на них, как на врагов, губящих душу твою;
    - непрестанно взывай ко Господу о помощи и укреплении доброй воли твоей, ибо без Него не можем мы иметь успеха ни в чем;
    - сделай противоположное гнусным помыслам и поступай так всегда. Иди обратно. Да благословит тебя Бог!

    Больше пяти лет (по масштабам данного мира) Виктор посещал площадку. Он терпел невыносимые боли, издевательства. Несколько раз возвращался в свою реальность (где прожил в целом только два месяца). Общение с Юлиной семьей придавало силы. Однажды он все-таки завалил инструктора и сдавил ему горло.
    - Ослаби хватку - прохрипел мастер - по правилам, ты должен узнать мое имя!
    Что же: просит, значит, признает поражение.
    Но тот выдернул руку, звезданул в солнечное сплетение, ткнул лицом в землю и прошипел:
    - Мы еще встретимся, слабак!
    Духовник выслушал и молвил:
    - Надо душить тщеславие.
    В привычное время на 'стадионе' было пусто. Атлет так и скрылся.
    - Кто он такой? - спросил Виктор наставника.
    - Сей монстр - воплощение твоих страстей. Мы, люди, бьёмся с подобными сущностями всю жизнь.

    Любое развитие, а особенно духовное, не идет прямолинейно. Снова потянулись дни. Однообразие скрашивали работы на ферме. Сорвался бык. Учитель, случившийся рядом, кивнул:
    - Усмири.
    Не просто догнать взбешенную скотину. Сблизились. Зверь выставил рога. Но был схвачен за ухо. Рванулся. Пришлось сильнее сжать пальцы. Животное повиновалось. Так и воротились к стойлу. Когда напряжение спало, охватила гордость. Завидев Матвея, бросился исповедовать помыслы.

    После покаяния очутился в Юлиной комнате. Они пили чай.
    - Я обещал рассказать тебе, что со мной происходит...
    Он начал излагать все, что знал о другой реальности:
    - Понимаешь, переход может приключиться в любой момент, причем там пройдет несколько лет, а вернусь сюда через мгновение! И наоборот... Когда речь зашла о происшествии с быком, Юля забеспокоилась:
    - Это похоже на раздвоение личности!
    - Но ты же сама заметила, что я изменился: был неверующий, не умел молиться ...
    - Подожди, - она прервала его: тот священник из церкви, откуда передали книги: отец Марк, знал тебя. А обо мне что-нибудь говорилось?
    - Матвей наказывал быть внимательнее к тебе.
    Она задумалась:
    - Интересно, населяющие ту действительность люди живут среди нас?
    - Наставник упомянул как-то, что его историческая пора - второй или третий век. Страна - Ливан. А вообще, там преобладают местные жители.
    - А как вы общаетесь? Мысленно?
    - Нормально. Словами. Мыслями можно обмениваться с ангелами. Хотя... Духовные видят человека насквозь.
    Юля посерьезнела:
    - Мне представляется, что с тобой все в порядке. Значит, Богу угодно существование области, где ведется явная война между добром и злом. Похоже, это и есть то самое 'сдерживающее', охраняющее нас от Антихриста.

    Когда Виктор пришел домой и вешал плащ, то опять очутился перед Матвеем, который все знал:
    - Зачем сомневался? В той яви тебе дан мудрый педагог: Валентина Ивановна! Постигай Евангелие и приобретай броню с нагрудником. А духовное зрение? Как распознаешь врага сквозь морок? Ты упускаешь время... Впрочем, слушай: В невидимой брани воины - все христиане. Военачальник - Иисус Христос, сопровождаемый святыми и чинами ангелов. Поле битвы - душа каждого из нас. Время - жизнь. Шлемом служит неверие себе и ненадеяние на себя. Щитом и кольчугой - самозабвенная вера в Бога и упование на Него. Броней и нагрудником - поучения в страданиях Господа. Поясом - отсечение страстей. Обувью - смирение, чувство своей немощи. Шпорами - терпение в искушениях, отгнание беззаботности. Мечом - как словесная, так и мысленная молитвы. Копьем - решимость не соглашаться на страсть, ненависть к ней. Пищей и коштом (денежным и вещевым содержанием) - частое причащение Божественных Тайн, Богообщение. Для развития духовного зрения необходимы упражнение ума в познании всего, что право пред Господом, а воли - в стремлении к благоугождению Богу; мир и спокойствие сердца.

    Постоянной заботой Виктора стал утихомиренный им бык Буян, который многое понимал, особенно настроение. Сегодня, гладя курчавый лоб приятеля, Виктор убеждал:
    - Не переживай. Святые повторяют: если упал, то встань и продолжай путь. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Нос у тебя горячий, надо ветеринара позвать. Ну и что, уколы! Для здоровья же.

    Виктор осваивал умную молитву. Многое не получалось. Оказалось, дело не в интересе, а в изнурительном труде, строгом руководстве и благоволении Божьем. Не однажды чудилось: пребывание в келье невыносимо, тогда выходил побродить. Вразумил отец Марк:
    - Скучно? То бес крутит. А мы козни на благо используем: о Евангелии потолкуем.

    Однажды Виктор позволил себе уверенно просить:
    - Авва, разреши сопровождать обоз! Оружие - вот оно. Сам заверял: лишь в битве утвердиться можно. Духовник долго молился в одиночестве. Наконец, благословил.

    И вот - поход. Лишения. Мгновенные решения. Его берегли. Однако опыт пребывал...
    Отряд возглавлял Всеволод - всадник в золотом панцире (о том, что это означает, речь впереди), и его заместитель: Александр, - пехотинец в обычном снаряжении.

    Замелькали разъезды чертей. Полковник собрал всех (двадцать богатырей, считая самого предводителя и двадцать ангелов):
    - Захвачен поселок. Утром (ночь - стихия врага) трое конных имитируют налет с востока. Внимание! Хранители кавалеристов! Вы прикрываете сверху. Не удаляйтесь от группы: задача не в прорыве обороны, а в отвлечении неприятеля на себя. Основная атака - с севера.

    Александр, Виктор и еще трое дружинников защищали лагерь. С высоты, где разбили бивак, окрестности великолепно просматривались. Закипел отвлекающий бой. Конников, несмотря на предупреждения командующего, завлекли вглубь позиций и окружили. Неопытные бойцы остро жалели, что их не взяли в дело. Двинулись главные силы. И завязли.

    Сумерки. На холм, где устроили стан, полезли визжащие орды. Зазвучали команды:
    - Зажечь костры! Молитва задержания... Ангелы, в первую шеренгу, основной удар на вас.

    Бесы действовали обдуманно. Чувствовалось, что они хорошо знают Александрову тактику (значит, проводилась тщательная разведка, и им известно, кто руководит подразделением). Ангелы были оттеснены и блокированы. Вся мощь нападения пришлась на людей. В этом есть своя печальная логика: ангелы бессмертны и очень сильны, их роль в сражении трудно переоценить, потому, если удавалось связать их в начале боя, чаша весов склонялась в сторону ада. Кроме того, при гибели человека, ангел вынужден прекращать сопротивление и полностью заниматься душой поверженного. Александр часто шел на риск, создавая плотные скопления светлых духов в наиболее опасных местах. Как правило, это имело успех...

    Среди шума битвы послышалось:
    - Костры тухнут!
    Приказ:
    - Виктор, Тимофей в центр - блюсти огонь! Круговая оборона. Крестное знамение на супостатов! Кто-то крикнул:
    - Стальные стрелы! - с ними люди.
    Необходимо пояснить, что духи могут использовать только духовное оружие.
    - Закрыться щитами!
    Возглас:
    - Александр убит!
    Симон:
    - Все в центр!
    Из толпищи уродов поддели копьем Панкрата. Меч Симона подсек шею мерзавца. Прыснула кровь. - Человек! Прости, Господи! Я не хотел душегубствовать! Он замешкался и, подкошенный топором (настоящим, железным), упал, сжимая своего убийцу. Виктор вовремя сообразил:
    - Спина к спине, молитва Иисусова!
    Толстый демон саданул Тихона алебардой (оружие хоть и духовно, но разит в самые слабые и больные места).
    - Боже, прими и его душу! Вот и остался один.
    Руки затекли, пальцы немеют.
    - Терпеть. Каждый смертельный выпад уносит рогатых в пекло.... "Куда они делись?" Шаги.
    - Свои! - знакомый голос начальника - как вы тут?
    - Четверо убиты.
    - Ты ранен. Быстро на исповедь!
    Всеволода окликнули:
    - Посмотри, тут Симон языка подмял!
    - Веди. Так. Не в себе - он перекрестил пойманного: во имя Господа Иисуса Христа, изыди!
    Выскочили три беса: Двое с гитарами недоуменно вертели башками, а третий бил тарелками и орал: 'Ча-ча-ча! Уых!!! Ча-ча-ча! - собрат толкнул его в бок. - Что? Да... Мы ничего! Мы музыканты'. Воевода подбросил дров в огонь:
    - Потом допросим. Надо насчет покойников распорядиться.
    Рядом присел пожилой, но собранный и юркий солдат маленького роста:
    - Уж приготовили, хоть сейчас отпевай.

    Виктор возвратился исцеленным:
    - Дядя Сева, слышал, у вас двух хранителей захватили, да Прохора. С ним ангел остался. А у нас четверо погибло, значит, восемь пропало?
    - Передышка у них. Правда, ангелы заняты: душам погибших скоро проходить мытарства.
    - Ничего, что Симон человека убил?
    - Он не знал. Симон - герой. И это учтётся...
    - Кто теперь, у тех двоих, у которых ангелов забрали, за хранителей будет?
    - Бог окружит их Небесными Духами. И пошлет особые дары. Любая наша жертва многократно превышается Его воздаянием.
    - А что сделают с плененными?
    - Два ангела - военнопленные, Прохор тоже, его хранитель - свободный, он человека бережет, кормит. Вернее, благодатью снабжает: еды там не положено.
    Виктор удивился:
    - Ишь, проклятущие, какие законники!
    - Иначе нельзя: Христос дунет - от их казематов и пыли не сыщется.
    - Долго нашим томиться?
    - Как Бог даст. Прохору, видно, затвор на пользу.
    - Расскажи, как вы пробились.
    - Те, что ложное сражение затеяли, наткнулись на церковь, где жители прятались. От молитв мирян факела запалили. Рысью к нам. У врага - паника, мы нажали... Гляди, у тебя шпоры возникли! Скоро начнешь конем управлять - чувства собственные объезжать.

    От костра остались угольки, усталые сподвижники дремали в палатках, неутомимые хранители несли караульную службу. Виктору не спалось.
    - Почему не отдыхаешь? - Никон укоризненно покачал головой.
    - Сегодня я впервые участвовал в настоящей схватке. Передо мной ясно встают даже мгновения, которые видел мельком. Я понял, что виноват в смерти Тихона: ведь сразу заметил того толстяка, что замахнулся на него, но сначала отбил нападение слева - это только одно движение... И забыл о товарище.
    Ангел понял, что Виктор говорит сокровенное, потому облек свой ответ (пересылая его телепатически) не только в слова, но и в чувства:
    - В том, что ты сообщил, необходимо выделить два момента (при мыслепередаче сие звучало совсем не сухо!). Первое: на все воля Божия. Ты заметил, что здесь относятся к смерти не как в той реальности. Это вызвано тем, что, как правило, смерть тут - сораспятие Христу. Второе: описанный тобою эпизод поучает, что надо думать не о себе, жить не для себя, любить ближнего гораздо больше себя, жертвовать собой ради другого. Отвечу и на невысказанный тобою вопрос (я догадался о нем): Александр не всегда был пехотинцем, но поднялся однажды очень высоко во внутреннем развитии. Однако не удержался и пал. Он угодил Богу тем, что снова начал подъем. Человек органичен самопроизволом, ведущем к беззаконию, потому непостоянен и смертен. Не так уж значимо для отдельной личности, сколь высоко она вознесется при жизни (заметь: по воле Божьей), но очень важно ее собственное спасение. Суть, в конце концов, в том, как человек носит высокое звание человека. Попав в рай, душа продолжает дальнейшее восхождение и достигает невыразимых вершин. Что же, разве не нужны святые? Да не будет! - как говаривал Павел. Творец, по ходатайству Авраама согласился пощадить Содом и Гоморру, если обрящет там десять праведников. Не нашлось никого, кроме Лота и его семьи. А ради скольких непорочных отодвигает Господь пришествие Антихриста? Таким образом, святые предстоят перед Богом и как бы вопиют: разумные твари еще достойны спасения! Угодники Божии ... Они - избранные сосуды благодати Духа Святого. Господь приоткрывает им Свои Тайны, дабы сообщили другим. Они - глашатаи Правды. Но мир гонит и казнит их, как гнали и казнили Христа. Святые... Как ослепительно сияют они пред Господом! И молятся Ему за весь мир. Сбылась их мечта: они предстоят Богу. Они счастливы и полны любви. И они несчастны и в муках: ибо в грязи, смраде и нестерпимых болях гниет мир. Они страждут подобно Христу, Который до сих пор подвергается пыткам и распинается неверием. Они просят Всевышнего ослабить терзания Его созданий. Они взывают к Божьей Матери, Которая Сама изнывает под бременем грехов Ее сыновей и дочерей. Что делать с людом отчаянным? Свобода - одно из свойств Божиих. И у вас - свобода воли. Некоторые избирает зло, большинство безразлично к духовной жизни. Но нельзя служить двум господам... Какая же радость на Небесах, если, навсегда, казалось бы, потерянная душа, вдруг постигает Истину! Ты выбрал верный путь и идешь к узким вратам. Но приготовься к кровавым слезам и поту: пусть наслаждаются легкой жизнью те, кто зарабатывает себе ад. Ты думаешь, что ангелы - высшие существа, учителя людей? Мы лишь служебные духи. Мы служим Господу и вам! После Конца света каждый праведник, вновь обретя тело, обожится! Мы же останемся такими, как есть. Слава Создателю! Мы любим людей, так же, как любим Всецаря. И в этом наше счастье. А сейчас спи. Утром предстоят заботы следующего дня. Оплакав то, что уже нельзя исправить, исповедуй грехи и не повторяй ошибок.

    Окаянные покинули селение еще ночью. Оставалось небольшое прикрытие, которое в панике бежало. Зачистка заканчивалась. Из мрачных углов вытащили нескольких слуг дьявола (людей, добровольно подставивших шею под ярмо зла; а их самозваные хозяева, воспользовавшись всей своей быстроходностью уже и думать забыли о покинутых).

    Виктор с ангелом осматривали двор. Никону показалось, что в сарае кто-то чихнул, а воин направился к избе. И увидел девушку, около которой резвился песик.
    - Юля! Как ты здесь оказалась?
    - Я тут живу. Привет!
    Она приблизилась и, пырнув Виктора ножом, превратилась в тренера по борьбе. Он захохотал и улетучился.
    Душа, помедлив, вышла из тела.
    - Это все? - подумал Виктор.
    - Похоже, что да, - отозвался Никон - скоро спустится вестник. Узнаем точнее.
    Перед ними сверкнул лазурной чистотой Провожатый. Помолчав, он сказал:
    - Вить, каждый христианин имеет миссию. Твоя еще не выполнена. Если настаиваешь, оставайся с нами. Впрочем, твое слово.
    Не задумываясь, Виктор решил:
    - Да будет воля Божия!

    Всеволод поднес зеркальце ко рту сраженного. Оно запотело.
    - Жив!
    Осмотрев глубокое и узкое отверстие, из которого даже не сочилась кровь, заключил:
    - Матвей нужен! Никон, быстро за ним! Через несколько секунд в огненных доспехах предстал отец Матвей (ангелы и огненные рыцари мгновенно перемещаются в пространстве). От прозорливца не утаилось ни происшедшее, ни ответ послушника. Он кашлянул, скрывая слезы:
    - Послужит Господу!
    Затем, шепча молитву, коснулся пораженного. Рана мгновенно затянулась. Молодой человек поднялся и тряхнул головой (видно, она еще кружилась). Монах сдвинул брови (думаю для того, чтобы не улыбаться):
    - Отвечай, как тебя угораздило!
    Опустившись на колени, воскресший искренне покаялся:
    - Не распознал наваждения. Простите, братья! Прости, отче!

    "Стяжайте благодать Духа Святого всеми Христа ради добродетелями, торгуйте ими духовно, торгуйте теми из них, которые вам больший прибыток дают. Вот я расскажу про себя, убогого Серафима: родом я из курских купцов. Мы торговали товаром, который нам больше барыша приносил. Так и поступайте в жизни христианской: не в том сила, чтобы только молиться или другое какое доброе дело делать. - Валентина Ивановна посмотрела на дочку и Виктора и, перевернув страницу, продолжила: Дело наше состоит не в увеличении счета добрых дел, служащих только средствами, но в извлечении из них большей выгоды, т. е. в вящем приобретении даров Духа Святого. На отгоняющих же нас от Него врагов надобно так нападать, покуда прах их не возметется.- Она нашла нужную цитату в другой книге. Никодим Святогорец поучает: Самое совершенное и великое дело, которого может достичь человек, есть сближение с Богом и пребывание в единении с Ним. - Он же просто и доходчиво поясняет: Суть нашей веры состоит в любви к Богу и нелюбви к себе; в подчинении себя не только Богу, но и всем тварям из любви к Богу... Посему вместе с совершенным от себя отречением, потребно еще нам водрузить в сердце совершенное упование на Господа и полную в Нем уверенность".
    В обители наставник помог Виктору оседлать жеребца, вместе укротили его. Ожидалась большая битва. Из 20 века лукавые перетащили технику и зомбированных военных. Иисусовы полки постоянно уклонялись от побоищ с людьми. Но влияли на вселившихся демонов и спасали заблудших. При этом огненные рыцари, мгновенно перемещающиеся в пространстве, своими молитвами на расстоянии парализовывали адептов. Переносы армий предпринимались злокозненными стратегами не впервые. Но сейчас имелись тактические ядерные установки, ими и задумали уничтожить пламенных духовидцев. А главной силой все - же были не отдельные, даже сверхпродвинутые люди, а Соборная Молитва. Лукавые стратеги видели в ней только досадную помеху, обманывая самих себя. Молодые воины и ополченцы устрашились нового оружия. Ветераны успокаивали:
    - Даже если победят нечистые, не за горами их крах. Перед Вторым Пришествием, неминуемо царство Змия. Да исполнится надежда наша!

    Злобные уймища собрались на Западе, откуда намечалось наступление. Преисподняя оголилась. Всеволода назначили руководить экспедицией из четырех верховых (в том числе - Виктора) и шестерых пеших, посаженных на лошадей здешней породы. Всего, считая командующего, одиннадцать человек и одиннадцать хранителей. Цель - освобождение заключенных в катакомбах тартара.
    Дорога посреди каменной равнины. Третьи сутки льет дождь. Отдых - днем. Разведка и охрана - на ангелах. Стычек пока не было, но чувствовалось наблюдение. Мост над обрывом. Странно, что цел. Значит, засада. Обойти? Противник ждет, что мы сделаем именно так. Командир решил: - Переправляемся.
    Всеволод в золотых доспехах (они прочнее обычных, а конь может летать без крыльев) сопровождал каждого. Он мог перемахнуть пропасть, неся двоих, но счел это слишком опасным. Переехали один за другим два кавалериста. Перебрались два пехотинца. Под третьим сооружение рухнуло. Воевода подхватил человека (лошадь упала вниз) и понесся назад, где закипал бой. Черная тмища оттесняла светлых от дороги, огибающей трещину. Опустившись, наездник со спасенным за спиной, врубился в орду. Прорвались. Орава чумазых, развернулась и продолжала жать.
    - Уходите, мы прикроем! - ангелы ринулись в контратаку.
    Когда оторвались от наседавших, начальник приказал:
    - Старший - Виктор. Я - на ту сторону. Связь через хранителей.
    Над серединой бездны пуля угодила в сердце воителя (курок нажимал человек, метился черт).

    Двигались около часа. Миновали поворот, скоро должны наткнуться на перешедших мост. Ливень усилился. Цокот копыт. Всеволод!
    - А мы вас ждем! - вон там остановились. Покушаете нормально, обсохнете.
    Виктор насторожился:
    - Где ангелы? Что-то не так: без них Всеволод не успокоился бы.
    Появилась луна, накрапывало самую малость. Старик, видно владелец хутора, распахнул ворота:
    - Пожалуйте! У его ног резвился песик.
    Виктор ужаснулся:
    - Знакомая картина. Ловушка!
    Вслух распорядился:
    - Назад, оружие к бою!
    Воевода рассмеялся:
    - После встречи с кралей тебе везде подвох мерещится. Пошли ребята!
    Два пехотинца последовали за ним.
    Виктор шепнул исполнившим его повеление:
    - Я их не брошу, ожидайте здесь. Быть наготове!
    Хозяин принял поводья. Вошли в сени, помыли руки, в уютной комнате сели за стол.
    Всеволод заволновался:
    - Где остальные?
    - В дозоре. Позже сменим.
    На плече одного из товарищей Виктор приметил серую тень. Схватил. Бесенок, небезуспешно овладевавший волей ратника, заверещал. Все трое вскочили. Но ослушники, не помолясь, уже попробовали 'угощение'. Они медленно осели и распластались на полу. "Не терять хладнокровия. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!" Бесы не успели моргнуть, как были рассечены. Только мнимый полковник успел коснуться кнопки под столом. Изба превратилась в дракона. Виктор видел через бывшее окно, ставшее глазом ящера: чудовище поднялось на задние лапы и дунуло адским огнем на тех, во дворе. Кавалерист и безлошадный, сидевший сзади, запылали. "Что делать?" С потолка свешивался рукав, что-то всасывающий из пуповины, соединенной шлангом с землей. "Горючая смесь!" Не думая о себе, он рубанул кишку. Пламя... Виктор стоял среди пепла. Латы сверкали золотом. "Слава Тебе, Господи!" - крестился уцелевший пехотинец, сдерживая испуганную лошадь. Подлетели ангелы. Они несли фыркающего жеребца:
    - Терентий (так звали ратоборца), это чудо природы в пути объездишь. Помогите переправившимся!
    Подоспели. Отогнали гадов. У тех, кто удерживал плацдарм, двое конных сложили головы. Исповедовал и причащал отец Марк, теперь уже один из огненных рыцарей. Погибших отпели разом.
    - Терентий! - а ты героем стал! - шутили дружинники.
    - На себя посмотрите! Вон, какие шпоры отрасли. А скакуны? Красавцы! Скорей объезжайте! Четверо верховых, среди которых выделялся золотой латник, устремились к цели.

    Жара. Глубокий каньон высохшей реки. Вернувшиеся из разведки ангелы доложили: Пустили отравляющий газ, ветер в нашу сторону! Виктор подхватил двоих (больше конь вознести не мог). Внизу Терентий. Когда спустился за ним, клубящееся облако придвинулось вплотную.
    - Арбалетчики!
    Крылатые бестии, пикируя, обрушили град стрел. Хранители взвились, мешая прицеливаться. Броня и щит Виктора, загораживающие его и Терентия, выдержали прямое попадание. А те, кто казалось, будут жить, не достигли убежища в виде каменного козырька... Осталось двое.

    Зной усилился: скоро врата адовы. Эхо выстрела прокатилось по горам: 'Снайпер!' Терентий упал и застыл в неудобной позе.
    - Почему он? Я же более завидная цель.
    Никон огляделся по сторонам:
    - Их двое. Другой сразит огненного рыцаря, когда тот появится. Потом твоя очередь.
    Виктор спросил после паузы:
    - Ты можешь ослепить первого? - Я найду второго. Покажи, где скрылся.
    - Вот скала. Он на вершине. Я превращусь в тебя и полечу туда, откуда палили. А ты станешь невидимым, до тех пор, пока не нападешь. Ангел достал зеркальце и пустил зайчика (оптический прицел усилил воздействие света на глаз): "У тебя минут пять".

    На камнях устроились: мужик лет пятидесяти, одетый в хаки и грязное подобие обезьяны. Мохнатый зевнул:
    - Почему огненного нет?
    Легионер выругался:
    - Ну и болваны же все вы, бесы! Да, хитрые, но тупые... Кто под пулю полезет? Сначала надо снайпера убрать. И зачем тот олух насмерть валил? Инструктор сколько твердил: ранить надо! - тогда 'целитель' сразу примчится.
    Нечистый потянулся:
    - А вот за 'болванов' и 'тупиц' ответишь! Угольков под тебя подкину. А потом - на лед. И снова на сковородку. Для разнообразия. И закалки.
    - Не пугай, пуганый. Лучше деньжат подкинь. Нечего басни плести про Бога и души. Ну, где она, душа? Понял! А растяпа то не дурак. В нем исследовательский интерес проснулся, на душу хотел посмотреть! Вот ты - дух. Ангелы - тоже. Я вас вижу. А душу - нет. Хранитель умершего тоже испарился. Может он и есть душа?
    Чумазый состроил страшную рожу:
    - А я - твоя душа! - он был очень доволен, заметив испуг бандита, - ты же мой жадненький! Сказано, деньги после задания получишь. Это на ангелов бесплатно трудятся. А у нас любая работа оплачивается. Наблюдай! Огненный все равно покажется. Терпение надо иметь!
    Наемник прильнул к окуляру:
    - Ты возник в трудную для меня минуту. И помог. Теперь-то я понял, зачем: у вас с ангелами война, вам нужны рекруты. А я, когда бумагу кровью подписал, чуть, по наивности, в Бога не поверил. Хватит трепаться! И заржал (смехом не назовешь этот клокочущий вопль): Го - го - го! Неуклюжий: конь спотыкается! Что вы с ними чикаетесь? - Одним махом - бац! - и прихлопнули.
    Черт полюбовался копытами:
    - Что тут непонятного - стратегия!
    Сбоку вырос блистающий всадник, увеличенный в размерах восходящими потоками воздуха. Козлообразный заблеял:
    - Не хочу! Опять на сотни лет в карцер! Сдаюсь!
    Пока орал, выхватил саблю и метнулся на богатыря. Тот легко отбил наскок щитом.
    Коварный дух затрепыхался на копье. Стрелок навел винтовку. Мощная рука вырвала оружие. Бандит споткнулся и ухнул вниз. Поймать его удалось с трудом.

    Никон сидел рядом со стрелявшим в Терентия:
    - Этот тотчас образумился, как я демона унял.
    - Вперед, - скомандовал Виктор.

    Они стояли на возвышенности. Подступали легионы нечестивых.
    - Никон, смотри, как хорошо идут! Ведь, как правило, толпой обрушиваются.
    Хранитель кивнул:
    - А ты чувствуешь Соборную Молитву?
    - Благодарю. Услышал. Вся Церковь: и Небесная и Земная, как два лика просят Бога о помощи.
    Вдруг коварная армия, от князей до рядовых, пала на землю, посыпая головы пылью. Самый здоровенный приподнялся и, неожиданно высоким голосом пропел:
    - Виктор, ты победил нас своею святостью, мы восторгаемся тобою!
    - Род плутовской! Не меня боготворите! - воин повернулся спиной к ним, на восток: Господа Бога люблю и Ему Единому служу! Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Ныне и присно и во веки веков, аминь!

    Полчища сгинули. Перед ним - Богородица:
    - Узники освобождены. Посмотри вверх. Это ангелы прельстившихся.
    Солнце переливалось на крыльях множества спешащих к подопечным духов. Воин поразился:
    - Матушка, неужели столько крещенных предалось сатане?
    - Не бойся, малое стадо. Мой Сын покорил мир. Кто это спешит к нам?
    Вдали, крестясь, рыдая и падая, простирая руки к Божьей Матери, бежали бывшие снайперы. Их ангелы искрились радостью.
    Приснодева протянула руку в сторону заходящего солнца:
    - Взгляни на равнину!
    Из глубин, щурясь на свет и творя молитвы, выходили закаленные неволей бойцы. У Виктора стало хорошо на сердце. Рядом с витязями вились хранители, двое из которых взмыли вверх и умчались. Пресвятая улыбнулась, проводив взглядом промелькнувшие молнии: 'Твои друзья вновь обрели второе я! - и, опустив взор на Виктора, сказала, - обрати внимание на себя, - его доспехи рдели огнем - ты достоин быть монахом, но пойдешь вслед Иоанну Кронштадскому. Юля предназначена тебе в жены. Она извещена об этом. И будет твоей опорой'.

    Валентина Ивановна поправила очки: "Спасись сам, и вокруг тебя спасутся многие. Батюшка Серафим подчеркивает: Всегда рассуждайте, в Духе ли Святом обретаетесь. Если нет, надобно разобрать, от чего Он изволил оставить вас. И снова доискивайтесь и не отставайте до тех пор, пока Господь Бог, Дух Святой, не сыщется и не будет снова с вами".