глава 2, 6 Карантинный клуб

Утром ветер стих, небо прояснилось, и «Тышланд» предстал передо мной во всей красе — смешение насыщенного зелёного с жёлтым и красным, а в середине, как гигантское, почти правильной формы, зеркало — само Глубокое озеро, чистое и чёрное.
Мы позавтракали в буфете клуба, и Уотсон отправился в санаторий, а я. ожидая своей очереди на свидание, спустился к небольшому поселению у подножия Иланга. Здесь нашлась деревенская лавчонка с жестяной вывеской «Лэннер и Фриц» и запылённой банкой дешёвых лакричных леденцов на полке — мне кажется, мелкие торговцы всех стран держат такие запылённые банки с леденцами в качестве знака гильдии, своего рода герба. Я спросил почтовой бумаги — просто, чтобы завязать разговор, и лавочник предложил мне сразу несколько сортов, обнаружив при этом недюжинное знание английского.
- Ничего удивительного, - охотно ответил он на мой комплимент по этому поводу. - Здесь полно англичан, и чтобы торговля процветала, я стараюсь изучить вкусы каждого. А как это сделать, не владея языком? К счастью, мой совладелец — англичанин по рождению, и я кое-чему научился у него.
- Так вы — Фриц, - догадался я. - А он, видимо, Лэннер.
- Он возит почту и товары, а я торгую. - кивнув в подтверждение моих слов, пояснил Фриц. - Вот вы, господин... э-э... простите?
- Холмс, — сказал я. — Моя фамилия Холмс.
- Очень приятно, мистер Холмс. Так вот, вы, я вижу, человек курящий, так не соблаговолите ли мне сказать, какой табак предпочитаете, и я постараюсь проследить за тем, чтобы он у вас не заканчивался.
- А как вы узнали, что я курю? - с улыбкой спросил я. - Я уже очень давно не брал трубки в рот — запаха быть не может. Так как?
- Во-первых, мистер Холмс, насчёт запаха вы сразу ошибаетесь. Вы привыкли и не чувствуете его, а у меня собачий нос. Я и ваш одеколон сразу определил, только он, увы, не импортируется сюда, так что с ним помочь не могу. А ещё вы сразу прошлись глазами по моим табачным запасам, как вошли. Заинтересованно прошлись, я бы сказал — вот я и высказал предположение, что вы курящий.
Всё верно. А вы — наблюдательный человек, - сказал я. - И всех здесь, должно быть, наперечёт знаете?
- Знаю, а как же!
- Вот позвольте, я вас проверю. Доктор Уотсон, из санатория, например, что-нибудь у вас покупает?
- Доктор Уотсон? - переспросил торговец. - А-а, запутать меня хотели! - он погрозил пальцем. - Доктор Уотсон в санатории не работает, а приехал с больной женой и живёт в «Карантинном посёлке». Курит он «Корабельный табак», любит лакомиться орешками в сахаре. А жене своей покупает глазурированное печенье с изюмом. Но этого добра у меня и так хватает, а вот его серые туфли такого цвета, какой здесь больше никто не носит, так ваксу я заказываю для него специально.
- Да уж, вы в своём деле мастер, - искренне похвалил я. - А видели когда- нибудь человека смуглолицего, с утончёнными чертами лица, но странным отрешённым взглядом, - и я, как мог точнее, описал ему своего странного знакомца, на немецком языке предрёкшего мне смерть и бросившего в меня камнем.
Словоохотливость и радушие лавочника, словно ветром сдуло.
- Не знаю, не видел. - проворчал он, поспешно отворачиваясь. - Что вам предложить, мистер Холмс? Печений? Табаку? Может, ёршик для трубки или пачку бумажных салфеток? - он словно забыл, что я пришёл за почтовой бумагой.
Я напомнил, и он тщательно упаковал мне требуемое, но его лицо оставалось угрюмым и непроницаемым. Я пожелал ему счастливой торговли и направился к двери, и он, как мне показалось, с огромным облегчением прикрыл её за мной.
До назначенной встречи с Мэри у меня оставалось ещё время, но я всё равно заранее отправился на кладбище — мне хотелось побыть одному и уложить в голове всё то, что сейчас вертелось и плелось в ней под впечатлением ночных событий, встреченного мной незнакомца и разговора с лавочником. Он что-то определённо, знал о моём странном человеке, но говорить не хотел и, пожалуй, даже боялся. Почему?
Снова и снова мне вспоминался тот жуткий миг ощущения подступившей вплотную смерти. Можно спорить об интуиции, но в роковой день на вокзале я почувствовал свою судьбу за миг до удара. Что это было? Пойманное краем глаза порывистое движение в толпе, замеченный на уровне подсознания соглядатай, вдруг возникший за моей спиной, но чувство опасности обожгло меня, как дикого зверя, как волка, и я порывисто обернулся, что меня и спасло. Нож скользнул, упершись в ребро, и воткнулся под углом,поцарапав плевру, но не проткнув сердца.
Я помню свистки и топот, крики по-французски, даже, кажется, предупредительный выстрел в воздух ажана. Я лежал на сером исшарканном  полу, теряя кровь, и сознание утекало из меня вместе с ней тонкой струйкой, а на грудь давила неимоверная тяжесть. А самое главное, я прекрасно осознавал, что не смогу, не опознаю человека, ударившего меня ножом — смерть приходила анонимно. Но где-то под спудом, в недоступном уголке памяти, я запечатлел его лицо навсегда, вот только вспомнить, извлечь из подсознания образ, не мог.
Почему и здесь, в «Тышланде», меня не оставляет ощущение присутствия этого человека где-то поблизости? Может быть, я болен? Или он, действительно, где-то здесь?
День разогрело. На кладбище всегда тихо, но сейчас, после ветренной ночи, тишина казалась сверхестественной, до звона в ушах, даже постоянный рокот водопада не долетал сюда ни единым звуком — только в траве стрекотали    кузнечики, да ещё жужжали почему-то водившиеся здесь во множестве дикие горные пчёлы. Было солнечно — чахлые рябины ещё не разрослись настолько, чтобы давать заметную тень, они лишь слегка рябили и смягчали яркость. Но и солнце уже не было знойным — грело, но не жгло, и небо успело приобрести насыщенный осенний цвет. Я присел на траву возле вертикально установленной памятной плиты, прислонившись головой к нагретому солнцем граниту, и закрыл глаза. Сказывались практически бессонная ночь и моё болезненное состояние — мало-помалу я стал дремать и, наконец, погрузился в глубокий сон.
Сновидение, явившееся мне, можно было назвать навязчивым, если бы не его многоликая изменчивость — картины были разные, но я уже привык к общему ощущению безнадёжности и страха, сопровождавшему их, поэтому узнавал мой сон безошибочно.
На этот раз я оказался в длинном коридоре без окон, по которому бежал, слыша за спиной приближающийся топот. Я знал, что некто гонится за мной, чтобы убить, но я боялся не нападения, не смерти — я испытывал ледяной ужас при мысли о том, кем может оказаться этот человек. Коридор изгибался дугой, он казался бесконечным, а я уже не мог дышать — каждый вдох отзывался в лёгких режущей болью, кашель разрывал грудь и, наконец, я упал на колени, ожидая удара в спину. Однако, мой преследователь тоже остановился — я слышал его сбитое шумное дыхание и не мог заставить себя обернуться...
- Хорошенькое место вы нашли для сна, - раздался вдруг чей-то голос из вне пределов моего кошмара. - Засыпать на чужой могиле — значит, кликать Стража Бездны.
Голос был высокий, женский, но он не принадлежал Мэри Уотсон.
Я лениво приоткрыл глаза: передо мной, задумчиво похлопывая себя стеком по голенищу стояла Вьёджин Мур.
- Второй раз я вас встречаю, и второй раз при этом что-то связывает вас со смертью, - проговорила она. - В первый раз вам пророчили смерть, во второй вы сами её провоцируете. Что вы здесь делаете?
- Вы не знаете , который час, мисс Мур? - спросил я, с трудом приходя в себя. - У меня назначена встреча.
- Здесь, на кладбище?
- Да.
- С кем-нибудь из пациентов санатория, надо полагать... Антураж в их вкусе, - она рассмеялась и снова хлопнула себя стеком. Я оглянулся, рассчитывая увидеть где-то поблизости лошадь.
- Леду ищете? - догадалась она. - Вы правы, я почти всё время в седле. Но сейчас я отпустила её погулять, она придёт по первому свисту... Откровенно говоря, Мистер Холмс, мне этого никогда не понять. - снова вернулась она к начатому монологу. - Они приезжают сюда якобы лечиться, но на самом деле их цель — пышно умереть, обставив смерть значительностью, как загородный дом мебелью. Они посвящают этому всё время. Попробуйте заговорить с ними на их языке, и вы увидите, как они восторженно зазвучат вам в унисон. Вы слышали композицию Сен-Санса «Пляска смерти»?
- Да, я её слышал. Она совсем не похожа на другие его вещи.
- Я постоянно вспоминаю эту музыку. Когда вижу здешних туберкулёзников. И «Пляска смерти» очень им подходит.
- Я как будто слышу в ваших словах упрёк в их адрес?
- О, безусловно! - не стала отпираться она. - Зная о скорой смерти, только и жить. Ни за что не поехала бы сюда, оставив привычное дело, друзей, родных — для того, чтобы предаться умиранию со всей душой. Уж я бы постаралась дополучить от жизни всё недополученное за оставшиеся месяцы. Поехать куда-то, куда мне хотелось, но не было возможности, завести роман поскандальнее — да мало ли...
Её слова в чём-то оказались созвучными моим собственным мыслям, но я не испытал от этого радости. Молодая женщина просто светилась здоровьем и свежестью, я невольно сравнивал с ней Мэри Уотсон, и сравнение это больно ранило меня. А уж упоминание о романе было просто не в бровь, а в глаз
Поэтому я испытал облегчение, когда, в последний раз хлопнув стеком о свой сапог, она улыбнулась мне самым приветливым образом и, махнув рукой на прощание, повернулась на каблуках своих изящных охотничьих ботинок и пошла прочь.
А Мэри так и не пришла, и мы увиделись с ней только уже вечером в «Карантинном» клубе, куда она пришла вместе с молчаливым и расстроенным Уотсоном, а увидев меня, смешалась, но всё-таки подошла.
- Простите меня, - проговорила она, отводя взгляд. - Я не смогла прийти...
- Вы мне ничем не обязаны, миссис Уотсон, - холодно ответил я.
Моя холодность возымела на неё совсем не то действие, на которое я рассчитывал. Впечатление было такое, будто я её не холодом облил, а спичкой чиркнул.
- Боже мой! Так вы думаете, что я вижусь с вами наедине по-обязанности? - сразу вспыхнув, возмутилась она. - Вы думаете, что я не пришла потому, что испугалась сплетен? Или, может быть, вы думаете, что Джон не пустил меня?
- Прошу вас, не сейчас. На нас смотрят, - прошипел я, хотя смотрел один только Уотсон.
- Я не пришла, - понизив голос, проговорила она, - потому что у меня вдруг началось сильное кровохарканье, а не потому, что испугалась сплетен, мистер Холмс. Доктор Морхэрти разрешил мне и сюда-то прийти только благодаря моему упрямство, да ещё зная, что будет здесь сам, и сестра Мур, и Джон, и доктор Клейстон тоже. И я просила сестру Мур послать вам записку о том, что я не смогу прийти, чтобы вы не ждали понапрасну. А потом я уснула от лекарств, которые мне вводили, чтобы унять кашель, и проснулась вот только. А Джон сидел у моей кровати, хотя уж в этом-то никакой нужды не было...
Теперь настал черёд смешаться мне. И эта отповедь, и известие о кровохаркании выбили меня из колеи.
- Простите меня, - пробормотал я, чувствуя, что кровь прилила к лицу. - Я, может быть, напрасно... Но я не получал записки...
- Вот странно, - удивлённо пожала плечами Мэри. - Куда же она делась? Нужно спросить сестру Мур.
- Бога ради, не надо, - морщась, вмешался незаметно подошедший Уотсон.
Я повернулся к нему, и наши взгляды столкнулись, высекая искры.
 - Здесь всё и так слишком на виду, чтобы ещё устраивать следствие по делу пропавшей... записки, - он явно проглотил слово «любовной». - Полагаю, Холмс, вы не будете неделю обижаться из-за того, что прождали мою жену напрасно? Ей было нехорошо, не то она непременно встретилась бы с вами.
- Да-да, конечно, - пробормотал я. - Простите меня.
Не знаю, было это «простите» адресовано Мэри или Уотсону, но я поспешил отойти от них и привычно ввязался в шахматный поединок с Тиверием Старом. Где-то минут через пять Уотсон тоже подошёл к нам и ненавязчиво влился в разговор — о смерти, конечно, о чём же ещё! Тиверий рассказывал о захоронениях Майя, Уотсон бойко задавал вопросы, стимулируя красноречие рассказчика, а я думал о том, что, пожалуй, всё-таки стоит при случае расспросить сестру Мур о судьбе записки, и не было ли появление на кладбище прелестной всадницы неслучайным...


Рецензии
Все никак не соберусь откомментить, прошу прощения за это.
Отличная повесть, как и все предыдущие, впрочем! Вы вновь радуете меня. Спасибо за очередной рассказ о моих любимых героев, читаю с удовольствием! Хотя у меня и было ощущение сначала, что это АУ, но теперь полное ощущение "пропущенной сцены". Очень приятно читать. И очень интересный сюжет, такая интрига...

Екатерина Попова 4   25.08.2013 11:52     Заявить о нарушении
Спасибо за отзыв. Очень приятно.

Ольга Новикова 2   25.08.2013 12:06   Заявить о нарушении