За пеленой дождя

Слово то какое - пелена. Пелена, это что-то лёгкое и светлое, чистое и полупрозрачное, но плотное и преодолимое с трудом, пе-ле-на. Пеленают детей, пелёнки сушатся на длинной-длинной верёвочке в бабушкином саду, пеленают больных, обматывая их метрами бинтов и перевязей, пеленали и покойных, в древности.
А я в автобусе, автобус только - только тронулся в обратный путь из Гефсиманского скита, это - подмосковье, паломнический стало быть автобус, красный, огромный, неторопливый такой. В автобусе нас человек тридцать, уставших бесконечными стояниями и хождениями, от Матронушки и Сергия Радонежского вот и здесь тоже, все с чувством полноты и усталости от сделанного, свечи поставлены, записки написаны, тихо нашёптаны сокровенные нужды, вымолены молитвы, набрана вода из источников и куплены недостающие в домашнем обиходе иконы и книги, всё !
Всё ли ? Я вот сижу и всё жду - где, где это, описанное многими ощущение, чувство - ответа Бога ? Кто-то говорил - там, мол, у святых мощей прямо услышал..увидел..легло на сердце..то и то. Другие говорят - съездишь и сразу всё станет на места, лишнее уйдёт, поймёшь, что главное то было. А у меня ничего - ноги болят немного и сохнет голова после окунания в ледяной источник. А ведь было, там-то - в Троице-Сергиевой лавре, в Троицком соборе , под потемневшими Рублёвскими иконами - было, было чувство -меня СЛЫШАТ ! Слышат там, там, где те, кто тут вот - в закопчёных древних ликах среди украшений и пения и чтения акафиста, но они не тут, они там и они - слышат. Слышат и слушают, меня слушают, каждое слово, и боишься упустить, повторяешь, замираешь, снова возвращаешься и всё проваливается куда-то в низ, и не слышишь криков китайских туристов и объяснений какого-то гида и даже акафист и пение хора сливаются в один медленный звук.. Но  - тут меня слышат, такого какой есть, плохого и унылого, стыдливого и непокаянного, слышат и слушают, очень внимательно.
И в источнике, в источнике, когда ледяная вода свела всё тело так, что еле сцепив пальцы, перекрестился после первого погружения, то второе погружение вдруг взорвало огромным радостным светом всю мою внутренность, наполняя необыкновенным теплом, не так, совсем не так как бывает в бане или сауне при нырянии в снег, иное там было..особое.
Сижу, автобус огромной красной букашкой выворачивает по узким улицам посёлка и вдруг - пелена, пелена сплошного августовского дождя. Автобус немного проехал и в задумчивости остановился у обочины, не видно ничего, только контуры маленьких домиков в яблоневых садах и вспышки беззвучных молний. А я  - жду, жду, где-же это, то, что должно заговорить во мне, где ответы на вопросы, откровения, прозрения. Нет ничего, усталость и глупые мысли - а нет мол ничего, всё напрасно, слушали тебя - слушали да не нужен ты с такими молитвами -"дай да дай, прости меня Господи, и всё одно - дай", другое наверное нужно, простить самому , каяться, молчать и вздыхать, не ждать и уповать..а хочется - дай, дай Боже, помилуй и дай.
И тут я слышу, да, да - слышу, в пелене дождя, белой, порывистой, в сполохах молний, слышу равномерный стук, стук идущий сразу ото всюду, со всех сторон. Это стучат срываемые порывами ветра яблоки, и они падают, падают глухо, в мокрую траву дворов, на асфальт, на наш красный автобус, падают внутри этой пелены дождя. И я чувствую, чувствую как перестают ныть ноги, и то тепло, тепло чудесного источника наполняет меня, а на глаза наворачиваются слёзы. Слёзы сладкие, такие, как во время первого признания в любви, такие как во время кинофильма, где смелый альбатрос устремляется сквозь бурю к своему гнезду, и я слышу тот звук. Звук который был в Лавре, звук всех молитв, одновременных молитв всех людей, долгий и протяжный звук необыкновенно далёких и долгих серебрянных труб, звук голосов , слов и вздохов, плачей и стука монет в ящике и скрип ручек пишущих записки и слёзы капающие на алтарь. И я понимаю - там в пелене короткого августовского дождя стучат и плачут небеса, это услышаны все слова, услышаны все вздохи и сложены все слезинки в свои конверты, и мои, мои яблоки, они уже сорваны и летят и стучат и сейчас ТАМ решают, сейчас решают - что дать, что дать мне.. И мне становится абсолютно, совершенно не важно, что дадут, что даст мне мой Бог, даст ли просимое, или даст время подумать или даст задание и урок, это совсем не важно, важно, что он говорит со мной, как он говорил с Иовом из бури, говорит со мною - обычным грешником, фантазёром и сомневающимся критиком всего и вся, Он говорит со мною, значит - я нужен, я не оставлен, я услышан и это самое важное, может быть самое важное во всей моей нелепой жизни.
Я получил свою правду, получил то, о чём не смел и просить - Он говорил со мною, в этом вечном покое , покое собранных плодов, покое плачущего неба, покое ответов.
Как пришло так и ушло атмосферное явление, засияло, заалело закатное солнышко, и медленно побежала за окном дорога, стали удаляться зелёные домики и маленький мальчик, бросивший велосипед и набивавший в снятую майку - красные, огромные яблоки беспорядочно раскатившиеся по блестящему асфальту. Очень знакомый мальчик, мальчик которого я видел в зеркало, давно, лет сорок назад. Спасибо Господи, я подожду, я смогу, главное что там, за пеленой дождя есть ответы, а дождь пройдёт, обязательно пройдёт, умоет мир и оставит нас собирать яблоки...