2. осень. каштаны. мечты

Начался четвёртый год обучения Аси Звёздной.
Со дня знакомства с Артуром Горевым, она всё это время,  раз в неделю – по воскресеньям, навещала его в клинике. И каждую встречу, он её приятно удивлял, так как в творческой мастерской художника появлялись новые портреты. «Портрет сестры милосердия из онкологического центра. Второй шанс», «Портрет учителя по рисованию. Школа», «Преподаватель в гимназии по акварели. Акварель»… Каждую картину он обозначал короткими заметками в художественном дневнике.
Самое удивительное это то, что все его герои были люди, что сопровождали его любовь к акварели. И почти все они – люди из первого прошлого, т.е. того прошлого, которое было до поступления в экономический университет.
Единственными портретами из жизни после Университета, стали –  «Портрет Аси Звёздной», который он написал самым первым и – «Портрет сестры милосердия», она ухаживала за ним в больнице. Но эти работы – были уникальными произведениями – особенными. Что в них было необычного? Самые красивые глаза – на целом белом свете, - у Аси. Т.е. хочется сказать, что красивые глаза на портретах – это особенный почерк Артура, но у Аси глаза отличались своим «огоньком», они горели удивительным жизненным светом. А у сестры милосердия  впечатляюще были выделены руки. И ты мог, глядя на картину, чувствовать их тепло. Но, что касается «глаз», которые смотрели на тебя абсолютно с  каждого портрета, то, - то, что творил Артур – можно считать гениальным. Почему? Потому, что написать живые и прекрасные глаза способен только истинный гений. 
Когда Ася всё это видела, она оживала сама...  Она забывала о своей сердечной ране… Жила каждой новой встречей с талантливым художникам и каждый раз задумывалась над одним и тем же вопросом:  «Неужели его болезнь, это – расплата за то, что он изменил своей мечте?» Неужели и правда, что жизнь – это мечта и только мечта может стоить твоей жизни… А ведь настоящей жизнью Артура – была акварель… Он жил только с акварелью… А всё остальное для него было не жизнью, – а так – нечто иное. Но ведь жизнь, не может быть пустой, ведь тогда – это уже не жизнь, а  – пустота. Пустота – это смерть. Нельзя никогда изменять своей мечте, она этого не простит. Лишь только раскаявшись и покаявшись – Артур обрёл второй шанс – и он им сумел воспользоваться. Он ожил – потому, что с ним рядом была акварель… И он, минуты своей настоящей жизни, превратил сразу – в удивительные часы счастья, которые стали для него новым миром, новой жизнью, дорогой к истине. Но это с ним произошло лишь тогда, когда он точно для себя решил, понял, и принял эту истину, - что единственное, что стоило всей его жизни – это его мечта. Так и для каждого человека: только мечта стоит целой жизни.
Артур Горевой писал каждый день по портрету. У него был целый список героев, которых он творил акварелью. И за два с половиной месяца молодой художник написал, казалось бы, невозможное количество портретов. Начиная с  Аси, на следующий день после неё – «Портрета матери» - он стал творцом.  Создавая ежедневно портреты всех родных и близких ему людей, людей, которых он считал яркими эпизодами в своей жизни. И за эти два с половиной месяца, он сотворил около шестидесяти портретов. А за три дня до того момента, как его глаза навсегда закрылись,  он поставил подпись на своём портрете: «Я родился… художником!» И в дневнике, который, он также начал вести после знакомства с Асей, и где записывал не так много вещей, последнюю запись сделал одной строкой – 10 октября – «Суть жизни – это мечта». По почерку можно было догадаться, что уже иссякали силы творца, но последней капли мужества хватило, чтобы выдавить на бумагу целых четыре слова... Одиннадцатое  октября Артур Горевой умер.
Он хотел, чтобы его прах развеяли по ветру. И Ася с его матерью, сделали так, как он просил. Ведь каменному стенду всё равно, что в него замуруют: пустую коробочку или человеческий пепел. Какая же разница этой бетонной стене – есть ли в коробочке прах или нет его там. А вот ветер… Только ветер смог принять и понять душу, которая так любила свободу.  Ветер, лишь только ветер… – смог стать его новым домом, свободным от «навязчивых предрассудков», которые хотели убить настоящего, гениального художника.
После того, как две главные женщины в жизни Артура Горевого проводили его в вечность, Ася направилась с Анной Павловной к ним домой. Они  сели за стол на кухне, и заварили себе ароматный, успокоительный чай.
- Асенька, он у меня просил, чтобы я тебе картины его передала.- Тихим голосом начала разговор Анна Павловна.
- Нет, ну, что Вы, такое говорите.... Зачем Вы так говорите?.. Не обижайте меня.
- Но это ведь – его желание… Он просил, чтобы всю коллекцию я передала тебе – в дар… Ты, Асенька, это заслужила… Он просил – тебе преподнести все портреты, кроме двух – меня и его. Им он предрёк – быть рядом со мной, в нашей с ним  квартире. Но после, когда меня не станет, они тоже должны стать твоими.
- …Я знаю, почему он так хотел… Он мне искренне верил. И я помню его мечту… Анна Павловна, я помню его мечту… И я, обещаю Вам её исполнить… Мы вместе её исполним… Всё… Как он просил… Но я не стану менять дом – всем его портретам… Пока не стану… -  Вы уж не обижайтесь, на то есть уважительная причина: я же пока в общежитии живу, и такое богатство мне даже хранить негде. Но, что касается мечты Артура, то в декабре у нас всё свершится… Через недельки две – Вы пока приходите в себя, я начну заходить почаще, нужно уже готовится к воплощению мечты.
- Какое же ты святое дитя.
- Ну, что Вы такое говорите… - Ася взяла руку Анны Павловны в свои ладони и некоторое время они сидели молча. А потом Ася сказала:
- Пойду, наверное, но Вы никогда не забывайте, что мы друг у друга есть, мы помним друг о друге… И пусть мы не рядом живём, пусть видимся редко, но Вы должны знать, что Вы со мной живёте близко – близко-близко… Так близко, что Вы даже себе не представляете… Вы живёте здесь. – И Ася положила руку на сердце. По щекам Анны Павловны текли слёзы. - Не надо плакать, не обжигайте свою душу, ей и так сейчас больно. Ложитесь на диванчик и старайтесь уснуть, думая о нём самое хорошее… Пусть он Вам приснится… Подарит букет полевых цветов… Мне так кажется, что это будут самые удивительные цветы… У него сейчас, как у никого из нас, есть такая возможность… Он свободен. А, когда человек свободен, он знает толк в красоте, он знает, как чувствовать и он умеет дарить радость. – Ася поцеловала маму Артура, вытерла её слёзы и ушла, не оборачиваясь, чтобы не расплакаться, в эту минуту, как никогда, она должна была быть сильной. Но ком горечи подкатил к горлу. Ей нужно было что-то делать, чем-то отвлечься, ей нужно было научить себя смирению: принять его уход, чтобы отпустить его с Земли, чтобы, та вечная жизнь не была ему обременительной. Это всё правильно – не стоит жалеть ушедших, их более с нами нет и никогда не будет. Ценить и любить нужно людей пока они рядом с нами, пока они у нас есть. А когда их нет рядом с нами, то поверьте, как бы мы их не любили после, - они об этом никогда уже не узнают.
Ася вышла из подъезда и некоторое время, даже не понимала, куда идёт. Лишь только на подходе к парку, она опомнилась и ещё раз убедилась, что душу обмануть нельзя, её нужно уметь слышать и в трудную минуту не мешать ей тебя вести.
«Я знаю, моя хорошая… - начала мыслями разговор со своей душой Ася. - … мы идём собирать каштаны… Правильно… Мне это нужно… Я этого очень хочу… И ты знаешь, я верю, что это самое подходящее время – собирать каштаны… Это октябрь – время каштанов… И – золотая середина осени…»
Трудно сказать, сколько времени длился бы этот диалог с душою, но так вышло, что когда Ася очередной раз наклонилась за крупными каштанами, чтобы их отправить в пакет ко всем остальным, её глаза упёрлись в лаковые чёрные туфли. Как же всё таки она любила лаковые чёрные туфли: и, видимо, они это чувствовали, когда-то, три года назад, в лаковых туфлях был Тарас в день их знакомства. И вот сегодня – картина под названием «дежавю». Признаться, что был тот момент, что Асе стало думаться, не мираж ли это? Не разыгралось ли её воображение на почве потери? Ан – нет, лаковые туфли не умеют разговаривать и, тем более, откуда им её знать:
-  Здравствуйте, девушка с горящими глазами.
Ася опешила, когда подняла свои огни, и увидела перед собой того загадочного мужчину в шляпе из далёкого, казалось ей, прошлого.
- Как??? Это Вы? Человек дождя?
- А почему бы и нет.  Вот только, почему же человек дождя, ведь дождь был тогда, а не сейчас?
- Но я Вас запомнила под дождём… Сколько же времени прошло?.. Что я Вас всё помню… под дождём…
- И что же время?.. Оно не знает границ. А сегодня ровно три года, с первой нашей встречи…
- Правда?.. Боже мой, и разве после этого всё ещё можно не верить в чудеса?
- А, может, это не чудо?
- Не чудо? А что тогда?
- Может, я специально Вас нашёл, чтобы сказать Вам - «здравствуйте», - ровно через три года после нашей первой встречи.
- Тогда это ещё большее чудо. – Ася засмеялась громко и искренне, а незнакомец в тот самый миг влюбился в её смех. Он никогда не слышал такой необыкновенный искренний и звонкий смех.
Но Асе, почему-то, от своего веселья стало неловко… Может быть, потому, что она потеряла сегодня друга? Хотя незнакомец этого не знал, но он заметил,  Асино смущение и пришёл ей навстречу.
- Хотите, я помогу Вам собирать каштаны?
- Да, нет, ну, что Вы?..
- Почему же?
- Вы испачкаетесь.
На этот раз засмеялся незнакомец, но, конечно же, - сдержанно и аккуратно. И тут же он принялся собирать каштаны, складывая их в пакет.
- Извините, за столь нелепый вопрос, но, что Вы с ними делаете? С целым пакетом несъедобных каштанов?
- Я их очень-очень люблю. – Уверенным тоном ответила Ася.
- Любите… - каштаны? – В глазах у незнакомства читалось его недоумение.
- Очень… Я, правда, - очень люблю каштаны.
- А позвольте узнать почему?
- Я их полюбила с того самого момента, как ещё не была с ними знакома. Я полюбила незнакомые мне, но очень удивительные цветы, которые стояли в магазине возле кассира… Давно-давно, это, - когда я была маленькой девочкой… Понимаете у меня всю жизнь – плохое зрение. Бог, оберегая меня от остроты зрения, лишил меня остроты прекрасного… И я долго не могла видеть остро… Но ведь, что мог Всевышний сделать? Он же знал, что многое по началу я была не готова увидеть «во всей красе». А вот когда я была готова воспринимать мир до глубины капель и песчинок, то Он, Всевышний творец, придумал для меня очки… Но тогда ещё, когда  я вблизи разглядела гранёный стакан, на столе у кассира, в котором стояла волшебная свеча состоящая из маленьких беленьких цветочков с розовенькими и жёлтенькими язычками, на моей переносице очков не было. И всё это время, пока мы с отцом стояли в очереди на кассе, я не отрывала своих глаз от настоящего открытия.
- И Вы не спросили, что это за цветок?
- Нет, я так была удивлена, - что в свои десять лет – всё ещё не была знакома с этим чудом, прекрасным цветком. Знаете, первые очки мне отец приобрёл, когда я училась в пятом классе. Когда я закинула волшебные стёкла, как мне тогда показалось, на переносицу, то со мной случилось прозрение. Как бы это Вам объяснить, что такое –  «визуальное» прозрение? Наверное, это тоже самое, что для взрослого человека прозрение, озарение. Ведь с того дня я стала делать  для себя много открытий. И, одним из самых ярких для меня было опять таки «дежавю», второе открытие для себя – волшебных соцветий каштанов. И, когда я увидела дерево, усеянное белыми свечами, то сразу поняла, почему в свои десять лет, я при первой встрече не знала о чудо цветке. Они же были так далеко от моих глаз.
- Но большинство людей даже с хорошим зрением и в тридцать лет, когда  им покажут соцветие каштанов без листьев или не на дереве, то могут и не знать, что это за соцветие. Но в этом нет ничего страшного.
- Есть… есть страшное… Самое страшное, это, когда человек у которого хорошее зрение, (я имею в виду – медицинский формат слова), смотрит вокруг и не видит ничего, ничегошеньки не замечает. И как же можно сказать, что он зрячий, если он так слеп? Хотя, если говорить о соцветии каштанов, то можно предположить, что человек, любуясь ими – просто, не знает, как они называются. А вот это уже не так страшно – не знать, как звучит слово. Ведь это ещё совсем не значит – не знать, что это слово обозначает. Есть несколько мировых языков – тех, на котором тебя поймут все люди планеты – это – музыка, искусство и чувства… Слова же, когда не знаешь их значения, они – пусты, они – ничего не значат, и они не являются языком, который понимают люди и другие живые существа Земли…
- Видите, не было ничего страшного, что Вы, не зная, как назывались чудные соцветия в гранёном стакане на столе у кассира, сумели понять ту прекрасную музыку, которую они пели о красоте.
- Конечно, не было ничего страшного, но – только не для меня... Ведь для меня – не знать что-то о цветах – это равнялось тому, что я бы не знала, кто такой  Александр Сергеевич Пушкин в мировой литературе.
- А Вы, думаете, о нём все знают?
- Я в этом просто уверена. Иначе… Нет… Я не хочу допускать слово «иначе» - я слишком много о нём знаю…
- Но знать о человеке, и знать о существовании человека, - это большая разница. Вот Вы всё знаете о каштанах, или знаете только то, как они выглядят, как они называются, как они цветут и какие у них плоды? Или Вы всё таки знаете нечто о каштанах.
Ася широко открытыми от удивления глазами смотрела на своего таинственного незнакомца. Она чувствовала электрический ток от каждого его вопроса, от каждого его взгляда. И в ней просыпались те далёкие первые чувства к мужчине, которые она назвала ещё три года назад настоящими и на всю жизнь. Она не растерялась, может быть, потому, что ей хотелось растянуть время увлекательной беседы, а может, потому, что ей хотелось именно об этом говорить. Они были на одной волне, понимали язык друг друга, испытывали наслаждение от того, что с ними происходило.
- О каштанах я знаю немало. – Начала издали Ася. - … хотя сказать, что знаю о них – абсолютно всё, я – побоюсь. Всё знать, о чём либо, и уж тем паче, о ком либо, невозможно. Но вот я точно знаю, что Париж — это  город цветущих каштанов и город цветущей любви.
- Вы были в Париже?
- Нет. – Ася загадочно заулыбалась, перевела взгляд на лежавшие на земле плоды каштанов и продолжила. -  Это моя мечта – побывать в Париже весной… В конце апреля или в первых числах  мая.
- А почему же –  не летом или – осенью?
- Понимаете, всё же – Париж признанный одним из самых красивых и романтичных городов Земли, особенно с этим перестают спорить, когда  бывают там именно во время цветения каштанов. В конце апреля во Франции вместе с изящными каштанами расцветает нежная сакура и, в этот же период оживают музыкальные фонтаны после зимы… А люди… люди выходящие на улицы полюбоваться этим великолепием… Наполняют скверы и парки Парижа, которые в этот период напоминают больше рай на земле, детскую сказку во взрослой жизни… Вы только представьте себе – сказочные поляны, украшенные свечками цветущих каштанов – между небом и землёй. Ты не можешь растоптать эту красоту ногами, она выше тебя, она не под твоими ногами, она над твоей головой – эти волшебные благоуханные поляны – над твоей головой… Вы это себе можете представить?
- Раньше не мог, но – после встречи с Вами – у меня это обязательно получится.
- А Вы попробуйте сейчас закрыть глаза и представить.
- Даже не закрывая глаза, я представляю, эти зелёные кроны с белыми свечами – и все эти, как Вы говорите поляны – напоминают бело-зеленые облака.
- А почему же не ажурно-розовые? Ведь во Франции есть и другие каштаны, не только конские с белыми свечами соцветий. Есть так называемые «индийские» каштаны, которые усыпаны розовыми соцветиями. Однажды я прочитала о том, что когда цветут «индийские» каштаны, воздух настоян на запахе этих божественных цветов и их аромат разносится легкими порывами ветра на большие расстояния, и тогда я поняла, почему Франция – страна любви. Любить и ценить прекрасное, это значит возводить чувство любви – на пьедестал  своей веры. У французов даже есть поверье, что аромат каштанов укрепляет любовь. И Вы только представьте, что каштаны есть практически в любом уголке Франции. А что касается Парижа, то этих волшебных деревьев больше всего –  в шестнадцатом округе. Именно там  -сотни деревьев, усыпанных яркими цветами, способны подарить человеку истинное счастье… Именно там…
- Нет… Вы – лукавите… Вы точно там не были?
- Никогда. Но мечтаю об этом, а значит – обязательно тот день придёт.
- Но, Вы же так рассказываете о цветущем Париже, как будто бы там жили долго, как будто бы это Ваша Родина. Просто Вам пришлось оттуда уехать по стечению обстоятельств… И теперь – в Ваших воспоминаниях о прекрасном, звучит тонкий и звонкий голос ностальгии.
- Франция – не мая Родина. Моя Родина – Беларусь. Но Франция – это моя мечта. И если бы это было бы правильно так  сказать, то я сказала бы, что у меня – ностальгия по мечте... Как же я хочу увидеть розовый цвет каштанов и вдохнуть их аромат. И как же я мечтаю, чтобы это произошло именно в Париже…
- И для того, чтобы  увидеть розовый цвет каштанов, нужно обязательно ехать во Францию?
- Нет, не обязательно, если хотеть увидеть только розовый цвет каштанов?  Конский каштан мясо-красный – гибрид конского каштана обыкновенного и конского каштана павия, был получен в далёком тысяча восемьсот восемнадцатом году.  Он разъехался с тех пор по всему земному шару. Растёт и на юге Европы и в Северной Америке. Это такие деревья-гиганты –  от пятнадцати до двадцати пяти метров высотой с цветками разнообразной окраски, т.е. они могут быть и розовые, а могут быть и темно-красными –  в метельчатых соцветиях, которые цветут, Вы только представьте себе, почти целых три недели... Такие каштаны и в Праге растут.
- От чего же тогда Париж?
- Но это же – город моей мечты.
- А о чём Вы ещё мечтаете?
- Я мечтаю, что выкуплю кафе «Блюз под дождём», там будет самая душевная атмосфера, где всегда будет играть живая музыка и скрипка – Моцарт – «Душа», будет творить чудеса Вивальди, Шопен и Шуберт и все остальные гении музыки… Там – будут поэты читать свои стихи. В моём кафе будут звучать красивые песни. И обязательно туда будут приходить влюблённые пары… А ещё, я мечтаю, что разверну обширную журналистскую деятельность и параллельно стану преподавать студентам журналистское мастерство, а как итог и дальше, хотя и всегда – писательство…
- Вы описывая мечту так уверенно и часто говорите слово «будет», что я даже не сомневаюсь, что именно всё так и будет… Но что же – писательство, как итог?.. Это же – не мечта – это род деятельности.
- Но, как же?! Ведь писательство – может стать и целой жизнью, а жизнь – это и есть – мечта.
- Но, а что-то более оформленное не в виде фантазий у Вас в списке мечт значится?
- Я мечтаю стать обладателем двух грандиозных трофеев, т.е. претендую дважды взойти на профессиональный Олимп.
- И даже знаете, как выглядит трофей?
- Ну, естественно, это Пулитцеровская премия и Нобелевская – вместе с ней: итого – одну за профессию – т.е. журналистское мастерство, но, а другую, за великое литературное произведение, образы которого мне подарит журналистское мастерство.
- О-о-о! Это благородные цели. Вы, может, и стратегию по завоеванию Олимпа, уже разработали.
- Да кабы я разработала стратегию, это разве бы было для меня мечтой? Это было бы всего лишь,  – делом времени. – Ася снова засмеялась своим приятным и заразительным детским смехом.
Незнакомец держал в руках каштаны и любовался Асей.
- Надо же, осень на дворе, а Вы так по-весеннему веселитесь.
- Как же Вы чудесно сказали – по-весеннему веселитесь. Весна – дарит людям  веселье, веселость. А осень осеняет на такие прекрасные мысли. Так и должно быть: «Весна — это тот сезон, когда заметно увеличивается, повышается температура окружающей среды, световой день, - т.е. у человека появляется в жизни больше света и тепла. И потому человек и все живые существа оживают, ведь приливает поток энергии.  Человек, подобно цветку – расцветает… А вот лето, оно –  жаркое. И в чувствах, когда пылает страсть – то так жарко, и когда между двоими людьми лето, то так не хочется, чтобы оно заканчивалось… Хотя следует открывать свои объятья для осени ещё шире, чем лету. Так как «осень», - «время жатвы».  Даль же толковал в своём словаре, что слово «осень» своим происхождением обязано слову «осенять», т.е. — затенять, это время, когда наступают сумраки намного раньше, чем весной и летом, с каждым днём становится всё меньше светла и тепла.
- И Вы, наверное, не любите осень.
- Но, как же я могу не любить осень, когда я так сильно люблю каштаны?
- Но мне показалось, что Вы любите свет и тепло.
- Вам не показалось, я правда-правда очень люблю тепло и свет. Но ведь есть разная осень у человека… у людей. Или «Далевская», - как наступление сумерков, или «каштанная», как у меня – осень, которая осеняет. «Каштанная осень» - мудрая, а «сумрачная» – страшно несправедливая. Вот если весною посеять мудрость, а летом взрастить её, то чего ж боятся урожая? А вот когда всё наоборот?.. Весной не вовремя и безграмотно бросить семена в не паханую землю… Летом не выполоть сорняки, а в засуху не полить, то осень станет сумерками – это будут поля, как царство бурьяна. На таких полях не растёт хлеб и все люди от этого – голодные… А когда голоден человек, то ему очень холодно, а когда нет не пищи не огня… То человек умирает. Как же может жить человек без хлеба и крыши над головой? Как может так жить человек?..
- Но Вы ничего не сказали о зиме.
- Зима это время отдохнуть, и подумать. Зима, это когда самое время думать о весне, за которым будет лето и осень. Ведь все четыре сезона, они как периоды жизни у человека. Не даром же, так часто мы слышим: ты живая, – как весна, или холодная, – как зима, жаркая, – как лето, мудрая, – как осень.
- А я по Вашему видению, кто?
- Мне кажется, что Вы так давно осень, что с такой жаждой ждёте свою волшебную весну…  О боже! Какие крупные! – Завизжала от радости Ася, и с такими словами рванулась влево. Она подняла два очень крупные плода каштанов, и стала их рассматривать у себя на ладони. Незнакомец подошёл и насыщенным, бархатным голосов спросил:
- И что же Вас так восторгает в обыкновенных плодах каштанов?
- О нет! Вы не правы, такие крупные плоды это катастрофическая редкость.
Мужчина заулыбался.
- Правда?.. А Вам никто раньше не говорил, что Вы удивительная девушка? Хотя, позвольте, я скажу Вашими словами – Вам никто раньше не говорил, что Вы катастрофическая редкость?
Ася посмотрела таинственному незнакомцу в глаза, но не смогла долго держать взгляд. Быстренько перевела их на свою сумку, под предлогом, что ей нужно спрятать свою находку, а на самом деле ей хотелось сказать, то, что она и сказала:
- Я на столько –  «катастрофическая редкость», что Вы это сказали с вопросительной, а не восклицательной интонацией.
- Верно, я допустил непростительную ошибку. Но Вы всё же, будьте так великодушны, - простите меня. Я хотел сказать, что Вы – самая удивительная, и  одна – из всех, кого я встречал в своей жизни.
Ася закраснелась от столь неожиданного комплимента, который прозвучал из уст мужчины её мечты. Некоторое время они молчали, но после – незнакомец первым прервал тишину:
- Вы говорите, что я осень, которая ждёт свою весну?
- Я говорю, что Вы, -  как каштан… Огромный, блестящий, полный влаги и тяжёлый каштан. И когда лежит такой каштан на твоей ладони, то тебе кажется, что ты Вселенную держишь в руках. Вы – именно такой каштан.
Незнакомец некоторое время помолчал, а  потом спросил:
- А Вы, я так полагаю, – Весна, – девочка жизнь.
- Откуда Вы знаете, что меня называют «девочка жизнь»?
- Это – Ваша миссия на Земле.
- Но я не только Весна, во мне ярко выражены все четыре сезона.
- Бывает и такое?
- Со мной –  да. Со мной – всё бывает. Вот смотрите, я родилась зимой. И всю свою жизнь я врываюсь в жизни других людей так резко, просто, – ну, как снег на голову. Неожиданное моё появление, многие люди не выдерживают, они просто – не готовы к нему, они страдают от того, что не знают, что с таким количеством снега вообще можно сделать... А Вы, уж, поверьте, что меня не может быть мало…
- Это почему же?
- … Потому, что меня или – гора, или – меня просто – нет. Я – или бурный водопад, или – море в котором много воды.
- Но почему же не озеро?
- В озере вода мутная, там родники поднимают муть со дна. А я – море, где потоками управляют течения рек. Во мне много рек и потому я так часто устаю от одного и того же, потому мой эмоциональные бури могут сменяться апатией, или мой смех, переходит неожиданнго в ручьи слёз горечи.
- Но это и, правда, трудно выдержать.
- Вот и все так говорят. Многие даже  думают, что я с другой планеты свалилась. Словно метеорит, понимаете? А я… Я то, что с этим могу поделать, когда я такая, а не другая… Я родилась такой. Пожалейте же вы меня люди, разве вы не понимаете все, что держать в себе четыре сезона это неимоверный труд. Понимаете?
- Понимаю. И как же проявляются Ваши сезоны?
- То, что я весна – так думают все. Хотя бы из-за моей любви к природе, любви к жизни, любви к свободе. Лето – это маленькая отдельная жизнь человека, и это – правда, у меня так происходит. Вот даже взять каждое моё студенческое лето: первое – жаркая любовь, второе – когда мне Он открыл окно в Европу…
- Вы о Петре Великом говорите?
- Нет, я говорю о том, о ком мне сейчас больно говорить, он сейчас во мне - зима. Но, когда он был осенью моей, он меня близко познакомил и с Петром Великим, и с Куинджи и с целой армией других людей и тысячами слов, о смыслах которых я даже не догадывалась… Но вот из-за этого важного в моей жизни человека, я думала, что это лето будет моим последним…
- Да, Бог с Вами, даже не говорите такие страшные вещи.
- О нет, они уже для меня не страшны. Потому, что за это лето я подарила одному человеку шанс – начать и прожить свою целую жизнь так, как он этого хотел. И он смог за три месяца прожить такую полную жизнь, которой может позавидовать не один семидесятилетний старик. Я жизнь человеку подарила, мечту, - как право жить вечно… Но за то, что я смогла совершить чудо для этого человека, осень у меня его отняла.
- И Вы потому сейчас перестанете любить осень?
- Да, что Вы? Я никогда не перестану люблю осень. Осень – это мудрость, богатство, время жатвы, время собирать урожай. Мне же чего бояться осени, когда  я каждый год весной работаю в полную силу. Мне не страшно, остаться без урожая, потому, что я очень жду каждый год, когда придёт время собирать каштаны. И весь год они меня будут сопровождать до нового урожая.
- Я вот только понять не могу, что же толку с такого сопровождения?
- Правда, не понимаете? – На этот раз Ася с удивлением смотрела в глубокие карие глаза незнакомца, и никуда не отводя глаз, сказала. – Просто, каштаны, это моя вера, вера в то, что каждый год я снова буду радоваться этим прекрасным мудрым плодам, которые воспитывают в человеке терпение, умение ждать, показывают, что даже тогда, когда плод тратит свой блеск, (а ведь каштан за свою жизнь, как и человек блестит не долго), он хранит в себе неистовую силу. Но вот это только тогда, когда он наполнял себя правильной влагой, только тогда он весь год не потеряет форму и будет радовать человека своей красотой. Когда же каштан неправильно питается, он высыхает, очень быстро морщится, и ты его направляешь в мусорное ведро, не дождавшись следующего урожая. Зачем такая вера, которая не несёт в себе красоту? Есть много таких каштанов, которых дерево, т.е. их мать, их учитель – неправильно питало, т.е. – по началу, очень на долго забыло дерево-учитель о своих детях, а только ближе к осени вспомнило, что совсем скоро придёт пора урожая… И с такой мыслью, дерево собрав все свои последние силы – питает своих детей, мощным потоком влаги. Но, как же такой каштанчик, который привык питаться скудненько может съесть, за две недели столько, сколько полагалось ему на время активного роста?.. Он трескается от неожиданного пресыщения, он взрывает свой панцирь, а когда падает голым на землю, тут же погибает, он не может дать корни, его будто бы и не было. Но отдавая все силы на мёртвых детей, мать не может дать хорошее потомства и сама становится скрюченным, больным и сухим деревом. На место которого очень скоро посадят здоровое молодое дерево. Мёртвые и даже просто – страшные, как плоды, так и деревья никому не нужны. Точно так же, как и учителя не оставившие себе приемников, как ученики, которые не помнят даже имя своего учителя. Вот, скажите, как ученик, который не помнит своего учителя, может знать предмет, который тот ему преподавал? Вот так, один год, я обегала все знакомые парки где росли каштаны, чтобы найти хоть парочку красивых плодов себе до следующего сезона. В тот год все каштаны были с тонкой кожурой, лёгкие по весу, без блеска вообще.
- И что, Вы говорите, их к этому привело?
- Их дерево очень поздно вспомнила о том, что вот-вот осень.
- А что им в таком случае нужно было предпринять, - деревьям-то? Как выходить из  такого положения, когда ты поздно вспомнили о времени жатвы?
- Деревьям нужно было ждать свою весну и зимой об этом очень-очень хорошо подумать, потому, как если два года не снимать урожай, то наступают сумерки. Им нужно ещё зимой успеть поверить, в то, что они, деревья, смогут подарить людям красивые свечи соцветий – весной, а после, тяжёлые, красивые, блестящие плоды – осенью.
- Такие, к примеру, как Вы спрятали себе в сумку?
- Да, я их спрятала отдельно от остальных, потому, что точно знаю, я по весу смогла почувствовать, что они будут вселять в меня надежду даже не один год.
- Но рано или поздно с ними придется расстаться.
- С теми, которые у меня в сумке?
- И с ними – в том числе.
- Вы ошибаетесь.
- Ничто не вечно.
- Для меня эти каштаны уже вечны. Так как они уже, благодаря нашей беседе, останутся в моей жизни навсегда. Настоящая картина, которую творит мастер, когда пишет её не будь-то маслом, не будь-то словом, не будь-то нотами или другим предметом искусства, и потом, - если эта картина становится частью его жизни, и дальше – дарит людям впечатления, становясь их частичкой души, - вечная картина. Но вечную картину, может сотворить только истинный художник. Ведь всем  же известно, что искусство – бессмертно.
- Вы так думаете?
- Я это знаю. Вот возьму сейчас эти два каштана и занесу знакомому художнику, а он напишет натюрморт, где главную роль отведёт им. А сама я напишу о каштанах стих, а он в школьный учебник через пятнадцать лет попадёт и на нём вырастет не одно поколение людей, возьму сейчас эти каштаны и сфотографирую их, а  фотографию размещу на плакате.
- Но всё это пока лишь только Ваши бурные фантазии.
- Почему же? У меня уже есть стихотворение о том, о чём я с Вами сейчас говорю.
- Правда?.. И почитать можете?
- Я не помню свои стихи наизусть мне легко выучить стихотворение любого автора, но не свое.
- Интересно, а почему так?
- Раньше тоже часто задавала себе такой вопрос, а потом поняла, что твои стихи это разговор твоей души, не разума, а именно – души. Она, в отличии от моего естества, очень молчаливая и мудрая, это моя вечная осень, и так страшно, когда в душе долгая зима и так трудно, когда заканчивается в душе лето, и как же жаль, что душа не может быть вечной весной.
- А как Вы это поняли?
- Когда моя душа переживает похожие моменты, не в зависимости от того, сколько прошло времени с похожего состояния, я читаю свои стихи себе в слух, и понимаю, что нахожусь  в том состоянии души, когда они, эти строки, впервые вышли из меня на бумагу. Это же не новые стихи, а те же, что в точно таком же состоянии были написаны когда-то. Вот почему – «первотворение» всегда должно принадлежать автору. И вот почему должны быть у художников картины или картина, которую он никогда не продаст не за какие деньги. И какой же несчастный художник, если у него нет той картины, с которой он бы не хотел расстаться всю свою жизнь.
- А как же тогда слова, что всё лучшее ещё впереди? Как же девиз творческих людей – «самую красивую работу я ещё создам»?
- Правильно. Так и должно быть. Ведь гении рождаются даже не в каждом столетии. Гениальность это высший дар. Создать работу и понять, что это твой шедевр… А главное –  вовремя это понять, т.е. никому не успев продать своё гениальное творение – вот гений истинного мастера…
- Но гений способен сотворить копию, которая порой – превосходит оригинал.
- Это ложь. Кого Вы хотите обмануть? Копия это – клон, а в клоне – нет души, её в принципе не может там быть. Материю можно множить, но душами распоряжается Всевышний. И потому, если он не даёт тебе детей, то значит, - нет пока той Души, которая хочет спуститься с неба и связать свою душу с твоей душой. Душу нельзя разорвать на кусочки. Копия – это мираж, – халтура. И нет не одной копии, к которой хочется вернуться и бесконечно долго на неё смотреть, питаясь живительной силой искусства… Картина с душой – это только оригинал. И только такая картина способна пробудить в тебе чувства. Земные удовольствия и приземлённые радости это всего лишь путь к удовлетворению желания. Желание можно купить за деньги, но тут же в тебе проснётся и ещё десять желаний – их клоны… А вот мечта, это то, что способно подарить тебе блаженство. Мечта дарит человеку возможность чувствовать, а не всего лишь – ощущать… Чувства – это и любовь, и дружба, и вера… Чувства это то, что дается нам свыше, чувства нельзя купить: и сколько бы у нас не было бы денег, мы не можем купить себе даже капельку чувства, точно так же, как за все деньги мира ты не сможешь купить себе никогда даже одну дополнительную секунду жизни. Ты не проживёшь даже на одно мгновение  больше, чем тебе отведёт Всевышний. Чувства и время – купить нельзя. В чувства нужно верить, а время не стоит растрачивать попусту.
- Но время, это же не чувство.
- Время – это плата, а порой расплата –  за чувства.
- А вот сейчас Вы, - это самая настоящая осень… Я это почувствовал. Вы вселили в меня веру, что и я  -  человек «вечная осень», смогу тоже стать хоть на время  весной. Только вряд ли у меня это получится – управлять полярными сезонами.
- Но у меня же – получается. Все люди могут управлять своими сезонами, но стоит помнить о том, что за всё это нужно платить единственной валютой – временем. И если Вы уже решили, что хотите успеть побыть и весной, то не жалейте времени, иначе – оно пройдёт незамеченным. Потому, что эта валюта бесценна в двух значениях слова: только ею можно рассчитываться по счетам с жизнью, т.е. платить ею за хорошую жизнь, но только время не имеет никакого значения, если ничего не делать. Может поэтому я – ненавижу ждать, когда не знаю чего, но и только поэтому – я не умею ненавидеть, потому, что мне не хочется тратить своё время на это бессмысленно больное и разрушающее чувство – ненависть.
- А на что не жалко тогда тратить время?
- Самое правильное растратить свое время на то, чтобы любить.
- А что же тогда есть, когда спать, и как же жить – не исполняя плотские прихоти?
- А-а, Вы про инстинкты? Так любить можно всё и всегда и безгранично. Всё нужно делать с любовью, и тогда ваши прихоти становятся временем вашей любви. Ведь согласитесь, что как же прекрасно любить дело, – которым ты занимаешься, любить человека, – с которым ты живёшь, любить свою жизнь, – которую себе творишь… Любовь – единственное чувство способное сделать человека счастливым. И я не знаю не одного человека в целом мире, который был бы счастлив без любви.
В этот момент возле входа в парк прозвучал сигнал автомобиля.  Незнакомец в спешке бросил в пакет Аси каштаны, что держал, всё это время разговора, в руках быстро сказал:
- До скорого свидания. – И спешным шагом направился в сторону звука. Его водитель открыл двери машины, и чёрный, блестящий Мерседес, как лаковые туфли его Господина, укатил в направлении выезда из города.
А Ася стояла в дикой растерянности. Она за всё это время так и не узнала, кто же он – её удивительный незнакомец?