Эрих Фромм. гении тоже... не гении

ЭРИК ФРОММ. Гении тоже ... не гении

Я увлекся Фроммом, наверно как и многие , кто увлекался Фромом, в нулевые. Появились одна за одной и в мягких и в твердых обложках его книги. Он хорошо, иллюстрировано, аргументировано, не подобострастно, но в то же время с почтением к Марксу и идеологии социализма  Он как-то к месту вполне удобоваримым образом пристроил Фрейда.
Он философ, он философствует, рассуждает, объясняет.

Он так и эдак объясняет, что социализм необходим, неизбежен, разумен. Что всё остальное "нездоровое общество".
Что капитализм стремясь иметь и иметь болезнь, психическое заболевание.
Поэтому тут и возникает Фрейд, первый в Европе психолог. Фромм умеет преодолеть сексуально-медицинскую узость Фрейда. Концептуализирует его, так что психоанализ  уживается вполне с франкфуртскими марксизмом Фромма.
Существует три основных формы психического отклонения по фроммовскому "Фрейду": нарциссизм, некрофилия, инцест. И эти три диагноза очень наглядно переводят нас к социализму в той версии, которую сопрягают с теорией "отчуждения" раннего Маркса.
Марксоведы дебатируют остался ли поздний Маркс верен своей ранней теории или он её преодолел  и забыл. Ну их, марксоведов к чёрту. Фромм раннего Маркса, сияющего, душевного, молодого Маркса рукописей 1944 года, он не забыл.
Главное зло, вред и так далее капитализма - в том, что рабочие "отчуждаются". Не от собственности, как это принято считать, а от своей человеческой, личностной природы. Вся борьба, экономическая, политическая, за то, чтобы предоставить рабочему  разотчуждиться, и встать на путь саморазвития.
Нарцисизм - это когда индивид не может выйти за пределы своего я.
Инцест у Фромма  -немного не то, что у Фрейда. Это узкий, принципиально замкнутый круг социального бытия индивида со всем вытекающими отсюда десоциализаями, ксенофобиями и т.д.. собственно эта социальная узость и есть отчуждение, так как "знание" - это не мешок картошки  и  ответов на  викториновые вопросы типа "Кто сказал мяу?". Это сеть, большая сеть коммуникаций, продолжающихся внешне и внутренне связей индивида. Разум, как сформулировал советский психолог В. Выготский, интериорация общений. Общения уходя внутрь, мы начинаем говорить сами с собой, потом бормочем молча, это и есть мышление.
Некрофилия - желание смерти - возникает от той вещи, что человек  свою смертность, и осознавая себя исключительно как это обреченное на гибель тело, оказывается в тупике. Выход из этого тупика тот же что и случае нарциссизма и инцеста - нужно  принять и понять, что "бытие человека" за пределам себя любимого, за пределами узкого круга мама, папы, сестрички и собаки Кляксы.  "Наше бытие" общественно, оно полно любви, приятия, чувство общности  к людям, к человечеству,  когда За Родину, за Сталина, смерть не страшна, потому что если индивид и смертен, то народ и особенно народ, осознавший и претворивший своё единство, свой социализм, бессмертен и , непобедим.

И вот тут, на этом "за Родину, за Сталина", мы с Фроммом разминулись
У него есть психопатологический анализ Гитлера и Сталина. Насчёт Гитлера он скорре всего, как всегда прав. Но насчёт Сталина, увы и ах и увы как всегда, не прав. Я даже не стал читать. Но всё-таки однажды просматривая ролик с Фроммом услышал и увидел внатуре, что он не прав. И не прав самым банальным  и примитивным образом. Он просто схавал весь западный троцкистско-либеральный антисоветизм в тупо-банальной хрущёвской версии, оказавшись таким же болваном как все советские и западные обыватели.
 Я точно также полагал и соглашался с интеллектуальным, просолженицынским обществом, что Сталин и Берия жестокие злодеи-убийцы (паранойки-некрлофилы, видимо, о Фромму).
Но я не был столь философом.
Я не имел, хотя интересовался, информации, что там происходило в 30-ые и почему. Кто такой мистер Троцкий, кто такой Бухарин. Кто ещё кто-то.
Но почему-то я отложил антисталинского и антисоветского Фромма (заодно откладываю и антисоветско-антисталинского Коряковцева) по той причине, что просто из самой теории Фромма, и простого  знания того, что было сделано в СССР под руководством Сталина (индустриализация, культурная революция, модернизация сельского хозяйства, развития науки  до передового уровня, победа в Войне, интернационализм, социальное, культурное  развитие широких слоев населения), следовал совсем иной диагноз.
Всякий человек попадая в ситуацию, и с которой не может найти выход, которая его шокирует, поражает, находится в состоянии невроза или психоза. Человек на войне, в ходе жесткой политической борьбы, наблюдая трагедии масс людей, испытывая личные трудности и трагедии , неизбежно испытывает упрощенно говоря стрем и даже дистресс. Он оказывается в состоянии психического растройства (психоза, невроза). СУдьбы тут две. Любо индивид застревает в этом "измененном состоянии", проявляя самые разные паталогии, становясь бездушным тираном, маньяком, некрофлом, нарциситом, паранойиком, либо он преодолевает своё психически не нормальное состояние.
Из философии Фромма как раз и следует, что деятельность во имя общества, отождествления себя с другими, шире и шире, позволяет человеку жить дальше, не боясь смерти. Сталин в отличие от Гитлера как раз  всё это и делал. Гитлер говорил Я. Сталин говорил: Маркс, Ленин,  партия, народ. Гитлер ввязал народ в убийственную для соседей и самого немецкого  народа войну. Сталин оборонял и спас-таки свой и соседние народы от смертельной чумы фашизма. Национализм, расизм  подобен инцесту. Сталин  был принципиальный интернационалист (самый интернационалистичный в партии большевиков), евреи-сионисты тянут на Сталина именно потому, что сталин-интернационалист также не уважал и еврейского национализма. Больше всего Сталин уважал так сказать русскую нацию, так любовь к русскому народу в устах грузина означала  интернационализм (признание С русскими Сталина своим вождём тоже означало интернационализм).
  Гениальный Фромм так до этого и недотюкал.
Причем  весь левый Запад всё ещё до этого не дотюкал. Что, кстати, ещё раз иллюстрирует общественно коллективный характер разума-мышления.
 Все университеты, все СМИ твердят о зле и крахе СССР о "зверствах" сталинизма. Долгое время все-все,  кроме Ходжи и Мао  волком выли на Сталина..
Может быть, именно крах СССР, последовавшие за этим трагедии масс людей, заставили бабушек-дедушек злобно проворчать:  "Сталина на Вас нет!". А уже за ними  историкам захотелось порыться подробнее, а философам-социологам помыслить внимательнее на предмет очень, кстати, неприличного, карикатурно лживого, подлого, закрытого, коварно-сплетнеческого, абсолютно не историчного (что для исторических материалистов вообще недопустимо) "секретного доклада Хрущёва". Причем этот анализ проводился не только в России. Бельгийский коммунист антисталинист Людо Мартенс вдруг взялся и  с голландской педантичностью просмотрел, что же предъявляют с Сталину в качестве обвинений.  Оказалось, всё ложь. К тому же выводу параллельно пришёл и антисталинист А. Зиновьев.
  Нет никаких гениев. Есть процесс. Болван Зиновьев, написавший совершенно отстойный текст  "Зияюще-сияющие высоты" про город ****ск, где от каждого слова тошнит, как от позднего Жванецкого, вдруг насмотревшись на Европу, потом насмотревшись на дерьмократическую Россию, сел на пенёк, съел пирожок и подумал. Получились теории катастройки, человейника, всё ещё коряво, но там есть и мысль, и достоинство, там есть человек.
Почему, глубокий, эрудированный, в целом честный, философ не смог прорвать своегоантисоветизма?  НОам Хомский, хоть и не впадал в советизм, но ему всё таки удается оставаться  "счетоводом  дьявола", показывает на сколько порядков больше убила демократическая Америка, защищая демократию от тиранов-изгоев.  Иногда кажется, Что В США всего два нормальных человека : Хомский да наполовину Ларуш.  Цивилизация психопатов. Ведь именно это следовало из теории Фромма. Но он почему то  вдруг, как последняя гайдаровско-чубайсовско-бурбулисовская лярва  гундел что-то в духе западной демократии.  Может быть, он шифровался? Боялся потерять кафедру, публику. Ведь против Хомского развылись и сионисты и вся официальная Америка, Ларуш вообще оказался в тюряге. 
    Для философа страх - это пипец.
   Сейчас в России для свободного философа наступило раздолье, он уже не боится, потому что он знает, если Россия не начнет философствовать, нам всем пипец. Мы ещё в большем говне, чем в 1941. Более того, в 41, 42, 43-м, мы и не были в говне.  Нашу страну оккупировал ваг, многих убили, многих пленили, разрушили города, сожгли села, но мы были на подъёме. Каждый второй был святой, каждый пятый - христос. Сейчас мы в говне. Но и из говна тоже надо выбираться и можно выбираться.