1 декабря

Все оказалось не так плохо, как я думал.  Если честно, оказалось даже лучше. Планерки, на которых я был, были каждую неделю. Журналистов было всего 5, но они работали за десятерых. А главным редактором была женщина на 5 лет старше меня. Она в отличии других женщин не стеснялась своего возраста, и даже наоборот. Звали ее Татьяна Дмитриевна. Рыжая, с зелеными глазами. Ну, просто красавица писаная. Признаюсь, промелькали иногда мысли. Кстати, я тогда, стал слишком часто смотреть «Служебный роман», но не более.
Почти в первый день я и заговорил с ней о моей задумке. Она приняла ее с энтузиазмом, но сказала, что газета ограничена в возможностях, и если, я и буду путешествовать, то только по России. Я согласился. Но приказа все не было и мне пришлось заняться обычными делами.

Иногда я пил кофе с Игорем. Он мне не нравился, но он меня поддержал, и мне нужно было его как-то отблагодарить. Еще я заходил в гости к Вере, она вернулась свежая и румяная. Но ей не нравились мои статьи. Она говорила, что я ужасный подлиза, и она перестанет со мной разговаривать, если я буду продолжать в том же духе.
— Цель оправдывает средства!
— И какая же у тебя цель? Стать великим жополизом?

А Света… Света в этот день уезжала в Питер. Ее старания оправдались.  Она впоследствии станет не более чем местной актриской, которая участвует во всех спектаклях и пьесах, но никак не может найти свое место на сцене.
Я был одновременно горд и печален за нее. Как же она там, моя милая Света, в незнакомом городе, одна, без поддержки.
Сейчас я хохочу до упаду, когда вспоминаю наше прощание.
Стояло теплое, еще не зимнее утро. Повсюду лужи, куда не глянь. Света в высоких светлых сапогах бежала, стараясь не наступить в какую-нибудь лужу, но пока она смотрела на одну и обходила ее, непременно откуда-нибудь появлялась другая, и она, непременно, в нее наступала. Я с легкой улыбкой шел за ней, неся в руках большой чемодан. Света все стрекотала и стрекотала, говоря, чтобы я больше не напивался, а если напьюсь, то обязательно должен выпить то средство, которое она оставила в холодильнике. Чтобы я не ложился очень поздно, и сдавал статьи вовремя. Чтобы я не гулял без шарфа, который она мне купила на днях, и чтобы я не вздумал уезжать в путешествие без нее и т.д. и т.п. Я в свою очередь тоже говорил без умолку, и все просил ее писать мне каждый день.  Как будто она не могла мне позвонить.
Когда все вещи были заложены, и мы сидели в купе, Света бросилась мне на шею и со слезами просила не обманывать ее. Я с легким недоумением сказал, что никогда ее не брошу и буду всегда рядом.
Как иногда мы бываем наивны. Я всегда старался сдержать свои обещания, и сдерживал. Но Света сама виновата.
Когда голос сказал: Провожающих просим покинуть вагоны. Света заплакала. Она не отпускала меня, все держала за руку и плакала. Слезы катились по ее щекам, медленно капая мне на ладонь, а я неловко похлопывал ее по плечу. Она смотрела на меня своими мягкими зелеными глазами. Все смотрела и смотрела, пока я не сказал, что мне пора. Она отпустила мою ладонь. Люди умиленно смотрели мне в след (из купе слышалось сдавленное рыдание).  Я тяжело вздохнул. Тогда я впервые понял, что ни капельки не люблю Свету. Но я был связан обещанием.

Позже Вера говорила, что я правильно сделал, что сдержал его. Что только это делает человека человеком. Умение не предавать.