потомки фараонов, 1946 год. Глава 6

После военный  Лениград  встретил  Наума черными остовами разрушенных домов.
Демобилизовавшись, он получил небольшую комнату в центре города и должность начальника  небольшого, но так нужного  городу,  производства  бетона.
Бетон приготавливали  под открытым  небом  в яме  с навесом, рабочими были военнопленные немцы.
Ему так  хотелось забыться и отвлечься от пережитых ужасов, но ненавистная ему немецкая речь  пока  по-прежнему  преследовала  его теперь на мирной работе. Она  постоянно напоминала о  разбитой  довоенной жизни и  об утраченном здоровье, и об  уничтоженной семье и разграбленном минском доме.
У него были  свои страшные счеты  с этими  непрошеными   иностранными  рабочими, чудом не расстрелявшими его в 1941.
А застрявшая в икре немецкая пуля,все еще напоминала о себе постоянной, ноющей болью.
По ночам он видел убитых: сестер и мать, слышал голоса крошечных племянников, они кричали, стонали и просили отомстить.
Он был бессилен перед лицом свершившегося.
 Надо было работать,что бы жить и он взялся за  порученное незнакомое дело отчаянно, без раскачки, без оглядки на здоровье, в первый же день поняв, что ненавистных ему пленных используют  не эффективно, потому, что нет  центра управления ими  и  один  русский начальник  приказывает, а  другой  отменяет и велит выполнять другое, а они, пленные,  пользуясь  неразберихой, вообще  ничего не делают.
-  Кому нужны немцы, подают заявку мне с указанием объема работ и требуемого количества людей. Выполнение заявки и труд каждого пленного  буду оценивать сам. Объявил он на первом же совещании.
Наверно он и впрямь был хорошим организатором,  дело производства бетона не только пошло, а возросло у него, не специалиста,  в разы  ибо бездельников он кормил мало, если кормил вообще.
Немцы до смерти боялись  этого хромого, сероглазого  еврея, так люто их  ненавидевшего.
А кто из фронтовиков тогда их любил?
Прошел год, откуда-то сверху неожиданно пришел  приказ назначить его директором крупного  бетонного завода.
Наум  испугался. Здравый смысл подсказал ему, что не стоит взлетать так высоко, он достал свой диплом инженера электрика, справку о ранении и попросил предоставить ему место по специальности.
Место  инженера- обходчика   нашлось  в Ленэлектросетьстрое.
 Работа была связана с осмотром линий электропередач в области и давалась ему с его хромотой с трудом, но он упорно и аккуратно день за днем обходил свой участок и сосновые леса, свежий воздух, грибы и ягоды сделали свое дело, постепенн он окреп, силы к нему вернулись, хромая нога разработалась, хромота почти исчезла.
Жил  он один,  от довоенной жены  Зины получил еще в 45 м письмо:
-Я  пережила оккупацию только благодаря командиру партизанского отряда, с ним и остаюсь. Прощай.  Коротко сообщила она.
И  он остался один  на один  с  обломками  своей   жизни:  осколками пуль в  ноге, да головой после контузии, да памятью  о трагедии семьи.
Однажды, возвращаясь с работы в свою темную комнатенку на ул.Подъяческой  его окликнул однокурсник  Сергей!
Встретиться  живыми  после войны было таким же чудом, как увидеть пришельца с того света.
-Наум ты жив! Закричал на всю улицу Сергей!
-Сергей и ты  войну  пережил!
И они бросились  друг к другу, как самые близкие  люди  внезапно, после долгой разлуки,  нашедшие  друг  друга.
- Слушай, нам в  ГИПХ  требуется проектировщик - электрик, специалистов всех поубивали, работать не кому, а зарплата у нас  большая, ты не хочешь ли?
- Хочу.
Уволиться  в те  послевоенные  времена,  без уважительной  причины было нельзя.
Науму пришлось  достать  справку о скрываемом тяжелом ранении, 
из опасения, что ранение в голову  помешает нормальному трудоустройству.
На работе очень удивились его диагнозам,  ибо он очень хорошо выполнял порученное дело.
Что ж Вы молчали!  Воскликнул директор, подписывая заявление о переводе, и  велел немедленно привести фронтовику  грузовик пиленных и колотых дров.
И вот он уже успешный проектировщик химических заводов.
Прошло три года, наступил 1948.
Здоровье потихоньку  совсем  восстановилось, а страшная  память чуть притупилась,ужасные события отодвинулись.
Мирная жизнь была для него сытой и приемлимой.
Партийное  собрания  после работы в те времена  было обязательным дополнением к солидной зарплате.
Уютно устроившись в последнем ряду, Наум уже  приготовился подремать с открытыми глазами, как его внимание неожиданно привлекла, черноглазая,  молодая шатенка,  с развитыми формами и красивым, чуть простоватым лицом.
- Девушка, как Вас  зовут ?  Спросил он.
- Лида, ответила она.
  - Вы где и кем работаете?
- В лаборатории у М. я,  научный сотрудник, в войну была комсоргом завода, с гордостью добавила она.
- Ну да! Фыркнул он, сколько же Вам лет?
- 28,
-  да  вы старуха, Вам замуж пора, ехидно добавил он.
- Я готова, только всех женихов поубивало, не за кого. Спокойно ответила она.
- Так давайте, сначала, сходим в  кино.  Предложил Наум.
Лида была  из нищей,  многодетной  семьи, родители ее уже умерли, а все сестры и брат бывший партизан  были живы и очень дружны между собой.
Наум был безусловно интересен, но на  8 лет старше ее,  как все фронтовики он слегка попивал и  много  курил.
- Несколько староват для меня, но мужчин мало, выбор не велик,  рассказывала о нем Лида в письме старшим сестрам.
- Решайся, годы твои уходят, отвечали они.
И вскоре она переехала к нему.
Однажды в его вещах она увидела  старинный золотой  брюлок,  инкрустированный изображениями змей.
Откуда у тебя эта старая  антикварная  вещь? Удивленно спросила она?
Это теперь мой талисман, по преданиям этот медальон  в нашем роду со времен фараонов.
Мне кажется, он, действительно, наделяет  энергией
 и защищает, в войну он был у моей сестры, и она  единственная ее пережила, мне его  отдали как больному после тяжелейшей травмы и силы, на удивление,  вернулись.   
Я вполне здоров.
Через два  года у них родилась дочь. Они  назвали девочку Люсей, в честь его погибшей младшей сестренки.
Девочка у них была очень слабенькой, плохо прибавляла в весе, не могла съесть нормальное количество еды.
 Может на жене  Лиде  так отразилось пребывание в кольце блокады,в Ленинграде в 1941 году,  узи тогда еще не изобрели  и причину плохого аппетита ребенка  до конца не поняли.  Но девочка развивалась нормально, была подвижной  и умненькой, но не сильной.
С момента появления дочки вся жизнь этих покалеченных войной грустных  людей, сосредоточилась на ней, даже с избытком.
Для Наума  она быстро стала самым любимым  на  земле маленьким существом.
Когда Люсе было три года, он страшно закашлял
- Не бросите курить, умрете! Предупредили врачи.
 И он  заядлый курильщик с 20 летним стажем,  бросил бесповоротно и навсегда.
Наступил страшный 53 год, всплеск дикого антисемитизма, дело врачей.
Жизнь опять повисла на волоске.
Их послевоенная коммуналка была очень дружной  квартирой. Но  этот зловещий новый год, когда для евреев были готовы бараки в Сибири  они сидели  и угрюмо молчали глядя, друг но друга.  За что им все это?  За  блокадные  мучения или за дикие ранения?
Чем мы  не угодили? Самим фактом своей жизни?
- Неужели нас ждет депортация?  За Что? Что будет с малышкой.
Их соседом по квартире был  партийный  деятель Федя. В 12 часов ночи он зашел к Науму  и потащил их с Лидой  за общий  стол.
- Что вы тут тоскуете  ребята, бросьте,  пошли,  выпьем  все вместе. Вот я Люсе куклу немецкую принес.  Твердо произнес  Федя.
- Спасибо! Вот радости-то  будет,  когда проснется!  Улыбнулся Наум.
-Да, идем, а  мы Люсе уже объясняем, что и в детском доме дети  то же   живут. Не ко времени выпалила Лида.
Последовала пауза.  Но сидя  за столом, а  там собрались все дружные жильцы  квартиры,  они  немного расслабились и чуть повеселели.
Вот так,  в черном страхе,  жили эти двое  искалеченных войной людей до самой смерти тирана.
А потом им, вдруг, дали отдельную квартиру и это было такое великое счастье !
И потекла  дальше  обычная, монотонная  жизнь с ее   радостями и огорчениями, когда  неделя, наконец, заканчивается выходным, а потом опять  в понедельник и все повторяется и  повторяется, до тех пор пока  не придет долгожданный отпуск и не промелькнет, как, видение, оставив на всегда  яркий след в памяти.
Мир наш  тесен  и, однажды, на курорте к Науму подошла Зиночка. Ослепительно красивая, хоть уже не молодая  женщина  была в санатории с мужем,  статным пожилым генералом.
- Рада, что ты здоров, с грустью в голосе произнесла  она.
- Рад, что ты счастлива, холодно ответил он, сверкнув своими  серыми глазами в сторону ее мужа.
Во снах Наум часто видел мать, разговаривал с сестрами, он никого не  забыл  все в нем болело тупой болью  страшной утраты, но он не ныл  и ни с кем не делился, а просто жил,иногда, он мысленно  ругал себя за то что не добился от Ванды  признания  своего  отцовства,  а потом, как в кошаре, вспоминал, что стало бы с его сыном, в Минске, если бы он значился в бумаге его отцом  и благодарил ее за спасение мальчика и прощал и опять думал…
Нервы его всегда держались на пределе  необходимом для нормального заработка
Но, иногда,  по пустякам   начинал   истошно  кричать, на близких  не слушая их, и никогда нельзя было угадать, что спровоцирует  сброс  его внутренних  тормозов  и приступ неуправляемого гнева.
Жить с ним было тяжело, жена  Лида  мучилась от последствий  его контузии, дочка росла в атмосфере не прекращающихся  скандалов.
На работе  происходило  тоже  самое, но сослуживцы знали, о его ранах и терпели  много было таких же нервных, больных  среди  послевоенных людей.
Со своей единственной  живой сестрой Наум  состоял в постоянной переписке, а раз в году встречался и однажды попросил узнать хоть что-то  о судьбе  их с Вандой сына.
Ванда, хотя была уже бабушкой  все еще играла на Минской сцене.
Когда  Рахиль через столько лет  явилась  к ней в театр и , наконец, с трудом, ее вспомнив,   Ванда подумала что встретилась с живым  призраком из забытой   довоенной жизни.
- Так ты не погибла!  Воскликнула она.
- Как видишь, я уцелела, холодно ответила Рахиль.
- А как ты спасла сына столь похожего на моего брата? Как его зовут?
-Теперь его зовут  Юрий , я отправила его тогда  в глухую  деревню к родителям мужа. Тихо проговорила Ванда и глаза ее потемнели от ужаса  военных  воспоминаний.
-  Мне страшно  вспоминать кошмар жизни под немцами, как  рядом со мной в диких муках  погибла  вся Ваша семья, кровная  родня моего сына, а  я, видя этот ужас, опасаясь доноса, за большие  деньги  сменила ему  даже имя   и увезла туда, где никто не знал о  моем  первом  браке и  его настоящем отце. А сейчас ему уже двадцать, он студент университета.
- Познакомь Юру  с Наумом. Расскажи ему правду, война все оправдает.   Решительно потребовала Рахиль.
- Зачем  Вам  это? Я слышала у Наума дочь ?
- Да  девочке  уже 10 лет и через неделю он привезет ее ко мне на все лето.
- Мой брат сильно  пострадал, он  не вполне  здоров, доставь ему эту радость, будь человеком, вот мой телефон.  Да! ты знаешь какой пост занимает мой  муж?
Мы можем кое-чем  помочь своему ближайшему родственнику, ну например  с карьерой…
- Я подумаю, как это лучше  сделать,  в задумчивости   ответила Ванда.

продолжение следует