Самый романтичный мой отпуск - продолжение

А на обеде мы, с Верой Дмитриевной, вспомнили любимую нашу Раечку, погрустили, и пожелали ей самой счастливой жизни. В.Д. сказала –  какой вы были счастливой парой! Да! Наверное, так оно и было. А потом, неожиданно для меня, наш официант Светочка, принесла мне большую тарелку с поджаркой. Я хотел, было, отказаться, сославшись на съеденную колбасу, но Светик предупредила, что будет теперь смотреть за моим питанием. Пришлось эту поджарку съесть, дабы потом, не лишиться добавки. Из столовой я уже, выходил как тот объевшийся волк, после обжорства на  свадьбе, помнете, как из м.ф. «Жил был пес». Это не передать словами, это надо было видеть, а ещё вернее съесть.
Пройдясь по аллеям, я завалился спать и проспал почти до ужина. Встал и почувствовал, что почти что, всё в норме. На ужине, в  столовой, в качестве добавки, мне  снова принесли несколько отбивных и я, с помощью ну очень тупого ножа, их одолел, правда, завязив жестким мясом все свои зубы. На выходе из столовой, меня остановила знакомая Раечки, Дина, с просьбой помочь ей, с больным ребенком сесть на вокзале на поезд. Я с удовольствием согласился. Во первых – цель благородная, а во вторых мне не хотелось сегодня идти на танцы и веселиться там.
Сказано-сделано. Мы с Диной и остальными отъезжающими приехали на вокзал, часа за два до поезда, и расположились в зале ожидания. Дина оказалась сильно простывшей, с высокой температурой, и я попытался её подлечить, но бесполезно, т.к. она всё время отвлекалась на дочку. В промежутках от этого, мы поговорили о том, о сём, затем подошел поезд и я помог занести туда сумки и их большущий чемодан. Обратно, в корпус я добрался во втором часу ночи, лёг и быстро уснул.
А утром, следующего дня, к нам за стол в столовой, посадили невысокую, добродушную  и разговорчивую  женщину, лет сорока пяти. Вера, представилась она, и мило улыбнулась. Я из Новосибирска, работаю на таком то заводе, живу я там то, там то. Они разговорились с Верой Дмитриевной, которая тоже жила в Новосибирске. Мне, вновь прибывшая Верочка, тоже понравилась, как простой, обаятельный и милый человек. И я с удовольствием присоединился к разговору, и, по моему, тоже ей понравился.
После завтрака, подходя к корпусу, я увидел Олю, Оленьку грустную и одиноко сидящую на скамейке. Мне, вдруг, стало её жалко. Я подошел, спросил о причинах её такого настроения. Она объяснила, что сегодня  уже уезжает, так, толком не подлечившись и не отдохнув, а здесь и сейчас ждет своих знакомых по столу, чтобы простится с ними. Я попытался её разговорить, чтобы поднять у неё настроение. Оля сказала, что жизнь замотала её и на работе и дома, что она, теперь, постоянно болеет и вообще ей тяжело сейчас. Стараясь её успокоить, сказал, что я врач реабилитолог и немножко экстрасенс, и постараюсь  ей помочь. Оля сразу закидала меня вопросами на эту тему, а я, её и успокоил, и предложил   до обеда ей полечится, по обычному плану лечения, а после обеда обсудить её проблемы и постараться их решить. Оля успокоилась, и мы отправились на лечебную гимнастику, и с удовольствием, там позанимались. Потом пошли на ванны. В перерывах между процедурами, Оля рассказала мне, о своей жизни следующее. Она, как я и предполагал, жена военного, лётчика, который побывал почти во всех конфликтах, а потом, до объединения Германии, служил там командиром соединения. После принудительной демобилизации запил, забросил заботы о семье, и Оля с ним разошлась, взвалила всю заботу о своих, двух мальчишках, и о их, платном обучении на себя, а теперь вот и пришлось в долги залезть. Мне стало её жалко, захотелось поддержать, помочь, тем более, что я восстановился полностью.
Пообедав, мы встретились, и я отвёл Оленьку на озеро, ведь спокойная  вода успокаивает и человека. Я рассказал Оле всё то, что знал, об организации оптимальных жизненных условий: что и как должно быть в квартире, и, о её проветривании, о фильтрации питьевой воды, о правильном питании, о необходимой аутогенной тренировке, о необходимых спортивных занятиях  и т.д. А про себя подумал, что учить, конечно, просто а вот выполнить всё это . . .будет сложно.
 Оленька ожила, глаза её заблестели, она с благодарностью прижалась ко мне, и потихоньку сказала – спасибо, мой доктор, и поёжилась от прохлады озера. Мы стояли, опёршись о перила ограждений, я расстегнул свою кожаную куртку, и, обняв Оленьку сзади, накрыл курткой сзади, и согревал её теплом своего тела. Нежность к этой милой и одинокой женщине охватила меня, ведь раньше, я представлял её, как избалованную аристократку, желающую поразвлечься, а сей час я, как мог, старался приласкать её. Мы молча стояли, смотрели на озеро, и наслаждаясь неожиданной нашей, близостью душ. Нам обоим было хорошо, на этом затихшем озере. Потом, как обязательный человек, Оля захотела записать, ранее сказанное, и мы пошли к ней в  номер.
Аккуратно записав необходимое, Оля попросила сделать ей массаж шейно-плечевой области, а я постарался расслабить, зажатые ранее, мышцы, и мне это отлично удалось. Ну а теперь руки помассируй, попросила  Оля. Я сел перед ней на стул и занялся руками. Тут пришлось уже и силу применять, Оленьке больно стало и мне пришлось затронутые мышцы «успокаивать». Оля сказала, что эта проблема ей, на потом, а сейчас она хочет послушать обо мне. Я сел на против её в кресло, подумал и рассказал, в вкратце, о себе. Мы так увлеклись общением, что и начало ужина пропустили.
Быстренько поужинав, мы пришли обратно к Оле в номер. Я уселся в кресло, а Оля, несколько неожиданно для меня,  подойдя сзади, обняла и сказала, что ждет меня к себе, что ни с кем здесь не хотела, а с тобой, очень. Я, аккуратно, высвободившись, ответил, что только хотел приласкать Оленьку и сердцем и душой, а то, что она хочет, ведь не главное в жизни, и потом расставаться будет тяжелее, по себе знаю. А сейчас, поскольку ты замерзла, я тебя приглашаю тебя к себе на коленки, я тебя согрею на дорожку. Оленька, подумав, села, а я, её и согрел и приласкал немножко, ну что бы совсем не «зажечь». Через некоторое время ей стало жарко. Она, с удивлением встала, сняла кофту и сказала, что отказалась в начале её сезона, от доктора, массажиста и милого друга, а теперь еще и от такой «грелки», ведь она спала в шерстяной кофте в шерстяных носках и под двумя одеялами. Через некоторое время, подошло её такси на вокзал. Оленька меня обняла, прижалась ко мне и сказала, что впервые в жизни, встречает такое бескорыстное поведение у мужчин к ней, и попросила мой адрес. Я ей дал свой E-mail. Мы ещё раз обнялись, и она уехала.
Сегодня танцев не было, и я отправился, бродить по аллеям парка. Мне было очень приятно, то, что я смог сделать для Оленьки. Смог приласкать, согреть и сказать, что всё у неё еще впереди. И ведь всё хорошее всегда возвращается к тебе, и мне тогда было тогда, хорошо и уютно, но я долго не мог уснуть в этот вечер, ведь Оленька была мысленно со мной. Теперь пора было спать ложиться.
Но сначала я дозвонился до дочки, моей новой соседки по столу, Верочки, чтобы сообщить, что их мама благополучно добралась до санатория, потом позвонил моей маме и сообщил, что её сын здоров и счастлив. Затем позвонил своей жене Надюшке, и сообщил, что нормально лечусь, отдыхаю, и уже неделя отпуска прошла. Вот теперь, некоторые из вас скажут, ах какой неверный муж у этой Наденьки! А я попытаюсь возразить, что у меня получилось приласкать,  двух милых мне, женщин, которые этого и хотели. И получилось немножко счастья. Разве это плохо? Вот только расставаться тяжело, после этого.
Идя утром попить минеральной водички, я встретил Верочку и рассказал, что дозвонился до её дочки. Она поблагодарила меня, а затем спросила, чем она теперь, мне обязана? Только немного внимания с Вашей стороны, ответил я, и улыбнулся. Вера немного обиженно, посмотрела на меня. Оказывается, тогда, она поняла мою фразу,  слишком фигурально, но я ведь этом не виноват, ведь правда? Я то, ведь только хотел, сделать ей приятное.
После обеда, подходя к корпусу, я увидел на скамейке одну из тех, двух, симпатичных дам, из той самой, симпатичной компании. Я присел на  скамейку, закурил, и мы с этой самой, Надеждой и разговорились. Она рассказала, что бывшая баскетболистка, приехала сюда лечить поврежденную, тогда спину, которая очень, теперь, болит, что их приятели уже уехали, и они, с подружкой Юлей, остались теперь одни. Я рассмеялся и сказал, что это все можно исправить. Я попытаюсь быть одним, за тех двоих, ваших кавалеров, для сносного времяпрепровождения обоих подружек, а для Надеждиной спинки сделаю расслабляющий массаж, который поможет снять боль, поскольку ещё и доктором являюсь.  Надя обрадовалась услышанному и мы отправились в палату Юлии.
Юля, как настоящий кадровик (она работала в отделе кадров), для начала меня немножко допросила, а потом, обрадовано сказала, что очень рада, такому, неожиданному, моему появлению. А это подарок от ваших бывших кавалеров, они меня просили не оставлять вас одних, ответил я. Мы посмеялись, и Юля отправила нас с Надей делать ей массаж. Делать решили у меня в комнате, т.к. моя кровать была новая и не прогибалась, как остальные. Я вышел в другую комнату, а Надя разделась и легла на кровать, на живот, естественно. И я, конечно, очень постарался, делая массаж, правда, трусики её мне пришлось стянуть, немножечко вниз. Классный, расслабляющий - сказала Надежда, в конце лечения. Я отправил Надю полежать после массажа, а сам покурил и отправился к Юле, пообщаться.
А Юля, оказывается, с нетерпением, меня ждала. А дело вот в чем. Её сына, дома мучил дерматит. Это болезнь, когда кожа чешется, потом появляются коросты на коже, и вообще это очень неприятно, тем более подростку. А в деревне, у бабушки, всё это проходит, добавила Юля. И никакое лечение, дома, не помогает, а скорей наоборот. Я, подумав, сказал, что это больше походит на аллергию, на всякую химию дома, необходимо найти её причины и устранить их. Повторил всё то, общеукрепляющее, что рассказывал Оленьке, о здоровом образе жизни, добавив при этом, что желательно и проведение, всяческих фито ванн сыну. Потом Юля сказала, что Надя похвалила мой расслабляющий массаж, боль в спине почти, прошла и она очень, на меня, надеется. А я ответил, что у неё, скорее всего, межпозвонковый сдвиг, и улучшение это, даёт временный эффект, и ей все время необходимо ходить в защитном, лучше кожаном, поясе, так как диски, при нагрузке на позвоночник, будут возвращаться обратно, на привычное «больное» место.
На ужине Верочка спросила меня, насчет того, как проходят танцы. А мне только и оставалась, что пригласить её., ну и тех двух женщин тоже. После ужина, в своём корпусе, уже подойдя к двери Юли, я услышал дружный смех. Я постучал, и наступила тишина. Голос Нади произнес - а можно я его отправлю!!!, а Юлин сказал, да ну-у, зачем? Дверь открылась. Я увидел рассерженную Надю и хитрющее личико Людоедочки, расплывшееся в улыбке. А у нас тут свои женские секреты, улыбаясь, скала Юля. Тут мне сразу, всё стало ясно, я повернулся и вышел. Нда! Даже и  небольшая моя фантазия, насчет моей профессии, для обеспечения лечебных целей, и с лучшими, моими намерениями вылечить больную, может, обернутся в глазах женщин, вот такой вот ситуацией – и спина вылечена и не болит, и пациентка вот такая, злющая как кобра. Я вздохнул. Пропала моя, новая компания, и я пошел к себе, в надежде, что за мной, всё-таки, зайдут, когда эти дамы пойдут, на танцы. Но не тут-то было, не зашли. Тогда я сам отправился туда.
По дороге я заглянул в комнату к Верочке и, узнав, что она меня ждала, пригласил её в клуб, благо это было по дороге. В клубе той, весёлой компании женщин не было, и я вздохнул свободно. Мы с Верочкой, с большим удовольствием потанцевали, и она призналась, что давно, так хорошо не отдыхала, а я ответил, что это от меня ей подарок. На её молчаливый вопрос о дальнейшем, так я вам, каждый день, с удовольствием, такой подарок, дарить буду, заверил я её. А почему? Спросила она. А потому, что хочу вам  приятное сделать, ответил я. Вы доброжелательный человек и обаятельная женщина. Она смутилась, от моей фразы. Но танцы кончились, и мы пошли прогуляться перед сном.
Для продолжения знакомства, мы немного рассказали друг другу о себе, а у Веры получился не очень весёлый рассказ, вот послушайте. Она всю жизнь проработала на заводе, в цехе горячего  изготовления деталей из пластмассы, в цехе штамповки, и в этом вредном производстве заработала кучу болячек, в том числе и рак щитовитки. От вредной работы, её сейчас освободили, сделали контроллёром и отправили, (в первые в жизни!), перед операцией, на курорт, отдохнуть и окрепнуть. Муж не так давно её оставил, соблазнившись своей молодой подругой, дети уже жили самостоятельно,  и она осталась одна и в квартире, и в жизни. Нда! Подумал я. Счастья мало в её судьбе.
Я ведь уже  раньше решил, что проведу остаток отпуска с Верой, спокойно и без приключений. А тут  такая  вот, её история. Мне стало жаль её. Представьте, что вы моя сестренка, и я очень хочу, что бы вам здесь понравилось, и давайте вместе и отдохнём, и нам будет веселее! Верочка, с благодарностью, согласилась, и мы пошли дальше. Мне захотелось её подлечить, но лечить раковых больных опасно, и для меня и для неё. И мне оставалось только, по участвовать в её общей реабилитации. И еще я хотел бы Вас подлечить, как экстрасенс добавил я.  Вера недоверчиво посмотрела на меня. Вот если бы вы были врач, сказала она. Тогда, пожалуйста.
И тут мне опять пришлось, опять представится врачом. И вот надо же такое, только что, чуть по шее не получил, за это, и опять туда же. Ну да ладно, подумал я, попытаюсь Верочке помочь, а там видно будет. Мы пришли в её номер, я предложил её встать посреди комнаты, подошел и стал сзади, согрел её своим внутренним теплом, внушая при этом, что бы она успокоилась. Она потом  быстро уснула и хорошо спала. А я попрощался и ушел спать.
Утром, за завтраком, Верочка сказала, что ночью к ней подселили молодую женщину, которая долго устраивалась и мылась в душе,  и она, поэтому, не выспалась. А как вообще, твоё самочувствие, поинтересовался я. По-моему, хуже стало, ответила Вера. Для меня это был первый случай, за двадцать, с лишним лет, когда от моего лечения становится хуже. И я сообщил об этом Верочке. Ну что же, сказал я, будем просто вместе отдыхать, раз не получается у меня с твоим лечением.
Я опять принес наливальщику Коле спирту и тот опять попытался меня на грязи, «сварить», и мне пришлось отлёживаться в «отдыхаловке» грязелечебницы, где я и заметил Верочку. Мы вместе пошли домой. По дороге, Вера, показала мне свою соседку по комнате, которая развешивала на своем балконе выстиранное бельё. Я посмотрел на неё и подумал – хороша Наташа, да, (во всех смыслах), да не наша. Это была спортивного типа,  симпатичная женщина, с чуть вздернутым носиком, и сильно вздернутым самомнением, как выяснилось потом.
Нет, подумал я, вот такие  дамочки, ну явно не для меня,  и рядом с такой я, даже, и не пойду. И вот как же сильно человек не ошибается! У меня, через два года,  с этой самой, Танечкой, здесь же, в Карачах, будет пламенный роман, особенно для неё, да и для   меня, впрочем, тоже.  И эта тема для отдельной, не менее интересной, новеллы. И когда ни-будь, я её напишу, подождите. Ну а сейчас, я предложил Верочке, держаться от неё, как можно, по дальше. Наверно не получится, ответила Вера, ведь она, всё-таки, моя соседка и ей одной скучно будет здесь. Вот благородная душа, подумал я! Её мужчина об этом просит, а она ни в какую, не согласна. 
На обеде, Вера рассказала, о том, что соседка Таня, уже ранее бывшая здесь на отдыхе,  провела с ней экскурсию по санаторию. Да! От такой штучки очень трудно отделаться, подумал я, и как я был прав! Прогуливаться после обеда уже пошли втроем, с Таней. Мы с ней познакомились, разговорились, и у меня уже не было к ней, такого, антагонистического мнения. Ладно, подумал я, втроём, так втроём, веселеё будет. И точно, поскольку я человек в принципе молчаливый, и вели нашу общую беседу, в основном они, а я только поддакивал, и уютно чувствовал себя в своей, в общем-то, молчаливой, тарелке.
В конце прогулки Таня отметила, что я такой вот, молчаливый товарищ. А я, в ответ, сказал  комплемент своим женщинам, что я иду, вами и любуюсь, и мне с вами хорошо и уютно, и они, благодарно улыбнулись мне, в ответ. Вот так у нас и получилась компания на троих. Мы обошли всю территорию санатория и подошли к волейбольной площадке, когда там вовсю шла игра. Таня, пояснила нам с Верой, что она бывшая волейболистка,  и побежала играть. А мы начали смотреть игру. В конце концов, наша Танечка промахнулась пару раз, а потом и ногу немного вывихнула. 
После ужина мы с Верой пошли гулять по аллеям, а Таня, уставшая от игры в волейбол, решила полежать, сказав, к тому же подвернула ногу. Мы, с Верочкой прошлись по территории санатория, и теперь, уже я был экскурсоводом. Верочке очень понравилась эта экскурсия, она предложила, что бы мы все, втроем, с Таней, снова так вот прошлись по санаторию. Тут я, конечно, понял, что без Танечки нам дальше, уже не обойтись.
На танцы с нами пошла, оклемавшаяся, после волейбола Таня. Я, галантно, пригласил её на первое танго, и нам, наше танго, очень понравилось. Но, после него, я молча развел руками, я ведь был уже Верин кавалер, и Татьяне дальше пришлось остаться на танцах, одной. Потом она, нашла какую-то кампанию, присоединилась к ним и с удовольствием танцевала дальше, сними. И  мы, с Верочкой тоже. После вечера, Таня ушла гулять с той, самой компанией, а мы с Верой пошли в другую сторону. Ну всё, вздохнул я с  облегчением, по-моему Таня пристроена, и мы с Верочкой можем спокойно проводить своё время. Но не тут-то было, про меня не забывала Раечка.
Вечером, у меня в комнате вдруг, зазвонил телефон и я, с удивлением поднял трубку и услышал, знакомый и любимый, Раечкин голос. Раечка долго извинялась, за то, что меня беспокоит, и призналась, что уже не может без моего голоса, моего внимания к ней и вообще без меня. Я, поначалу, был слегка ошарашен, ведь по существу, это было, несколько запоздалое признание в любви. Я ведь тоже, всё свободное, от своих приключений, время, нередко вспоминал о ней, и теперь, мои чувства, с новой силой, вернулись к Рае. Я сказал, что на следующий день, после её отъезда,  я написал ей письмо,  с теми же самыми мыслями, и попрощался с ней, поскольку она ведь, вернулась в свою семью, и я не имел больше права её беспокоить. Раечка же, ответила, что хочет быть рядом со мной, пусть даже мысленно, и просит меня писать ей почаще. И сказала это не столько словами, а своими чувствами в голосе, а я, её понял её состояние, ну, так же, как у нас и раньше было.  И я пообещал ей, что так и сделаю. После такого разговора, я долго не мог уснуть, вспоминая наше милое нам, общение.
После обеда, в четверг, прогулявшись с Верочкой, как с сестричкой, по аллеям, я сославшись, на моё сонное настроение, пошёл писать Раечке письмо. Вспомнил все наши свидания, чувства и мысли, высказанные и нет, а также желания исполненные и не очень.
Письмо получилась на двух листах, и на каждой строчке, и всё о ней, и о себе тоже. Я пошел на полдник, заглянул за Верочкой и мы прогулялись до почты, сбросили письмо и пошли, далее, в посёлок.
  Вот вы, наверное, думаете, ну как так можно? Быть с одной, с другой, с третьей?               
Но вот именно так, у меня и получалось. Я ведь, искренно хотел им всем помочь, побыть рядом, поддержать. И, по-моему, у меня это получалось, по мере моих сил и возможностей. И, конечно, мне хотелось, что бы и меня не забыли.  Ну а с Верочкой, мы общались, как я и хотел - спокойно, без лишних эмоций, как отдыхающие брат и сестра.
На танцах, на прогулках и далее, Таня была уже, со своим пригожим ей Сергеем. И никого больше ей не надо было. И мы с Верочкой порадовались за них, за их встречу, и за остальное. После вечера танцев я уже не шел гулять, как раньше, а стремился домой, к телефону. Но Рая звонила далеко не каждый день.
В пятницу и субботу ничего интересного не произошло, кроме того,  что вечером уехал Танин приятель Сергей. На танцах Таня побыла недолго и ушла домой.
В воскресенье утром, чтобы интересней провести время, мы решили, втроем, с Таней, сходить утром на базар, в посёлок, затем, поле обеда на «Барабу» и вечером на танцы. Так мы и сделали.
На базаре, уже подходившем, к завершению, мы купили большой арбуз, других фруктов и сладостей и отправились ко мне в номер. Пока дамы, не подошли, я немного  прибрался в номере.
Радушно встретив, моих дорогих женщин, усадив их  на угловой диван, я включил, для порядка, никому не нужный телевизор и мы, с удовольствием, прикончили арбуз. Посидели, поговорили обо всём и ни о чём, поиграли в карты, которые я предусмотрительно, взял с собой из дома, и подошло время обедать, куда мы и отправились.
После обеда мы, взяв с Таней,  свои фотоаппараты,  отправились к корпусу «Бараба», вернее к его разграбленному остову, по дороге фотографируясь. Вот я на аллее у первого корпуса, вот у грязелечебницы, вот у корпуса «Барабы». Поднявшись на крышу здания, мы полюбовались перспективой, открывшейся нам. Меня Таня тоже там сфотографировала, вот посмотрите. Мы вспомнили этот, ещё работающий санаторий, и зашли посмотреть, ту палату, где, когда-то отдыхала со своим сыном Вера. Погрустнев, от этой неприятной картины разрушенного санатория, мы пошли к озеру.
Я, сфотографировал, моих милых дам на ступенях лестницы, ведущей к озеру. Потом мы отправились к пресному озеру, к разграбленному причалу, который расположен недалеко от столовой, и Таня меня  и там сфотографировала. Затем отправились, по аллее к питьевой галерее и там я был запечатлен. Попив воды, мы пошли на ужин. По дороге я сказал, что у нас сегодня всё замечательно получилось, и останется память о нашей прогулке и  фотоснимки на память.
На танцах, что бы Таня не стояла у стенки, я  приглашал, мох милых дам, по очереди. Краем глаза я  увидел, что пока я танцую с Таней, мою Верочку уже присмотрел симпатичный, пожилой, джентльмен. Вот как хорошо, подумал я, и Верочка, после моего отъезда будет пристроена. От души, потанцевав, мы отправились на вечернюю прогулку, покормили комаров, и пошли обратно. Вспомнив, что у нас есть всё, что необходимо для вечернего чая, и я пригласил на него, своих дам, и, сказал, шутя, что и на ночь, я их тоже приглашаю.
Придя ко мне, женщины быстро накрыли стол, и мы от души напились чаю, посмотрели телевизор. Затем они переглянулись, и Таня сказала, что они принимают моё приглашение заночевать здесь, что бы они могли потом похвастать, что жили в таком, шикарном номере. Я обрадовался и пошел к дежурной за одеялом для себя, и за чистым комплектом белья, для женщин. Я ведь думал, что буду один ночевать на угловом диване, а женщины вместе, на широченной кровати.
Принеся все это, я с удивлением обнаружил, что Татьяна устраивается на угловом диване, а меня отправляет спать с Верой на кровати. Я удивленно и вопросительно, взглянул на Веру. Убедившись, что это не шутка, я, почесав затылок, и согласился, подумав, что раз женщины так решили, то так оно и будет. И вообще,  кровать широкая,  я там спрячусь, где ни будь в уголке.  Мы с Таней постелили ей постель, а Вера, в это время, забралась ко мне в кровать. Я разделся до плавок, и нырнул под одеяло, подальше от Веры. Полежав немного, я спросил у неё – ну как устроилась?  Холл-лодно, стуча зубами, сказала Вера. Тогда я, молча, пододвинулся к ней, обнял её и она скоро от меня  и согрелась. Ну а теперь баиньки, сказал я и подвинулся в свою половину кровати. Полежав не так долго, я, порядком уставший за день, быстро уснул.
Утром я проснулся, как обычно, рано, и, потянувшись, вдруг, вспомнил про гостей. Посмотрел на Веру – она спала, Таня тоже, тихонько посапывала в другой комнате, а я лежал и думал, и для чего это все было сделано? Не понятно. Ну да ладно. Ведь всё хорошо и прекрасно, мы ведь так хорошо подружились. И опять я ошибался. Вот послушайте, что было дальше.
Подождав до полседьмого, я потихоньку встал и собрался, на утреннюю пробежку с зарядкой. Дамы мои, конечно же, проснулись, и с улыбкой смотрели на меня. Я им пожелал доброго утра, пригласил, из вежливости, на утреннюю пробежку, а когда они отказались, предложил провести им здесь, свой утренний туалет до моего прибытия. Пока я занимался зарядкой, Таня, как всякая любопытная женщина, провела беглый осмотр моего номера и обнаружила мои книги – программирование и учебник по массажу. Тут она, немного поразмыслила, всё поняла, что ни какой я не доктор и выпустила свои коготочки. Я же, сделав, как обычно пробежку с зарядкой,  вернулся к себе и что же я увидел!
 Верочка сидела такая грустная на диване, а вместо уютной Танечки, была рассерженная пантера, которая сразу же, набросилась на меня с шипением,  рассерженной кошки. И как  она меня отчитывала – да какой ты врач! Да ты технарь! Да ты лезешь, куда не следует! Я было попытался ей возразить, что у меня есть опыт лечения и вообще я Веру не лечу, а просто вместе отдыхаем . . . Но все мои доводы, только прибавили жару. Вот такой, не прощающей ничего, Таня запомнилась мне надолго, если не навсегда. Она схватила Веру за руку, и они спешно удалились. Больше, что бы ты к нам, не подходил! Добавила на последок  Таня. Я вздохнул. Ну вот, опять тот же компот с апперкотом, подумал я грустью, я но с другими фруктами. Ну да ладно. Раёчек  просит внимания и я, с удовольствием, буду ей писать, и вообще, она душою со мной, а это ой как здорово! Окунемся обратно в ту волшебную сказку, где мы были вдвоем с ней.
На завтраке Веры не было, зато к нам посадили, вновь прибывшую пару, и мне скучно не было. Я им,  вкратце, рассказал о санатории, посоветовал,  куда надо сходить и что оформить. Потом сходил на лечение и решил написать длиннющее письмо Раечке, о своих приключениях. Таким оно и получилось, на четырех листах.
На обед, за свой столик, я не пошёл, а зашёл к девчатам официантам, с другой стороны столовой и они там меня и накормили до отвала. Потом я отправился на почту, отправил Рае своё, «приключенческое» письмо и вообще, прошелся по магазинам, купив себе фруктов и пива. Я вообще-то не пью, но тут дело в том, что у меня на коже стали, появляться совсем маленькие чирьи, чего у меня никогда не было. Я зашел к своему врачу, объяснил, в чем дело, и он посоветовал лечиться пивом. Это не антибиотик, который всё убивает, а вкусный и полезный напиток, смеясь, добавил он. Я взял две полтарашки Бакбира, одну отнес  домой, а со второй, отправился в дежурку, где после обеда, скучал мой доктор. Это был, высокий, худощавый, и самый опытный здесь врач, и по-моему, уже давно пенсионер.
Мы с ним посидели, поговорили о жизни вообще, и о компьютерах в частности. Пиво он пить не стал, а я, в качестве, необходимого мне лекарства,   выпил всю бутылку, и мне стало хорошо. Затем я пошел писать письмо Раёчку, т.е. я хотел быть с ней. Я, до обеда, вроде бы  всё уже написал, но на лист ложились новые ласковые строчки. Вот, что значит такая светлая  увлечённость, которая не кончается. У меня получилось, такое волшебное состояние, которое я описал до ужина. И как здорово! Быть таким влюблённым, даже на расстоянии.
На ужине я наладил контакты с Верочкой и пригласил её на танцы, а больше ведь нам, деваться всё равно было не куда, как с той подводной лодки. После ужина пошли гулять по аллеям. Выйдя из столовой, не смотря на мои протесты,  мы дождались Танечку. Она, увидев меня, опять превратилась в симпатичную, но рассерженную, черную пантеру. Когда мы отошли от публики, Таня снова на меня напустилась. Ах ты такой-сякой, всё на баб глазеешь, и на меня пялишься, шипела она! Не подходи ко мне!  И не смотри на меня.
Тут я, не выдержал и засмеялся. Я и так пытаюсь убежать от Вас, да Вера, не отпускает, сказал я. Когда мы прошлись уже, по аллеям, Таня успокоилась, и мы отправились на танцы.
В следующие три дня ничего интересного не происходило. Я писал после обеда  Раечке письма, а потом относил их на почту, когда гулял с дамами. Отпуск мой, подходил к концу, я купил обратный билет и уже ждал, отъезда домой. В прочем нет. У нас с Верой, состоялся ещё и прощальный бал, на мою дорожку.  Я одел свой модный, светло серый костюм, рубашку с галстуком и очень смотрелся среди отдыхающих, в их полуспортивном, полу домашнем облачении. Мы с Верочкой, потанцевали и я ей, на последок, что бы поддержать её моральный настрой, сказал – если бы я был свободен, то предложил Вам свою руку и сердце. Верочка остановилась, от таких слов. Я нова повторил, если бы я был свободен . . . А что, друзья мои, она очень милая и уютная женщина. 
В субботу, после ужина, мы сидели с Верочкой на скамейке у моего корпуса. К нам подъехал на лошади местный казах, и спросил, где можно водки купить. По времени, уже и ни где, ответил я, а тот впал в полное уныние. Глядя на белоснежную лошадку, я предложил казаху остатки своего спирта, в надежде на наше катание на лошади, а тот, с радостью, согласился. Из остатков спирта, получилась почти пол литра водки, взял остатки своей колбасы, и мы отправились на берег озера. Посидели на берегу, поговорили с казахом Геной(!) о жизни. Потом, порядком захмелевший, Гена дал нам лошадь, для нашего катания, до наступления темноты.
Поскольку Вера быть первой наездницей не захотела, я забрался на Снежку, и отправился сначала к озеру и обратно, а затем и по аллеям, вдоль озера. Накатавшись, я простился со Снежкой, посадил на лошадь Верочку, и она отправилась кататься, уже   дальше по санаторию. Затем сходил за Таней, к корпусу. Таня очень обрадовалась такой перспективе, покататься до вечера и сначала, начала катать ребятишек, собравшихся тут же. После такого вот, поворота событий,  я Танечку, снова сильно за уважал, за такое вот, внимание к детям. Умница, подумал я. Таня, на катав ребятишек, как лихой ковбой ускакала в степь, и я, невольно, залюбовался ею. Какая же ты, всё-таки, прелесть! Подумал я.
В день отъезда меня ожидал сюрприз. Соседка по нашим столам, слева, Оксана, предложила мне, поскольку её заберут на машине домой, в Омск, подбросить и меня. Какие, прелесть, эти женщины! Подумал я, и повторил всё это в слух, огромное спасибо, вам! На последок, я и к Маринке сходил и принял ванну, попросив её запечатлеть меня там. Потом пошел к Татьяне попрощаться, но она только от меня и отмахнулась, в прочем я другого и не ожидал, тем более у неё в комнате электророзетку переставляли. Но через два года наша встреча здесь, будет выглядеть совсем по-другому. Но об этом я напишу в следующий раз, если вы об этом попросите. 
Потом мы с Верой, сделали парадный, мой, снимок, сходили, погуляли до озера, я набрал там лечебной воды, мы с ней и попрощались. На иномарке, я отбыл домой. Ехали мы очень даже лихо,  220-250 км.ч. и скоро приехали.