1. Ночные посетители

Я сижу и слушаю море. Я беру их одну за одной из своей коллекции – изящную Charonia tritonis, причудливую шипастую Murex pecten, ощетинившуюся Spondylus regius, небольших бежевых и коричневых самок аргонавтов, но волны в их морях молчат и ничего не говорят мне.
Звонок в дверь доносится из иной реальности, по ту сторону моего уха. Хочется спросить: Какого чорта, ведь время полтретьего ночи? Бережно я откладываю в сторону забавную Argonauta cornuta и приближаюсь к двери. Открывать, однако, не спешу.
- Кто там?
- Привет! Узнал меня? Я за тобой!
Еще бы я ее не узнал! Этот скрежещущий голос, как гвоздь по стеклу моей души. Набираюсь смелости и стараюсь говорить непринужденно. Признаться, я все же ее немного побаиваюсь.
- А… Здравствуй, Смерть! Как твои дела? Я боюсь, что ты зря пришла, я не выйду. Я задумал рассказ, так что ты опоздала, теперь я почти бессмертен. Можешь уходить.
- Я пришла за телом, плевать я хотела на твой рассказ!
- Но тело я тебе так просто не отдам, оно ведь мне самому еще понадобится. Рассказ еще нужно откорректировать, кое-что добавить, кое-что переписать... Да и вообще, для начала его неплохо бы просто написать. А без тела это весьма сложно сделать, ты ведь знаешь.
- Послушай, у меня еще очень много дел. Собирайся, пойдем.
- Ну что же ты? Иди пока без меня, зайдешь в другой раз. Представь, скольких людей ты лишишь удовольствия, если задержишься тут надолго. А я без боя не сдамся, даже не думай.
- Брось! Всякий раз, как я прихожу, ты ломаешь комедию. Облегчи жизнь себе и мне, тебе пора, мой милый, вот и пошли…
- Нет, Смерть, очень сожалею, но не могу пойти с тобой. Я бы даже пригласил тебя на чай, но тоже не могу, мне не нравится, когда в гости напрашиваются, я теряю всю свою гостеприимность.
- Да уж, гостеприимности от тебя не дождешься. Но рано или поздно я найду способ с тобой совладать. Так что – будь осторожен! Я бы на твоем месте остерегалась сосулек, падающих с крыш, взрывов в метро, в маршрутках ездила бы поменьше и не гуляла по городу по ночам. Даже за сигаретами. Это я от чистого сердца. Ведь тело, друг мой, - хрупкий сосуд, ты же знаешь. Чуть что с ним – и я тут как тут. Тогда уже не отвертишься.
- Ладно, Смерть, я прекрасно понял тебя, обещаю, буду осторожен. Не беспокойся за меня!
- Мне надо спешить, но, клянусь, я загляну к тебе опять очень скоро.
- Хорошо, Смерть, до свидания!
И она ушла, а я вернулся к своим аргонавтам. Но не прошло и минут пятнадцати, как снова раздается звонок. Я откладываю очередную раковину, снова встаю из-за стола, иду к двери и думаю: кого на этот раз ко мне черти принесли?
- Кто там? – Мой крик сквозь дверь.
- Это я! Узнал меня?
Еще бы я тебя не узнал! Медово-сладкий голос протискивается сквозь щель в двери и вливается, словно яд, мне прямо в ухо.
- Здравствуй, Любовь! Чем обязан?
- Пора, я пришла за тобой.
- Но ведь я не звал тебя! И охота вам всем шастать без приглашения? Вот недавно Смерть приходила. Что ты хочешь? Я очень занят.
- Мне нужно твое тело, оставь себе свой низменный дух, который никогда не знал любви, но телу твоему пора вновь изведать стрел Амура.
- Ну, не-е-ет, оно самому мне нужно. Я пишу рассказ, как я буду это делать, если ты уведешь мое тело бродить по городу и меланхолить, сгорать от желания и запивать его алкоголем? Это в лучшем случае. А в худшем – его будет обнимать какая-нибудь милая дама с красивыми глазами, а утром мы проснемся с ней в одной постели и не узнаем друг в друге то эфемерное существо, с которым охотно целовались ночью. Спасибо, но сейчас не самое лучшее время для этого – я работаю. Приходи в другой раз.
- Знаешь ли, я – Любовь, а не Смерть, я не буду за тобой бегать.
- Отлично! Понадобишься – сам найду одну из твоих жриц, а пока ступай. Я и так уж слишком оторвался.
- Ты просто хам! Раз так – прощай! Но помни: Любовь не часто…
- До свидания, до свидания!
И я вернулся к работе. Сижу, работаю где-то еще с полчаса, как снова раздается звонок. Чертыхаясь, я ковыляю к двери.
- Кто там? У вас случайно нет часов, может быть, вы мне подскажете, сколько сейчас времени?
- Самое время отходить ко сну… Не узнаешь?
Тихий, убаюкивающий голос, который у меня всегда вызывает ассоциации с маковым полем. Сквозь дверь слышится шелест крыльев и уханье его белой совы.
- А… Здра-(зеваю)-аа-вствуй, Сон.
- Я пришел за тобой.
- Я понимаю. Ты можешь зайти попо-(зеваю)-ооо-зже? Мне нужно поработать еще немного, а то с утра не смогу восстановить те мысли, что мне сейчас приходят в голову, и они будут потеряны для человечества. Ты подожди меня немного, пожалуйста.
- Ну, смотри, я ведь могу и обидеться – не уснешь потом, даже если захочешь.
- Я знаю, Сон, но ты не обижайся, подожди немного, я уже скоро собираюсь ложиться. Тут, кстати, сестра твоя приходила.
- Вот как? И что она хотела?
- Да-(зеваю)-аа, как всегда…
- А ты ее отправил, как всегда?
 - Ну, конечно, что мне – в шахматы что ли с ней играть?
- О! Это она умеет прекрасно, так что не стоит и пытаться!
- Вот и я о том же…
- Ладно, что ж, давай – заканчивай, я зайду через час. Будь готов к этому времени. Не согласишься идти со мной в мою страну – пеняй на себя!
- Что ты, Сон, не волнуйся. За ча-(зеваю)-аас я все закончу, если мешать не будут. До скорой встречи, Сон!
- Я скоро вернусь.
После визита Сна я иду на кухню и завариваю чай. Надо взбодриться! Но только я выпил крепкого чая с мятой, только сел за стол и взял в руки напоминающую барочный шедевр Epitonium scalare, как снова звонок. Чтоб вас всех! Это еще кто?
Нехотя я подхожу к двери.
- Кто там? Вы знаете, чорт возьми, что есть такая философская категория как время?
- Сын Человеческий! Это я – Рафаил, один из семи святых Ангелов, которые возносят молитвы святых и восходят пред славу Святаго.
Я не узнал его по голосу. Он говорил так грустно, словно тебе блюз играют, и, хотя я где-то слышал этот голос, я не узнал его.
- Ах, архангел господен Рафаил, что ж, здравствуй! С чем ты пожаловал ко мне на грешную квартиру?
- Я пришел сюда по поручению, о, Сын Человеческий, ибо велено передать тебе, что на небесах хотят, чтобы ты вернулся в лоно Господне!
- Понятно. И спрашивать не стоило. К сожалению, я вынужден отказать, нет, я не могу вернуться, мне очень жаль, Рафаил.
- Молился ли ты сегодня Всеблагому, Человеческий Сын? Очевидно, нет. Когда же ты молился ему в последний раз?
- Я молился ему и так очень много. Потом я научился обходиться кое-как без него. Теперь я нужен вам для ваших вселенских разборок между адом и раем, и вот ты здесь. Но ничего не выйдет, я не вернусь. Я решил сохранять нейтралитет. Я – Швейцария.
- Ах, сын человеческий, как же больно нам, как грустно без тебя и без других созданий Господних, открестившихся от небес.
- Да что грустить? Вас и так там много! Тем более, за мной тут выстроилась очередь, а в ней первая – Смерть. Как только я буду принадлежать ей, мы можем вернуться к разговору о спасении души. А пока я боюсь, что мы тратим время. Я очень занят.
- Ну что же, сын мой, я ничего не могу сделать для тебя. Но я буду молиться и вернусь за тобой, ведь кто знает, может, ты передумаешь. Пути Господа нашего неисповедимы…
 - Что же, все может быть… До свидания, Рафаил, прости, некогда мне, Господь ваш отмерил для нас слишком короткий срок, и тем более скоро Сон придет.
- До встречи, Человеческий Сын, до встречи.
Только он ушел, как снова звонок.
- Ты забыл что-то мне сказать, Рафаил? – Мой крик через дверь.
- Что он может сказать тебе? – Слышу я змеиное шипение.
Что за наваждение?
- Тебе-то чего? Я занят.
- Ты уже несколько дней почти ничего не ел… У тебя нет ни копейки! Если ты только скажешь, я превращу исписанные тобою зазря листы в самые лакомые яства…
- Написано же: не хлебом единым жив человек, а всяким словом, исходящим из уст его Музы.
- Что же ты за дурак! Ты – кусок плоти, кусок смертной плоти, разве ты не боишься смерти?
- Смерти? Нет, не боюсь, конечно. Она совсем недавно приходила и ушла ни с чем!
- Что ж, я могу сделать тебя бессмертным, я могу заповедать о тебе демонам своим, и они на руках понесут тебя, и не преткнешься о камень ногою своей…
- Моя Муза вознесет меня выше твоих демонов!
- Но я могу сделать для тебя много. Хочешь, мы заключим договор?
- О, нет, нет, спасибо большое. Я не доверяю юристам.
- Пойдем со мной! Москва ночью прекрасна, разве ты не знаешь? Там вины льются водопадами, там женщины, чья кожа как бархат, чьи объятия как мед, там блеск огней… Посмотри, какая ночь сегодня! Ты сидишь дома, а там кипит настоящая, невыдуманная жизнь, которую не прочитаешь ни в одном рассказе! Все, что ни пожелаешь… Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю её. Если Ты пойдешь со мной, то всё будет Твоё.
- Старая песня. Уходи, Сатана, написано: Господу Богу твоему поклоняйся, ему одному и служи... Ты же знаешь, кто мой Бог. Поэтому прости...
- Смотри, плоды, что ты оставляешь на ветвях, сорвут другие!
- Пусть рвут, твои плоды слишком переспелые, так что пусть нищие объедаются из этого сада, своих им не взрастить.
- Эх ты, глупый человече… Твой труд напрасен, в нем нет смысла, как и ни в чем другом, кроме удовольствий, которые я тебе предлагаю.
- Ладно, пусть так, только не мешай мне, пожалуйста, у меня нет времени с тобой спорить, а ты, я знаю, в этом деле – профессионал. Заходи в другой раз.
- Прощай, человече!
И этот ушел. Я прохожу в комнату, сажусь на диван. Совсем уже поздно, через полчаса за мной придет Сон, надо подготовиться к встрече. Только я начал разбирать постель, как снова звонок. Иду к двери. У меня уже нет сил что-либо говорить, и я почти шепчу:
- Кто там?
- Это я!
Боже мой, это Она! Спешно открываю дверь. Она влетает внутрь, наполняя мою унылую серую квартиру голубым небесным сиянием. Как всегда – прекрасна и юна. Белое платье, венок в волосах, запах пиона, запах, который сводит меня с ума.
- Где ты была? Я уже устал тебя ждать. Ко мне тут все кому не лень приходят, а тебя нет.
- Ну что ты злишься, ты же знаешь, как это бывает. Дай я обниму тебя, ты, наверное, соскучился.
Чорт возьми, думаю, еще как соскучился!
Она обнимает меня, затем проходит, вернее, пролетает со мной в комнату.
- И все же я хотел бы знать, где ты была? Последнее время ты часто задерживаешься. Все не так, как раньше?
- Конечно нет, дурачок, все не может быть так, как раньше… Где я могла быть, по-твоему? Я блуждала в твоем внутреннем мире в поисках сюжета и надлежащей формы для этого рассказа… Пришлось забраться довольно далеко… Кстати, в твоем подсознании на меня напал какой-то монстр с тремя головами, но меня спасла забавная улитка... Я уже собиралась вернуться ни с чем, но у лифта я в очередной раз встретила сначала твою Смерть, потом эту, как ее… всю в морской пене… ах, да, Любовь… потом Архангела, потом Сатану… И тут, наконец, рассказ родился… почти сам собой… Я забежала в мозг, чтобы окончательно выстроить его, и уже оттуда снова вернулась к тебе…
- Главное, ты здесь… Разлука невыносима…
- Конечно, я здесь, и всегда буду с тобой, ты же знаешь… Ну или в тебе)
Молчу. Она:
- Ну что? Сколько у нас времени? Когда Сон приходит?
- Уже через полчаса.
- Что же, какое-то время у нас есть.
Я беру ручку и бумагу, сажусь рядом, жадно вдыхая аромат пиона, который исходит от нее вместе с голубым сиянием. Она лукаво смотрит на меня.
- Начнем, не мешкая, – говорю я вдохновенно. – Диктуй, я записываю.
И тут Она начинает диктовать: «Я сижу и слушаю море».
- Диктуй быстрее, любимая, - прерываю ее я. – Я буду сокращать…
И она начинает диктовать быстрее.
«Я бр их одн за одн из свой колкц – изщ Chrn tritn, прчдлв шпс Mrx pctn, ощетин Spond reg, небл беж и корчн самк арго, но влн их мор млч и нич не говр мне».