Бабушка

Шестнадцать лет – вполне подходящий возраст для первой потери.
Ощущения ещё достаточно остры, чтоб на всю жизнь запомнить какого это,
чтоб сквозь дни, месяцы, года чувствовать боль утраты.
Шестнадцать лет… И как печально!
Подхожу к дому времён сталинских репрессий, к дому, построенному немецкими военнопленными. Дом обшарпан, потёрт, он всем своим видом сообщает о том, что стоит здесь уже не один десяток лет. Со стен облетает штукатурка, дыры зияют серостью и затхлостью, некоторые окна смотрят на мир полуживыми облезлыми рамами… Интересно, сколько людей, сколько костей захоронено на месте этой постройки? А сколько умерло в этих стенах? Вопрос…
Захожу в подъезд, закрываю за собой тяжёлую железную дверь. Темно, сыро. Глаза быстро привыкают к мраку, проверяю почту. Ничего нового, да и не должно быть… Поднимаюсь по лестнице на второй этаж, по пути заглядываю в подъездное окно. Интересно, что же я упорно хочу там увидеть?
Дверь. Чёрная дверь. Достаю из сумки ключи, трясущейся рукой открываю дверь. За ней другая, деревянная. Вот тут пробоина, экономно «залепленная» картонкой. Воспоминания? Возможно. Толкаю – открыто… Прохожу, на автомате закрываю за собой, включаю свет. Я в прихожей. Шкаф, тумба, табурет, зеркало. Высокие потолки, мрак, знакомый запах. Поворачиваю голову, вижу своё отражение. Там я или она? Это я, её там больше не будет. Стон вырывается из груди, сползаю по стене. Как больно. Где же она? Она всегда меня встречала, выходила, улыбалась, всегда была рада мне. Где оно всё? Где? Хочется кричать, слеза катится по щеке, описывая кривой маршрут.
Разуваюсь. Прохожу. По коридору прямо и налево. Включаю свет. Кухня. Взгляд падает на кошачьи миски… Интересно, котов тут уже нет, а миски ещё стоят. Надо убрать. Ставлю чайник, когда-то ею сожженный. Достаю свою любимую огромную чашку, наливаю чай. Горячий, ароматный, он согревает нутро. Сижу, смотрю в одну точку, воспоминания накатывают волнами. Звонок, короткий разговор, отбой. Слёзы хлынули волной, не могу остановиться. Поворачиваю голову налево, смотрю в тёмный коридор. Воспоминания…
Перед глазами невольно возникает картина: я бьюсь под дверью, она тихо зовёт из квартиры. Она слышит меня, узнаёт, но не может подойти и открыть. Что-то случилось! Паника, звонок другу. Что делать? Какой номер у спасателей? Спасибо. Звонок спасателям. Десять минут ожидания и истерики. Успокаиваю её через дверь. Я здесь, я рядом, скоро всё будет хорошо, обещаю. Вылетаю из подъезда, сижу под дверью. Вот и они. Показываю окно. Выбивайте. Не жалко. Скорее, скорее, скорее! Откройте мне дверь. Вновь залетаю, слышу, как спасатель зовёт её. Открывает, я мгновенно оказываюсь в квартире. Слёзы вновь застилают глаза – передо мной, прямо в коридоре лежит она, она не может пошевелиться! Спасатели уже вызывают скорую… Машинально отвечаю на вопросы для заполнения протокола, метаясь по квартире и собирая вещи для отправки в больницу. Вот и скорая. Да, я нашла. Нет, не в первый раз. Четвёртый инсульт, было три инфаркта и две онкологии. Да что же вы так медлите! Скорее. Закрываю дверь, сажусь в машину. Машинально прокручиваю в голове слова её любимых песен. Стоп. Она отвечает на вопросы врачей. Это хорошо, это очень хорошо. Почти улыбнулась мне. Далее реанимация, врач. Да, вот мой номер. Хорошо, буду ждать звонка. Выхожу из больницы, сажусь в такси, называю адрес. Звонок. Да, всё в порядке. Нет, не надо приезжать. Я справлюсь. Что? Да, привези. И зажигалку. Жду…
Так, стоп. Отворачиваюсь к окну, стряхиваю с себя паутину памяти. Боже, она! Нет, это я. Снова я. Везде я. Зачем? Достаю фотографию, она всегда с собой. Чёрно-белая, но качественная. Там она. В моём возрасте. Аккуратно убранные волосы, подведённые стрелками глаза, милый взгляд, пухлые губы, нежная улыбка. Никогда ни на кого не была так похожа. Она красива. Она прекрасна. Ну почему бы мне не оценить это вовремя?
Иду в гостиную, ложусь на диван. Не хочу раздеваться. Снова картина: звонок доктора. Перевели в обычную палату. Хорошо, уже выезжаю. Приезжаю, поднимаюсь. Захожу в палату. Спёртый воздух, светло. Вот она. Кидаюсь к кровати. Нет, не трать силы на слова. Воды? Сейчас, вот, пей. Молчи, молчи. Через час кончилась капельница. Пойду к врачу. О, подождите! Да, родственница. Не томите. Что же, зато честно… Сколько? А может?.. Но бывают же чудеса! До свидания…
Открываю глаза. Показалось. Тяжело. Закрываю: палата. Она. Нет, пей! Нельзя, у тебя мало сил. Хорошо, чуть позже. Держу за руку. Наклоняюсь, шепчу. Хорошая моя, всё будет хорошо, я обещаю. Мы всегда с тобой справлялись и теперь справимся. Держись, выкарабкаешься. Я… Я… Я так и не сказала главного. О том, что люблю её. О том, что экзамены сданы на отлично. О том, что она заменила мне мать. Я… Распахнутые глаза, хрип… Сестра! Вашу же мать, сестра! Реанимация. Отгоняю от себя дурь. Улица сигарета. Звонок. Да, солнце, я в больнице. Прости. Нет, не могла ждать. Всё плохо. Да приезжай. Возвращаюсь наверх. Врач. Как? Не верю! Так не может быть! Нет! Нет… Да, конечно. Слушаю все объяснения. Да, завтра приедет отец. Спасибо. До свидания. Нет, прощайте. Не хочу. Вылетаю из здания. Сигарета, ещё одна, ещё и ещё. Кто-то обнял. А, это ты. Да. Да. Нет. Нет, не домой. Поедем на озеро….
Стоп. Зачем я это вспоминаю? Выхожу на балкон покурить. Пепел падает вниз, прямо на людей и голубей. Нет, тяжко мне. Сажусь прямо на пол. Вспоминать, так до конца. Зал мемориала, толпа людей. Охапки цветов, рыдающие мужики. Зачем? Почему? Не верю. Нет, зачем ты оставляешь меня? Одну… Кладбище, последний взгляд. Гроб закрывают, опускают, закапывают. Комично. Гроб, обитый розовым бархатом. К чему оно всё? Всё одно, черви сожрут всё, до чего доберутся.
Теперь в бабулиной квартире пусто. Бабушка не выйдет ко мне, не накормит. Не позвонит с надоедливыми расспросами… А запах ещё сохранился. Только теперь пахнет ещё моими вишнёвыми сигаретами. А по квартире расстилается дым, заволакивая пеленой всё вокруг.
Ничего больше не помню. Или не хочу. Хватит с меня. Собираюсь, закрываю квартиру, ухожу. Иду по пустым улицам. Новый день, новая история, новая жизнь… Рассвет…