Лев Толстой на четвёртом небе

На фото шейх Дени и его сын шейх Багауддин
ТАЙНОВЕДЕНИЕ

  На Северном Кавказе имя Льва Николаевича Толстого окружено особым почитанием. Люди читающие высоко ценят здесь его произведения, посвящённые их родному краю, его уважение к традициям горцев, их духовной жизни и истории. Но вот что интересно – его чуть ли не святым почитают и те, кто в глаза не видел его книг. Прежде всего это относится к членам крупнейшего в Чечне и Ингушетии суфийского братства Накшбандийя. Вот что рассказывается в книге Абдул-Разак Арсанова «Наследие. Шейх Дени и Багауддин Арсановы. Собрание воспоминаний современников» (М., 2009. Тираж 500 экз.)
   Шейх Багауддин Арсанов при стечении людей обсуждал Льва Толстого. Он говорил: «Лев Толстой очень верил в Бога, потому что был очень умным. Он знал, что всем на земле ведает Бог, что всё, что происходит на земле, происходит только по разрешению и желанию Бога. И без Его ведома не происходит ничего. Бог передал дела Толстого овлияам (святым.– Ред.). Бог дал ему разрешение подняться на четвёртое небо. Если давать Толстому ранг овлияа, то надо было делать мусульманами его семь почивших отцов – предков и ещё семь будущих потомков. По этой причине овлияи пришли к выводу и решили сделать мусульманином только самого Толстого и оставить на этом». Что означает эта информация?
   За разъяснениями мы обратились к Марьям ВАХИДОВОЙ, исследовательнице жизни и творчества Л.Н.Толстого, отлично знающей традиции и историю своего народа.


   Одним из пунктов в Определении Святейшего Синода от 20–22 февраля 1901 года Л.Н.Толстому вменялось в вину, что он «не признаёт загробной жизни». Однако «Из записей в дневнике (1907)» М.С.Сухотина мы узнаём, что Лев Николаевич «часто смотрит на портрет Маши», своей дочери, умершей в 1906 году, «и твердит: «Скоро к тебе приду».
   Что это, как не вера в жизнь после смерти? Но волен ли он, и вообще кто-то, выбирать сам, куда и к кому прийти там? Судьбы людей, тем более избранников Неба, предрешены, предопределены. Толстой не был исключением. Но обо всём по порядку…
   Прежде всего – кто такой шейх Дени Арсанов (1851–1917)? Глава крупнейшего религиозного братства Чечни и Ингушетии – Накшбанди (или Накшбандийя), он был провидец, мудрец, миротворец. Не только религиозный, но и выдающийся общественно-политический деятель Северного Кавказа. Сегодня он – один из почитаемых мусульманских святых не только у чеченцев, но и у многих северокавказских народов.
  Накшбандийский тарикат (арабск.– Путь) называют «закрытым». Члены этого суфийского ордена проводят религиозные обряды в уединении, молитвы произносят едва слышно, чётки перебирают, не вынимая из кармана.
   Считается, что накшбандийцы – хранители святых таинств, которые не раскрываются непосвящённым. В отличие от члена ордена Кадарийя, публично кружащихся в вихре зикра, умножая голоса участников, в экстатическом состоянии громко возносящих свои восклицания к небу, накшбандийцы исполняют «тихий» зикр-моление – моление мудрецов, философов, без посторонних глаз беседующих с Создателем. Однако одна разновидность зикра не умаляет достоинств другой. Кадарийцы – воины Духа, накшбандийцы – столпы Духа.
   Но почему в книгу о чеченском святом попало имя Льва Толстого? Для знающих детали его биографии это не удивительно. Кстати, о нём чеченские старцы всегда говорили и говорят как об одном из равных с шейхами духовном лидере. Только о нём единственном из всех русских писателей. Если Л.Толстой сокрушался, что его знают в России и в мире только благодаря его художественным творениям, то в Чечне отдавали должное исключительно духовной роли этого человека для общества. Самое интересное – чеченские устазы (учителя) и шейхи, овлии (святые) не читали его вообще, но знали о нём гораздо больше, чем все толстоведы. На каком уровне у святых происходит узнавание своего среди людского моря, сегодня уже известно многим.
   Автор книги А.Р.Арсанов в словах Багауддина о Толстом, переданных ему на родном языке одним из носителей родовой памяти, не счёл возможным ничего исправлять, дабы не исказить суть услышанного. Однако дословный перевод с чеченского на русский понятен, может быть, скорее чеченцам, нежели русским.
   Помните у Пушкина:

В ауле, на своих порогах,
Черкесы праздные сидят.
Сыны Кавказа говорят
О бранных, гибельных тревогах,
О красоте своих коней,
О наслажденьях дикой неги;
Воспоминают прежних дней
Неотразимые набеги,
Обманы хитрых узденей,
Удары шашек их жестоких,
И меткость неизбежных стрел,
И пепел разоренных сел,
И ласки пленниц чернооких.

Текут беседы в тишине;
Луна плывёт в ночном тумане…

   Нет, не «праздность» собирала горцев «у порогов» для бесед в тишине, а традиция. Каждый вечер мужчины, и стар и млад, собирались у кого-нибудь из соседей (не обязательно родственников), чтобы подвести итоги дня ушедшего и убедиться, что ни у кого нет тревоги на ночь грядущую. В такие вечера всегда находились мудрые старцы, которые рассказывали молодым истории «про старину», не просто расхваливая «людей минувшего века», а передавая память о них, об их подвигах тем, кто должен нести историю дальше – из уст в уста, потому что в вечной войне нельзя сохранить изложенное на бумаге.
   Об одном из таких вечеров, когда сам сын Дени Арсанова был центром внимания слушателей, и идёт речь. И не случайно зашёл тогда разговор о Льве Николаевиче Толстом. Похоже, речь шла не просто о народных героях, но о святых вообще, которые призваны беречь и спасать духовное пространство, в котором обитает человек. Конечно, нельзя было не вспомнить Льва Толстого, который стал большим человеком в России, но прежде жил какое-то время среди чеченцев, дружил с ними, тесно общался (рассказы об этом могли тоже передаваться из поколения в поколение), обсуждая, в том числе, и вопросы веры. Обратите внимание: шейх не разъясняет своим слушателям, кто такой Лев Толстой, и никого не смущает, что речь идёт о человеке с русским, совсем не мусульманским, именем…
  Умный понимает, что всё на этой земле происходит исключительно по воле Всевышнего, и что «без Его ведома не происходит ничего». Толстой это понимал и принимал. Но Льва Толстого давно уже нет среди живых. И вспоминая его, Багауддин говорит о нём не как о писателе, а слушающие его чеченцы этому не удивляются и не оспаривают шейха. Такое ощущение, что для собравшихся ничего сверхъестественного в услышанном нет… А ведь шейх Багауддин озвучивает то, что происходило в загробном мире! Это сейчас все знают, что Толстой не был «правильным» христианином, но он «не оставил» и прямых свидетельств о своём переходе в ислам. Похоронен был в гробу, что недопустимо в исламе, на арабском языке из его уст молитв никто не слышал, а то, что молиться уходил в лес, кто-то вообще склонен расценивать как язычество, которое было для Толстого и вовсе чуждо. К какой вере относить Толстого, если в мире истинном не может быть половинчатости? И почему это должно беспокоить чеченца – шейха Багауддина? Однако один человек, вообще далёкий от литературы, говорит уверенно о Толстом как о мусульманине, а другой, не менее далёкий от творчества писателя, считает своим долгом донести услышанное до широкого читателя.
   Шейх Арсанов говорит, что по решению, принятому святыми, Толстой однозначно признан не только мусульманином, но избранным среди них. Ведь ему было дозволено подняться на «четвёртое небо». Понятие «семи небес» существует и в Христианстве, и в Иудаизме, и в Исламе.
  Согласно преданию, пророк Мухаммад (с.а.в) во время своего чудесного небесного путешествия «мирадж», когда он был вознесён к престолу Аллаха, побывал на всех семи небесах. Предание рассказывает и о том, что именно пророк видел на каждом из небес, но мы остановимся на интересующем нас «четвёртом небе». Там ему встретился пророк Идрис. Узнав, что говорит предание об этом пророке, мы поймём, кто же может удостоиться четвёртого из небес.
   Идрис отождествляется с библейским Енохом. В Исламе считается, что он первый писал каламом (т.е. создал письменность.– М.В.), сам шил и носил шитые одежды, умел считать время, был знатоком древних писаний.
   В хадисах, собранных ат-Табари, есть такое повествование: «Идрис однажды попросил надёжного друга из числа ангелов вознести его на небеса. Тот согласился удовлетворить просьбу и начал подниматься вместе с пророком в непостижимую высь. На четвёртом небесном уровне они повстречали ангела смерти и спросили: «Скажи, пожалуйста, сколько осталось жить Идрису?» – «А где он?»,– уточнил ангел смерти. «Да вот он!»,– воскликнул друг Идриса. «Удивительно, мне было приказано забрать его душу на четвёртом небесном уровне, хотя он вроде бы должен быть на земле?!» И забрал душу Идриса».
   Можно отметить главные общие достоинства у пророка Идриса и у Толстого: первый создал письменность, второй был гениальным писателем; и тот, и другой сами шили себе одежды; оба были знатоками древних писаний – Толстой изучил греческий язык, чтобы самостоятельно перевести все четыре Евангелия.
   Попасть в ранг овлия (святого) Толстому, как видим, помешало то, что семь его потомков точно никогда не будут мусульманами. Что касается отцов… Я убеждена и постаралась доказать это в своих публикациях;*, что настоящим (биологическим) отцом Льва Толстого был генерал Али Алхазурович Чеченский, усыновлённый русским дворянином Н.Н.Раевским. Он воспитывался в христианской семье и жил в православном государстве, потому, разумеется, не совершал исламских обрядов (в сохранившихся церковных документах Псковской области нет сведений и о том, что он жил в православии). Но все остальные предки Толстого по отцовской линии (если держаться моей версии) были истинными мусульманами. Именно эти инициалы генерала – «А.А.» высечены на надгробии его дочери Любови Чеченской, умершей в 1905 году.
   Безусловным для овлиялов в данной ситуации было одно – «признать мусульманином только самого Толстого». О чём и сообщается в книге А.Р.Арсанова.

   От редакции. Наше мнение может не совпадать с мнением автора. Напомним лишь, что в переводе с арабского слово «мусульманин (муслим)» означает «предавшийся Всевышнему». В этом смысле мусульманами можно назвать всех тех, кто верит в Единого Бога, и Толстой, конечно, был в их числе. В современное понятие «мусульманин» входит и многое другое, к чему русский писатель не имел отношения.


* Свою версию происхождения Л.Толстого М.Вахидова изложила в ряде публикаций, см., например: «Мысли, которых Толстой боялся» (журнал «Вайнах», 2006, № 12); «Загадка Анны Карениной» (там же, 2007, № 3), «Нана Каренина» (журнал «Сибирские огни», 2008, № 2); «С верой в совершенствование» (там же, 2010, № 12).См. также об этом «Кавказские научные записки», 2012, № 2.