Скульпторы. Сказка для взрослых

Каждый из нас является творцом, скульптором, ваятелем. Помните песочные замки из песка? А пирожки из глины? Первый опыт работы с пластилином… Когда куску холодного и твердого материала передается тепло и нежность человеческих рук, и постепенно пластилин становится эластичным и мягким. Вот он уже начинает приобретать некую форму… Это незабываемое чувство, когда ваши возможности ограничены только фантазией. В этом мире нет ничего невозможного. Возможно всё, что ты можешь себе позволить. ЛИШЬ ТОЛЬКО ПОЗВОЛЬ СЕБЕ…

 
В одной деревеньке жил Скульптор. Его так и звали – Скульптор. А чего заморачиваться-то с именем, если он такой один на всю деревню – мастер на все руки: из дерева или камня скульптуру сваять попросит его требовательный заказчик – все сделает аккуратно и точно в срок. Не придерешься. Этим мастер и зарабатывал на свой кусок хлеба с маслом. Только скучно ему стало работать по заказу – Муза куда-то запропала, вдохновение иссякло. Тут надо сказать, что Скульптор был видный мужчина – высокий статный красавец, работящий, мастер, опять же, на все руки – у него от муз отбоя не было. Что не день, то новая. Но одной-единственной, самой настоящей Музы не было. Чувства не было. Так и ходил он в завидных женихах. Друзья давно переженились, дети пошли. Старухи уже шептаться начали, что, дескать, много выбирать – женатым не бывать. А Скульптор всё любовь ищет. Уже всех муз перебрал. Ни одна не затронула его сердца. «Да уж есть ли она, любовь?» — иногда думал мастер, но гнал подобные мысли подальше: ради чего же тогда жить на белом свете.

А Муза не знала ничего о Скульпторе она просто жила… в его мыслях и мечтах. Этот образ со временем обрастал новыми чертами, мастер не жалел ни красок ни времени: часами рисовал ее в своем воображении. Это было как наваждение… Муза сопровождала его всюду: в пустой избе, в поле, даже в реке мерещилось ее отражение. Когда образ Музы окончательно сформировался в голове Скульптора и готов был к перевоплощению, мастер тщательно стал подбирать материал для своего творения. Мысли в голове путались. Он хотел чтобы она была хрупкой и нежной, страстной и любящей – но можно ли этого требовать от камня? Наконец он выбрал самый красивый камень цвета морской волны – немало труда потребовалось, чтобы дотащить его из леса. Не меньшего труда понадобилось, чтобы установить каменную глыбу в избе. Скульптор никак не хотел оставлять свою будущую Музу на улице, под дождем и ветром. Правда, места в избе почти не осталось – только для кровати. Но большего было и не нужно: мастер работал круглые сутки, он практически не ел и не спал – боялся, что образ Музы рассеется, и вдохновение покинет его. Всю ночь, не отходил от своей Музы – поддерживал огонь в печи, чтобы согреть холодный камень хотя бы на время (он верил, что можно вдохнуть жизнь в каменное изваяние). Скульптор вложил в свою работу столько любви, что даже камень уступил…

Муза была прекрасна и лицом и телом. К тому же она просто боготворила своего создателя, с утра до вечера Муза крутилась как белка в колесе: готовила, убирала избу, шила мастеру рубахи и вышивала их затейливым узором, и постоянно думала: «чем бы еще порадовать своего любимого?». Она так хотела стать его второй половинкой, что практически полностью в нем растворилась: ловила каждое его слово, старалась предугадать его желания, читала те же книги, даже думать старалась как он, чтобы раздоров не было.

Во всей деревне не было лучше и красивее хозяйки. Соседские мужики от зависти на слюни изошли:

«Хорошо тебе, Скульптор», — иногда говорили они – «Какую ты жар-птицу отхватил: красавица, да мастерица на все руки и в тебе души не чает!» Скульптор в ответ лишь вздыхал и отводил взгляд. И с Музой стал холоден и молчалив – только домой от заказчиков приходил все позднее и позднее, а в один прекрасный день и совсем не пришел… Вечер плавно перетек в долгую и тихую ночь, какие бывают только в деревне. Избы с потухшими окнами будто смотрят пустыми глазницами, и от этого на душе становится жутко и одиноко, а сердце бешено клокочет в горле и рвется наружу.

Мастер вернулся только под утро. И Муза с горечью заметила на расшитой ее рукой рубахе женский волос…

Да, Мастер вернулся на свой круг: девушки сменяли одна другую, их имена путались у него в голове, но Скульптора это не смущало. «Эй, красавица!» или «Чернобровая!» — кричал он по обыкновению девушкам, завидев их издали, и посылал воздушный поцелуй. Девицы против такого обращения не возражали.

А что же Муза?… Муза вела себя согласно русским традициям: три ночи плакала в подушку, страдала, молчала, потом во всем начала себя винить: дескать, наверное, плохо ухаживаю за своим мужчиной, раз на сторону смотрит. И стала с большим усердием его баловать вкусной едой и лаской. Но ситуацию это не изменило. Скульптор, будто и совсем Музы не замечал, да и домой приходил только поесть да переодеться. Девушка со своей бедой по соседкам – поплакаться, да совета попросить. Соседки, конечно, жалеют, головой качают, но каждую, в первую очередь своя семья интересует – у всех свои проблемы. Одна словоохотливая старуха сказала Музе: «Ты, деточка, сходи к нашей местной ведьме. Это мудрая женщина – она дурного не посоветует. Правда не все ее советам следуют – но это выбор каждого.»

Ведьма жила на окраине деревни. Муза ожидала увидеть дряхлую избушку с покосившемся столетним забором и не менее дряхлую старуху. Поэтому была очень удивлена, когда из аккуратно побеленного домика вышла женщина средних лет с румяным лицом и приветливой улыбкой: «Ну что стоишь как вкопанная, поди ведьму ищешь?» — звучно захохотала розовощекая. Девушка была обескуражена и удивлена. «Меня в деревне ведьмой кличут, потому как живу счастливо и другим того же желаю: никогда не плачу сама, и к народу жалости не испытываю. А такое поведение в нашей деревне всегда на подозрение наводит: раз счастлива –  значит ведьма (якобы на то она, жизнь и дана, чтобы терпеть да мучиться). Ты на волшебство-то особо не надейся, могу посочувствовать только и направление верное подсказать, а уж тебе решать: двигаться или на месте плесенью обрастать.» — Деловито пояснила женщина.

Муза последовала за Ведьмой. В доме было чисто и светло и пахло пирогами с капустой. «Ведьма» оказалась Прасковьей – радушной хозяйкой и приятным собеседником. Рассказала Прасковья, как мудрость жизненную постигала: и развод был, и «горе бабье». Но «Ведьма» никогда не отчаивалась: лишь секрет гармонии жизни познавала год за годом, а события лишь этому способствовали (будто клубочек чудесный к верной цели вели).

Муза в свою очередь поведала свою историю: люблю, мол, его больше жизни, и жизни без него нет, и на всё ради него готова, а нет лада в семье. «Ведьма» снисходительно улыбнулась:

- Конечно жизни нет, потому что у тебя никогда ее и не было: ты живешь только своим Мастером, а тебя словно и не существует вовсе – вот он тебя и не замечает. Быть «половинкой» не значит быть плохой копией своего возлюбленного, а помогать и дополнять, но при этом оставаться личностью. Вот, к примеру, Скульптор твой, яркая, творческая  и сильная личность, не испугался никаких препятствий в поиске своей любви – и днем и ночью над своим счастьем работал, пока ты не пришла в его жизнь. А ты что?

-  А что я? Я хозяйство исправно веду и стараюсь во всем своему Мастеру соответствовать.

- Это, конечно хорошо, что ты хозяйство ведешь. А соответствовать ты своему мастеру лишь тогда будешь, когда скульптором своей жизни станешь, жизнь свою строить сама научишься, в зависимости от своих целей и желаний – тогда может, и крепкую семью создать удастся. А пока ты тенью Скульптора будешь – он тебя не заметит.

Женщины расстались близкими подругами. Муза пообещала работать над собой, а Прасковья искренне пожелала ей счастья.

После визита к Ведьме, Муза всерьез задумалась: « как же строить свою жизнь, если и жизни-то нет?!»  У Мастера в избе было много книг по живописи. Муза начала читать и увлеклась… Перед ней открылся новый мир. Теперь она с нетерпением ждала минуты, когда закончит свои хозяйственные дела, чтобы удобно расположиться с книгой и погрузиться в чтение. В очередной раз, изучая по книгам картины великих художников, девушка вдруг поймала себя на мысли, что местные деревенские пейзажи ничуть не хуже, чем на картинах – и тоже достойны внимания. Купив в лавке недорогие краски и бумагу, Муза ушла на целый день в лес – искать интересные сюжеты для будущих картин. Она так была вдохновлена своими идеями, что незаметила как прошел день, и солнце начало клониться к закату. В лесу сгущались сумерки. Девушка запаниковала: она поняла, что заблудилась.

Скульптор недавно стал замечать, что Муза стала другой – более спокойной и счастливой. Она встречала его в дверях не с заплаканными глазами, как обычно (что вызывало у него постоянное чувство вины), а с приветливой улыбкой. В ее образе появилась таинственность, которую мастер никак не мог разгадать. Скульптор не мог не заметить, что Муза увлечена книгами. Но это бывало и раньше – девушка всегда интересовалась его работой.

В этот вечер мастер пришел домой раньше обычного, ему не терпелось спросить у Музы об ее чудесном перевоплощении. Войдя в пустой дом, Скульптор почувствовал себя неуютно без улыбчивой и нежной хозяйки. Холодный ветер распахнул дверь, влетел в дом и задумчиво перебирал страницы книг. В избе было холодно и тоскливо, как на душе у хозяина: «Ушла… А я только оттаивать начал… И к теплу семейного очага привыкать… Сначала мне показалось, что слишком тесно в моей жизни стало: ни вдохнуть – ни выдохнуть, а прошло время и я стал привыкать к Музе… Нет, она действительно меня любит – она не могла уйти». Мысли проносились обрывками, но постепенно начали приобретать тревожный оттенок: «А куда она пошла, у нее же кроме меня никого нет?? Она такая хрупкая и нежная, где же она бродит в такой ненастный вечер??» — Недолго думая, Скульптор схватил дождевик и бросился на поиски своей возлюбленной. Прочесав, лес, он только к утру вышел на поляну и увидел: на пеньке, под березой, обхватив руками грязные ноги, и пряча альбом с красками на груди, сидит его Муза и слезы радости текут по ее лицу. Мастер взял ее на руки со словами «я тебя больше никуда не отпущу» и отнес домой.

Он с пониманием и интересом принял увлечение Музы живописью и даже стал с ней помогать: делать из глины заготовки для свистулек, которые расписывала Муза и дарить ребятишкам. Муза расписывала также сувенирные статуэтки Скульптора и любую посуду по просьбе соседок. Она была  счастлива и любима. И Мастер больше не бежал от своей любви – он признался в ней Музе и сделал предложение, от которого девушка не смогла отказаться: жить вместе долго и счастливо до конца дней.

Фото с сайта: stihi.ru