Пробуждение

Неожиданно женщина за столиком у окна показалась ему отдалённо знакомой. Что-то близкое скользнуло  в повороте её головы, жесте, которым она нервно подносила к губам чашечку с кофе. И том, как сосредоточенно возвращала её на блюдце. А профиль на фоне окна будоражил воспоминания. Облик неизвестной отзывался в сердце затаённой болью потери. До полного сходства с любимым образом не хватало только огненных локонов, обрамлявших лицо. У незнакомки были аккуратно уложенные короткие чёрные волосы. Было в ней что-то загадочное и трепетное.
Он заметил даму, когда она только вошла. И в его затуманенной алкоголем голове сами собой возникли строчки А.Блока:
           "  …  без спутников, одна   
            Дыша духами и туманами
            Она садилась  у окна…"
 На ней не было шляпы со страусовыми перьями,  но тонкая рука в кольцах и лицо, освещённое белым шаром на столе, заменяющим лампу, казались до боли знакомыми. Он уже добрых полчаса  пристально  разглядывал её, понимая бестактность своего поведения, но не мог отвести взгляда. 
  Впервые с того рокового дня он заинтересовался женщиной. Всё это время он был один. И если его физиология иногда восставала, пытаясь обратить внимание на особу женского пола, злая память мгновенно выставляла перед ним страшную картину: Накрытое белой простыней тело, восковое лицо со стёртым очертанием левой щеки и слипшиеся от запеченной крови рыжие кудри…   
  Сотрудницы на его новой работе давно махнули на него рукой, как на безнадёжного. Он по собственной воле  третий год сидел в стеклянной клетке статистического бюро за компьютером, составляя таблицы, графики и диаграммы. Зал статистического бюро отдалённо напоминал редакционный зал любимой газеты, где он был виртуозом журналистских расследований.  Но сюда  никто не вбегал,  радостно провозглашая очередную сенсацию. Не обсуждал громогласно  новую статью. Здесь разговаривали в полголоса, ровно гудели компьютеры и   приглушённо звонили телефоны.
   После работы он возвращался в пустую квартиру, заглянув по дороге в угловой магазинчик. Ему хотелось "уколоться и упасть на дно колодца", но он не мог себе этого позволить. На нём была ответственность, которой он не  имел права пренебречь. Каждую пятницу он покупал в супермаркете деликатесы в мелкой расфасовке, немного фруктов и ехал на другой конец города в хоспис, где жила его мать. Мать  при встрече с любовью обнимала его, целовала в лоб и щёки, как маленького и, всплеснув руками, говорила:   - Какой ты стал худой, сейчас я буду тебя кормить.
    На столе появлялась тарелка супа, сваренного специально для него в маленькой кастрюльке на электроплитке. Деликатесы, привезённые им, мать делила с соседками, чтобы похвастать посещением сына. Ради этого ритуала, который был её последней радостью, он держался на плаву. А его единственной радостью было посещение этого небольшого ресторана на соседней с домом улице.  Он облюбовал его за спокойствие, приглушённый свет и приемлемые цены. Здесь не было шумного веселья, а по  субботам на маленькой эстраде очень неплохо играл молодой пианист.
   И вот сегодня - нечаянная радость – незнакомка, вызвавшая в нём интерес. Неожиданно проснулось забытое будоражащее чувство. И решившись, наконец, он подошёл к её столику.  В своём богатом лексиконе журналиста он не нашёл ничего лучшего, чем  банальный мужской вопрос: - Можно ли присесть, если вы никого не ждёте.
       Она едва заметно улыбнулась ему, отчего в глазах  зажглись живые искорки, и жестом указала на стул напротив.
       - Уже дождалась, - коротко сообщила она.
   Её ответ сбил его с толку, и приготовленная заранее фраза  повисла на его губах, как капля на сосульке. Он не  вдумывался в смысл её слов, а только  зачарованно слушал её голос, казавшийся знакомым. Она говорила совсем так же: излишне приподнимая верхнюю губу. Только зубы были ровными, без  изъяна. Смысл  последней фразы не сразу дошёл до него.
     - Я долго ждала, когда вы решитесь подойти, но сейчас  у меня образовалось неотложное дело. Хотите проводить меня?
     Безусловно, он хотел. Он был готов идти, бежать, лететь за ней. Только бы находиться рядом с фантомом былой любви как можно дольше. Он вскочил, мгновенно протрезвев, и предложил даме руку. Они вышли из ресторана, как давние знакомые. На улице он нерешительно предложил:
 - Может быть, пойдём ко мне? Я живу здесь за углом.
 Она внимательно посмотрела на него. В глазах её была растерянность. И будто что-то прочла в его  лице, освещённом разноцветными огнями рекламы, решительно кивнула:
   - Возможно. Позже. А сейчас  садитесь в машину, – она открыла перед ним дверцу синей "Хонды", припаркованной у бровки. И не оглядываясь, поспешила к водительскому месту.
 Он подчинился и, забираясь в салон, думал: "Машина тоже синяя, совсем как та".
   Они остановились у стеклянного куба бизнес центра. Несмотря на поздний вечер субботы, нижний этаж был освещен.
   - Подождите здесь, - тоном Снежной королевы обронила она, и поплыла по глянцевому полу меж стеклянных витрин, как среди айсбергов. И вдруг волшебным образом исчезла, словно прошла сквозь стеклянную стену. Он чувствовал себя здесь заколдованным мальчиком Каем, который пытается собрать из льдинок слово "вечность".
 Ему бы сейчас суметь сложить более короткое, но не менее значимое слово  – "жизнь".
    Вскоре она вернулась, бережно прижимая к себе большую чёрную папку. По её лицу было видно, что она совершила важный для неё поступок. А минут через пятнадцать они уже входили в его квартиру. Она выглядела смущённо, и одновременно решительно.
   - Не изображайте гостеприимство, - торопливо произнесла она и направилась в спальню. – Чистое бельё есть?
  Он засуетился, отыскивая в шкафу комплект нового белья.
  Она мягко отодвинула его от постели:
   - Я сама. А вы пока примите контрастный душ.
  Он безропотно подчинился. И стоя под упругими струями воды, вдруг ощутил, как просыпается его тело и очищается голова, словно с неё снимают давящий обруч.
 Когда она вошёл в спальню, она уже лежала в постели, натянув до шеи одеяло и закинув высоко за голову обнажённые руки. Было в её позе что-то целомудренное и одновременно призывное.
 Он осторожно коснулся её тела, подсознательно опасаясь ощутить неживой холод. Но тело было тёплым  и  податливо откликалось на его ласки. В неистовой страсти он вдруг замирал, и начинал судорожно искать шрамы от пластической операции на её лице и за ушами. Или как ищейка принюхиваться к её волосам, стараясь уловить знакомый запах. Нет, это была другая, живая женщина. Ночь была бурной и бесконечной, будто они оба навёрстывали упущенное.
                ***
 Он пробудился от яркого света, льющегося в распахнутое окно. Часы на стене показывали полдень. В комнате он был один. На столе отсвечивал белизной лист дорогой бумаги. Видимо, она достала его из своей чёрной папки. Текст, написанный тонким фломастером, был коротким: "Ты   СПАС меня от рокового шага. СПАСИБО.    Н"
Он даже не смог вполне оценить  фразы, адресованной ему. Его занимало имя, скрытое за буквой "Н". Ни одно из имён, которое он пытался поставить за заглавной буквой, не казалось подходящим. И тогда он отбросил эту затею, решив наречь её Незнакомкой.
    Весь остаток дня он провёл за ноутбуком, сидя на кровати среди смятых простыней. Он писал, не отрываясь.    
  В среду популярный еженедельник вышел с анонсом на первой странице: "С удовлетворением сообщаем нашим читателям, что после долгого отсутствия к нам вернулся известный журналист Олег Рузаев. Читайте на развороте его новый материал с интригующим названием:  "Ищу тебя, Незнакомка".


 Июль   2013г.