ч. 39 Выбор стратегии борьбы

Выбор стратегии борьбы.

Вначале   вспомним  о том, как  развивались события.
Дату начала наступления армий ЮЗФ ускорили отчаянные просьбы итальянских союзников.
Вот что пишет об этом М.В. Оськин:
«11 мая Начальник Штаба Верховного Главнокомандующего М. В. Алексеев сообщил  А. А. Брусилову о поражении итальянцев под Трентино и запросил готовность войск Юго-Западного фронта для начала наступления. В телеграмме из Ставки сообщалось: «Итальянцы потерпели в Трентино неудачу, которая может обратиться в катастрофу, если австрийцы будут продолжать операцию достаточными силами.
Союзники, особливо итальянцы, настоятельно просят нашего содействия переходом в скорейшее наступление хотя бы только войсками Юго-Западного фронта, дабы принудить австрийцев оттянуть против нас часть сил, собранных ныне на итальянском фронте…
Начать общую атаку в данное время мы не можем, но произвести удар Вашим фронтом против ослабленных войск противника представляется выгодным в виде начала общей операции и крайне желательным для оказания действительной помощи итальянцам, положение которых, по-видимому, продолжает ухудшаться. Прошу Вас спешно уведомить, когда могут быть закончены фронтом подготовительные работы для производства атаки австрийцев по намеченному плану».

Параллельно с операцией в Трентино австрийцы наступали и на Изонцо.
План ген. Ф. Конрада фон Гётцендорфа как раз и состоял в том, чтобы нанести удар из района Трентино, параллельно при этом сковав главные силы итальянцев на реке Изонцо. Тем самым итальянские армии получали австрийский прорыв в свои тылы. То есть австро-венгерские армии оперировали в двух направлениях! И ведь австрийцы едва не прорвались в долину Изонцо, что им удастся в октябре 1917 года, когда русского военного фактора уже более не существовало. И вот тут-то успех Брусиловского прорыва не позволил австро-германцам сделать этого – сломать итальянцев, – вынудив противника не только отправить все резервы на Восток, но даже и кардинально ослабить свой Итальянский фронт».

Отметим, что после окончания Мировой  войны итальянские союзники «достойно» отплатят военнослужащим той армии, что спасла их в 1916 году.
Уже в 1919 году оказавшиеся в Италии русские (белогвардейцы или возвращавшиеся на родину добровольцы) не могли появляться в русской военной форме и при русских орденах. Неудивительно, что при такой политике итальянцы гораздо хуже, нежели австрийцы, относились к тем славянам (преимущественно словенцам), чьи территории по условиям Версальского мира отошли к Италии. (Трушнович А. Р. Воспоминания корниловца: 1914–1934. – М.-Франкфурт, 2004. С. 102–103).


Как уже говорилось,  командующий Юго-Западным фронтом генерал А. А. Брусилов решил произвести прорывы на фронте каждой из четырёх своих армий.
Главный удар Юго-западного фронта на Луцк и далее на Ковель наносила сильная правофланговая 8-я армия (командующий генерал А. М. Каледин), вспомогательные удары наносились 11-й армией (генерал В. В. Сахаров) на Броды, 7-й (генерал Д. Г. Щербачев) — на Галич, 9-й (генерал П. А. Лечицкий) — на Черновицы и Коломыю. Командующим армиями была предоставлена свобода выбора участков прорыва.

Первый этап операции оказался исключительно удачным для войск ЮЗФ.
3 июня 1916 года в 3 часа ночи началась мощнейшая артиллерийская подготовка, которая продолжалась  до 9 часов утра 5 июня и привела к сильному разрушению первой полосы обороны.  Перешедшие затем в наступление четыре русские  армии  ЮЗФ  прорвали хорошо укреплённую позиционную оборону австро-венгерского фронта.
Прорыв был осуществлён сразу на 13 участках с последующим развитием в сторону флангов и в глубину.
План генерала Брусилова по одновременной атаке австийцев на нескольких боевых учкастках оказался отлично подготовлен и прекрасно исполнен.
Наибольшего успеха на первом этапе достигла 8-я армия генерала от кавалерии А. М. Каледина, которая, прорвав фронт, 7 июня заняла Луцк, а к 15 июня наголову разгромила 4-ю австро-венгерскую армию эрцгерцога Иосифа Фердинанда. Было захвачено 45 тыс. пленных, 66 орудий, многие другие трофеи. Части 32-го корпуса, действующего южнее Луцка, взяли г. Дубно. Прорыв армии Каледина достиг 80 км по фронту и 65 в глубину.
11-я и 7-я армии прорвали фронт, но контрударами противника наступление было приостановлено.
9-я армия под командованием генерала П. А. Лечицкого прорвала фронт 7-й австро-венгерской армии, перемолов её во встречном сражении, и к 13 июня продвинулась на 50 км, взяв почти 50 тыс. пленных. 18 июня 9-я армия штурмом взяла хорошо укреплённый г. Черновцы, за свою неприступность названый австрийцами «вторым Верденом». Таким образом оказался взломанным весь южный фланг австрийского фронта.
В результате,  9-я армия вышла на оперативный простор, занимая Буковину: 12-й корпус, продвинувшись далеко на запад, взял г. Куты; 3-й кавалерийский корпус, проскочив ещё дальше, занял г. Кимполунг (ныне в Румынии); а 41-й корпус 30 июня захватил Коломыю, выходя к Карпатам.
Угроза взятия 8-й армией (генерала Каледина)  г. Ковель (важнейшего центар коммуникаций Восточного фронта) заставила Центральные державы принимать экстренные меры по его защите.

Уже в 1915 году немцы начали укреплять своими частями наименее надежные (укомплектованные преимущественно славянами) части австро-венгерской армии.
Подобная практика, прежде всего, позволяла использовать  германскую тактику ведения боев и мощную технику  на всех опасных направлениях.
Главным, конечно,  являлось то, что в присутствии немцев австрийские войска  проявляли бОльшую боевую устойчивость  и лучше дрались.
С самого начала кризиса Ковель шли практически лишь одни немецкие подразделения, составившие маневренную группу ген. А. фон Линзингена.

Австрийские же войска, перебрасывавшиеся из Италии и из тыловых частей, подкрепляли проблемные участки  фронта в Карпатах и на львовском направлении.

Уже через пять дней после начала русского наступления германские войска появились на ковельском направлении (первые пленные немцы были взяты там 27 мая ст.ст.), а уже 3 июня немецкие части приступили к решительным контратакам на берегах реки Стоход.
«Насыщение австро-венгерских оборонительных порядков германскими войсками позволило сбить, а затем и остановить русский наступательный порыв.
«Образование сводных армейских и оперативных групп генералов Бернгарди, Линзингена и др. германских военачальников позволило в наиболее кризисный момент удержать ключевые районы, послужившие костяком для восстановления общей австро-германской обороны на Востоке.
Германские части, вкрапливаемые в австрийские корпуса и армии, имели более высокий боевой потенциал, более подготовленный рядовой и командный состав и, главное, более мощную технику. Именно в боях с немцами были растрепаны русские ударные группировки, что и позволило командованию Центральных держав удержать разваливающийся Восточный фронт от уже наметившегося крушения после блестящих майских побед русского Юго-Западного фронта южнее Полесья»,  - отмечал М.В. Оськин.

Для того чтобы показать, насколько оперативно и эффективно  действовало германское командование в кризисных ситуациях, приведем такой пример:
Наш извесный военный историк  А. А. Свечин писал, что  немцы перебросили тогда на Восток, только против русского Юго-Западного фронта, восемнадцать пехотных дивизий с Западного фронта и четыре новые дивизии из резерва. Однако число германских дивизий на Западе практически  не изменилось.
Как такое могло произойти в условиях ограниченных людских ресурсов Германии?! Оказывается, немецкое командование создало восемнадцать пехотных дивизий за счет уничтожения егерских батальонов во всех своих остальных дивизиях.
Имея мощную промышленность и производя необходимое количество  технических средств,  для ведения боя, немцы могли позволить себе, уменьшив число людей в пехотных дивизиях до девяти батальонов, поддерживать дивизионную огневую мощь на прежнем уровне.
Новые дивизии также получили артиллерию и пулеметы в необходимых количествах.

Казалось бы, русская пехотная дивизия, имевшая (до конца 1916 года) штатный состав из  4 полков,  насчитывавших  16 батальонов,  должна была быть значительно сильнее германской  трехполковой дивизии, имевшей всего 9 батальонов.
А вот на практике выходило обратное.
Германские дивизии были  намного сильнее за счет отличного обеспечения их тяжелой артиллерией, пулеметами, средствами связи и транспорта. Германские дивизии оказывались значительно  лучше управляемыми, мобильными и боеспособными боевыми структурами.
Русские дивизии были слишком громоздкими и «тяжеловесными», ими было значительно сложнее управлять и обеспечивать их всем необходимым.
 

Переход на трехполковый штат дивизий  попытались осуществить  и царские полководцы.
В конце 1916 года наштаверх М.В. Алексеев заболел и убыл для лечения в Крым. Его на время заменил амбициозный генерал  В.И.Гурко (командующий Особой армией), который затеял огромную реорганизацию русской армии, прямо во время мировой войны.
Данное решение вызвали следующие обстоятельства:
К этому времени выяснилось, что людские резервы Российской империи (которые считались почти неисчерпаемыми) подходят к концу. А Действующая армия требовала все новые дивизии, взамен сгоравших в огне сражений.
Как уже говорилось, русские пехотные дивизии имели очень громоздкий штат. Они состояли из  2-х бригад, каждая бригада имела по 2 полка, а в каждом полку было по 4 батальона. Итого в дивизии имелось16 батальонов.
Война показала, что таким громадным соединением управлять - очень сложно.
Было принято, в общем-то верное, решение перейти на 3- батальонный штат полка, и 12-ти батальонный состав дивизии. Из личного состава освободившихся «четвертых»  полков и батальонов  начали формировать новые дивизии. Казалось бы – все разумно.
Другое дело – КАК и КОГДА все это  надо было осуществлять.
И вот именно ЭТО и было сделано наспех, без анализа возможных угроз от такой «перестройки» Действующей армии…

Русский и советский генерал Е.З. Барсуков в своей книге "Русская артиллерия в мировую войну" описывал эти действия следующим образом:
       «В конце 1916 г. ставка, по инициативе Гурко,  решила реорганизовать пехоту и путем выделения четвертых батальонов при переходе к трехбатальонным полкам сформировать новые следующие 48 дивизий под номерами: на Юго-западном фронте 151 — 167-ю пехотные, 5-ю и 6-ю финляндские стрелковые, 8-ю туркестанскую, 19-ю сибирскую, 4-ю и 3-ю заамурские; на Западном фронте 168 — 178-ю пехотные, 5-ю гренадерскую, 16-ю и 17-ю сибирские; на Северном фронте 180 — 187-ю пехотные, 18-ю и 20-ю сибирские, 4-ю особую пехотную.
В целях обеспечения этих дивизий артиллерией предполагалось в полевой легкой артиллерии перейти от шести - к четырехорудийным батареям, хотя бы на менее активном Северном фронте, с тем чтобы освобождающиеся орудия передать на формирование новых четырехорудийных батарей.
Гурко предполагал сформировать новые пехотные дивизии средствами самих корпусов. Корпуса должны были снабдить новые формирования командным составом и обозами, окончательно тем ослабляя свои и без того уже ничтожные кадры и расстроенные обозы. Преимущества 12-батальонной организации пехоты по сравнению с 16-батальонной можно считать неоспоримыми, но пользу от новых пехотных дивизий, собранных поротно из разных частей, не успевших органически сплотиться и к тому же, не обеспеченных артиллерией, нужно признать весьма сомнительной. Во всяком случае, осуществление задуманной Гурко реорганизации средствами самих корпусов, имеющих слабые кадры, крайне бедных материальным и техническим оснащением, являлось весьма несвоевременным.
Переорганизация армии вызвала сильное возражение со стороны наштаверха Алексеева, по мнению которого "этот вопрос требовал очень осторожного к себе отношения".
"Не отрицая необходимости усилить армию,— писал Алексеев,— нельзя упускать из вида, что противник может начать свои операции и захватить нас в тот момент, когда почти все существующие войсковые части будут ослаблены выделением штабов, кадров, личного состава и имущества на формирование новых частей, не говоря о том, что они сами содержатся в некомплекте. К тому же вновь формируемые части будут еще неспособны к какой бы то ни было серьезной боевой работе. Особенно же неудачно было решение производить переформирования в пределах корпусов, благодаря чему все корпуса могли быть расстроены одновременно...
Несмотря на все это, новые пехотные дивизии стали спешно создаваться во всех корпусах, обездоливая организацию существующих частей и вводя в армию новые единицы сборного состава со всеми отрицательными особенностями такого рода импровизированной организации.
По настоянию Гурко, отличавшегося упрямым характером, реорганизационная работа началась в декабре 1916 г. и в первые два месяца 1917 г. лихорадочно охватила все армии, отвлекая внимание начальствующих лиц от прямого их дела и совершенно расстраивая и без того слабые кадры войск (в полках 18-го корпуса, например, оставалось в среднем лишь по 5 кадровых офицеров на полк; такие ничтожные кадры сводились вследствие предпринятой переорганизации к нулю).»

В результате этих действий ситуация с боеспособностью русской армии только ухудшилась:
- порочной оказалась сама идея о формировании НОВЫХ дивизий из состава старых. КОГО и КАК отдают «на сторону» в армии хорошо известно всем, служившим в её рядах. Ни один командир, по доброй воле, не отдаст «дяде» хорошего бойца, или стОящего офицера. Тем более во время войны.
Значит, в новые формирования в первую очередь «сплавляли» наиболее проблемных бойцов и слабых, бесполезных офицеров. (Таких, к сожалению, на третьем году мировой войны, появилось немало. Офицеры кадровой армии, изрядно поредевшие в ходе боёв 1914-16 г.г., ценились в пехоте на вес золота. Не случайно генерал Барсуков приводит пример с полками 18 корпуса, имевшими всего лишь по 5 кадровых офицеров НА ПОЛК. Это – штат офицеров ДЛЯ ОДНОЙ РОТЫ!!! А рот в полку было 16!
Вот какие потери понесла кадровая русская армия…)
- такая практика негативно влияла на командный состав, получивший возможность «избавиться» от разгильдяев, бунтовщиков и прочих «вредных» элементов в своих подразделениях, вместо того, чтобы работать с ними.
Но ещё хуже это подействовало на солдат русской армии. Российский «боевой организм» ТОГДА не был уже "армией", а был лишь "вооруженным народом", а воинская дисциплина в нем поддерживалась исключительно еще сохранявшеюся к ней традиционно привычкой, а отнюдь не возможностью применения реальных мер в случае ее нарушения. Дисциплина, без которой не существует БОЕСПОСОБНОЙ армии, как уже не раз отмечалась, и так еле теплилась. Дезертирство, самовольное оставление позиций, неповиновения приказам во многих частях было обыденным явлением. 
Ситуация с этим продолжала ухудшаться…
В каждом подразделении имеются люди более дисциплинированные, верные воинскому долгу, готовые добросовестно служить и воевать. 
А есть и трусливые, или наглые «шкурники», стремящиеся любой ценой уцелеть, либо просто распущенные лоботрясы. От того, кто НА ДЕЛЕ определяет обстановку в роте зависти степень её боеспособности и поведение людей в бою.
Задачей командиров и унтер-офицеров и было умение опираясь на «справных» солдат, понуждать остальных к выполнению боевых задач. Хорошо, когда шкурников и лоботрясов в роте немного, когда есть крепкие унтеры и опытные офицеры.

Но вот только когда число таких солдат превышает некую «критическую массу», а опытные офицеры и унтеры погибли в боях, уже шкурники начинают верховодить в ротах и «заражать» своим влиянием остальных бойцов.

Так и получилось в ходе реорганизации В.И. Гурко. Проблемных солдат и слабаков-офицеров постарались «сплавить» во вновь формируемые части и соединения.
Неудивительно, что именно эти части и стали, впоследствии, средоточием анархии и источниками разложения армии уже в начале 1917 года…
      

Вот и сравните эффективность и уровень руководства в немецкой и царской армий  того времени.
То же средство, что принесло немцам безусловную пользу и позволило им продолжать борьбу со своими противниками сразу на 2-х фронтах, для царской армии оказалось ядом,  способствовавшим ее дальнейшему распаду и разложению.


Вернемся к событиям лета 1916 года. 
Перед тем, как перейти к рассказу о боях в «ковельском тупике», нужно подчеркнуть следующее обстоятельство.
Одной из застарелых бед русской армии было стремление любой ценой удерживать захваченные территории. Германская армия – напротив могла сравнительно легко оставить захваченную территорию для сохранения своей живой силы. Главной же своей задачей германские войска в годы ПМВ считали не захват территории и городов, а уничтожение (или пленение) живой силы неприятеля.
В этом было одно из коренных отличий тактики и стратегии русской и германской армий.
Достаточно поодробно этот вопрос уже рассматривался в главе «Ни шагу назад!»:  (http://www.proza.ru/2013/06/06/1219)
К началу Первой мировой войны эта странная черта наших полководцев уже не была тайной ни для наших  друзей, ни для врагов.
Многие историки неоднократно это  отмечали:
«Русское командование обнаруживало стремление к захвату географических пунктов, а не к широкому маневру. Эти географические пункты… представляют собой «ключи», захват которых должен дать победу. Понятие о разрешающих оперативные и тактические проблемы ключах позиций, пропагандируемое в свое время эрцгерцогом Карлом и перенесенное генералом Жомини в первой половине XIX столетия в русскую военную академию, еще находило себе место в среде русских генералов на рубеже XX столетия…»
Левицкий Н. А., Быков П. Д. Русско-японская война. – М.-Спб., 2003. С. 309.

К  сожалению, эта стратегия у нас сохранялась и на протяжении Первой мировой войны.

После прорыва войсками ЮЗФ всех 3-х линий австрийской  обороны, перед руководством русской Ставки встал вопрос, в каком направлении развивать наступление?
Куда направлять главные усилия  победоносных войск фронта и прежде всего его «ударной» 8-й армии генерала Каледина?

Было 2 основных варианта дальнейших действий:
1. Развивать наступление против разгромленных и частично деморализованных войск Австро-Венгрии, в направлении Львова и  Равы Русской. Это направление давало возможность русским войскам выйти на оперативный простор, использовать маневренную мощь своей многочисленной кавалерии, громить тылы и сообщения австрийской армии. Удачное развитие наступления в данном направлении позволяло воевать против войск слабейшего противника и в перспективе прорваться на Венгерскую равнину и вывести Австро-Венгрию из войны.  Существенным «минусом» данного направления был открытый правый фланг, где располагался г. Ковель и ковельский железнодорожный узел и откуда могла теоретически исходить опасность флангового удара по атакующей русской группировке.


2. Вторым направлением для развития прорыва был Ковель.
В случае его захвата русские получали в свое распоряжение важнейший узел коммуникаций и «разрывали» германский фронт, делая неизбежным отступление немцев к Брест-Литовску, а то и очищение ими всей захваченной в 1915 году Русской Польши и Галиции.
Однако Ковель был заблаговременно укреплен противником. Помимо того, что город являлся мощным железнодорожным узлом, он прикрывал собою выход на Брест-Литовск,  а следовательно, в тыл всему южному крылу германского фронта.
В Ковеле сходились железные дороги Брест-Литовск – Ковель, Люблин – Холм – Ковель, Ярослав – Рава-Русская – Сокаль – Владимир-Волынский – Ковель.

Самое главное, что  тут русским войскам противостояли уже не деморализованные и разбитые дивизии австро-венгерской армии, а германские войска, во всей своей красе. Противник грозный, дисциплинированный и стойкий.
Справиться с которым, в годы Первой мировой войны,  было ОЧЕНЬ непросто.

К великому сожалению, именно Ковельское направление и было избрано русской Ставкой, как направление главного удара русской армии   летом  1916 года…

Уже в конце  мая под Ковель  стали перебрасываться германские части.
1 июня здесь был полностью сосредоточен 10-й германский армейский корпус.
«Это был тот самый 10-й нижнесаксонский армейский корпус ген. В. фон Лютвица (19-я ганноверская и 20-я брауншвейгская пехотные дивизии), что с весны 1915 года (Горлицкий прорыв) играл роль «пожарного» соединения на Восточном фронте.
Наиболее отборной здесь являлась 20-я брауншвейгская пехотная дивизия. Еще в начале войны, в ходе боев на Западном фронте, она была окружена французами в Вогезах. Французы предложили окруженным немцам сдаться, но те предпочли умереть, но не покориться. Яростной штыковой атакой брауншвейгцы пробились из окружения. За этот подвиг дивизия получила наименование «стальной» и право ношения на фуражках и касках черепа («Адамовой головы»), каковой привилегией до того пользовались только «гусары смерти», подчеркивает М.В. Оськин в книге «Брусиловский прорыв».

Можно привести и другой пример незаурядной стойкости и боевой мощи германской армии уже на Восточном фронте.
В начале ноября 1914 года разгорелись ожесточенные бои в районе Лодзи (тогда - Русская Польша).
Вот что пишет об этом А. Керсновский:
«Макензен взял Кутно и стал рвать дальше на Лович — важнейший узел сообщений в тылу 2-й и 5-й армий. В этот день кончилось сражение у Кутно — удар IX германской армии во фланг русского расположения и прорыв его.
Немцы показывают свои трофеи в Кутненском сражении в 25000 пленных, 20 орудий и 75 пулеметов…
Началось сражение у Лодзи — попытка взять в мешок 2-ю и 5-ю армии…
Инициатива всецело принадлежала германцам. Ставка потеряла дух и устранилась от управления. Юрий Данилов, еще накануне пренебрежительно отзывавшийся «о всяком сброде, именуемом 25-м резервным корпусом», сейчас лишь растерянно спрашивал, как это могло случиться, что германцы, «имея всего 3,5 корпуса», причинили такую разруху. Рузский слал в пространство «директивы», одну невыполнимее другой…
Ренненкампф совершенно не сумел организовать наступление во фланг прорвавшемуся противнику. Этот последний — группа Шеффера  (25-й резервный корпус, доведенный до 4 дивизий) — глубоко охватил правый фланг 2-й армии и зашел ей в тыл. Макензен охватил 2-ю армию полукольцом, а конница группы Шеффера, захватив Брезины и Колюшки, прервала сообщение штаба Северо-Западного фронта со 2-й и 5-й армиями…
 7 ноября генерал Рузский просил 4-ю армию Юго-Западного фронта «разыскать» 5-ю армию и поручить генералу Плеве все войска под Лодзью.
8 ноября было критическим днем у Лодзи. Выйдя от Рзгова на южную окраину города, немцы Шеффера могли видеть тыл русских войск, отбивавшихся в других направлениях.
Наш I армейский корпус, простреливаемый насквозь, все-таки удержался. Геройским усилием подошедшей из 5-й армии 1-й Сибирской дивизии Лодзь была спасена.
Непосредственно спас Лодзь и штабы 2-й и 5-й армий от захвата Генерального штаба капитан Караулов, собравший около 1200 человек приблудившихся команд и управлений, воодушевивший их и отбивший германцев…
9 ноября было днем перелома. Энергичный Плеве уже не сомневался в победе. Оторвавшаяся от своей армии группа Шеффера оказалась в мешке…
Однако штаб Северо-Западного фронта спас немцев своим малодушием. Совершенно не отдавая себе отчета о положении на фронте, генерал Рузский предписал общее отступление 1-й. 2-й и 5-й армиям. К энергичным протестам Ренненкампфа и Плеве присоединилась и Ставка..
Рузский отменил свое распоряжение, но все это внесло совершенную путаницу в войска. В частности, Ловичский отряд, не имевший ни связи, ни штабов, каждый день менявший начальника и надерганный с бору по сосенке, пришел в совершенное расстройство. Одни части наступали, другие отступали, третьи оставались на месте. Части 6-й Сибирской дивизии захватили Брезины, не зная, что этим поймали немцев в мешок. В удачном бою у Галкува и Брезин сибиряками взято 600 пленных и 7 орудий.
Окруженная группа Шеффера — остатки 4 дивизий — смогла благополучно пробиться к своей армии.
10 ноября она отступала на виду наших конных масс: Шарпантье и Новиков беспрепятственно пропустили неприятельские обозы и артиллерию и не подумали отбить многочисленных наших пленных.
11 ноября немцы подошли к Брезинам, в ночном бою рассеяли два наших полка 6-й Сибирской стрелковой дивизии, Ловичского отряда, беспечно стоявших и ни о чем не осведомленных, и вышли из окружения.
Наши кавалерийские начальники дали немцам беспрепятственно вывести всю свою артиллерию, обозы, раненых и, что обиднее всего, трофеи — 16 000 наших пленных и 64 пушки. Преследование немцев велось весьма неискусно. Предпринятые 12 ноября штабом фронта и генералом Плеве меры уже запоздали, и наше наступление на Брезины стало ударом по воздуху».

Вот КАКИМ противником был германский рейхсвер!!!

25-й РЕЗЕРВНЫЙ корпус Шеффера, который наши полководцы перед сражением именовали «сбродом», сумел не только сам с боем выйти из окружения, но и вывел с собой при этом прорыве шестнадцать тысяч (!!!) наших пленных и 64 русских трофейных орудия.
Посмотрите, как действовала немногочисленная кавалерия этого корпуса, сумевшая прервать тыловые коммуникации и связь штаба нашего СЗФ со 2-й и 5-й армиями, захватывать населенные пункты в глубоком тылу русских войск.
Инициативы, энергии, мужества и УМЕНИЯ воевать  у германских войск было с избытком…

А вот наши части в годы ПМВ  – далеко не всегда показали должный уровень стойкости и боеспособности.
Были великолепные примеры мужества, долести и самопожертвования русских войск.
Так, стрелки 1-й Сибирской дивизии  в ходе Лодзинской операции действовали просто геройски (по воспоминаниям очевидцев, бородатые  сибиряки шли тогда в штыковые атаки, надев дедовские деревянные иконы поверх своих шинелей. У них были страшные потери, но свою задачу задержать немцев там сибиряки выполнили!).
 
Горько вспоминать о том, КАКИЕ прекрасные бойцы были в распоряжении царских полководцев в начале ПМВ и КАК БЕЗДАРНО они были ими израсходованы…

К сожалению, были и совсем другие примеры.
Та же конница Шарпантье и Новикова, о которой упоминает Керсновский, не сумевшая  атаковать и разгромить отступавшие (и гнавшие с собой наших пленных, 16 тысяч !!! человек,  и трофейные русские орудия)  германские колонны Шеффера. А ведь в распоряжении генерала Новикова был целый конный корпус (в составе трех дивизий). 
Генерал Н.Р. Шарпантье тогда командовал Кавказской кавалерийской дивизией.
И вот отступавшие немцы, имевшие у себя  «на плечах» такую массу русской кавалерии, смогли прорвать оборону нашей 63-й пехотной дивизии (второочередной) и уйти к своим! Уведя с собой и пленных и пушки.

Имея перед собой германские части, к тому же  занимавшие заранее подготовленную линию обороны, русскому командованию в 1916 году следовало десять раз подумать, прежде чем принимать решение их атаковать.
Но роковой выбор направления наступлений русских войск был сделан: начинался долгий и кровавый штурм  Ковельского укрепрайона…

На карте: наступление  8-й армии ЮЗФ, июнь 1916 г.

Продолжение: http://www.proza.ru/2013/08/21/503