Баба Яга

               
                БАБА ЯГА


Старой карге было уже за восемьдесят, когда она потеряла третьего мужа и осталась с младшей сестрой, которая была моложе ее на десять лет. С молодости она была сутуловата, а к старости спина ее сделалась еще более выпуклой и приобрела конфигурацию настоящего горба. Жиденькие волосенки обрамляли ее морщинистое лицо с выцветшими, когда-то голубовато-серыми глазками, а высохшие от времени руки покрывала съежившаяся пятнистая кожа,  похожая на древний пергамент, который может рассыпаться от одного прикосновения. Ноги ее беспомощно болтались между двух костылей, как бамбуковые палки в дверном проеме, а полувыщербленный рот обнажал проеденные желтые зубы.
Инвалидность бабка получила из-за неудачно сделанной операции, и поэтому почем свет кляла врачей, из-за которых осталась с неподвижными ногами. Характер бабка имела мухоморный: колючий, сварливый и своенравный, что, впрочем, не помешало ей трижды побывать замужем, хотя все трое ее мужей благополучно переселились в мир иной гораздо раньше ее.
После смерти третьего мужа она продала дачу и теперь жила одиноко в однокомнатной квартире на пятом этаже, откуда смотрела на мир лишь из окна или с балкона, а чаще всего из телевизора, который стал для нее последним утешением. Дважды в неделю навещала ее младшая сестра, женщина странная, похожая на мумию. Ее неподвижное лицо имело черты размытые, оплывшие к низу, невыразительные своей статичностью, на котором не отражались никакие эмоции. Походка ее была медленная, качающаяся, как будто она вот-вот упадет, и ее иссохшие старческие хрупкие кости рассыпятся в прах. Вся она была заторможенная, и даже речь ее была странно тягучей, а взгляд глуповато-чудаковатым, как у умственно отсталых людей.
Бабка и сама признавала за ней все эти странности и нимало не обижалась, когда ей говорили об этом. Сестра и в поведении своем была словно маленький ребенок, избалованный и капризный, но отличалась от нее более мягким и покладистым характером.
Она тоже была замужем, и люди просто дивились, каким образом удалось ей захомутать мужика при ее полой неспособности к самостоятельности и ведению хозяйства. Но теперь обе были вдовы и коротали старость друг возле друга, постоянно перезваниваясь по несколько раз в день. Съезжаться однако они не хотели. Каждая со своими странностями и непростым характером вряд ли ужились бы друг с другом в одной квартире.
Несмотря на старость и немощность, бабка была властолюбива и командовала, как заправский унтер, любила посплетничать и всюду совала свой нос. Сарафанное радио и телефон были главными источниками ее информирования. Она знала обо всех буквально все: кто с кем поругался, кто что купил, кто куда ходил, кто где живет и, вероятно, была бы неоценимым информатором участкового, если бы ей предложили им быть.   
В молодости она была очень даже ничего. Но старость и мухоморный характер со временем превратили ее в абсолютную бабу Ягу, которая умело подкусывала других, сталкивала лбами и городила всякую чепуху, наподобие живущих рядом  колдунов, которыми она считала соседей из квартиры напротив. Это не было старческим маразмом выжившей из ума бабки. Просто, подпав под влияние своего последнего мужа, контуженного на войне и столь же чудаковатого, как и ее сестра, она без должного общения с людьми и насмотревшись всякой телевизионной ерунды, уверовала в это, как в истину, поскольку и сама относилась к ним без особой симпатии.
Возможно, причиной тому явилось и странное любопытство тех соседей, и их неприятная внешность, отталкивающая окружающих, и их чрезвычайное хвастовство, не подтвержденное делом, что всегда вызывает раздражение, как всякое пустословие.
Хозяйка бабка была прижимистая. Денежки у нее водились всегда, а холодильник,  несмотря на старческий возраст, всегда был набит припасами под завязку.
Похоронив мужа, поначалу она растерялась: на сестру положиться было нельзя, а зависеть от посторонних людей она не привыкла. Прежние ее подруги и соседи ходили ей в магазин, выполняли кое-какие поручения. Но вскоре бабка безапелляционно заявила, что ей выделили из Собеса человека, и ни в чьих услугах она больше не нуждается. Никто не обиделся – «Баба с воза, кобыле легче!».
Однако скучная жизнь в одиночестве бабку не устраивала. Слух у нее был отменный, времени навалом и, невзирая на длинные годы, она была еще довольно деятельна, чтобы прозябать в одиночестве, забытой всеми. И тут началось…


Первой жертвой бабкиных интриг стала соседка снизу. Тучная, рыхлая, с болезненной одышкой женщина по имени Зоя из квартиры № 15 частенько заглядывала «на огонек» к своей соседке из квартиры № 19, бывшей фронтовой медсестре, Анастасии Даниловне, которую бабка и звала колдуньей. Внешности она была обыкновенной и ничем не примечательной, хотя характера крепкого, как и большинство того поколения, которому пришлось многое пережить. Ходила Зоя Алексеевна туда часто посудачить, посоветоваться да и просто так провести свободное время от скуки ради, поскольку была уже на пенсии, а сидеть без работы одной дома было скучновато.
Бабка давно уже нашептывала всем подряд о «нечистой» квартире, из которой идут разные напасти и неприятности. Наслышана об этом была и Зоя Алексеевна. Однако до поры до времени пропускала этот бред мимо ушей, пока в один из дней не случилось с ней несчастье – перелом ноги. Именно тогда и произошли все метаморфозы в ее отношениях с соседкой.
- Это она все, колдунья эта, - шумела она, рассказывая свою историю. Ведь предупреждали меня, дуру, что нечисто там, так я все не верила. А теперь сама вижу, что так… И правду Люська говорила (так звали бабку), не ходи туда, добром не кончится… Вот и пожалуйста вам…
- А что случилось-то? – Интересовались бабы. – С чего ты на нее взъелась?
- Как же, - Зоя Алексеевна оттопыривала толстые губы, - черт меня понес к ней. Сдуру все я… Пришла, тары-бары-растабыры… Посидела малость, потом и говорю, пойду, мол, в магазин схожу. А Анастасия мне: «Иди, иди с богом!». Вот я и пошла – ногу сломала… Она это, точно она. «Иди с богом!»,  как сглазила, а я ногу сломала… Права Люська, колдунья она! И не ходите к ним, упаси бог, что случится! Нечисто там…
Гнев трепыхал все ее тучное рыхлое тело, и она начинала шумно, с присвистом дышать. Глядя на нее было яснее ясного, почему случился перелом ноги. Шеи у нее практически не было, а тройной подбородок свисал прямо на пышную десятого размера грудь, лежавшую на огромном далеко выпяченном вперед колыхающемся животе, за которым метра на  полтора впереди ничего не было видно. Ходила она своими толстыми ногами медленно и тяжело, и, вероятно, не видя, куда наступает, оступилась, следствием чего и явился перелом. Невольно вспоминались и слова ее зятя, за глаза шутившего над ней, что для того, «чтобы забраться на тещу, нужно иметь альпинистское снаряжение».
Никаких разумных доводов Зоя Алексеевна выслушивать не хотела, а твердила только одно – «колдуны» - и переубедить ее не представлялось возможным. Она так усердствовала в этом и так преуспела, что от Анастасии Даниловны и впрямь стали шарахаться, опасаясь всякой чертовщины и памятуя, что «береженого бог бережет». Когда же слухи эти дошли до самих обвиняемых, началась настоящая война. Анастасия Даниловна, обиженная такой несправедливостью, расплакалась и пожаловалась дочери, и та, в свою очередь, не преминула дать соседке бой.
- Не вздумай попасться мне на глаза! – Шипела она. – Когда я иду – к стенке отворачивайся, не то и вовсе пополам переломишься! Ходила-ходила, а теперь рот свой поганый разинула! Ишь чего удумала, я те наколдую!.. Жрать поменьше надо!
Струхнувшая Зоя Алексеевна «рот закрыла» и вняла предупреждению: как только она видела приближающуюся соседку, сразу отворачивалась и делала вид, что ее нет. Правда, потихоньку она все же продолжала нашептывать про колдовство, но уже не так громко и не всем подряд, опасаясь выполнения угрозы. По сути своей она была безобидной болтушкой, любящей, чтобы на нее обращали внимание и потому всегда говорившей громко, будучи убежденной в своей абсолютной правоте и неотразимости. Над ней беззлобно посмеивались и обычно не обращали внимания, пропуская ее чепуху мимо ушей, но унять ее было невозможно. Зоя Алексеевна была безапелляционна, и частенько язык ее упреждал ум, не поспевающий за его резвостью.
Баба Яга, имя которой было Людмила Васильевна, и ее сестра-мумия, Марарита Васильевна, вместе с Зоей Алексеевной упорно поддерживали эту версию, стараясь распространить ее как можно дальше. Не миновала этой участи и я.
- Колдуны она, колдуны, - шептала мне баба Яга, - Володя, мой муж, в этом разбирался хорошо. У него бабка была колдунья. Так он враз определил, что они колдуны. Вот ты посмотри, как только они приехали, так у тебя и мать и отец от рака померли, а то все жили. Ты к ним не ходи и к себе не пускай, колдуны они… Ведь они что придумали: решили тебя из квартиры выжить. Ты жди, они тебе будут предлагать отсюда уехать, а твою квартиру хотят сами занять. Вадьке своему хлопочат квартиру. Ты не соглашайся только, не съезжай!
- А я и не собираюсь! – Резко ответила я. – Мало ли кому что охота, да руки коротки! Эта квартира мне от матери с отцом досталась, я рядом работаю, куда это я поеду отсюда? А насчет колдовства, так это ерунда… До них сколько людей поумирали у нас, в том числе и от рака… Ерунда все! Ну, а ежели что, так я сама любого сглажу! Кто меня обидит – три дня не проживет!
Вскоре бабкиным словам нашлось подтверждение. Под Новый год пригласили они меня на праздник и там предложили обмен, мотивируя, что родители мои недавно умерли, а мне, верно, находиться в этой квартире тяжело, и потому они предлагают мне съехать в однокомнатную в Бутово, которую якобы получил брат Анастасии Даниловны. Планы у них были грандиозные: сделать четырехкомнатную квартирку с двумя выходами и двенадцатиметровой кухней с перспективой для  сына и внука «Ваденьки». Я дала решительный отпор и оставила их не солоно хлебавши.
Весьма удивило меня то обстоятельство, что квартира была получена не ими, а  дядькой, у которого  были свои двое детей. И очень странно, что им ничего бы не досталось, а отошло к другим. Впрочем, как потом выяснилось, они делили шкуру неубитого медведя: дядька и не собирался с ними съезжаться, все  обернулось блефом. След, однако, в душе остался неприятный, что послужило началом разрушения добрососедских отношений.
Любили они и похвастать, и приврать, и выдать желаемое за действительное, что объяснялось их слабостью и ущербностью в силу невозможности сделать все реальностью. Люди не обижались, молчаливо выслушивали очередное вранье, а когда узнавали правду, дипломатично помалкивали, не желая скандалов. Привело это к обратному эффекту – их невзлюбили и не уважали, как и всяких лжецов и хвастунов.
Однако бабкины усилия не прошли зря. Ярлык был наклеен, и нанесенная обида проняла до печенок.
- Ведь грамотная женщина, - жаловалась соседка, - а что говорит про мать. В типографии работала, а на тебе – каких-то колдунов придумала. Это все ее чудак наплел, а она попала под его влияние и городит не пойми  что…
Враждебная обстановка накалялась. Будучи профоргом в течение двенадцати лет и имея опыт разрешения конфликтных ситуаций меду женщинами, мне захотелось положить этому конец. Я была вхожа во все дома, и быть среди трех огней мне не хотелось, а занимать чью-то сторону в этой глупой ситуации значило стать врагом для других. Выручил старинный русский, не дающий осечки, способ. Кого добровольно, кого  обманным путем, затащила я на рюмочку к себе с  целью примирения. Гости для вида покуражились, но было ясно, что враждовать всем надоело, и в конце концов, после первой рюмки, мир был восстановлен, чары колдовства рассеяны и бабка посрамлена!

Напрасно все думали, что старая карга успокоилась. Не тут-то было! Потерпев фиаско в одной пакости, она с жаром принялась за другую. Черт ли ее дергал или еще кто-то, но принялась она судить и рядить обо всех подряд, даже никогда не видя и не зная людей. Каждому давала уничижающую характеристику, будто съела с человеком пуд соли, и таким тоном печатала свое клеймо, словно была судией в последней инстанции.  Дошло до того, что самых моих ближайших друзей стала она топить в грязи бессовестнейшим образом, нагло навирая на них то, что никогда бы и ни при каких условиях они не сделали бы. Отличала она только одну – «тихую, скромную» Ирочку, от которой и вышла мне самая подлая подлость, не зная, впрочем, что эта «тихая Ирочка» столь дивно полоскала ее, когда она отказалась продать ей дачу, что вряд ли стала бы ее защищать, услышав ее  желчные речи.
Баба Яга совала свой нос всюду, даже туда, где совершенно ничего не понимала. Мелких пакостей, сделанных мне ею, было уже предостаточно. Но  окончательным разрывом  с ней послужила моя покупка сотового телефона. Узнав, что я намереваюсь его купить, старая карга принялась поучать меня, за сколько и какой фирмы нужно покупать. Мне было совсем непонятно, почему она решила загнать меня в рамки определенной стоимости и модификации, если сама она нисколько не разбиралась в этом и ни копейки не давала денег, чтобы командовать, как заблагорассудится. Я купила то, что мне нравилось. И тогда бабка ультимативно заявила, чтобы я больше к ней не ходила и даже не звонила. Я не расстроилась. С чего бы? Не слушать ее брюзжания, жалоб и сплетен – только удовольствие! Я человек вполне самодостаточный, взрослый и плясать под бабкину дудку – абсурд!
Бабки сталинской поры – это особая категория. Ягуся была из их числа. Страх, поселенный в их душах с тех пор, нет-нет да и прорывается в современной жизни. Они боятся судить открыто, если это человек круче их, с явным комплексом футлярности «как бы чего не вышло», но с удовольствием полощат тех, кто от них зависим или стоит ниже их на социальной лестнице. Бабка как раз такова. Как осторожно, исподтишка выспрашивала она у меня, за кого я голосовала, потом выдерживала паузу и нехотя говорила за кого голосовала она, а иногда отмалчивалась и даже ворчала, что это не мое дело, являя из этого великую политическую тайну. Мне было смешно. Более того, она частенько поругивала меня, когда узнавала, что я открыто говорила о своих симпатиях или антипатиях. Видимо, это поколение так и не избавилось от того давнего страха сталинского режима, который продолжает жить в них до сих пор.
Зато бабка была въедлива, как буравчик. Она умело, с особенным смаком любила похвастать своими льготами, не преминув подкусить собеседника, и даже приврать, поднимая свой статус в глазах других. Что поделаешь, старость иногда почти то же самое, что ребячество, с той только разницей, что молодой мозг приобретает, а старый чаще теряет…
Я перестала ее навещать и звонить и постепенно стала забывать про нее, лишь изредка вспоминая ее капризы. Однако бабка успокаиваться не хотела, и исподволь я стала узнавать, что она по-прежнему сует свой нос и в мои дела…

В квартире у меня началась полная ерунда: пропадали и портились вещи, исчезала еда и даже оставались следы постороннего пребывания. Мне это не нравилось, с детства не люблю, когда у меня берут что-то без спроса. Шарили везде, где только было можно: в гардеробе, в шкафах, на кухне и даже в туалете. Было это всегда только в мое отсутствие. Выследить, когда я уходила из квартиры могли те же соседи из квартиры напротив (колдуны), баба Яга, и снизу. Смена четырех замков не принесла никакого результата. Лазать продолжали так же регулярно, как и до этого. Кроме того, была похищена  запасная связка ключей, фотографии, материна трудовая книжка, отцовский орден, мой институтский значок и многое другое, что, может быть, и не представляло какой-либо материальной ценности, но было ценно, как память о людях или событиях. Это не пугало меня, а раздражало, злило и доводило до бешенства. Это было обыкновенное крохоборство, каким обычно грешат людишки мелкие, пакостные и никчемные, желая таким образом обратить на себя чье-то внимание.
Никогда не любила назойливых и наглых, полагая, что это не просто бессовестные люди, но еще и недостаточно самолюбивые, чтобы иметь собственное достоинство вести себя порядочно. Не люблю закулисных интриг и жарких шепотков, когда «дружат против кого-то», не выношу фамильярности и хвастовства и давления на психику, которым так еще любят манипулировать многие наши руководители.
Мне не было смешно, не было страшно, было противно. Я долго терпела, надеясь, что все прекратится само собой, и вещи вернут на место. Но все продолжалось с какой-то иезуитской педантичностью, как будто кто-то поставил себе цель либо выжить меня из моей квартиры, либо выставить меня сумасшедшей, либо просто всласть поиздеваться.
Терпение мое окончательно лопнуло, когда взломали обе входные двери в мою квартиру и разбросали по ней все вещи из гардеробов и стенки. Вызванная милиция только развела руками. Собака довела до ближайшей остановки троллейбуса и на этом поиски прекратились. Впрочем, на милицию (полицию) у меня уже давно не было никаких надежд. Кто лазал, я вычислила и сама, но участковый, которому было подано заявление, работал «под дурачка» и прислал глупейшую отписку с массой орфографических и синтаксических ошибок, из коей я и узнала, что баба Яга записала меня в сумасшедшие. 
Старой злобной маразматичке под девяносто лет, видимо, таким образом хотелось отомстить мне за ослушание и то, что я так легко «послала» ее. Постарались и «колдуны» из 19-ой квартиры, которых я так когда-то рьяно защищала от бабки. С обменом квартирки, конечно, обломилось. Но бездельник Вадичка, ради которого так  старалась мамаша, зубик поимел хороший и гадил, как мог. Преуспела и четырнадцатая квартира, так рьяно агитировавшая быть «с ними», но получившая, как и другие, отпор. И, естественно, что все это без бабки не обошлось.
Так уж получилось, что в моем доме друзей у меня, как таковых, никогда не было. Большинству жителей подъезда давно перевалило за почтенные годы, и только малую толику составляли молодые и люди среднего возраста. Прожив в доме много лет бок о бок с ними, никак не могла я уразуметь, чего они от меня хотят. Сидеть с бабусями на лавочках и «цедить» всех без разбора – не моя стихия, нянчиться и возиться с детьми – не мое призвание, играть в дурацкие игры – тоже, захудалая театральщина – не в моем вкусе. И, если любить безответно можно, то дружить безответно – нельзя! И насилия ни любовь, ни дружба не выносят! А вот этого, по-моему, мои соседи и не смогли понять до сих пор! Печально…
Нет, я не была задавакой. Просто интересы моей жизни лежали совершенно в другой сфере, были обращены к другим людям, как принято говорить, «своего круга». И как объяснить это людям, если они не хотят этого понимать. «И лучше будь один, чем будешь с кем попало…», «Коль хочешь быть в почете у людей, с разбором заводи знакомства и друзей!», «Скажи мне кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты!».
Начались подслушивания, подглядывания, какие-то шпиковские доносы: то ли уголовная слежка, то ли еще какая муть… Систематически прослушивался городской телефон, стали постоянно лазать в компьютер, делать несанкционированные копии и всячески пакостить уже на технологическом уровне. Компьютеров в нашем доме не так уж много и вычислить, кто это мог делать, легко: тот же Вадичка со товарищи, еще несколько человек, которые неплохо владеют компьютером и незабвенная баба Яга на водопроводной трубе.
Да-да, именно на водопроводно-канализационной трубе! Технологии сталинских вампирш! Вообще баба Яга навязывала свое мнение буквально во всем! Оставшись без работы, я испытала дикое давление со стороны старшего поколения, к которому относилась и она. К моему берегу плыло все то, что я не принимала никоим образом. Это раздражало, злило, заставляло сопротивляться. Больше всего мне не нравилось, что меня не учили, а поучали, не имея на это ни права, ни необходимых знаний, и требовали чуть ли не безоговорочного подчинения.
Мне тыкали школой, но я никогда не была педагогом и не имею призвания работать с детьми, меня тыкали носом в торговлю, но я не люблю и не хочу связываться с ней, поскольку, только чуть приоткрыв ее дверь, ужаснулась той лжи, хамству и откровенному воровству, царящему в этой сфере, цель которой продать любой ценой. Я не люблю верную служку торговли рекламу, с ее беспардонной навязчивостью, покорно ложащейся, как проститутка,  под тех, кто платит. Я не люблю имитацию чего бы то ни было, потому что это фальшивка, которой предлагают довольствоваться за неимением настоящего. Сейчас этот эрзац расплодился повсеместно. И с какой злобой и ненавистью изрыгает он желчь, когда его пытаются сместить с незаконного места!
Я много лет проработала с мужчинами. Очень люблю и уважаю их. Они часто и бескорыстно помогали мне и по работе и просто по жизни. Работать с ними гораздо легче и интереснее, чем с женщинами. Но справедливости ради, со всей откровенностью хочу сказать, что отношение их к вам может  поменяться радикальным образом, если они почувствуют в вас серьезного конкурента. Тогда нужно запомнить одно: если женщина имеет мужество вступить на путь мужчины, она должна быть готова к тому, что сражаться с ней будут так же, как с мужчиной, со всей жесткостью и цинизмом, без рыцарских законов, присущих их полу. И, если она выдержит и выиграет этот бой, она по праву будет занимать среди них достойное место и, безусловно, сможет главенствовать над ними! Игры в поддавки и форы по женской слабости на этом пути нет!   Победа должна быть всегда честной!
Это не теория. Это жестокая практика, которую мне пришлось пройти самой. Бояться этого не стоит. Поражение в этом бою унизить не может, ибо сражаться наравне с мужчинами могут немногие. За одного битого – двух небитых дают!
Может быть, и надо прислушиваться к чьему-то мнению, но принимать решение каждый должен сам, не поддаваясь ни чьим-то увещеваниям, ни уговорам, ни посулам. На чужом пути добра не будет!
Меня однажды спросили: «Как понять, где твое дело?». Мне кажется, ответ прост: то, к чему тянется ваша душа, то и есть ваше дело. Если человек насилует себя на что-то – это не его путь!
Сейчас много людей идут не по своему пути, занимают чужие рабочие места, ловчат, ябедничают, подличают…Вряд ли они счастливы, даже при внешнем благополучии. Пустота душевная не заполняется материальными благами.
Многие понятия перевернуты. Мы часто наблюдаем жизнь по закону неустойчивого равновесия (вспомните фильм «Высота»), но ведь не устоит, рухнет такая жизнь! Кривые зеркала искажают изображение, но не самую суть! В этом и есть соль соли!
«Все возвращается на круги своя…». Незачем пыжиться, примазываться к чужой славе, выдавать желаемое за действительное… Все алые паруса, все синие птицы воплощаются в жизнь мечтой и руками человека. И эта простая истина должна впитываться с молоком матери, без прикрас, без лакировки, без проложенного звонкой мошной пути. Великое озарение гения – это лишь мощная вспышка всего его внутреннего труда ума, души, сердца. Но сколько бессонных ночей, сколько тупиков, сколько синяков стоило ему это, кто знает…
Пока не изобретена машина времени. Но она есть. Каждое поколение несет в себе его частичку. Прошлое соседствует с настоящим и будущим в вещах, книгах, песнях, картинах, в нас самих…Надо быть чуть повнимательнее, чтобы услышать и увидеть время. Нужно захотеть его увидеть и услышать. Мне иногда кажется. что время смеется над нами, как над малыми детьми, проказничая то тут, то там, открывая нам свои тайны и загадывая все новые загадки из будущего и настоящего в прошлом.
В детстве мы все любили сказки. Нас и сейчас нередко потчуют «сказками» наши политики, рекламщики да и просто люди, хотящие «срубить деньгу по-легкому». Чего только стоят «сказочки» мнимых целителей и экстрасенсов, астрологов и гадалок! Удивительно, что в двадцать первом веке, когда наука и технический прогресс шагают семимильными шагами, так легко «запудривают» мозги даже тем, кто закончил ВУЗы. Сколько трагедий, сколько порушенных судеб и даже жизней стоит за этими наглыми хапугами, за которыми только бездна!
Баба Яга, уповая на колдовство, как-то допытывалась у меня, обращалась ли я когда-нибудь с просьбами к экстрасенсам на предмет приворота. Никогда и ни на кого! Не верю я в эту ерунду! Да, можно сколько-то держать человека под гипнозом, внушая ему чужую волю, но это непродолжительное время. Никакой великий маг не сможет заставить любить нелюбимого, и все эти привороты-отвороты – чушь и непорядочность, за которые прячется ущербная душонка и клиента и исполнителя. Мне вспомнился один эпизод с Фаиной Георгиеной Раневской, где она играла подобную гадалку. Вся сатира этого фильма заключалась в том, что магию свою она делала через партком, как доброжелательница, желающая сохранить советскую семью. Внушить, оказать давление, навязать свою волю, подавить человека – это та «психическая атака», о которой достаточно хорошо знают и педагоги, и психотерапевты, и психиатры. Вспоминайте «Чапаева»! Знания – вот ключ ото всех дверей!
Умение анализировать, сопоставлять, здраво мыслить – вот что нужно для жизни, а не слепо верить проходимцам и жуликам, обещающим мгновенные златые горы и счастье с любовью до гробовой доски за ваши денежки.
А какие «сказочки» в интернете, газетах и журналах рассказывают нам различные астрологи, которых развелось, как грибов после дождя! Я как-то занялась целью сопоставить их прогнозы с реальностью дней. Ни один ни разу не сбылся! Полная чушь! Люди просто зарабатывают деньги, кто как может – и все! А вот предсказать катастрофы, спрогнозировать природные явления, как нынешние проливные дожди, чтобы помочь людям избежать потерь и гибели – это слабо! Вот вполне реальные возможности показать свои  экстраординарные способности и получить благодарность и людей и государства, но где они?
Все проверяется практикой. Пора взрослеть и браться за ум! В наших сказках собрана вся  многовековая мудрость народа. Многое из сказок воплотилось в жизнь, потому что они шли из ума, сердца и души. Но нынешние «сказочники» беззастенчиво врут, основываясь только на одном – наживе, бессовестно полагая, что все сойдет с рук, и с умильными улыбками продолжают чистить карманы доверчивых дураков.
Уверена, ни один обладатель сверхспособностей никогда не станет заниматься подобным жульничеством! В мире достаточно проблем, где они могут и должны приносить реальную помощь всем людям.
Но бабки ежки, пугающие нас сглазом и порчей премило существуют, пока на них есть спрос таких же непорядочных мошенников, желающих без труда и забот сделать себе хорошо хотя бы и за счет других, ничего не подозревающих порядочных людей.
Вообще сейчас очень много вранья. Плодится оно повсеместно, потому что ненаказуемо. Слово расходится с делом,  и никто не несет за это ответственность, начиная с самого верха и кончая понаехавшими обнаглевшими мигрантами. Канализационная труба вранья отравила своими нечистотами все вокруг, и сколько теперь понадобится труда, чтобы отчистить от ее скверны  все, что заплевано, загажено и заблевано ложью! И чистить эти «авгиевы конюшни» никто за нас с вами не будет!
Рыночные отношения привнесли конкуренцию во все сферы жизни. Идет борьба за выживание, за рабочие места – и здесь все средства хороши. Потопить конкурента любым способом сейчас не считается непорядочным, даже наоборот, теперь это называется «уметь жить в современных реалиях, приспосабливаться, быть деловым человеком». «Боливар не выдержит двоих…» - и по боку все постулаты, все разговоры о совести и чести, потому что «своя рубашка ближе к телу».
Как быстро некоторые поменяли кожу, а заодно  и душу. Я не говорю сейчас о молодых, кто сформировался уже в годы непонятно какого капитализма. Я говорю о тех, кто родился и вырос при Советской власти. Как быстро они перевели стрелки часов на нужное время у себя внутри, быстренько научившись забывать прошлое, предавать старых друзей и идти по головам, не брезгая никакими методами. Моисей водил свой народ по пустыне сорок лет. Наши  многие люди преодолели этот психологический барьер одним скачком, браво! Теперь они другие и помнить о прошлом не желают. Но вероятнее всего, они и были таковыми, просто и в тех условиях умело меняли расцветки, как хамелеоны, приспосабливаясь к тем правилам, в которых жили, и до поры до времени не показывая свое истинное нутро.
Сейчас все можно – и баба Яга полезла наружу. Мир стал жестче. Все ищут корень зла и не могут найти. Спросите себя, что злит и раздражает  вас самих – и вы найдете этот корень зла. Он одинаков для всех – несправедливость, ложь, самодурство, головотяпство, бездеятельность и многое другое, что прикрывается толстым кошельком или чьим-то высоким положением. Сейчас невыгодно быть умным, потому что дураками легче управлять! Сейчас время молчалиных… А тот, кто неудобен – ату его робяты! Потому и советует баба Яга: молчи там да не высовывайся там, целее будешь! Долго живет бабуся, опыт большой…
Демократия демократией, а принцип «Я начальник – ты дурак» жив и поныне. Бессмертная комедия А.С.Грибоедова повсеместно процветает. Одних только советов от психологов по этой части, словно под диктовку нашей бабы Яги написано сколько! Читаешь и думаешь: «Живет, живет Ягусенька в наши дни!».
Берешь иную газету с объявлениями о трудоустройстве, кажется, разорвут тебя на части, столько предложений. Ан нет, не тут-то было!  Бегаешь, бегаешь, а результат – ноль. Не подходишь. И объяснений нет почему. Не обязан тебе работодатель объяснять, чего его левая нога хочет. А кругом только и слышно: «Работать некому!». Мне с двумя дипломами предложили работу – дворником, на большее, видимо, с двумя дипломами не гожусь. То-то радости бабе Яге!
Не пойму и другого в кадровой политике. Зачем учат тем профессиям, по которым невозможно молодым трудоустроиться? Время теряется зря, деньги в трубу улетают, а отдачи никакой. И идут молодые занимать не свои места, а мы потом сетуем, что в государстве нашем бардак. А откуда же ему не быть, ежели все перекошено и вместо настоящих специалистов сидит не пойми что? И диплом у молодого специалиста через три года автоматически сгорит, если он не работает по специальности. И ни тут,  ни там толку нет.
Зато как спешат расчистить для них места! Молодых некуда устраивать – гоните на пенсию настоящих спецов. Хорошо, прогнали. А замены стоящей нет, эрзац вместо работника! И вновь сикось-накось.
Мне то же самое внушали: мол, устарели вы и все такое… Поработала я с молодыми. Не все так хорошо компьютер знают, как об этом нам говорят, а некоторые и вовсе его не знают. Не все добросовестно работают, а многие откровенно спустя рукава, часами покуривая в коридорах. И просто не успевают в силу своей неопытности и неквалифицированности. А сколько от некоторых молодых гадостей пришлось услышать! Особенно нагло ведут себя приехавшие из провинции. Апломб невероятный, нахальство жуткое, самомнение до неприличия и принцип вседозволенности. Эдакое, знаете ли, деревенское высокомерие. Они прут,  как танки, походя оскорбляя и унижая всех москвичей, считая, что все мы у них в неоплатном долгу, и все мы им обязаны. Это хамство и зависть сквозят, начиная от их облика и заканчивая грубостями, которыми они пытаются компенсировать собственное ничтожество. Приезжие превращают Москву не в столицу России, а в подобие вульгарного караван-сарая, где настоящих москвичей ненавидят уже только за то, что они москвичи!
Москва не должна быть резиновой и превращаться в удельное княжество с московским князьком! И смешно читать про несколько сот вьетнамцев-нелегалов, когда по Москве болтаются целыми толпами среди бела дня среднеазиаты, непонятно чем занятые, насчитывающие, по данным статистики, только в Москве несколько миллионов! Пора прекращать игры в Советский Союз и вешать людям на уши лапшу!
Никакую экономику они нам не поднимут, с лопатой, метлой и носилками в современной жизни можно оказаться только на помойке! Россиянам в первую очередь нужно надеяться только на себя, тогда мы не останемся у разбитого корыта. А уповать  на то, что кто-то что-то нам сделает и преподнесет на блюдечке с голубой каемочкой – непростительная глупость, которая отрыгнется нам в скором будущем большими непоправимыми проблемами. Надо говорить правду, каковой бы горькой она ни была!

Ягусенька врала самозабвенно, постоянно утверждая, что говорит только правду. Вообще многие бабушки-старушки, насидевшись дома, словно в сумасшедшем доме начал нести такую глупость, как будто и впрямь все посходили с ума. Старость не радость, а развлечься хочется. Вот и несли бабки  собачью чушь, от которой вяли уши. Особенно возмущало меня то, как примазывались благообразные бабульки к чужой славе, возвышая себя до небесных высот. Так и хотелось сказать иной старушке: «Не пора ли в Кащенко, дорогая, там и Наполеон и другие знаменитости вас просто заждались!».
Культ, какой бы он ни был – старческий или младенческий – до добра не доведет, проверено временем. А у нас из одной крайности впадают в другую. И история никого ничему не учит. Нынче на молодых молятся, а напрасно! Чуть что – стопорится дело, и молодые задирают лапки вверх от бессилия. Куда тогда девается их спесь и гонор! И старухи со стариками, готовые вцепиться друг другу в последние волосенки, частенько на глазах у всех, не стесняясь ни своего возраста, ни окружающих, честят себя такими звонкими эпитетами, от которых еще долго эхом гудит округа.
Глупо уповать на тех или других. Это всегда самые слабые звенья, которые во все времена находились в арьергарде. Впереди всегда были самые сильные и выносливые, а именно, так называемая, «золотая середина». Нечего гадать, кто тот самый коренник, на котором все и держится. Что касается возвеличивания собственного «Я», то, видимо, это те локти, которыми нынче принято расталкивать всех и вся, уповая, что все средства хороши, лишь бы хапнуть свое, пусть и не по заслугам. Когда еще там разберутся ху ис ху…
Все пытаются свести к смеху, а смех то горький, сквозь слезы. «Все это было бы смешно, когда бы ни было так грустно…». Забыли у нас нынче поговорку «Делу время – потехе час!». Бездельников, сидящих повсеместно и ничего не делающих, масса, пруд пруди. Одна торговля чего стоит! Сидят продавцы по своим будкам, спят беспробудным сном неделями, и берет досада, что же они продают и за что им платят, какой КПД от их работы, если торговля не то что не  кипит, а даже и не капает. Такое и работой-то язык не поворачивается назвать. Отсидка – одно слово!
А мне вспоминаются другие времена, когда мы за два часа дневную норму выдавали! Вот это была работа! Вспомнить и то приятно, не то что ныне, в час по чайной ложке. Результаты своей работы видели, удовлетворение от нее получали и моральное и материальное, как заслуживали.  И некогда было нам обсуждать кто кого красивее, как баба Яга от нечего делать, чтобы потом с удовольствием сталкивать людей лбами и ссорить их.
«Красота спасет мир…» Ошибся Достоевский. Сегодня красоту саму спасать нужно. Вырубается, засоряется красота, заменяется на силикон и прочую химию. И где она настоящая красота под горой пластмассы, пакли и прочей синтетики?  Гламур, а не красота, эрзац…
Ум – вот наше спасение! «Здравый смысл – вот гений человечества!», - когда-то сказал один мудрец. Прав! И сколько бы ни пытались поставить все с ног на голову, мир, как Ванька-встанька, все равно вернет все на прежние места.
Я не брюзжу. Просто надоело переливать из пустого в порожнее, и слушать всякую ерунду, прикрытую словесной шелухой. Нужно делать свое дело, занимать свое место и есть свой хлеб, ни у кого не сидя на шее. Тогда никакая баба Яга не сможет напакостить или задурить вам голову.

Сказки дело хорошее. Но и они учат верить в истинное – в настоящую любовь, в дружбу, в собственные силы, в труд и чистую совесть, а не в карикатурно скопированную глупость. Вот так…