Обслуживание

   
     А на кладбище всё спокойненько…
     В. Высоцкий
    
    
    


     Как только машина съехала на грунтовку, Кузнецов заныл:
   
     – Ну, какого ты, майор, этой дорогой попёрся?! Есть же нормальная, ровная…
   
     Сивцов посмотрел на напарника, почесал затылок и возразил:
   
     – На подъездной сейчас машин прорва и, если я правильно понял, толпа очень злых людей. И не мешай мне вести машину в сложных условиях!
   
     – А ты что – ДТП планируешь? В открытой-то степи?! – Кузнецов вытянул ноги, зевнул и спросил: – И на зачем ты меня сюда попёр? И кстати! Это из-за твоих «Секретных материалов» выезд группы отменили?
   
     – Не знаю я подробностей! – Сивцов крутанул руль и объехал кусок бетона с торчащим из него длинным ржавым прутом. – Приказали, значит надо ехать. А тебя прихватил по твоей же давней инициативе. Кто обещал быть моей верной Скалли?
   
     – Ну, так я ж за деньги! А ты мне даже сигарету дать жмёшься!
   
     – Свои надо иметь, – усмехнулся Сивцов и остановил «девятку» с тыльной стороны длинной вереницы унылых зелёных вагончиков. – Приехали.
   
     Кузнецов выбрался из машины, потянулся и, глядя на кучи мусора, умилённо произнёс:
   
     – Вы, экселенц, выбрали отправной точкой расследования удивительно гармоничное место! Или гормональное? – Кузнецов махнул рукой. – Неважно! Главное, что вон та дыра меж вагончиков позволит вам, Учитель, подобно Мефистофелю, ворваться на сцену! Наденьте свой чёрно-красный плащ! Зябко сегодня…
   
     – Это ты прав, капитан! – Сивцов запер машину. – Сейчас ворвёмся. Но сначала надо бы оглядеться…
   
     – Не надо оглядываться! – шествуя за своим патроном, возразил Кузнецов. – Сзади только мусор!
   
     – И ещё моя машина…
   
     Площадка перед вагончиком с вывеской «Ритуальные услуги» позволяла увидеть почти всё кладбище.
   
     – Мать твою! – пробормотал Кузнецов, снял фуражку и перекрестился в сторону часовни.
   
     – Возразить нечего, – согласно кивнул Сивцов, вглядываясь в территорию кладбища через решётку ограды. – А ты что? Уже воцерковленный? Поздравляю!
   
     – Не… Но при таком раскладе и постриг принять не проблема!
   
     – А вот как ты думаешь, капитан…
   
     Закончить свой вопрос майору не удалось – вихрем подлетевший откуда-то сбоку человек в коротком кашемировом пальто заголосил так, что полицейские вздрогнули.
   
     – Наконец-то! Я вызвал вас два часа назад! У меня здесь скандал за скандалом! А какие люди претензии предъявляют!
   
     – Кто такой? – чуть повернув голову, спросил майор. – И не ори так.
   
     – Я? – Гражданин приосанился и со значением сообщил: – Я директор кладбища Можайский Пётр Леонидович!
   
     – Слышь, капитан? – подмигнул Сивцов. – Это на вверенном ему объекте бардак творится…
   
     – Не проблема, – откликнулся напарник. – Оформим как порчу госимущества и притеснение покойных граждан. Жаль, что статью о саботаже упразднили.
   
     Директор как-то сразу стал ниже, да и гонору в его голосе поубавилось.
   
     – Я здесь совершенно ни при чём, товарищ начальник! – Он махнул рукой в сторону кладбища. – Такое и за месяц бульдозером не сотворить…
   
     Слова директора имели фактическое подтверждение – кладбище трансформировалось прелюбопытнейшим образом. За оградой высились пирамидки, строго соответствующие границам секторов. При внимательном изучении становилось очевидным, что это вовсе и не пирамидки. Просто вдоль дорожек располагались низкие, а то и провалившиеся могилки, далее – кресты с оградами, а «центр» каждого сектора состоял из высоких помпезных памятников, а то кое-где и статуй. Перед распахнутыми воротами собралась небольшая толпа людей.
   
     – А вот интересно… – Кузнецов толкнул ботинком камешек. – Могилы перенесены целиком или только верхушка? Это ж эксперты копать замылятся…
   
     – Свидетели есть? – поинтересовался майор.
   
     – Сторож… – выдохнул директор, как будто только что догадался о чём-то очень важном. – Это всё он! – И закричал в сторону ворот: – Петрович! А ну иди сюда, скотина!
   
     Но подошли сразу двое: мужичок в потёртом ватнике и презрительно косящаяся на спутника расфуфыренная дама.
   
     – Здрасьте! – кивнул полицейским сторож. – Я…
   
     Представиться он не успел.
   
     – Это что за безобразия здесь творятся?! – взвизгнула дама из норкового воротника. – Я к могиле мужа не могу пройти! Немедленно наведите порядок, вам за это деньги платят!
   
     Майор кивнул сторожу:
   
     – И вам не болеть!
   
     Лишь после этого он спокойно спросил у дамы:
   
     – А вы кто?
   
     – Я?! – едва не задохнулась от возмущения дама. – Я вдова депутата Мальчонкина! И я требую наказать…
   
     – Стоп! – рявкнул Сивцов и продолжил уже гораздо тише: – Разберёмся. Виновных пристрелим, как собак, у ограды… Вы что-то хотели?
   
     – Я… Могила мужа… – начала заикаться дама.
   
     – Идите, посещайте. Или ждите итогов разбирательства. И не мешайте следствию!
   
     – Но… – попыталась что-то возразить дама, однако Сивцов столь выразительно посмотрел ей в глаза, что она стушевалась и отошла к воротам.
   
     – Ну, нельзя же так, майор! – просипел директор. – С уважаемыми людьми…
   
     Сивцов с улыбкой посмотрел на директора.
   
     – Это жена Мальчонки? Крысятника, которому свои же пулю в затылок пустили? Да на ней нитки заработанной нет – за что уважать?
   
     У директора кладбища в глазах плеснулся откровенный ужас, но Сивцов уже переключился на сторожа.
   
     – Ну, что, служивый? Сам расскажешь или пытать придётся?
   
     – А чё рассказывать-то? – пожал плечами сторож. – Вот с утра так оно и стало…
   
     – Ты, Петрович, не морочь нам головы! – нахмурился Сивцов. – Давай с подробностями!
   
     Но сторож мялся и всё косился в сторону своего начальника. И капитан Кузнецов понял его правильно:
   
     – А вы, Можайский, шли бы к людям… Успокоить их надо! Разъяснить ситуацию.
   
     – Но… – попытался возразить директор кладбища.
   
     – Выполнять! – веско сказал Кузнецов, и директор поплёлся к воротам вверенного ему объекта.
   
     Петрович с тоской посмотрел вслед начальнику и обречённо вздохнул:
   
     – Уволит он меня…
   
     – Если не виноват – не уволит. Припугнём, – пообещал Сивцов. – Вещай.
   
     – Ну, так-то оно, конечно… – кивнул сторож. – Ворота я запер, как положено, до темноты. Обошёл территорию, всем спокойной ночи пожелал. Они ж тоже люди были. А потом…
   
     Сторож замолчал, и Сивцов подбодрил его:
   
     – Ты не стесняйся, Петрович! В деталях рожай!
   
     Петрович бросил взгляд в сторону сторожки, где директор угодливо кивал какому-то мужчине, и почти шёпотом продолжил:
   
     – Прилёг я… Дома ремонт делаю, вот и устал малеха…
   
     – Выпил? – подмигнул Сивцов.
   
     – Ни в коем разе! – открестился от таких подозрений сторож. – Язва у меня. Не скрываю – сон меня сморил… А к полуночи проснулся от стука в окно… Думаю, ну кому надоть? От города далеко, да и кладбище… Закурить можно?
   
     – И то верно! – кивнул Сивцов, доставая сигареты. – Это дело можно и перекурить.
   
     – Золотые слова! – поддержал Кузнецов и ловко выхватил из руки напарника сигарету. – У тебя вон ещё полпачки.
   
     После глубокой затяжки сторож хитро глянул на Сивцова:
   
     – Гляжу, в окне морда при галстуке, улыбчивая такая... Я этому хмырю через стекло пистолет показал…
   
     – А у тебя есть? – заинтересовался Кузнецов.
   
     – А как же? – Петрович откинул полу ватника и продемонстрировал наплечную кобуру с торчащей рукояткой пистолета. – Макарыч! Дети подарили. А резинки, что торчат из патронов, я серебром натираю… Импрегнация называется! Могу и документ показать, – с вызовом добавил он.
   
     – Не надо! Верим, – махнул рукой Сивцов. – С импрегнацией здорово придумал. А мертвяков, видать, опасаешься… Дальше что?
   
     – А что дальше? Этот дурачок от стекла и отпрянул, а потом принялся возмущаться, что ворота закрыты, а ему, мол, на кладбище надо. Ночью-то! Я и сказал, чтоб шёл он по своим делам. Ну… Всё тихо было, я и лёг спать… А ещё этот псих слова иностранные говорил.
   
     – Какие слова? – уточнил Сивцов.
   
     Петрович вновь вытащил из кармана пачку «Примы» и начал бормотать, глядя на какие-то карандашные каракули:
   
     – Вот… Орал, что он этот… мир… мирче… мирчин… Дальше «д», кажись…
   
     – Мерчендайзер? – удивлённо спросил Кузнецов.
   
     – Точно! – обрадовался сторож и спрятал сигареты. – Как есть, этот самый…
   
     – А ты откуда такие слова знаешь, капитан? – с подозрением уставился на напарника Сивцов.
   
     Кузнецов бросил на асфальт окурок, раздавил его подошвой ботинка и беспечно ответил:
   
     – Да взяли мы на днях одного… Продукты в магазинах тырил, а представлялся, гад, мерчендайзером!
   
     – Понятно. – Сивцов посмотрел на сторожа. – А ты, Петрович, иди в сторожку. Нам потолковать с капитаном надо.
   
     – Ага, – кивнул сторож. – Только домой бы мне… А?
   
     – На работе не выспался? – усмехнулся Сивцов. – В сторожку! Как разберёмся, так и отпустим.
   
     Только вот посовещаться полицейским не удалось – к ним опять присоединился директор кладбища:
   
     – Господин майор! Люди волнуются! Что-то надо предпринять…
   
     – Что? Посоветуй! – Сивцов посмотрел сквозь ограду на кладбище и добавил: – Тут думать надо.
   
     – А что тут думать? – пожал плечами Кузнецов. – Дело это… Ну, точно по твоей части! А я здесь, как та жаба, совершенно ни при чём. Я бы батюшку позвал сюда с кадилом или муллу...
   
     – Можно и обоих сразу, – согласился Сивцов. – Только кто их на такое кладбище затащит? Люди, сам видишь, и ворота пройти боятся.
   
     – Опа! А это что ещё за персонаж? – Кузнецов указал на высокого человека в длинном чёрном плаще, спокойно шествующего по подъездной дорожке вдоль ограды кладбища. – Гражданин! Подойдите к нам!
   
     Но гражданин и сам уже направился в их сторону. Седые волосы, покрытое складками и морщинами скуластое лицо и даже бледно-серые глаза отвратными не воспринимались, но смотреть на весь этот комплект было как-то не очень приятно. Ни к кому конкретно не обращаясь, гражданин гулко заявил:
   
     – Мне надо посмотреть.
   
     По реакции людей у ворот стало ясно, что его тихий голос услышали и в двух десятках метров.
   
     – А вы кто? – спросил Сивцов.
   
     – Майор Сивцов? Я супервайзер, – представился гражданин и повернулся к директору кладбища: – Директор Можайский? Мне надо пройти на кладбище. Можно?
   
     Только вот ответить было уже некому – директор закатил глаза и осел на землю.
   
     – Выпал, – констатировал Кузнецов. – А вы, господин супервайзер, сможете продолжить свои дела после дачи показаний.
   
     Отработанным движением Кузнецов выбросил руку вперёд, и в ней тускло блеснула сталь. Но наручники, беспомощно щёлкнув, прошли через рукав плаща, а самого капитана по инерции повело в сторону…
   
     – Отставить! – прошипел Сивцов и посмотрел прямо в блёклые глаза. – Мне кажется, господин супервайзер, что произошла ошибка, которую следует исправить.
   
     – Но работа уже сделана, – всё тем же гулким голосом возразил супервайзер.
   
     – Люди недовольны, – парировал Сивцов.
   
     Супервайзер шевельнул ноздрями, как будто нюхая воздух, и отрицательно качнул головой:
   
     – Большинство просто напугано.
   
     – Простите, но у нас другие порядки. А порядок нарушать нельзя! – твёрдо заявил Сивцов.
   
     Его собеседник как будто задумался, а потом кивнул:
   
     – Согласен. Вернём. Мне можно принять работу?
   
     – Конечно, – разрешил Сивцов. – Как долго это продлится?
   
     – Постараюсь не задерживать.
   
     Супервайзер повернулся к воротам кладбища и пошёл через мгновенно образовавшийся живой коридор.
   
     – Что это за хрен с горы? – ошарашено спросил Кузнецов.
   
     – А какая разница, – вздохнул Сивцов и вытащил сигареты. – Лишь бы всё разрешилось! Угощайся…
   
     Уже миновав ворота, супервайзер повернулся. Его голос прозвучал столь отчётливо, будто он стоял рядом с полицейскими:
   
     – Ошибку допустил наш стажёр. Теперь это кладбище стоит на постоянном обслуживании, но… Договоримся так – только в ночное время.