Сказки морской волны. Яматай

Вечернее солнце снова медленно опускалось  за линию горизонта, краснея и смущаясь. С берега казалось, что солнце погружается в море и его лучи, словно руки, скользят по воде, стараясь зацепиться за верхушки волн, не желая гаснуть в морской глубине.
Старый камень на берегу, которого все звали дядюшка Кро, вот уже тысячу лет  смотрел, как дневное светило тонуло в море, чтобы утром показать из-за вулканов свое смеющееся лукавое лицо. «А вот и я!» - словно говорило Солнце, тормоша своими лучами сонную листву деревьев, заглядывая в укромные уголки и норки, щекоча игривыми лучами сонных обитателей Озерного края.

А вечером, вот уже тысячу лет, дядюшка Кро провожает взглядом смущенное столь пристальным вниманием Солнце и вздыхает, слегка потрескивая. Стоит только зардевшемуся Солнцу, спрятать свои пунцовые щечки от  обитателей суши, как на небе, стыдливо открывают прищуренные глаза звездочки. Они, бедняжки, знают, что не тягаться им в яркости и блеске с дневным светилом, поэтому стараются поразить  земных обитателей  своей загадочностью, таинственно мерцая и подмигивая друг другу. Часто ночные шалуньи выводят на небосклон свою принцессу – бледную, томную красавицу Луну. Эта задумчивая, молчаливая владычица звезд отличается непостоянством характера. То она прячется от всех, закрыв свое бледное лицо, то слегка подглядывает узким серпиком глаза из-под опущенного века. А иной раз, загадочно улыбаясь,  явит миру во всей красе свое  полное лицо, озаряя таинственным светом землю.

Море очень любило красавицу Луну и, стоило той  явить миру хоть тоненький серпик своего мерцающего лика, как оно тянулось всем приливом своей души к ночной красавице, словно стремясь кончиками волн прикоснуться к ее бледным щекам. Луна знала это и оттого пряталась от моря, давая  ему успокоиться.

Нынче Луна еще не показала свое прекрасное лицо, поэтому морские волны лениво плескались у берега, заигрывая с прибрежным песком.

Дядюшка Кро, в последний раз полюбовавшись отблеском солнечного луча на морской глади, вздохнул:

-Блеснул и погас. Скоро луна выйдет. Сегодня полнолуние. А я, почему-то, больше солнце люблю. Теплое оно, ласковое и доброе.

Морская волна, плеснув игриво, томно вытянула пенный язык к подножию старого камня:

- Д-а-а-аа… А кто-то без памяти влюблен в Луну.  Хочеш-ш-ь, я расскажу тебе одну историю?

-С удовольствием послушаю, я еще ни разу не слышал сказку волн.

Волна тихо заплескалась у самого берега...

      - На морском дне, среди камней, недалеко от берега, в зарослях ламинарии, однажды жил разноногий рак.  Правду сказать, раком его назвать, было бы слишком для такого мелюзги, скорее так, рачок. Хотя, безусловно, раки были его отдаленными родственниками. Из-за странного строения своего тела, рачок, которого звали  немного высокопарно – Тизелий, плавал, в основном боком, из-за чего и был прозван бокоплавом. Тизелий особенно не расстраивался из-за этого прозвища, тем более, он умел плавать не только боком. Просто плавать на боку гораздо интереснее. Одним глазом Тизелий любил смотреть на поверхность воды, которая, подсвеченная солнцем, казалась огромным зеркалом, сквозь которое солнечные лучи, играя в морских водах, оставляли причудливые, переливающиеся отблески. А другим глазом, в это время, можно было смотреть на дно, где, подсвеченные солнечными лучами, водоросли, отбрасывали причудливые тени. Кроме того, плавая у поверхности воды и любуясь солнцем, другим глазом можно было наблюдать, чтобы не попасться в пасть  прожорливому  окуню,  любящему  лакомиться собратьями Тизелия и даже мелкой рыбешкой.

Тизелий очень любил, наблюдая солнечные блики на поверхности воды, фантазировать о далеких звездах,  которых он, конечно, никогда в жизни не видел, но слышал, как о них рассказывали веселые дельфины. Дельфины часто ночью выплывают на поверхность и смотрят на звезды. Еще звезды часто видят большие киты, но те, в отличие от болтливых дельфинов, всегда молчат.

Тизелий представлял себе звезды похожими на солнечные блики, такими  же веселыми и мерцающими разноцветными искрами. Он вообще был фантазером, любящим придумывать всякие истории о морских обитателях.

А однажды Тизелий увидел  на небе большую Звезду.  Он плавал очень близко у поверхности воды и когда солнечные лучи уже стали не такими яркими, на самом краю неба, с другой стороны, появилось бледное, тусклое светило. Оно было словно из морской пены, такое бело-прозрачное и  словно невесомое.

Тизелий от неожиданности даже забыл смотреть вниз, и чуть было не попал на ужин в чью-то пасть. Благо, что он умел скакать, не в пример своим большим собратьям, поэтому подпрыгнув, оказался вне опасности. Приземлившись, а вернее, приводнившись после прыжка, Тизелий плавал почти на самой поверхности,  и потому видел, как спряталось за горизонтом солнце и как новое светило поднялось выше,  стало ярче и вскоре вокруг него засверкали тысячи маленьких, светящихся огоньков. Маленький обитатель моря замер от восхищения.

-Что это?  – спросил больше самого себя, но неожиданно получил ответ.

-Это Луна и Звезды – прошелестел легкий морской Бриз.

-Как прекрасны они! Как бы я хотел всегда смотреть на них! Они так таинственно мерцают… Такие красивые. А Луна! Я люблю ее. – Тизелий опечалился. – Как же мне жить теперь? Ее лучи не достают до морского дна…

-Люди, живущие на суше, почти каждую ночь могут любоваться Луной и Звездами. Они могут не спать ночами, а смотреть на небо, когда захочется.

-Ах, как бы я хотел стать человеком, чтобы каждую ночь любоваться Луной!- маленький рачок готов был умереть от горя. Он так кручинился и страдал, что морскому Бризу стало жаль его, и он легонечко подул на волну. Та послушно понесла Тизелия к берегу.

Почти у самой кромки, морской бриз прошелестел:

-Проси у Моря, из которого, как говорят, вышли также и люди, чтобы оно сделало тебя Человеком.

Маленький рачок, что есть силы, сжал все свои разноразмерные  лапки, выпрямился, как стебель водоросли и закричал изо всех своих маленьких сил:

-Море! Это я, Тизелий! Ты родило меня, медуз, рыб и людей! Сделай меня человеком, чтобы я мог всегда видеть Луну! – он кричал так сильно, что у него даже отвалились несколько ножек и остались всего четыре, причем две из них совсем короткие, так что теперь не попрыгаешь. Но Тизелию было все равно, он кричал и кричал.
 
И Море откликнулось. Над его поверхностью пронесся тяжелый вдох, волны в панике взлетели вверх и, опустившись, замерли, налившись свинцовой тяжестью. Грозный рокот раздался где-то в глубине моря:

-Это что за наглец не доволен своей судьбой? Кто тревожит меня, столь возмутительно требуя от меня исправить то, кем был рожден? Кто этот дерзкий, кто считает, что ему позволено указывать мне, кому  кем быть в морской глубине?

От грозного глубинного рокота замерли не только волны. Казалось, даже Звезды перестали перемигиваться, пораженные происходящим на земле. И только маленький рачок-бокоплав, смело кричал Морю в ответ:

-Это я, ничтожный разноног Тизелий! Я, дерзнувший полюбить Луну, взываю к тебе! Любовь - оправдание моей дерзости! Сделай меня человеком или отними мою ничтожную жизнь!

Луна, от страха за дерзкого, набросила на лицо тонкую вуаль облака, испуганно подглядывая сквозь тонкую пелену. Морской Бриз настороженно замер, не смея своим дыханием всколыхнуть волны.
Море замолкло на мгновение, затем шумно выдохнуло и волны заплескались о прибрежные камни.

-Будь по-твоему, безумный. Ты получишь, чего просишь. Но никогда не проси меня вернуть тебя обратно в море.

Из морских глубин поднялась тяжелая, темная волна, подхватила тонкое, хрупкое тельце Тизелия и выплеснула на морской берег.

Откашливаясь и сплевывая воду, Тизелий  поднял голову. Он лежал на боку в неудобной позе. Четыре странных конечности были поджаты к брюшку, которое было тоже странным. Мягким, не покрытым защитными пластинками. Конечности отличались друг от друга. Две задние были больше, имели два сочленения и по пять коротеньких отростков на конце. Две верхние, помимо среднего сочленения, имели сочленение на конце, которое расходилось на странные, более длинные, чем на нижних, отростки, тоже имеющие гибкие сочленения.
Тизелий пошевелил отростками на нижних конечностях. На них тоже были сочленения, только малоподвижные. На верхних конечностях сочленения были более подвижными. Что делать дальше, как передвигаться, Тизелий не знал. Попробовал повернуться на спину. У него получилось. Он вытянул конечности   и, лежа на спине, любовался на Луну в окружении Звезд.

Тизелий не знал, что ночью люди тоже спят, поэтому, незаметно для себя, уснул.

  -Ой, посмотрите, кого я нашла!  Это человек! – Онока подбежала к лежащему на песке человеку.

- Онока, будь осторожна! Может, это морской дьявол? – Анурка, сестра Оноки, бросив на песок корзину, в которую собирала морскую капусту, поспешила на помощь сестре.
 
Лежащий на берегу человек  чуть заметно дышал, его лицо и тело  были бледными, словно никогда не видевшими  солнца. Он был высок, хорошо сложен и не походил на сородича ни одного из прибрежных племен. То, что найденный мужчина был абсолютно наг, девушек совершенно не смущало, они знали, что море может сорвать все одежды с человека, прежде чем выбросит его на берег. Тем более, их мать была лекаркой и часто сестры подглядывали из-за шкур, как она мазала целебной мазью раны охотников, пострадавших от  звериных лап.
Онока присела на корточки перед мужчиной, разглядывая черты его лица.

-Анурка, он чужой. Он не похож ни на кого из наших родов.

Тизелий, услышав голоса, открыл глаза и сразу же зажмурился. То, что он перед собой увидел, на Луну совсем не походило.   Яркий дневной свет больно ударил по глазам, непривычным с к солнечному свету, поэтому  Тизелий, слегка приоткрыв глаза, прищурившись  рассматривал увиденное.

Луна и звезды куда-то исчезли.  На небе светило солнце, свет которого на суше не был таким приглушенно-мерцающим, как под водой, и больно кусал глаза. И самое главное, на него смотрело Чудовище! Сердце бедного страдальца было готово выскочить из груди, когда он рассматривал круглое лицо странного коричневатого оттенка с темно-коричневыми глазами. Чуть ниже глаз на лице возвышалась странная выпуклость с двумя дырками, напоминавшими  носовые отверстия у акул, с  той разницей, что располагались рядом, разделенные тонкой кожистой перегородкой.  А под дырками раскрывалась пасть с белыми затупленными зубами.

Чудовище издавало отрывистые, горловые звуки, чем-то  отдаленно похожие на крики чаек. И это Чудовище рассматривало его. Тизелий хотел по-привычке  прыгнуть куда-то, даже дернул всеми конечностями, но ничего не получилось.

-Анурка, он дергается!  - Онока отпрянула, когда найденный незнакомец, как-то дико  дернулся  одновременно и руками и ногами.

-Отойди от него! -Сердито прикрикнула та на сестру. –Может, в него дьяволы вселились. Сейчас как схватит тебя!

Тизелий слегка повернул голову и увидел еще одно чудовище. Он догадался, что звуками они переговариваются между собой. Тизелий поднял переднюю конечность и потрогал ее свое лицо. Оно было такое же, как и у чудовищ.

«Люди» - догадался он. «Мне нужно дать понять им, что я тоже человек и хочу жить вместе с ними». Он открыл рот и издал странный, скрипучий звук, напугавший его самого.

-Анурка, он немой! Он не умеет говорить! – Онока принялась жестами объясняться с чужаком. Показав на себя рукой, она произнесла:

-Онока. – Затем, показав рукой на сестру добавила: -Анурка. Несколько раз повторив жест, она уставилась на чужака. Тот понимающе кивнул головой и попытался произнести, копируя движение  ее губ:

-О-о-а. ..А-у-а…

-О-но-ка.. А-нур-ка.. – терпеливо повторила девушка.

-О-но-а-а.. А-ну-а… О-но-ка.. А-ну-ка.. – имена девушек из уст незнакомца звучали  более-менее похоже.

Онока жестом указала на незнакомца и вопросительно уставилась на него.
Тизелий не знал, как его имя произносится на их языке.
«О Море! – взмолился я он, -Как же мне общаться с ними?» 
Увидев, что незнакомец смотрит на нее беспомощно, Онока не стала настаивать, а протянула юноше руку, помогая встать. Но незнакомец, словно не мог понять, что нужно делать с ногами. Они у него как-то странно путались и подкашивались, будто были  ему чужими. Ходить он явно не  может, раз даже стоять  для него проблема.

-Анурка, помоги! –Девушка позвала на помощь сестру. –Давай отведем его домой, пусть Айне посмотрит его. Может, он болен.

Анурка недовольно фыркнула, но  послушно подставила чужаку свое плечо.
Тизелию с трудом удалось, опираясь на двух низкорослых девушек, удержать равновесие. Он попытался, копируя их движения, переставлять нижние конечности. У девушек это получалось так же легко, как у него когда-то прыгать. Тизелию же каждый шаг давался с трудом.
Намучившись, сестры дотащили свою находку к небольшому поселению, чуть поодаль от берега. Дома в поселке были из толстых жердей, покрытых березовой корой и сухой травой. Среди домов видны были еще люди. Увидев девушек, несколько  человек бросились на помощь.

-Мы нашли его на берегу, - объяснила Онока, -его нужно отнести к Айне.

Тизелия подхватили на руки и занесли через низкую дверь  в один из домов, где на лавке в углу сидела старая шаманка в одежде из тонко выделанных шкур. Ее волосы, заплетенные в несколько косичек были черными, только на висках слегка проглядывала седина.  Внимательный взгляд черных, раскосых глаз скользнул по чужаку.

-Зачем вы привели ко мне этого червяка? – недовольным голосом спросила шаманка.

-Айне, мы нашли этого человека на берегу. Его выбросило море. И он не может ходить. – стала торопливо объяснять Онока.

-Он не настоящий человек. Неважно, что выглядит как человек.  А ходить он просто не умеет. И говорить тоже не умеет. Еще вчера он жил в море. – Айне говорила слегка ворчливо. От ее слов глаза всех  кто был в жилище шаманки, полезли на лоб. Мать Айне была старая, но слабоумием не страдала. То же, что она сейчас говорила, не в какие ворота не лезло.

-Айне… - Анурка, отодвинув сестру, вышла вперед. – Онока нашла его. Значит, он ее. Неважно, кем он был вчера и где жил. Теперь он человек. Раз Онока нашла его, пусть она научит его быть человеком, научит ходить и разговаривать. – Анурка  редко  много говорила, но если открывала рот, то говорила всегда  умные вещи. Оттого она слыла в стойбище разумницей.

Айне внимательно посмотрела на не, затем перевела взгляд на Оноку.

-Ты готова  взять на себя ответственность за то, что ты нашла?

-Да, Айне, конечно. Не выбрасывать же его обратно на берег. Он же человек.- Согласно закивала та.

-Он не настоящий человек. – Отрезала Айне. - Но, будь по-вашему. Забирайте его. Если вы научите его быть настоящим человеком, то возможно, он и станет им.

Несколько раз рождался молодой месяц, стаи гусей, трубно крича, потянулись на юг. В тундре поспели ягоды, грибы. Девушки собирали грибы и сушили их, нанизав на веточки. Собирали и сушили бруснику на расстеленных на земле шкурах. На берегу вялилась жирная рыба. Тизелий уже довольно сносно мог передвигаться на своих конечностях, хотя бегать с девушками наперегонки он еще не мог.  Он научился прятать свое тело в скорлупу из тонко выделанной кожи, загорел и уже почти совсем походил на человека, за исключением странных белесоватых глаз.

С речью дело обстояло хуже. Он знал по именам всех жителей деревни, научившись произносить их, копируя движения губ своей учительницы.  Знал название многих предметов. Мог худо-бедно  общаться с Онокой и ее подружками. Но он не мог назвать вслух свое имя. Ведь он никогда не слышал его на языке людей. Онока дала ему имя – Яматай - по названию  того места, где он был найден.

Каждую ночь Тизелий-Яматай выходил на берег моря и подолгу сидел на прибрежном песке, глядя на луну.  Он уже понял, что Луна выходила на небо в разное время. Иногда приходилось долго ждать, пока он покажет свое прекрасное лицо. А иногда ее тонкое, призрачное лицо и днем смотрело на него с неба. Не всегда Яматай мог видеть лицо своей красавицы полностью, очень часто она прятала его, выглядывая из-за невидимой занавески. А были дни, когда она вообще не показывалась. Тогда Яматай грустил и не разговаривал с людьми.

С людьми жить было очень трудно. Они были очень шумными, много бегали, говорили, решали какие-то проблемы. Люди ловили рыбу, вялили ее, варили и ели.  Люди охотились на морских животных и тоже их ели. Люди ели и тех животных, которые обитали на суше. Люди ели разные ягоды, грибы, коренья. Яматай решил, что люди очень всеядны и прожорливы, и заняты, в основном, добычей еды. Этим они напоминали ему акул.

Онока очень старалась объяснить ему как живут люди, научить  ловить рыбу, охотиться на морского зверя. Но Яматая ничего не интересовало, кроме Луны. Каждый день он с нетерпением ждал наступления темноты, чтобы снова любоваться на ее прекрасное лицо. Он даже почти ничего не ел. Жители деревни очень удивлялись тому, что кроме морской капусты  чужак ничего не ест.

-Так он никогда не оправиться полностью! – Сердито жаловалась сестре Онока. – он ничего не хочет, только сидит в темноте на песке и смотрит на небо. И ничего не ест.

-Возможно, он тоскует по дому. – рассудительная Анурка старалась успокоить сестру.

-Давай спросим у Айне, может она знает, как его вылечить. – Онока была настроена решительно. Ей очень нравился найденный ею незнакомец, и часто Анурка замечала, что смуглые щечки сестры покрывались румянцем, стоило чужаку обратить на нее внимание.

-Он не настоящий человек. Я вам уже говорила это. Он  никогда не ел пищу настоящих людей, кроме морской капусты. Морская капуста – привычная для него пища. – Старая шаманка  была  недовольна, что ее отвлекли от перебирания каких-то  сушеных трав. – Он не болен. Просто он не настоящий человек.  Вряд ли он станет настоящим человеком.

-Но кто он тогда? – Онока не обращала внимания на недовольный тон старой Айне.

-Червяк! – фыркнула шаманка. – Корм для селедки. – хрипловатый смех Айне был неожиданным для девушек. Старая шаманка редко смеялась. А тут еще ее странные слова… Девушки переглянулись: «Может, духи забрали у Айне разум»?

-Мой разум на месте. – Резко оборвала смех шаманка. – Приведите ко мне этого жука-недомерку, я посмотрю на него.

Онока, подтолкнув Яматая в жилище шаманки, осталась стоять снаружи,  у входа.

-Уходи, Онока, нечего подслушивать чужие разговоры. Иначе я выгоню твоего червяка. – Айне словно видела спрятавшуюся за пологом из шкур девушку.

Яматай равнодушно смотрел на старуху, его совсем не  волновало ее презрительное отношение и то, что она называла его червяком. Его вообще мало что волновало в жизни людей.

-Послушай меня, вышедший из моря. – Айне, оставив свое занятие, жестом показала Яматаю место на лавке рядом с собой.

-Много-много лет назад, боги создали людей. Дерево, камень,  зверь, птица – тоже люди. Но они не настоящие люди. Хоть у них и есть душа, но они не выглядят как люди, поэтому они не настоящие. А мы настоящие люди. У нас есть вожди, охотники и шаманы. У ненастоящих людей есть боги-камуи1.  Луна не человек. У нее нет души. Она – дом камуя. Чуф-камуй, бог солнца, луны и звезд живет на луне. Это его свет мы видим по ночам.  То, что кажется тебе чертами лица Луны, всего-навсего, окна и двери в доме камуя. Ты не можешь любить дом. И камуя ты любить не можешь…

Казалось душа Яматая- Тизелия  медленно таяла, как медуза, выброшенная на берег. Луна, его прекрасная возлюбленная… Разве ее не существует? Разве это всего-навсего,  отсвет какого-то божества? Но, как же так? Солнце, луна, звезды… Разве они не живут на небе, разве они не живые?

-Нет, они не живые. Солнце, луна и звезды – это дома камуев.  Камуи – боги и их богатые одежды блестят, лица их сверкают и поэтому окна их домов светятся.

-О море, что же мне делать? – в отчаянии Тизелий зажмурил глаза, которые почему-то стали мокрыми и солеными, как море. – Как человек я никто, и обратно домой, в море, мне уже не вернуться. Луна,  ради которой  я стал человеком, все лишь обман.

Тизелий медленно направился к выходу, даже не оглянувшись на шаманку. Душа его умирала в его человеческом теле. Ничего не видя перед собой, он побрел на берег.

-Яматай! – звонкий голос Оноки окликнул его.

-Подожди, Яматай! Я с тобой. – Онока догнала его и пошла рядом.
 
-Что случилось, Яматай? На тебе лица нет? Что сказала тебе Айне? Она тебя вылечит? – Онока от волнения  даже запыхалась.

Тизелий даже не взглянул на нее, погруженный в свое горе.
На берегу, морские волны ласково плескались о прибрежные камешки, поблескивая искорками в солнечных лучах. Белые чайки с протяжным криком парили над водой, время от времени пикируя вниз, чтобы взмыть вверх в рыбешкой в клюве. Легкий морской бриз ласково коснулся волос Тизелия.

-Не печалься, мой друг. – Прошелестел ветерок. – Ты же всего-то и хотел  каждую ночь смотреть на Луну. Ты имеешь эту возможность. Какая разница, что она и кто? Ведь ты стал человеком для того, чтобы только смотреть на нее.

-Я думал, она живая. –Мысленно ответил морскому бризу Тизелий . -Я считал ее блеск  светом ее прекрасного лица. Я надеялся, что однажды она заметит меня  и узнает о моей любви к ней. А она.. -Тизелий молча вздохнул. – Она ничто. Всего-то отражение чужого блеска.

Онока огорченно наблюдала за  Яматаем – Тизелием. Она видела, что он сильно страдает, но не знала, как помочь ему. Она так хотела, чтобы он обратил на нее внимание и улыбнулся ей. Хотела, чтобы перестал тосковать и страдать. Но тот даже не смотрел на нее. Он пристально смотрел на море, словно  мысленно разговаривал с ним. А оно так и было.

-Море, которое родило все! Ты сделало меня человеком, вняв моей глупой просьбе. Прости меня, Море. Я недостоин быть твоим сыном, но я больше не могу жить на земле. Мне незачем здесь жить, потому что моя мечта, которую я любил, умерла.  Ты велело мне не просить тебя вернуть меня обратно. Но я прошу тебя, забери меня. Раствори меня в своих водах, потому что я недостоин жить среди твоих детей. Лучше мне умереть, продолжая жить  душой, чем  жить, душой будучи мертвым …

Соленая слеза скатилась по щеке Тизелия и упала в воду. Эта маленькая слеза передала Морю все чувства Тизелия, всю боль его души. И Море откликнулось, сжалившись над горемычным. Длинный язык волны с белым гребешком сверху, высоко поднявшись, накрыл водяной массой стоявшего на берегу Тизелия и тот почувствовал, как тает, растворяясь в соленой воде Моря. Слезы счастья смешались с морской водой, и бедный страдалец наконец-то обрел покой в родной стихии.

Увидев, как волна длинным языком  слизнула Яматая, Онока ужасной испугалась. Она замерла на месте, не в силах проверить в произошедшее. Она решила, что волна сбила его, слабо стоящего на ногах, и, отступая, утащила за собой. Но, увидев что-то темнеющее там, где только что стоял Яматай, она бросилась к этому месту и увидела, что это его одежда. Все, что было надето на него в тот момент, лежало на песке, словно волна просто растворила его. Это было все, что осталось от того, кто так и смог стать настоящим человеком.
Девушка поняла, что Яматай просто вернулся домой.
_____________________________________________________
1 Камуй – божество в верованиях айнов. Пасе-камуй – верховный бог. Чуф-камуй – бог небесных светил. По верованиям айнов, он живет на луне, каждые 28 дней он умирает и рождается вновь.