Хроники Бога

   Хватаю руками воздух, изредка подпрыгивая. Со стороны, наверное, кажется, будто я ловлю живность, лишь мне видимую. Муху или бабочку. Каждый новый рывок знаменуется то оглушающим, то едва различимым хлопком. Хлоп!.. Смотрю на свои белые ладони. Пусто. Ну да, я ведь кого-то ловлю, не воздух же. Не всегда сразу поймать получается. С воздухом проще. Правда, его складывать больше некуда.
   Вновь неудачная попытка.
   Начинает припекать. Почти полдень. Солнце становится полновесным правителем дня, не замутненного ни облаками, ни ветром. День идеальной жары. Не планировал ничего на сегодня. Тешусь мелкими радостями. Смотрите! Вот невидимых бабочек ловлю. Сегодня все должно быть простым. Никаких страстей, денег или нирваны. Достаточно, не загоняйте меня дальше, я итак уже в тупике.
   Должен ли я дать вам зацепки или поведать ключевые отрывки моей истории? Должен. Это многое объяснит и внушит идею моего замысла. Но… Сегодня такой прекрасный день, не очерняйте его. То, что привело меня к этой грани, только мое. Пережито мной и насильно погружено в забвение по моей воле.
   Мое… Мной… Моей… Не могу быть уверенным, говоря «я». Действительно ли я этого хотел и едва ли хочу теперь. Но для начала разберусь: настоящий я окликает себя или мне вновь это снится?
   Всюду прохожие, океан их разрозненных мыслей топит с головой, обрушиваясь незримым потоком. Киты желаний и условностей, словно крошечные блестящие рыбки, выброшенные на песчаный берег, хвостами разносят людские головы и силуэты, разбрасывают шляпы и чемоданы во все стороны, будто бы невесомые песчинки. Пробираюсь сквозь толпу, то противясь, то вторя ее течениям. Брожу без цели, ладонями придерживая полные карманы с трофеями после моей импровизированной «охоты». Не хотелось бы растерять пойманных жучков и собранный воздух в такой лютой толчее. Уверен, киты мыслей не прочь полакомиться моей добычей. Я ничем не намерен их подкармливать. Это мой воздух и мои жуки! Точка!
   В детстве, будучи совсем маленьким (судя по моим нынешним размерам), я сочинял стихи. Не умея ни читать, ни писать, я четко представлял себе структуру своего «произведения», и слова как-то особенно легко срывались с детского языка. Они, возможно, обладали неким шармом, что так восхищал моих родителей и наповал повергал в пучину умиления других, чужих мам и пап. Меня не раз спрашивали, мол: «Как у тебя это получается? Ты же такой маленький!». На что я неизменно отвечал: «Это не его заслуга, а моя! Он молчит, он еще не умеет говорить!» и тыкал крохотным пальчиком в свою крохотную головку. Родители в ответ на это закатывали глаза и как заведенные повторяли: «Какой скромняга! Вот увидите – вырастет  тем еще дамским угодником!». Их не волновало, откуда я знаю слова «заслуга», «молчит», «говорит». Считали просто не по годам смышленым.
   Но я (именно сейчас я говорю «я» с полной уверенностью) всегда молчал. А первое СВОЕ слово произнес только в семнадцать лет.
   «Боюсь…»
   Сегодня день моего одиночества. Иначе говоря, сегодня я один. Без него. Или он без меня. Кому как удобнее. Признаюсь, вот так – без поддержки (опеки?) – довольно непривычно. Сколько себя помню, всегда делил с ним это тело. Прежде всего, это мое тело, но поступает оно так, как то угодно ему. Возможно, стоит сказать «спасибо» за столь безоблачное сожительство. Эталонное поведение дорогого стоит. Идеальные оценки, поведение, сверхпрактичные увлечения… А я на все это со стороны, вернее, изнутри смотрел. Смотрел на то, как кто-то живет моей жизнью, вершит мою судьбу, питает и сжигает тело, принадлежащее мне…
   Вырвался! Вот и кончились люди. Люди. Люди. Люди! Бреду по грязному переулку. Видимо, здесь всегда так темно, раз даже в столь солнечный день сюда пробиваются сквозь руины балконов-складов редкие острые лучи. Они отвратительно справляются со своими «обязанностями». Пятна света едва очерчивают грани гниющих картонных коробок, пустых жестяных банок и прочего уличного хлама. Создается впечатление, будто бы такие места и созданы для того, чтобы отходы океанов-площадей складировать. Будто бы шкаф, что вмещает в себя до последнего носка весь вещевой хаос комнаты. Подхожу к одному из таких «светил». Луч упирается в землю почти под прямым углом. В голову приходит образ исполинского меча, вогнанного в землю близ головы поверженного, но, впоследствии, помилованного война. Вижу себя муравьем, что наткнулся на столь неожиданное величественное препятствие. По краям луч обрамляют кипельно-белые кромки. Это только увеличивает сходство с гигантским оружием. Прикасаюсь кончиками пальцев к одной из граней. Струйка горячей крови проворно побежала по ободу ладони и, испачкав край рукава, пролилась на землю чередой крупных капель. В испуге одергиваю руку. Никаких порезов нет. Рукав чист. Думаю, я усвоил урок. Показательно не стоит приобщаться к свету.
   Аккуратно обхожу один за другим все лучи. До конца сумрачного переулка остается всего пару шагов.
   Что ждет меня там, за стеной света? Очередная площадь, подчеркнуто уникальные лица и личности. Шорохи мыслей в воющих бурях слов. Отголоски просьб и мечтаний в голосах, что полнят собой чаши людского гомона. Нужно ли мне это? Ответ очевиден. Вспомните, мы ведь встретились в такой же точно толпе. Возможно даже именно на этом самом месте. Ну же!
   Помните? Я дал вам немного воздуха и подарил жука…
   Я не решился. Так и остался стоять в темноте. Остался потому, что ему тут комфортнее. А значит, так будет лучше и для меня.
   - Здесь нечего бояться. – сказал он. Я вторил его словам.
   Отказавшись идти вперед, все, что мне оставалось – это изучить поподробнее мою вновь обретенную обитель. Итак… Впереди ждет, надеюсь, недолгое описание. Что особенного в этом месте?  Кроме остовов разнообразного мусора была еще парочка едва ли наполовину забитых окон. Острые солнечные лучи и балконы над головой. Над головой? А что там, над этими самыми балконами? Немного пройдя вглубь переулка, замечаю лестницу, скорее даже стремянку, аккуратно приставленную к одной из стен. Отодвигаю и раскладываю ее на середине прохода.  Белесый луч, коснувшись одной из нижних дощечек, что служили ступеньками, беззвучно испарил ее и теперь на моих глазах догорали последние пылинки на креплениях. Впредь буду осторожнее…
   Приставляю лестницу к одному из балконов и взбираюсь на него. Взгляду открывается пространство, заполненное бережно хранимым старьем. Здесь и укутанные в тряпье лыжи, и пирамиды баночек и склянок с соленьями (или еще чем?), старые велосипеды, какие-то инструменты и прочее, прочее. И нет этому складу ни конца, ни края… А где же верхние этажи, где город, где люди?! Спускаюсь вниз, в проулок. Все на своих местах, там, где я все это и оставил. Я оставил? Смешно. Вновь поднимаюсь. Вновь тучи хлама перед глазами.
   Насекомые ерзают в пиджаке. Чувствую их шевеление в кармане. Может быть выпустить их? Придумываю систему негласного обмена между мирами. Миром старья и миром земным. Меняю жуков на нечто, им равноценное в этом хламе. Идет?
   Запускаю руку в карман и вылавливаю муху. Выпускаю ее.
   - Мудро! – проносится в голове.
   Оборачиваюсь. За спиной стоит, по-видимому, чья-то статуя, накрытая темно-синим полотном. Это то, на что я выменял муху? Стоп! Верните все назад!
   Кажется, уже поздно требовать или кричать. Пропала моя муха…
   Делать нечего. Срываю полотно со столь нетранспортабельного приобретения. Ткань резво соскальзывает, обнажая статую во всей красе…
   Человек в деловом костюме нашел свое отражение в монолитном куске зеленого камня. Но искажено оно, отражение. Ибо мужскую голову заменяет головка мушиная. Узнаю ее! Это же моя муха!
   Почему сейчас ты молчишь? Я, кажется, начинаю теряться в происходящем. Нужен твой совет. Теряюсь без тебя…
   Замечаю, что руки мои дрожат. Сцепляю пальцы и до боли сжимаю, затем разжимаю и развожу ладони широко в стороны. Проделываю эту нехитрую процедуру несколько раз. Раз. Два. Три. Раз. Два…  Вдруг слышу пронзительный детский смех где-то совсем рядом. Пробегаю глазами пространство « склада». И, да! Мои догадки верны: смеется статуя. Смеется своим мушиным хоботком.
   - Научи меня делать так же! – успокоившись, но, все еще игриво выделяя слова, сказала зеленая каменная муха.
   - А ты можешь навести тут порядок? – отвечаю первое, что пришло в голову.
   - Да… Но это место должно быть таким. Таково Правило. – веселье бесследно испарилось и в детском голоске зазвучали металлические нотки.
   Правило?
   - Глупое Правило! А хочешь еще одну муху?
   - Хочу.
   Я закрываю глаза и громко произношу:
   - Я зажмурюсь. Приберись тут!
   Темно.
   Чувствую, как почва уходит из-под ног. Проваливаюсь в неизвестность.
   - Больше нет Правила. – раздается в голове. Это мне тот, «второй я», говорит. – Придется все с нуля начинать. Ах, да. На этот раз начни с создания Времени.
   - Времени? – не узнаю свой голос. Кажется, будто слова мои – невообразимо далекое эхо. Оно везде и нигде.
   - Да. Это даст людям повод умирать, а тебя избавит от меня. Ведь ты тоже умрешь.
   - А как это «умереть»? – эхо стало заметнее тише.
   - Не смогу объяснить так сразу. В тебе все дело. Одно лишь знаю – нарушив Правило, ты выдал себя и теперь они наблюдают. Они не дадут тебе умереть. Они сделают тебя человеком. Творение поглотит творца.
   - Нет.
   - Открой глаза. Что ты видишь?


   Я вижу странный рассказ еще более  странного автора. Абсурд.