Святая война. Глава пятая

__________________
Глава пятая
___________

Ров, окружающий то, что осталось от стены, был до середины завален крупными камнями, мусором и телами. Тел было больше всего. Я стоял высоко и плохо видел детали, но один вид этих тел навеял мне запах разложений. Или это от моей груди так несет? В любом случае, они там уже не первую неделю, и запах должен был давно выветриться.

Городских стен в Марн-Суле было две, и больше всего пострадала внутренняя. Если внешнюю еще можно было с какой-то натяжкой обозвать стеной, то внутренняя представляла из себя четыре линии фундамента, засыпанного массивными глыбами камня и пеплом. Объем пепла здесь не уступал телам.

Город был огромен, не менее чем в двое больше Карандима. Да и, честно сказать, выглядел он сейчас несколько лучше Карандима. Не очень, но получше. Черепичные крыши обвалились внутрь, засыпав пыльные, давно нежилые помещения, грязную, старую мебель, стены покосились, некоторые дома рухнули, частично или целиком, оставив на своем месте темное пятно пожарища. Каменная мостовая, на удивление чистая, словно кто-то накануне прибрался на улицах, извилистыми улочками тянулась к центру, к высящейся на сотню футов над домами пятиугольную башню-крепость. Со своего склона я насчитал девять этажей высоких бойниц. Верхушка была зубчатой, а сверху башню накрывала пирамидой держащаяся на хлюпких, едва заметно накренившихся подпорках, крыша. Покосились они, если присмотреться, из-за отсутствия большей части нескольких верхних этажей башни. Сейчас там была дыра, пропасть в крыше, выходящая куда-то на северо-восток. Там кружил целый рой крылатых.

Их было много. Может, несколько сотен – и это только тех, кто был в воздухе. Еще по десятку держалось на крышах зданий, окружавших те самые костры, о которых говорил мне Мельдин. Эти кострища были крупнее некоторых соседних домов, горели темно-алым и выпускали в небо кривой столб угольно-черного, едкого дыма. Всего костров я видел четыре, они находились между внешней и внутренней стенами, и каждый выходил на одну из сторон света.

Лисс где-то там, я уже не сомневался. Где-то в башне, среди этих крылатых ублюдков, одна, напуганная и отчаявшаяся…

Меня скрючило пополам приступом кашля. Я уперся руками в рыхлый гравий, с натугой отхаркнул кровавый комок, и немного успокоил бешеное сердцебиение. Меня колотило и снова прошиб озноб, но все это ничего. Я поднялся и зашагал прочь, вниз. Уже близко, совсем близко. Вот они, твари, где засели. Скоро, совсем чуть-чуть…

Полдень уже отступал, небо словно бы еще плотнее затянуло тучами, повис злостный, мерзкий штиль. Как давно не было ветра… Его не хватало, словно воды в жаркий день. Я обернулся и посмотрел на дыру в башне. Она походила на раскрытую пасть огромного чудища, перекошенную от мучений, вокруг которой тучами кишат мухи.

Донесся глухой стук рубящих дерево топоров. Они колотили монотонно, удар за ударом, все разом в один миг. Ворота падут не скоро, но падут. Может быть, следовало сделать таран… Хотя мы потратили бы только больше времени. Мертвые, сверху больше похожие на орду здоровенных муравьев, без лишней метушни толпились у ворот, лезли через ров к стенам, намереваясь перелезть их, как Дальний Рубеж во время взятия перешейка. Где-то там, в тылу, Мельдин, Руфф и Сорра. Гран должен скрываться в тылу с северной части армии. Лишь бы он с глупу не полез в бойню…

Мне не хватало посоха. Будь он у меня в руках, я бы чувствовал себя уверенней… Но тогда было бы куда опасней. Я ведь должен идти на передовой, возглавив авангард – и пробиться к башне, добраться до Лисс. Даже Костокрылый не справится с дюжиной упырей. Или справится? Тогда я кину на него сотню. Тысячу. Сколько нужно – но город возьму.

Я поерзался в седле и развернул лошадь, направив ее шагом прочь с холма. А если это ловушка? Вдруг он заманит нас и уничтожит всех разом, так же, как сделал это с Карандимом? Весь Марн-Сул окажется огромной, злой мышеловкой. Выходит, я должен добраться до нее как можно скорее – ничего другого не остается. Добраться и бежать прочь… А что тогда? Да какая разница. Сперва надо найти ее, если она и вправду в башне.

Я закашлялся, едва удержавшись в седле, сплюнул комок крови в сыпучий гравий и упал на теплую, грязную гриву. Еще немного, еще немного, повторял себе я. Вон сколько там крылатых… И где-то там она, Лисс. Еще чуть-чуть.

Лошадь выехала на тракт, и я развернулся трусцой на север. Здесь не было деревьев, трава выгорела, в кустах кое-где можно разглядеть обугленные останки – не только людей, но и животных, каких я в жизни не видел. Неужто западный Акаримн так разится живностью от востока? В Мильтвуде такого не наблюдалось. Когда я покинул Академию, то отправился на север, а спустя несколько лет двинулся через Ближний Рубеж в Терн. А потом пришло письмо, с заданием помочь Карандиму…

До города было еще с час езды, и сквозь сухие заросли – что-то здесь все-таки росло, хоть и давно – и скалы Марн-Сул было не разглядеть, хотя крылатая туча маячила над каменными клыками прямо передо мной. Дорога свернула на восток, объезжая их, и тогда я почувствовал неладное.

Я спешился и достал меч, а он предательски звякнул. Я обернулся и осмотрел тракт, то место, откуда ехал, и куда намеревался ехать. Что-то было не так.
Впрочем, здесь все не так. Не хватает птичьего пения, живой растительности, хоть чего-то живого. Не хватает света солнца на небе, или хотя бы самого вида голубого неба. Но есть что-то еще…

…Он вынырнул из-за скалы и спикировал на меня. Я увернулся в последний момент, выронив меч. Я все равно не умел толком с ним обращаться. Вместо этого я немного дрожащими руками подкатал рукава и расставил ноги, слегка согнув их в коленях. Он развернулся и, дернув кожаными, как у дракона, крыльями, приготовился к повторному залету. Металлический шлем и нагрудник блестели, не смотря на тучи, глаза казалось горят сквозь прорезь забрала. В левой руке у него вдруг появился широкий полуторный меч, который я едва ли удержал бы и двумя, и он ринулся на меня.

Грудь свела боль, а все время сжалось до одного непростительно долгого мгновения. Усилием воли я удержал кашель, ликуя в душе. Наконец-то! Как долго я этого ждал… Я полуприсел, едва заметно накренившись вправо. Он мчал быстрее, чем летит стрела, но я отчетливо видел каждый фут пути между нами. Он замахнулся, а я уверенней наклонился вправо…

Я мысленно переломал всю его волю, сдавил и ухватил, а сам отскочил влево, прочь от меча, налету схватив рукой за блестящий топхельм, и мощным толчком прижал к земле. Я почувствовал инстинктивный страх в его сердце, пробравшую его бешеную дрожь, но уже поздно, слишком поздно. Я ощутил, как пробегает по моей руке волна, закрадывается внутрь него и захлестывает, заполнившая до краев мое сознание сущность, одно единственное слово…

«Жатва».

Шлем с глухим треском вдавился внутрь, разом хрустнули череп и ребра, доспехи смяли его грудную клетку, а плоть почернела и усохла. Я поднялся и отряхнулся, приводя собственный разум в порядок. Облегченно вдохнул прохладный воздух полной грудью. Вот и все, так просто.

Я не удержался и стянул кожанку с тела. Грудь была чистая, как у новорожденного, да и все тело тоже. Чума отступила, хоть я и знал, что ненадолго. Но отступила! Я снова ощутил биение жизни внутри. Никогда не ощущал себя лучше.

Я отодвинул то, что осталось от тела крылатого ногой, оделся, подобрал меч и одним движением вскочил на лошадь. Нет времени наслаждаться жизнью, Стальной город ждет.

«Жатва». Вот и все, что мне было нужно. Все, во что я обратил огромные бездны силы, заполученные из ритуального мучительства. Жатва. Одно-единственное слово, заклинание, предназначенное для поглощения жизненных сил крылатых и быстрой регенерации омертвевших тканей, способное замедлить и обратить даже чуму. Теперь у меня есть неделя или месяц, пока приступы не вернутся – но пока я как новенький. Этого уж точно должно хватить, чтобы взять город и спасти Лисс. Большего мне и не надо.

Безымянные ворота рухнули внутрь с громким, глухим треском. Грива заржала в ответ. Помнится, я уже некогда катался на лошади с такой кличкой – а Грива звучит всяко лучше чем Лошадь. Я пришпорил ее и поехал через ряды расступившихся солдат в город, за городскую стену.

Остальные последовали за мной. Я спешился, решив, что на узких улочках лошадь будет только мечтать. Какова бы ни была спешка, глупить не время – без армии мне не пробиться даже к следующим воротам. Лишь бы успеть…

- По улице, колонной, – скомандовал я. Мертвым было все равно, как к ним обращаются, вслух или нет, но так мне проще проецировать команды. Да и вся процессия хоть немного взбодрится, слыша голос живого человека. – К следующим воротам!

- Не нравится мне все это, - пожаловался подошедший Мельдин. Он натянул кольчугу и держал небольшую секиру под свой рост. – С чего они пускают нас так глубоко в город? Чую недоброе.

- Верно чуешь, - признал я. – Да вот выбор у нас невелик. Они ведь не могут знать, что вторая половина идет к Малым воротам. Может, не все еще потеряно.

- Не знают, как же… Мне б пару крыльев, я тебе б план всего города с каждой этой бестией начертил, не то что разглядеть отряд ходячих трупов в дебрях. Лишь бы Гран работал головой и не лез в бой… Видят боги, еще свезет нам.

Я скользнул взглядом по строю. Руфф держался Сорры, а она, не обращая особого внимания на него, шла у противоположного края колоны. Я прошел через строй к ним, с Мельдином на хвосте – передо мной мертвые расступались, дружно делая шаг назад, всей шеренгой, и тут же становясь на место; так что карлику приходилось толкаться и ругаться, чтобы не выглядеть совсем уж нелепым.

Крылатые в небе все кружили вокруг своего Гнезда, гордо и надменно нас игнорируя. Чего они ждут? Хотят зажать нас в воротах? Окружить и перебить? Их не особо больше, чем нас, и узкий проход мы спокойно удержим, а они только потеряют солдат. Или это все-таки ловушка? Может, вдвое больше, чем сейчас кружит в небе, затаилось в домах и за стеной, готовясь разом накинуться со всех сторон… Я огляделся. По крайней мере, внешнюю часть города мы взяли. Взяли, и крылатые ни разу даже не приблизились, если не считать того, который накинулся на меня по пути.

Из-за крыш показались ворота внутренней стены. Они пока еще далеко, но медлить не стоит не в коем случае. Как и спешить.

Жаль, Жатву я смогу снова использовать самое малое через неделю. Чарам такого уровня надо время на перезарядку, порядочно времени, и хотя она восстановился мои жизненные силы, следующий раз может меня угробить. В таких вещах всегда надо быть осторожным. Может быть, действуй она массово… Да, если б я мог продать свою жизнь за все десятки сотен этих крылатых – это был бы достойный обмен. Тогда бы Мельдин с остальными забрали Лисс… И моя клятва была бы исполнена. Тогда я нашел бы покой, тот, которого жаждал всегда, с тех пор, как увидел солнце из тьмы ямы.

- Ломай ворота! – скомандовал я. – Бегом.

Все эти скелеты кинулись трусцой, постепенной ускоряясь и гремя костями на ходу. До стены было уже совсем недалеко. Уже понемногу вечерело, хоть еще и не особо заметно, но темнота дня стала еще гнетущее.

Сорра ускорилась, но я вдруг схватил ее за запястье. Она дрогнула и резко обернулась, уставившись на меня, а я смотрел под ноги. Другой рукой я перекрыл путь Мельдину. Руффа тормозить нужды не было – он один понимал мою тревогу, да и от Сорры далеко отходить не собирался.

- Что-то не так… - прошептал я. Грохот и шум хлюпающих ударов послужил мне ответом.

Полоса земли, в четверть сотни футов шириной, обвалилась и волной рухнула вдоль края всей стены. Тут мы и сами перешли на бег, осторожно подобравшись к краю – не меньше трех моих ростов глубиной, а внизу густо вбиты длинные, острые кривые колья. И не меньше трех сотен мертвяков теперь там, внизу, нанизаны на эти проклятые палки. Они, конечно, живы, если это можно так назвать, но собственным весом прижаты к кольям.

- Твою же ж… - выдохнул Мельдин. – Здесь не перепрыгнешь теперь, как ни старайся. Надо что-то перекинуть, какие-то доски, подлиннее да покрепче.

- Верно, - сказал я. – Есть какой-то путь в обход?

- Да леший его знает… Может быть, через Гнилые ворота и есть – да только ручаюсь, там тоже самое. Не могли ж они знать, что мы сюда попрем. Ай да падлюки! Вроде и крылатые, воздушные твари, а такими вот грязными уловками с землей не брезгают…

- Или ловушка была еще до них, - подал голос Руфф. – А они ее перелетели и не заметили.

Мертвые разошлись по округе, вламывались в дома и тащили все, что могло бы нам пригодиться, снимая куски заборов, крыш – чего угодно. Те, внизу, все еще болтались, хватались за колья и пытались вылезти, да вот тщетно.

Попробовать засыпать чем-то ров? Можно натаскать мусора и тел из внешнего рва. Или далеко не ходить, и закидать его чем-то со дворов, обломками стен и зданий. Или теми же мертвецами…

Однако, каждый солдат у меня на счету. А вот идея с мусором – в самый раз.

- Засыпьте ров обломками! – велел я. Мертвые побросали доски и ухватились за крупные камни. Не думал, что когда-нибудь подумаю о таком – но, благо, сила у них что надо. Идеальные солдаты, идеальные рабочие.

Тогда крылатые и обратили на нас внимание. От тучи в небе вдруг отделилась полоса и спикировала внизу, на наш рассыпанный строй.

- К бою! – рявкнул я, обращаясь к ближайшим воинам и всем без исключения стрелкам. – Продолжайте работу! – велел я остальным. Со стороны, небось, прозвучало глупо, но на деле все обстоит куда лучше. Некоторых рабочих крылатые ухватили прямо на лету, поднимали высоко в воздух и сбрасывали в другом конце города, или за стену, или просто в ров, на колья. Страшно представить, что было бы, стой мы не врассыпную, а строем.

Стрелы летели в небо, так ни в кого и не попав. Будь у нас больше луков… но у нас достаточно стрел, и уже это не плохо. Авось и продержимся. Лишь бы засыпали ров, а дальше – в башню.

Мы – живые – метнулись к руинам зданий, укрывшись под дряхлыми крышами, между стен. Глупо было бы умирать сейчас. Только не сейчас… Сюда бы Грана с луком. Да, пожалуй, следовало бы отправить с посохом Сорру. Хотя она, сколько ее знаю, никогда бы не согласилась отсиживаться за чужими спинами.

Атаковавших было не больше полусотни, нас – три с лишним тысячи. Они раскидали по окрестностям больше сотни моих бойцов – а мертвяки завалили с горем пополам троих крылатых. Такими темпами… Но вот, уже видно завал, еще немного и по нему можно будет перебраться через ров. И тогда…

Завыл рог. Высокий, грубый и протяжный вой.

Я вздохнул с облегчением. Наверное, Гранова половина подошла… Да вот только у них нет рога, и смысла трубить тем более.

Мы разом обернулись. С севера, из-за холма показалась стройная шеренга всадников, тянущаяся на многие лиги, от берега Акара до самого Лунного тракта.

- Ломай ворота! – что было силы заорал я. Нет, нет, нет! Не может того быть… Кто это? Что это за люди? Что им надо?! Тьма бы их всех побрала, нет…

Пригнувшись, мы метнулись через насыпь, и уселись возле ворот, упершись спинами в стену.

- Что еще за черт?.. – выдохнула Сорра.

- Это еще кто? – поддержал ее Руфф.

А Тьма его знает кто… Я попытался собраться с мыслями. Кто бы это ни был, угрозы они толком не представляют – но вот задержать могут, а теперь каждое мгновение на счету… Ну почему именно сейчас!

- Вот подойдут – узнаем, - сказал я. – Сколько бы их ни было, с нежитью им не управиться, даже если с другой стороны нас зажмут крылатые. Нужно пробиваться к башне, и закрепиться там.

- В этом плане крылатые нас уже опередили, - проворчал Мельдин.

- Отобьем их. А даже если не отобьем, займем нижние этажи – едва ли крылатые представляют серьезную угрозу, - я говорил еще что-то, объяснял, какими улицами пойдем, и что делать в случае атаки в тыл, но мысли мои были охвачены тревогой. Тревогой за Лисс. За Мельдина, Сорру и даже Руффа. За всех нас. Если нас тут зажмут…

Мы пробьемся, твердо сказал я себе, пробьемся. Слишком многое я пережил, чтобы сдаться теперь, и слишком близка победа.

Ворота содрогались под ударами, но пока не подавали слабины. Крылатые били сверху, они начали кидаться камнями. Мельдин ползком нырнул на камни завала и подобрал оброненный кем-то из моих марионеток щит. Людей оказалось больше, чем я мог представить – они заполонили все пространство, мча с холма к стенам, и не останавливались. Всадники, вроде только теперь иссякли, и на горизонте появилась пехота – много крохотных, серых точек. Тяжелые, закованные в сталь солдаты. Вот только сталь не защищает и не способно защищать так славно, как смерть.

Когда в воротах, наконец, пробили брешь, в которую мог пролезть взрослый мужчина, мертвые расступились и мы кинулись во внутренний город. Может, это и опасно, да вот только оставаться гораздо опаснее. И для нас, и для Лисс.

Я ощутил резкую, тупую боль, а воздух вышибло из моих легких. Я отлетел шагов на пятнадцать вдоль стены, а крылатый налетел сверху. В его блестящих, черных глазах без белка горело какая-то… отрешенность, что ли… Да ко Тьме эти глаза! Эта тварь намахивается на меня… Я не могу достать меч, не достаю, немного, еще дюйм, но не достаю – он держит мое плече свободной рукой. Жатву бы мне сейчас! Дурак, потратил ее на первого попавшегося крылатого… Дурень!

Он поднял меч еще выше, и замер. Острие копья вылезло из незащищенной шеи, пробив гортань, он немного изогнулся в позвоночнике – но он колебался, колебался еще до этого. Было мгновение, когда он мог меня убить, но он словно не решался… Да что за ересь лезет мне в голову!

Я скинул тушу с себя, поднялся и перевел дыхание.

- Спасибо, Сорра… - она кивнула и отвернулась, но я все равно видел, как она покраснела. – Давайте, живее! Нужно добраться до башни. – Я перехватил Мельдина за плечо, немного отстранив от остальных. – Если вдруг со мной что-то случится… Найдите ее! Чтобы ни случилось, найдите!

Он приоткрыл рот, но так ничего и не сказал, только несколько раз кивнул.

Город здесь пострадал куда сильнее, чем снаружи. Если там только некоторые дома были обращены в руины – то здесь от многих осталось кострище или голый фундамент. Костры дымили словно еще гуще, а тьма уже спускалась, грозясь перейти в ночь. Было плохо видно, но я рассмотрел башню. Орда крылатых все также покрывала вершину, дыру, которую я звал Гнездом, когда-то давно, еще до этой нашей атаки, сотню сотен лет назад… Крупные каменные глыбы, куски башни, валялись у ее основания, ступени, ведшие ко входу, представляли из себя малоприятное зрелище, но по ним еще можно было пройти. Гобелены на стене, между полосой амбразуры, давно выцвели, было невозможно разобрать, что на них. Они развевались, словно здесь был ветер, но его и в помине не было. А там, ближе к вершине, строго над входом, различался черный крест.

Я замер, как вкопанный. Нет. Нет, нет, нет. Мельдин тоже остановился, за ним Руфф удержал Сорру. Он проследил за моим взглядом.

- Твою же ж мать… Сукины дети, - прошептал он.

Сорра тихо ахнула, а я ощутил только пробежавшую по всему телу дрожь. Я хотел что-то сказать, но не смог подать и звука.

Он висел там, в сотне футов над землей. Его распяли и вбили в башню копьем. Я не мог различить большего. Большего и не требовалось.

Первая отчетливая мысль была: где посох? Где треклятый посох?! Но посоха не было. Был только мертвый, изувеченный и изодранный когтями крылатых Гран, чье тело выставили нам на показ.

Я сглотнул, пытаясь унять себя. В конце-то концов, я некромант, я не должен ощущать вообще нечего… Но тогда почему у меня так дрожит рука?! Почему я не могу сказать ни слова, а в горле застыл мерзкий комок? Да чтоб Тьма его… Ах да, Тьма! Вот ведь она, всюду, кругом, так давай же! Ты же черный маг, люди боятся тебя, тьма твоя стихия! И мертвые. Так чего же ты так боишься мертвеца над дверью?! Люди боятся, но ты – ты некромант. Ты не должен бояться, ты не можешь бояться. Вспомни яму! Там тебе говорили: страх правит людьми. Людьми, но не тобой. Держись. Ради клятвы, ради Лисс, держись!
Лисс. Лисс, Лисс, она рядом, я должен, должен идти, она близко, совсем близко…

Я сделал шаг вперед. Он был такой громкий, с таким шумом моя нога рассекла воздух и ударилась о каменную мостовую – ни смотря на бой позади, несмотря на шум трубы с другой. Да пропади пропадом эта труба!

- Нужно… идти, - выдавил я. От этих слов к горлу подступила тошнота, словно болезнь вернулась снова. Но она не вернулась, не могла вернуться… Боги, не могла! – Молитесь своим богам, - вдруг сказал я. – Но я не молюсь. Я некромант. Я не такой…

…Пыль ударила в нос. Ноги меня не держали, однако теперь я был почти уверен, что смогу подняться. Или не смогу? Да нет же, смогу. Это еще при мне. Нужно только опереться… Да, вот так. Я потер щеку. Было больно, но я был благодарен. Даже за звон в ушах.

- …и успокойся, и иди ты! – орал мне в лицо Мельдин. Он был хоть и низок, да пощечину мне залепить сумел. – Нюни он распустил! Да в задницу себе засунь свой дранный посох! Если они взяли Грана, это еще не значит, что нас так просто возьмут! Возьми меч, заместо посоха, и пошли надерем пару красных крылатых задниц наконец!..

Как ни странно, подействовало. Я снова начал соображать, мир наполнился отчетливыми красками и звуками, впившимися в меня, словно кнут, оставив надежный, глубокий рубец до крови. Глаза немного привыкли к темноте, наступившей так резко. Мысли собрались в один плотный узел и рассыпались по местам.

Труба. Я слышал трубу. С востока? Шум боя доносится из-за наших спин, а топот – с востока. Выходит, вторую половину армии разбили. Да плевать… Стоит крылатым сообразить, что достаточно сломать посох – и от всей хваленной армии останется куча вонючих, грязных костей, рассыпающихся в руках. Или крылатые знают? Может, они ждут, чтобы мертвые перебили нападающих, или хотя бы ослабили достаточно – а тогда можно будет с ними и покончить. Ну ждите, ждите – а тем временем я доберусь до вас.

Мы бежали через город, по широкой, мощенной булыжником улице, к башне. Тогда запели стрелы. Большая часть втыкалась в дома вдоль дороги, а некоторые пролетали совсем близко, ударяясь о камень у нас под ногами. Еще чуть-чуть…

Они повыскакивали из переулков, заполоняя пространство за нами и вокруг нас. Засверкали в ночи мечи и латы, отражая хоть какой-никакой лунный свет. В тени стали различаться блестящие серебряные орлы на груди. Мильтвуд, значит. Лорд-граф Маразул настиг меня… Для чего? Отомстить за Дальний Рубеж, за бойню на перешейке? Старый дурак не знает, кому надо мстить и за что.

Стрелы и арбалетные болты свистели вокруг, звенели пластины сотен доспехов, звякали десятки клинков. Кто-то кричал, кто-то громко отдавал приказы, кто-то выкрикнул совсем рядом… Не сейчас! Вот он, вот она – тьма, спасительная тьма, темный проем двери.

Мы уже совсем близко, ближе, чем когда-либо. Давай, быстрее, еще чуть-чуть, и все. Солдат стало словно меньше… Но почему Руфф ухватил Сорру под мышки? Где Мельдин? Скорее, внутрь! Лишь бы успеть…

Мы вскочили по шатким ступенькам в кромешную тьму, я машинально зажег колдовской огонек рядом со своим плечом и чуть впереди. Внутри было сыро и грязно, словно сотню лет сюда никто не заходил. Мельдин, славный мой Мельдин, выскочил откуда-то справа и ловко закрыл тяжелую, громоздкую дверь, прогнившую, но все еще крепкую, и тут же задвинул засов.

- Долго она не протянет, но подняться наверх сумеем, - тяжело выдохнул он.

- Дай отдышаться… - только сейчас я понял, насколько запыхался. Не помню, когда в последний раз так бегал. Сердце бешено колотилось в груди, дыхание сбилось, ноги жгло.

- Потом отдышишься! – рявкнул вдруг Руфф. – Сюда!

Он уложил Сорру на хлипкие деревянные ступеньки, ведшие наверх, на вид еще опасней, чем те, снаружи. В плечо сзади угодил длинный болт, скорее всего напрочь раздробив кость, а бок. Красной от крови рукой она зажимала бок, пробитую кольчугу, находясь уже на грани сознания.

- Тарана у них конечно нет, - Мельдин сплюнул на дверь. – Но высадить эту красотку топорами – за полторы минуты, не больше. Надо подниматься.

Я думал, Руфф крикнет на него, начнет убеждать, но он только умоляюще смотрел на меня. Он не отводил глаз от моего лица.

Я наклонился, провел рукой вокруг раны на плече. Плохо дело. Я сел на корточки с другой стороны, спиной к стене башни. Ее бы хоть перевязать… Но придется обходится тем, что есть, а точнее моим не богатым опытом лекаря. Нужно вытащить стрелу… Но для начала закрыть рану на боку.

- Ты можешь ее вылечить? – Руфф опустился на колени с другой стороны. Я молчал. – Ты можешь ее вылечить?!

- Да, - наконец сказал я. Не знаю как, но смогу. – Нужно только время. Перенесем ее наверх…

- Не успеем, - сказал Мельдин, глядя на пробивший дверь топор. – Только по такой же стреле в спину заработаем. Делай, что можешь, сейчас, а насчет времени…

- Будет тебе время, - Руфф поднялся, с мрачной решительностью выхватив кинжал. Он занял место с другой стороны двери, напротив карлика. Мельдин слегка удивился такой твердости с его стороны, но от вопросов удержался.

Я провел рукой по бедру. Рана глубокая, может быть опасней для жизни, чем стрела в плече. Словно мечем полоснули… Да, плохо дело. Она потеряла много крови, и ушла из сознания. Значит, хоть боли не будет чувствовать, пока я ее «лечу». Хоть это хорошо. Я открыл свое сознание, сливая его с ней, осторожно раздвинул разобранную кольчугу, извлек запекшуюся в крови одежду и просунул пальца внутрь, в рану.

Я осторожно зашептал заклинания, чувствуя, как плоть понемногу срастается, касаясь меня. По чуть-чуть, медленно стал извлекать руку из нее, и провел по бедру, наращивая кожу. Голова закружилась от усилия, глаза налились темнотой.

- Давай, держись, только держись, - зашептал я. К кому я обращался? К ней? К Лисс? К самому себе? К разваливающейся двери?

Я обхватил древко стрелы, когда от двери отвалился крупный кусок дерева. Я уставился на него и замер, боясь пошевелиться. Весь мир сжался до этой блестящей точки на кончике уставленного на меня арбалетного болта. Кажется, я простонал. НЕТ. ТОЛЬКО НЕ СЕЙЧАС.

Умереть так паршиво. Так бессмысленно и глупо, от какого-то бестолкового болта глупого солдата, какой-то деревенщины в доспехах и с арбалетом. Никогда.

Я почувствовал, как магия зашевелилась внутри. Давай, стреляй. Я не умру. Я не могу позволить себе умереть. ДАВАЙ! Воздух вокруг словно бы задрожал. Я чувствовал, я обращу пеплом их всех, еще немного…

Воздух распорол отчетливый щелчок, и тут же - глухой треск удара. Тьма, тьма наполнила все передо мной. Я не почувствовал боли… Почему? Он ведь выстрелил, выстрелил в меня. Только эта дрожащая, манящая низринуться темнота. И пустота, пустота внутри. Давящая, сдавливающая глотку пустота, подступившая ко рту, к глазам.

Наконечник бронебойного болта замер в каком-то дюйме от моего лица. Эта вязкая тьма заслонила меня. Оборонила. Спасла. Теперь я это знал. Так почему же так хочется кричать?!

…Тело Руффа, пробитое насквозь болтом, повалилось на колени, потом он упал набок. Легкое пробито, отрешенно подумал я. Он, мой убийца. Он прыгнул в последний момент. Он следил за моим лицом все это время. За моим взглядом. Он видел, куда я смотрю и как напрягся.

Он умер мгновенно.

То, что осталось от двери, рухнуло вовнутрь. Мельдин с яростным низким рыком не кинулся – прыгнул на первого вбежавшего солдата. Я все еще смотрел на тело Руффа, словно никогда раньше не видел мертвых. Возьми себя в руки! Еще раз щелкнул арбалет, и болт ударился совсем рядом, о стену, возле моей головы.

Я нервно посмотрел на грозно орудующего вокруг себя секирой Мельдина, положившего уже троих. Он словно обезумел. Но и он скоро умрет. И Сорра умрет.
И я.

Снова щелкнул арбалет, но за миг я рефлекторно отскочил назад, наверх. Помещение внизу уже заполнили солдаты, нацелив на меня еще десяток луков и арбалетов. Мой огонек погас, но здесь было и без него светло – каждый четвертый мильтвудец вооружился факелом. Мельдин пропал из моего поля зрения. Я невольно попятился.

Доски под ногами затрещали. Само собой, как же иначе…

Лисс. Думай о Лисс. Ты должен добраться до нее. Хоть увидеть ее перед смертью.

И я кинулся наверх. Солдаты бросились следом, но на середине завалились назад, вместе с лестницей, старыми, гнилыми дощатыми ступенями, рухнувшими под тяжестью. А я прыгнул и намертво ухватился за выступ стены. В мою сторону полетели болты, но я уже укрылся в темноте, исчез в ней, растворился.

Как и положено малефику, черному магу. Злодею и трусу.