Хайпе! Хайпе! Ммм Крещендо

                Пели девки акапеллой,
                Пели густо и навзрыд.
                Дуб столетний рухнул стелой,
                Как запойный инвалид.

Узенькой остренькой вибрацией впивалась въедливо трель дрели в мозг, отдаваясь где-то в верховьях прямой кишки. На ум ложились ёрные частушки.
От природы Гурий был застенчив. Налёт наглости он взращивал, читая Маяковского. Ставил себе в пример Дмитрия Нагиева, демонически подмигивающего с рекламного баннера в нете. Гурий знал, кумир молодёжи девяностых был застенчив, лишь пламенная жажда жизни дала ему второе счастье. Но врождённое со счетов не скинешь. Гурий, начиная свои бдения, страдал. Его электроинструмент повизгивал с утра с кокетством «голубого воришки», лишь к полудню набухая полнокровной силой.
Внизу, на земле, тоже было не тихо. Чем не угодил асфальт, трижды укладываемый и четырежды соскребаемый, никто из жильцов дома не знал. Они, допивая свой утренний кофе, нервно взмаргивали, услышав гул включаемых асфальтоукладчиков, какой-то комариный посвист заграничной техники и садистическую трель дрели Гурия.
Домохозяйки спешно собирались за провизией, подальше от очага ремонта. Предприниматели заводили моторы и мчались в жизнь, преследуя неуловимые цели и лишь служивый люд, покинув гнёзда спозаранку, не ведал ударной мощи децибелов.
Машины снизу приободряли Гурия. Он вслушивался в их мощный рык и пытался подстроиться в такт, но не находил гармонии. Случайно запоздав со вступлением, Гурий поймал волну акапеллы, чем положительно удивил соседей – домоседов. Локальная сеть «бобры», таящаяся в доме Гурия, стала потихоньку ставить ставки на то, кто исполнит тему ярче, асфальтеры или Гурий.
Гурий краем глаза следил за тотализатором и возгорался. Дмитрий Нагиев методично подмигивал одним глазом с рекламного баннера. Многие из домоседов чувствовали позывы к опорожнению под действием пряной вибрации, исходящей из недр квартиры Гурия.
«Хайпе, хайпе!» - скандировали бывшие ученики английской школы.
«Ммм… Крещендо»! – вторили первым вторые – бывшие мученики музыкальной школы, тянущей за уши к прекрасному местную молодую поросль.