Дедова тетрадь

    ДЕДОВА ТЕТРАДЬ

    Во время войны в Уфе жил писатель Андрей Платонов. Он много писал о железной дороге, о паровозах и о людях, которые на них трудились. Когда Платонов ехал по железной дороге в Уфу, у него украли чемодан с рукописью нового, ещё неопубликованного романа. Этот роман так и не нашли. Возможно, какой-то мерзавец, обнаружив в сворованном чемодане рукопись, вышвырнул её в помойку. Вороватое быдло понятия не имело, кто такой Андрей Платонов. И уж тем более не читало "На заре туманной юности" – его пронзительный рассказ о женщине, водившей паровоз. Наверное, ни один из воров вообще никогда не читал и не станет читать Андрея Платонова. Ворам Платонов будет неинтересен...

    Дети любят фильмы и книжки про войну. Сейчас они замирают с разинутыми ртами перед плазменными экранами, с которых льются кровавые схватки космических монстров или "рубилово" супергероев с суперзлодеями. А каких-то тридцать лет назад мы, сопливые пацаны, побросав футбольные мячи, мчались к чёрно-белым ламповым ящикам, чтобы увидеть талантливо снятые сказки о том, как наши рабоче-крестьянские красные бойцы отбиваются от белопузых буржуинов, или как родная Красная армия изгоняет проклятых фашистов... Тогда для нас что буржуи, что фашисты были одинаково отвратительными. И мы гордились, если наши деды воевали с фашистами, а прадеды – с капиталистами. Мы любили рассматривать и показывали друзьям дедушкины медали – "За отвагу", "За боевые заслуги", "За взятие Будапешта". Или "За трудовую доблесть"...
    Оба моих деда воевали. Дед Василий погиб. А Дедушка Ваня не любил рассказывать о войне. Зато он писал книгу – роман "Семья Телегиных". Мне с младшим братом это его занятие казалось причудливым и очень любопытным. А наши родители относились к творчеству деда как к графомании – с лёгкой иронией...
    У деда Вани была толстая красная тетрадь, которую он несколько лет наполнял мемуарами, а мы с братом всё ждали, когда начнётся самое интересное – про войну с фашистами. Дед работал основательно – долго продумывал сюжет, писал почти без помарок и исправлений убористым аккуратным почерком. Он подробно и немного занудливо повествовал о семье своего отца железнодорожника и судьбе его сыновей. Прадед был путевым обходчиком – обслуживал и ремонтировал ульяновский участок пути. Поезд, в котором ехал писатель Андрей Платонов в Уфу, шёл как раз по этому участку.
    Кто-то помнит все ветхозаветные имена потомков Адама, а мы с братом, благодаря дедушке, с детства запомнили названия многих железнодорожных станций: Рузаевка, Инза, Майна, Вешкайма, Чуфарово, Глотовка... Ещё нам не терпелось найти в дедушкином романе динамику приключений. Самым ярким был случай, как обварился один железнодорожник, но тогда мы понятия не имели, что такое струя отработанного пара, поэтому переживали не слишком сильно. Нам жаждалось читать о погонях, драках, стрельбе, прыжках из поезда на полном ходу или, на худой конец, о мощном взрыве паровозного котла. Только ничего этого в дедушкиной книге пока не описывалось, и изучать мемуары нам было скучновато.
    Я всё время просил деда писать поскорее, чтобы наконец-то узнать, как он громил фашистов. Но прочитать в дедушкиной книге о войне так и не довелось. Дедушка роман не дописал, он умер, когда я служил в армии, а брат учился в железнодорожном техникуме.
    Дедушка жил далеко – в Уфе. Там он и покоится – под алюминиевой пирамидкой с красной звездой. Сейчас вокруг дедушки много разных памятников – с православными крестами и мусульманскими полумесяцами. А у него – красная звезда. Я почему-то уверен, что дедушке хотелось бы лежать именно под красной звездой, такой же, что были на паровозах, только маленькой...
    Дедушкина тетрадка с романом куда-то исчезла. Скорее всего её забрал кто-то из дальних родственников. Наверное, сейчас она, забытая и никому не нужная, пылится на антресоли. А может быть, давно уже сгнила на свалке... Почему её не передали нам, родным внукам – тайна.

    Однажды я увидел во сне дедову красную тетрадь. Увидел её раскрытой на концовке романа. Держал тетрадь и не верил, что это может произойти наяву. Я отчетливо видел написанное, но при этом понимал, что нахожусь во сне, что скоро проснусь, а тетрадка тут же пропадет. Удивительно, но во сне мне пришла мысль: "надо сосредоточиться и запомнить содержание хотя бы этой раскрытой страницы... А если тетрадка присниться вновь, то буду запоминать другие части и, возможно, по таким крохам смогу восстановить всю книгу"...
    Последние страницы романа были допечатаны на машинке и вклеены. Читать было легко, но запомнить удалось только последнюю фразу. Я и в самом деле тут же проснулся, как только прочёл её.
    Концовка меня очень тронула, хоть была слишком пафосной и не очень оригинальной – совершенно в духе тех времён. А ниже, с каким-то нестандартным, второпях оставленным пробелом, стояла дата: 1990. Это я запомнил точно.
    Дед родился в 1917 году, а умер в 1987-м... Но дата окончания романа была отпечатана чётко. Словно дед на какое-то время воскрес, завершил долгую работу, и вернулся обратно – под свою алюминиевую красную звездочку.
    Он закончил роман словами: "...потому, что это наша родная земля. И зовётся она – Советская Родина!"
    В то время ещё можно было написать такие строки.