Шабаш

Темно, словно этот мир накрыли огромным аметистовым куполом неба, потушив разом все источники света, оставив лишь искристые грани камня. Ближе к полуночи. Мы собираемся неспешно. Высокие тени танцуют причудливый танец, кривясь в отвратительных агониях языка костра. Пятеро высоких, угловатых парней, и я маленькая, костистая и пухла, совсем не вписывающиеся в демоническую сущность  этой ночи, освещенной лишь злой ухмылкой разгорающегося пламени. Завораживает. Мелкая рябь мурашек проступает под чуткими и крепкими пальцами ветра, так уверенно доходящего в импульсах своего прикосновения до костей. Улыбаюсь, хотя это больше похоже на оскал, с тонкой линией обветренных и обшарпанных зубами губ, с проблеском тонких трещинок запёкшийся крови.  Удары сердца набираю обороты, расходясь яркими вспышками молнии по внутренней темноте тела. Надо собрать веток, корявых, израненных временем, погнутых влажностью с бархатным кружевом мха, словно единственное украшение на траурном наряде дерева.  От костра отходит одна тень, растворяясь в резком запахе темноты, за ней вторая, третья, исчезают все, оставляя меня одну. Клоуны, они никогда не потеряют из вида свет пламени, боясь заблудиться или наткнуться на что-то ужасающие в этой чужеродном храме луны. А я? Меня даже черти не трогаю. Шаман. Так кто-то обронил в прошлый раз наших посиделок у костра? Наверное. Ведьма? От части, это так. Вглядываюсь в белые крылья угля, изгибы красно-желтой материи стихии высекаю из них последние следы жизни, последние искры, отражаясь в моих глазах чёрнотой. Из серо-зелёных они становятся темными со всполохами серебристой ртути, словно лёд, напоминающего о моей бесконечной любви к северу. Внутри зарождается злость, такая чистая и яркая, как и небо надо мной. Их шорохи, смешки, шёпот - неуважение. Они не понимают, что вторгаются в чуждую для них грань ночи, балансирующую между ужасом и тайной. Все равно, что прерывать молитву. Жадно вдыхаю запах древних напевов язычества. Он терпкий, горячий и доступен не каждому, вы зовёте его запахом костра, но я знаю, так пахнут древние обряды, хорошие книги и слова кочевников. Ухожу в лес, подальше от всех, там, где не слышно рокота чужих сердец и страха перед столь прекрасным  остриём луны. Здесь холодно и сыро, словно на болоте. Шагаю, аккуратно прокладывая темный след по влаге земли. Движения плавные как в танце, руки бледны, костлявы и длинны пальцы обхватывающие шершавость тонкого сука дерева. Ухмылка уже стало родной. Прикрываю глаза, касаясь влажного камня рядом с родником, ощущая кончиками пальцев удары бубна и рокот гортанных всхлипов танцующих людей. Ещё чуть-чуть. Совсем не много и я чувствую как волна запахов, картинок, цветов и прикосновений охватывает тело, распространяясь сладкой дрожью по рукам и ногам. Я в центре круга. Везде огонь, всполохи лиц и тонкие черные иглы елей упирающихся в черноту бездонного неба, выскребая  ленты млечного пути. Это наш танец. Танец костра и шамана. Руки, удары, гул в голове, сладкая пелена транса и прострации, заглушает сознание, оставляя тело на волю первобытных движений  зверей и стихии, нет ничего мощнее этого союза, нет ничего страшнее наших кровных уз. Я пепел разнесённый ветром, я огонь поднимающийся к небу, я влага ложащаяся на ночь, я луна дающая начало всему в этот час, я - ведьма. Движение набирает оборот, придавая  душу жару, заставляя вскипать кровь и тонуть мыслям в пряных, полузабытых молитвах богам. Ещё один удар и всё замерло, растянув секунды в вечность, всё слилось в одну единую жилу, в одну единую пульсацию земли. Окрик выводит меня из раздумий. Потеряли.  Это и не странно, в отличие от них я не боюсь ни леса, ни ночи, я знаю, что не заблужусь, ведь мы родня. Выхожу их узорчатой и колкой листвы кустов, читая в их глазах удивление вперемешку с трепетным страхом, что, неужели думали, что нося маску доброты и спокойствие днём, я не смогу сменить её на резкость страсти и оскала ночью. Как же вы глупы. Это моя ночь.  Моя стихия. Мой шабаш.