Одноногий Сильвер

Закрою глаза, и вижу одноногого пирата, опирающегося на примитивный костыль, хитрого, по-своему «порядочного» морского волка. На плече его сидит говорящий попугай, выучивший совсем немного слов, но прекрасно выкрикивающий: «Пиастры, пиастры, пиастры! В этих словах, означающих название золотых
, заключен смысл всей жизни пирата, портрет которого так прекрасно был выписан Стивенсоном. Напишись рома, главного спиртного напитка, получаемого из сахарного тростника , пираты хором подхватывают припев веселой пиратской песенки.
Пятнадцать человек на сундук мертвеца,
Ой-хо-хо и бочонок рома!
Пей, и дьявол тебя доведет до конца.
Ой-хо-хо, и бочонок рома!

В произведениях писателей образ пиратов в какой-то степени облагорожен. Я пытаюсь увидеть хоть какие-то, пусть и незначительные, черточки джентльменства у флибустьера, и не вижу их. Джентльмен удачи стоит вне закона. Следовательно, элементы общественных законов в пиратском обществе не действуют. Никто не описывал наличие на пиратском корабле человека духовного звания. Ему там просто делать нечего. Я не представляю, пусть даже в самом зачаточном состоянии, веры в Бога у этих людей! Значит и все формы заботы о  душевном состоянии отброшены прочь. Да, и дьявол не является для пирата символом поклонения. В обществе бродяг морей действуют и развиваются только инстинкты, обеспечивающие основы биологического существования. Из животных по поведению пират ближе всего к волку, но в отличие от волка он и не думает о биологическом воспроизводстве себя, как вида. Удовлетворяет сексуальные потребности при случайных встречах с лицами женского пола. Спиртное, в большом количестве потребляемое, снимает состояние душевного напряжения. Освобождаются ярость, месть, злоба. И не удивительным становится свирепая жестокость. Злоупотребление спиртным делает пирата человеком, не заботящемся о своей внешности, как впрочем, и о физическом состоянии тела. Пират, внешним видом, скорее всего, напоминает бродягу, избравшего местом своего пребывания  районы городских трущоб. Поэтому трудно представить, что хозяйство пиратского корабля выглядело образцовым. Я не сомневаюсь, что огромное внимание уделялось мореходным качествам судна. Это давало возможность иметь преимущество в быстроте хода. Следует учесть, что купеческие суда загружались до отказа, осадка их была глубокой, они становились менее поворотливыми, да и скорость их значительно снижалась.  Преимущество пирата складывалась и в особенностях психики самих флибустьеров. Человек, находящийся в состоянии алкогольного подпития в значительной мере освобождается от чувства страха. Он преувеличивает свои возможности. Постоянный риск делал пирата бесшабашным, не ценившим ни свою жизнь, тем более не ценившим жизнь врага своего. Одним словом, пират был отъявленным мерзавцем. А капитан пиратского судна, командуя мерзавцами, должен был своим отрицательным поведением  значительно превосходить всех остальных лиц, находившихся на корабле. Это был негодяй из негодяев. Естественно не все пираты преуспевали в своем преступном промысле. Да и жизнь их была не слишком продолжительной. Пребывание на берегу требовало особенной осторожности, а она притуплялась изрядно выпитым ромом. Да и на море за пиратами охотились военные суда с моряками, хорошо разбирающимися в ведении морского боя, отличавшиеся храбростью, и всегда имеющие трезвую голову. Повезло тем пиратам, которым, пусть и скрытно, покровительствовали официальные государственные круги. Более других на путь покровительства национальным пиратам вышла Англия. Те, кто не был подготовлен к превратностям бродячей морской жизни, скоро становился добычей военных судов, шею его крепко охватывала петля, в то время как тело несколько мгновений билось, повиснув в воздухе
Веселое и беспутное братство морских разбойников возникло в далекие времена, когда мореплавание только стало зарождаться. Естественно, поиски средств для плавания   начинался там, где плескались морские воды, и где был материал для постройки кораблей. Не имея  компаса и других навигационных приборов, мореплаватели предпочитали плавать вдоль берегов, не пытаясь выходить на просторы океанов. Сколько неприятностей ожидало первых открывателей морских путей? Вспомните описание невероятных приключений, выпавших на долю Ясона и его друзей, названных в честь корабля «Арго» - аргонавтами. А ведь путь их пролегал вдоль северных берегов современной Турции, а конечным пунктом назначения была Колхида, часть современной Грузии. Жители прибрежных  селений, не имевшие кораблей, пользовались дарами моря, если оно прибивало к берегу терпящее бедствие судно, или выбрасывало на берег из глубин обломки корабля, товары, находившиеся на нем. Они считали это подарком своих богов. Потерпевшие морское крушение, скажем, у берегов Тавриды, не могли рассчитывать на сердечное участие к ним прибрежных жителей. Те просто приносили их в жертву своим богам. Ожидать случайного кораблекрушения приходилось долго, Плавания в те времена были редкими. Чтобы ускорить встречу с «даром моря», стали сооружать лодки и нападать на не ожидавших неприятностей мореплавателей. Так появились пираты. Их порою плодилось так много, что они становились бичом для мореплавателей. Так было у берегов Крыма, так было у берегов Мавритании и других участков Средиземного моря. Но особенно много развелось пиратов, когда открыли Новый Свет. Испанские корабли перевозили регулярно товары, в том числе и много золота, из открытой ими Америки, были желанной целью для морского отребья, собиравшегося со всех концов, как Европы, так и Северной Африки. Многочисленные флибустьеры, объединялись в братства, где национальность не всегда имела какую-либо значимость. Острова Карибского моря буквально кишели корсарами. Чтобы подавить саму возможность сопротивления купеческих кораблей, корсары учиняли дикие расправы, потрясавшие своей жесткостью.
Редко предводитель корсаров был человеком могучего телосложения. В большом теле, просто скроенном, трудно найти скрытый уголок, где мог бы пребывать неукротимый характер, хотя и добродушие – качество явно неподходящее в характеристике пирата. Трудно вообще  предполагать наличие души у флибустьера? Какой-то темный, непроглядный, издающий тлетворный запах смерти, кусок массы?.. Если верить в переселение душ, то трудно представить,  в теле какого отвратительного животного, могла пребывать душа пирата, чтобы найти для себя подобное по характеристике тело человеческое? Что касается капитана пиратского корабля, возглавляющего шайку морских разбойников, то наличие чего-то, хоть чем-то напоминающее душу, в нем и представить было невозможно. Стало быть, беспокоиться о божественной бессмертности души, ему не следовало. Да, он даже и не задумывался над таким вопросом. Главаря  боялись все, даже самые отпетые, самые непредсказуемые по своей свирепости. Он, не колеблясь ни секунды, пускал в ход оружие, а он им должен был владеть безукоризненно. Убить беззащитного, без причины, без предупреждения, возможно того, кто не раз спасал его самого, с риском для жизни,  он мог так же просто, как человек убивает муху. Главарь должен был быть существом неукротимой ярости, мгновенно принимающим самые верные решения. Он должен был быть изворотливо умным, чтобы руководить разношерстной группой отъявленных негодяев. Иными словами, он должен был быть негодяем, возведенным в высочайшую степень. Он должен был великолепно знать морское дело и умело пользоваться перечнем тех навигационных приборов, которые были в то время на вооружении мореплавателей. Глава корсаров должен был много пить рома, не пьянея, и быть всегда на чеку. От его действий,  в разгулявшейся компании  вооруженных людей, способных тотчас пустить его в ход, зависело будущее пиратской шайки. И в довершении всего, он должен был страстно любить золото и другие драгоценности. Величина добычи  зависела от степени наглости и удачи. Удача, при этом,  была единственной богиней, которой поклонялся и которую молил пират, бороздя пустынные просторы моря.
Наконец, кажется, повезло. Идет, глубоко зарываясь в воду, купец. Погоня, расправа – дело нескольких часов. Сам вид полуобнаженных, причудливо одетых и вооруженных до зубов, парализовывал действия людей, никогда не державших в руках оружия. Расчет несчастных был только на то, чтобы покорностью, спасти свои жизни. Но, тщетно! Подогретые ромом головорезы, набрасывались на мирных купцов и членов команды купеческого судна, резали, кололи, никого не оставляя в живых. Чтобы никто не мог рассказать о нападении и привлечь военную эскадру для преследования корсаров. Добродетельных пиратов, ограничивающихся только грабежом, было трудно сыскать в пиратском братстве. Насытившись кровью, не оставив никого в живых, все ценное перетаскивали к себе на корабль. А «купца» пускали на дно. Награбленное следовало куда-то сбыть, чтобы превратить в золотые монеты. А это было для пиратов делом не легким. Где-то следовало найти покровителя. Или, хотя бы, такого влиятельного человека, который бы, не гнушаясь, вступал бы в сделку с пиратами. Нужны были и места для стоянки, где можно было пополнить запасы воды и провизии. Нужно было найти пристанище, пусть и временного характера, где можно было очистить днище от раковин, затрудняющих скорость хода судна, где можно было отремонтировать корпус и такелаж, где можно было заняться ремонтом парусов
В порту с утра кипит работа,
Там днища  чистят и смолят,
Там крепят ванты, реи, шкоты,
О чем-то спорят, говорят.

Французы, мавры и мулаты,
Собрались здесь из разных стран,
Торговцы, грузчики, пираты,
Повсюду крики, шум и брань.
 В Средиземном море пиратам покровительствовали владетели Туниса, Алжира и Мавритании. Да и генуэзцы  часто сквозь пальцы смотрели на проделки пиратов, сами  при случае, не брезгуя этим занятием. Что касается  просторов Атлантики, то более других мест корсаров устраивали острова и воды Карибского моря. Здесь было легче спрятаться, легче было захватывать участки побережья и грабить прибрежных жителей. Легче было обогатиться, так как здесь шли морские пути, используемые испанцами для перевозки награбленных в Америке богатств. Объем награбленного не останавливал пиратов. Припрятав добычу, они отправлялись за новой. Чтобы припрятанное не затерялось, составлялся документ, где зашифрованными знаками, знакомыми только главарю шайки пиратов, обозначали расположение клада. Предводитель, хорошо зная алчную сущность своих людей, часто избавлялся от тех из них, кто намеренно или случайно становился свидетелем захоронения клада. Кто мог спросить главаря о том, куда делись люди, сопровождавшие его с сокровищами? Памятуя о возможности познакомиться с его клинком или пулей, выпущенной из пистолета, лишних вопросов капитану не задавали. Он же, пожимая безразлично плечами, говорил лениво: «Что-то Том и Френсис не торопятся возвращаться на судно? Загуляли ребята. Думают, что мы ждать их будем, пока они цветочки станут собирать? Поднимай паруса! Обойдемся и без них!»
Галеоны с сокровищами ждут нас! Полный вперед!»


Восходы яркие и зори,
Небес лазурь, или закат.
Когда спокойно тихо море,
Муссон ли дует, иль пассат…

Надуты ветром паруса,
Иль полный штиль, они – обвисли?
Иль темны, грозны небеса,
И волны разгуляться вышли?

Готовый ко всему купец,
Пусть велики его затраты,
И славит Бога: «Наконец,
Свободен путь, и нет пиратов.

Но не всегда купцу везет,
Придется выложить дублоны…
Или пучина моря ждет,
Иль рабство вдалеке от дома?

Ну, а пирата – счастье ждет?
Надеяться на что-то смеет?
В конце концов, к тому придет
С пеньковым галстуком на шее.

На рее виснет корабля.
Или на площади базарной,
В петле красуется не зря.
Труд выбрал сам неблагодарный.
Что делали с награбленной добычей? Делили ее между членами пиратской команды, пропивали, прогуливали, продавали перекупщиками, Пиратский срок жизни был невелик. То падал корсар, проткнутый шпагой во время нападения на корабль, то умирал от ножа, пущенного в ход в пьяной схватке, в таверне, то отплясывал пляску в петле из пеньковой веревки, когда  попадал в руки  правосудия. Для острастки трупы повешенных обмазывали смолой, чтобы они дольше сопротивлялись гниению. Виселицы такого характера располагались на равном удалении друг от друга вдоль побережья, часто посещаемых людьми, ходившими под флагом «веселого Роджера»
Иногда величина добычи была так велика, что ее невозможно было быстро прогулять. Ее прятали в укромных  местах, уничтожая свидетелей спрятанного клада. Пиратские клады стали основой создания множества рассказов и повестей.

Будь поумней, кровавый Кидд,
В петле не отбивал бы пляску,
Не в землю золото б зарыть,
А ездить в кожаной коляске…

Делиться нужно с королевой,
От милостей ее ни шагу.
В дворце бы гордо, смело,
Ходил бы в рыцарях, со шпагой!
Действительно, двум самым известным корсарам, англичанам по национальности, Генри Моргану и Френсису Дрейку, поделившимся награбленным с королевой Англии Елизаветой I, удалось не только избежать «пенькового галстука», но и быть возведенными в дворянство.
Но эти примеры, не служили многим морским головорезам, тропкой для приобретения в конце концов мирной жизни. По складу характера они не способны были жить иначе. И продолжали они бороздить океан на свой риск и страх.
Лазурь небес сливается с водой.
Как покрывало, без морщинок, гладкой,
И цвет такой же, нежно-голубой.
Корабль дрейфует – все в порядке.

Повисли паруса, их шторм не потрепал,
Который день безветрие царит,
И рулевым покинутый штурвал
Слегка качается. Команда мирно спит.

В своей каюте грозный капитан
С помощником сидит за рюмкой рома,
Таким бывает редко океан,
Непредсказуемость его давно ему знакома.

На горизонте появились облака,
Меняется их быстро цвет и форма,
Опасность поджидает моряка,
Спокойствие – предвестник бури, шторма.

Но вот задул и свежий ветерок,
Полезли моряки на ванты, реи.
Сегодня ветер дует на Восток,
На мачте вновь «Веселый Роджер» реет.

Появится купец, на абордаж пойдут,
Добыча в кошельках, глубинах трюма.
А мирные купцы приют себе найдут
В глубинах вод, бездонных и угрюмых.
  И не следует полагать, что первыми мореплавателями были европейцы, и первыми пиратами тоже были они. Просто мы плохо знаем историю такой великой морской державы, какой когда-то был Китай. Страна, находящаяся на берегах трех морей, находящаяся  на значительно высшем уровне развития,  чем были европейцы, не могла не пользоваться услугами моря. В 1499 году флорентинцев взволновало письмо , полученное из Лиссабона от их земляка Джироламо Серниджи. Он писал в нем о знаменитом плавании Васко да Гамы к берегам Индии. Но в этом же письме Серниджи писал о том, что лет за восемьдесят до Васко да Гамы берега Индии посещали  белые «длинноволосые, словно немцы, люди», которые приходили туда на 20- 25 больших кораблях.
Потом было установлено, что великий китайский мореплаватель Чжан Хэ, возглавлял флотилии, состоявшие из десятков больших кораблей с экипажами, насчитывавшими около 30 тысяч человек. Китайцы обследовали не только берега Индии и Персии, Аравии, Сомали. Они открыли восточные берега Африки, побывали в глубинах африканского континента. Забирались за Ленные горы Эфиопии. Побывали в гаванях Вьетнама, Явы и Суматры. Упадок минской династии в Китае послужили основанием для свертывания морских путешествий китайцев. А малым судам путешествовать было небезопасно. Опять мешали этому пираты. Кстати, и сегодня путешествия в акватории Южного Китайского моря небезопасно даже для огромных океанских кораблей. Причина – пираты. Вооружение их и корабли стали современными, действия, как и прежде, варварскими.
Что еще сохранило зеркало времени о портовых городах прошлого, являющихся воротами и окнами в светлый широкий мир?
В морских портах далекого прошлого не стоял, характерный для нашего жестокого времени, неумолчный поскрипывающий звук портальных кранов, перемещающих по воздуху огромные металлические контейнеры с грузами; не слышалась барабанная дробь гранулированного промышленного добра, падающего с высоты в железные чрева морских левиафанов. Не стояло над портом сизое марево от перегара дизельного топлива, поглощаемого ненасытными судовыми двигателями.
Прежде здесь  был слышен легкий шуршащий  звук катящихся к берегу морских волн. Хлюпанье воды о борта кораблей, поскрипывание корабельного дерева, звуки подаваемых команд, да топот снующих портовых грузчиков и матросов.  У причалов стояли суда, самых различных размеров и оснастки, уже давно разгрузившихся, со спущенными парусами, швартующиеся корабли, или паруса поднявшие, и выглядевшие огромными лебедями, расправляющими крылья свои перед выходом  в открытые морские просторы. Там, у кромки причала, можно было видеть иногда  одиноких рыболовов с примитивными удочками. В стороне от них, призывно покрикивали торговцы мелким товаром, зазывали матросов купить их. Женщины с минимумом одежды, служившие богине любви Венере, бросающие призывные взгляды  в поисках жертвы. И, естественно, группы мальчишек, готовых в любую минуту броситься помогать, чтобы заработать на посылках пару медных монет.
А воздух какой!  Прожженный солнцем, и ставший слишком бледным от этого, настоянный на запахах соснового дерева, смолы, с чуть-чуть едва заметным специфическим привкусом брома и йода.  А бескрайние дали бирюзового цвета воды, без масляных пятен от нефти. А ясная лазурь небес, без полос дыма устремляющихся к нему.